13 марта 2020 года по всей Финляндии зажигают 105 свечей в память о том, что 80 лет назад закончилась Советско-финская война, которую в Финляндии называют Зимней войной. Она продолжалась 105 дней и для Финляндии закончилась потерей 11 процентов территории.
К Советскому Союзу, потери которого, по последним данным, составили более 125 тысяч человек, отошли несколько районов бывшего Финляндского государства, в том числе несколько крупных городов, таких как Выборг и Сортавала и множество населенных пунктов. Корреспондент сайта Север.Реалии выяснил, как жили и живут люди в некогда единой финской коммуне, а сегодня – в разделенном границей финском поселке Värtsilä и советско-российском Вяртсиля.
"Контур сталинского пальца"
– Мы называем это "контуром пальца Сталина". Кажется, будто это он поставил палец на карту и обвел его карандашом, – с улыбкой говорит Маркус Контиайнен, житель как минимум в третьем поколении финского поселка Вяртсиля.
Если присмотреться к современной карте, то в том месте, где сегодня располагается российский поселок Вяртсиля, будет заметна небольшая "выпуклость" в сторону Финляндии. Но эта "загогулина" – вовсе не результат дрогнувшей руки картографа, а требование советского руководства, определявшего границы послевоенной Европы. Впервые она появилась на карте в 1940 году, в результате заключения Московского мирного договора, обозначившего конец "незнаменитой", или "Зимней", войны. Для Советского Союза эта "загогулина" обозначала создание буферной зоны вокруг самого близкого к новой границе с Финляндией карельского населенного пункта, Вяртсиля. Для Финляндии – потерю большей части коммуны Värtsilä: к СССР отошли две трети территории коммуны вместе с основной инфраструктурой – металлургическим заводом, жилыми домами и административными зданиями, коммуникациями. Финляндии же досталось только финское население, эвакуированное с потерянных территорий.
Финский географ Ансси Пааси, внимательно изучавший довоенную историю коммуны Вяртсиля, описывает ее и как "быстро развивавшуюся общину с активной культурной жизнью" численностью больше шесть тысяч человек, и как главный металлургический центр страны с тысячью рабочих мест на производстве. Пааси отмечает также, что многие семьи жили в этих местах поколениями и чувствовали свою причастность к природе, но еще больше – к ее промышленному окружению.
"Три или четыре поколения в моей семье работали на литейном производстве, профессия передавалась из поколения в поколение. Мой дед работал и на заводе, и мельником на мельнице рядом с заводом. Я начал работать на заводе с моим отцом, когда мне еще не было 14. По вечерам, когда рабочий день заканчивался, мы сидели на ступеньках, большими группами, и обсуждали работу и текущие дела. Была хорошая дружеская атмосфера. Эта была типичная картина, показатель того чувства единения, которое было среди заводских людей. Все работали на заводе, и других способов заработать особо не было. Дети росли, и родители знали, что завод даст им работу, когда они подрастут", – вспоминали бывшие переселенцы в книге Ансси Пааси.
Зимняя война вмешалась в планы жителей "заводской" части коммуны. 13 марта 1940 года был заключен Московский мир, и за две недели они должны были собрать свои пожитки и отправиться в Финляндию.
"Вяртсиля должна была быть передана [СССР] 27 марта [1940 года], и я уехал из поселка после обеда 26 марта с пожарной бригадой. В этот прекрасный зимний день я смотрел на родную землю и с тяжестью в сердце думал, что никогда больше ее не увижу. Когда я забрался на пожарную машину и мы поехали в сторону Йоэнсуу, я остановил взгляд на заводе, стоящем на берегу реки, и я никогда не забуду этого вида", –рассказывал один из переселенцев.
У жителей сельской части коммуны Вяртсиля ситуация была несколько лучше. Им не пришлось оставлять дома и имущество, но и в без того небогатых фермерских хозяйствах были на время расселены эвакуированные, которым не хватило места в школах и других общественных зданиях. Те из них, кто занимался фермерством в аннексированной Советским Союзом части Вяртсиля, получили от правительства дома и землю для земледелия. Все без исключения получили финансовые компенсации за потерянное жилье.
Впрочем, свободных земель на оставшейся части Вяртсиля было не так много. Их хватило далеко не всем переселенцам-фермерам. Многие были вынуждены уехать вглубь страны, но мечтали вернуться на родные места.
Сильные ностальгические чувства испытывали многие бывшие жители Вяртсиля и особенно – бывшие рабочие завода. До самых последних дней холодной войны они приезжали в Вяртсиля, чтобы посмотреть с холма Партала на ту сторону границы, где были отчетливо видны здания Старой Вяртсиля, как теперь финны называли поселок, оставшийся на советской стороне.
В детстве и юности они бегали на холм с биноклем и смотрели на советскую Вяртсиля
Кайя Майонен родилась в семье фермеров в сельской части Вяртсиля в 1954 году. Их фамильный дом до сих пор стоит на финской территории, у холма Патсола, недалеко от границы с Россией. Ее отец родился на ныне российской стороне Вяртсиля, но их родовое гнездо находилось вдалеке от нынешней границы. Кайя вспоминает, как в детстве и юности они бегали на холм с биноклем, и все, кто приезжал в гости, обязательно ходили туда и смотрели на советскую Вяртсиля. Сама Кайя ностальгических чувств не испытывала, но ей с детства было интересно, как живут люди по ту сторону границы.
– В детстве я очень интересовалась тем, как живут дети на той стороне границы. Конечно, родители говорили мне, что побывать в СССР и завести знакомства вряд ли получится. Но мне всегда хотелось иметь друга на той стороне. Примерно в шесть лет я решила, что пора действовать. Написала письмо, на финском, конечно, адресованное советскому мальчику или девочке, засунула его в бутылку и отправила по течению реки Янисйоки в сторону советской Вяртсиля. К сожалению, ответа я не получила, хотя ждала, – досадует Кайя.
Эвакуированные работники металлургического завода распределялись туда, где они могли работать на производстве. Поскольку на оставшейся в Финляндии части коммуны не было промышленности и возможности развивать сельское хозяйство были ограничены, начался активный отток населения в другие районы страны. Не сильно решила проблему и постройка в соседнем Тохмаярви небольшого литейного цеха на две сотни рабочих мест. Сразу после Зимней войны население финской Вяртсиля сократилось до трех тысяч человек. В 1950 году здесь осталось две тысячи человек, в 1960-м – 1700 человек, а к 1980-му – чуть больше 900 человек.
Wärtsilä растет, Värtsilä умирает
В 1834 году в местечке Вяртсиля местный пастор Густав Лёфстрём основал одноименную компанию "Вяртсиля" (есть небольшая разница в оригинальном написании – Värtsilä для поселка, Wärtsilä для компании, известной сегодня как Wärtsilä Corporation. – СР). Это была небольшая лесопилка, которую в 1836 году выкупил промышленник Нильс Людвиг Аппре. В 1860 году он построил на месте лесопилки металлургический завод, после чего перебрался с семьей в Вяртсиля и начал активно развивать не только промышленность, но и "социалку". Семья Аппре построила школу, церковь, библиотеку. В конце 19-го века, после смерти Аппре-отца и старшего сына Аппре, предприятие перестало быть семейным бизнесом и было оформлено как акционерное общество. Его развитие продолжилось, и во второй половине 1930-х годов Wärtsilä приобрела доли в нескольких финских компаниях, бизнес компании расширяется, а штаб-квартира переехала в Хельсинки.
Металлургический завод в Вятрсиля оставался важным, но не главным активом компании. После Великой Отечественной войны Wärtsilä стала главным поставщиком финского оборудования в СССР в рамках выплачиваемых Финляндией репараций. Это сделало ее крупнейшей промышленной группой в Финляндии с численностью сотрудников 11 тысяч человек.
Впрочем, коммуне Вяртсиля, месту рождения крупнейшей финской корпорации, не достались ни слава, ни деньги Wärtsilä. Какое-то время после войны компания оказывала финансовую помощь коммуне, равно как и давала работу нескольким сотням рабочих литейного цеха и сотрудникам двух ГЭС в Тохмаярви. Но в 1960-е компания продала свой бизнес в Северной Карелии, и через некоторое время литейный цех разорился.
На протяжении всей послевоенной истории население коммуны неуклонно сокращалось, и сегодня Вяртсиля – небогатая сельская коммуна, где люди в основном трудятся на полях и в лесу. Здесь очень хорошая, плодородная земля, правда, ее не так много, чтобы на сельхозпроизводстве можно было бы серьезно зарабатывать и развивать бизнес, поэтому в основном здесь – небольшие семейные фермы. Со спутниковых снимков хорошо видно, что местные фермеры используют каждый клочок земли.
– У моих дедов здесь была ферма, тут родился и вырос мой отец, – вспоминает Маркус Контиайнен. – Но потом, в конце 1950-х годов родители уехали на заработки в Швецию. Так поступали многие финны, и почти в каждом хозяйстве в округе были Саабы и Вольво со шведскими номерами. Они вернулись в 1966 году, уже вместе со мной. С тех пор я жил в Вяртсиля с небольшими перерывами на учебу, и моя семья уехала отсюда только в 2017 году. Но в семейном доме остался сын. У него взят в аренду лес, 60 гектаров.
Сегодня Вяртсиля – одно из многих местечек в Восточной Финляндии, население которого неуклонно стареет и сокращается. Старшее, довоенное поколение ушло, а младшее не горит желанием возвращаться сюда. И Маркус, и Кайя уехали учиться в университет в крупных (по финским меркам) городах и не вернулись. Одна из главных причин – социальная неустроенность.
– Ближайший магазин и заправка у нас – на российской стороне. Если бы не очереди на границе, то проще было бы ездить в магазин и за бензином в российскую Вяртсиля, чем в соседний поселок Тохмаярви, – уверяет Контиайнен.
Жители финского приграничья предпочитают отстоять очередь на границе и купить дешевый бензин и продукты в России
Развивать сферу коммерческих услуг в финской Вяртсиля и окрестных деревнях все сложнее из-за постоянного снижения курса рубля к евро. Жители финского приграничья предпочитают отстоять очередь на границе, иногда – многочасовую, и купить дешевый бензин и продукты (а также табак и алкоголь) в России. В 2019 году в Вяртсиля закрылась единственная гостиница (сейчас работает "по заказу"), до этого – кафе, магазин и заправка в соседней Ниирала (в конце прошлого года нашлись предприниматели, согласившиеся рискнуть и возобновить работу кафе).
– В начале 1990-х годов, конечно, у нас были положительные ожидания от открытия границы, это было как свет в конце тоннеля, – вспоминает Контиайнен, который на тот момент был в составе деревенского совета. – Мы стали ездить на российскую сторону, пытались договариваться о свободной экономической зоне, совместных торговых проектах. Надо признать, конечно, что ничего не получилось. В том числе и потому, что у коммуны Вяртсиля не было совсем никаких средств на поддержку бизнеса.
Многие финны, однако, быстро охладели к Старой Вяртсиля и отказывались ездить туда, потому что ситуация на российской стороне была для финнов шокирующей. "Когда в 1989 году граница открылась, и мы увидели соседей, шок был велик, потому что ситуация на той стороне границы сильно отличалась от наших ожиданий. Финны плакали от вида грязи, разрухи и бедности соседей. Русские плакали при виде чистоты, прогресса, порядка и изобилия на финской стороне", – публиковала воспоминания жителей финская газета Карьялайнен 25 апреля 1993 года.
– Первый раз я поехала в Старый Вяртсиля в начале 1990-х. Особых целей не было, просто было очень интересно, как там все устроено и как живут люди. Я была очень удивлена: дома, улицы были в очень плохом состоянии. Но люди при этом были очень приветливые и открытые. Мы были в гостях у каких-то русских семей, с которыми случайно познакомились. То же самое говорил и мой отец, который родился на той стороне и даже нашел место, где стоял их дом, – вспоминает Кайя Майонен.
У обеих сторон разделенного поселка были ожидания, которые не оправдались. Несмотря на то что между школами и другими организациями связь была налажена, на более масштабные проекты не хватило финансовых и человеческих ресурсов – планы так и остались планами. Кроме очевидного языкового и культурного барьера, сказалась и разница в профессиональных интересах: россияне – жители промышленного Вяртсиля – не понимали финнов, жителей сельского Вяртсиля.
Сегодня сотрудничество между муниципалитетами на официальном уровне почти прекратилось. В том числе и потому, что финская Värtsilä ничего не может предложить российской Вяртсиля. В 1990-е годы в Värtsilä остались жить в основном пенсионеры и фермеры, да и тех немного. По словам Контиайнена, до открытия границы он знал почти всех людей в деревне, потому что 70–80% из них были те, кто жил в этих местах в нескольких поколениях. Но потом стали появляться новые люди, в том числе репатрианты из России. Люди, не привязанные к работе на земле, приезжают и уезжают. Но перспективы от этого не появляются и возможные изменения к лучшему Маркус называет "чудом".
– Я прожил здесь 50 лет, и теперь я точно могу сказать: мне хватило этой тишины, – признается Маркус Контиайнен. – И сын мой вряд ли здесь останется. Потому что для молодого мужчины здесь не хватает главного – молодых женщин.
– Вяртсиля останется лишь местом летнего отдыха для потомков тех, кто занимался здесь фермерством, – соглашается Кайя. – Для того чтобы сейчас прожить фермерством, надо много земли. Поэтому количество ферм, а значит и людей, постепенно сокращается: на месте десяти хозяйств остается одно, людей все меньше. Нет ни школы, ни магазинов, ни работы. Символ Вяртсиля, и в прямом и в переносном смысле, – Белый дом. Когда-то там была и библиотека, и Дом престарелых, и скаутский кружок, в который мы ходили. А сейчас здание пустует, и вряд ли там будет что-то интересное.
Российская Вяртсиля: трещит, но держится
23 ноября 2019 года в Петрозаводске прошел премьерный показ фильма про Вяртсиля "На нашей стороне". Вяртсиля предстает перед зрителем в летнем убранстве, а герои фильма, жители поселка, наперебой рассказывают о том, как хорошо жить в поселке, окруженном красивой природой и в котором к тому же есть работа: Вяртсильский метизный завод, наследник сталелитейного завода Wärtsilä, до сих пор дает работу двум сотням людей.
Металлургический завод сразу после войны был передан в ведение ГУЛАГа. Для восстановления производства в августе 1946 года при заводе был организован исправительно-трудовой лагерь, где до 1953 года постоянно содержалось около 2000 заключенных. Все они сначала восстанавливали завод, а потом работали на нем.
– Отец во время войны служил на Северном флоте. Попал в плен к немцам. Четыре года отсидел на каменоломне в Норвегии. Выжил только потому, что крепким был. Их освободили, привезли в Печенгу, осудили на 10 лет лагерей и отправили в Вяртсиля, – рассказывает местный житель Юрий Синельников.
Когда в 1953 году лагерь расформировали, Юрию было пять лет. Отец предлагал матери уехать с ним в Ригу, но мать отказалась. С тех пор Юрий отца не видел.
– Здесь завод был очень большой. 50 тонн мартеновская печь давала, –уверяет Юрий. – А теперь там работает 250 человек. И кто на заводе работает, тот ни хрена не получает. А кто шинели носит [пограничники и таможенники] – тот "герой Советского Союза". У меня у сына два высших образования, но он говорит: "Я в таможню, в этот дурдом, не пойду". И правильно говорит.
Завод пока еще способен соревноваться с пограничной и таможенной службами в том, кто остается главным работодателем в поселке, однако постепенно начинает проигрывать спор. Число рабочих мест постоянно сокращается, на модернизацию оборудования нет средств, и ресурсов предприятия теперь с трудом хватает на то, чтобы поддерживать в рабочем состоянии построенные в богатые времена жилые дома и административные постройки. Местные жители в разговорах признают, что "смотреть на заводе нечего", там "все разваливается" и выглядит "очень убого". Кадры документального фильма в целом это подтверждают.
– Если бы не война и вхождение в состав СССР, Вяртсиля мог бы стать мощным промышленным центром и большим городом. Но не стал и уже не станет, – размышляет Маркус Контиайнен.
По финским меркам, Контиайнен, вероятно, прав. Но на фоне многих других поселков из российский глубинки Вяртсиля смотрится вполне процветающим: многочисленные частные дома выглядят ухоженными, немногочисленные заброшенные хибары и сохранившиеся еще послевоенные бараки не сильно портят общую картину. На улицах довольно много молодежи и родителей с маленькими детьми, почти не видно мусора. По всему заметно, что поселок не выживает, а живет, даже несмотря на то, что в 1990-е и 2000-е закрылся хлебозавод и лесозаготовительное предприятие, где работало много людей.
В порядке содержатся и многие финские постройки – как административные здания, так и жилые дома. Местная жительница Людмила Гладцынова и живет в финском доме, и работает в финском здании – больнице (именно ее хорошо видно с финской стороны границы, а из окон больницы видна Финляндия). Когда-то они с мужем получили квартиру в доме, где до и во время Зимней войны жили финские летчики (в Вяртсиля базировалось девять гидросамолетов Blackburn Ripon, к которым во время войны прибавилась эскадрилья истребителей Fokker. – СР). Людмила вспоминает, что в начале 1990-х годов к ним даже приезжала "старенькая бабушка из Варкауса", которая когда-то жила в этом доме, ее отец был летчиком.
– Она нам все говорила: "Ту-ту-ту-ту" и "Вжух", изображая как ее отец летает на самолете и стреляет. И еще показывала "топ-топ-топ", как они бегали по лестнице на второй этаж, – говорит Людмила. Это единственное, что поняла Людмила из рассказа финской женщины. Теперь на месте аэродрома склад лесозаготовителей.
Людмила живет в Вяртсиля больше 40 лет, переехала сразу после замужества, с тех пор работает медсестрой в местной больнице. Теперь, когда мужа не стало, а дети разъехались, она хочет продать дом и переехать на малую родину в Череповец.
– Я знаю всех односельчан, потому что все через мой процедурный кабинет проходят. У меня здесь друзья. Но я все равно не чувствую себя здесь дома. Я все понимаю – прекрасная природа, грибы-ягоды-рыбалка, Финляндия под боком. У меня хороший дом, сад-огород. Но мне ничего этого не надо, я хочу домой, в Череповец, – говорит Людмила.
Четко объяснить, почему она так и не привыкла к Вяртсиля и хочет уехать, Людмила не может. Но признается, что и муж когда-то подумывал о переезде, но останавливала охота и рыбалка.
Близость Финляндии и Людмила, и Юрий, воспринимают как признак повседневности.
Детям в детский сад до сих пор финский Дед Мороз привозит подарки
– В 1990-е с финнами было много общения, – говорит Людмила. – Сотрудники нашей больницы, и я в том числе, несколько раз ездили в Финляндию по обмену опытом. Были в Лаппеенранте, Китее, Йоэнсуу, Тохмаярви. Бывали в их больницах, поликлиниках, домах ухода. От финнов было много гуманитарной помощи и больнице нашей, и школе, и садику. Нам в больницу, пока у нас был стационар (его закрыли лет семь назад. – СР), финны очень много возили – одеяла, подушки, белье постельное, продукты молочные всегда были. Детям в детский сад до сих пор финский Дед Мороз привозит подарки. Да и нам на прошлый Новый год всем подарки привезли.
– Я ездил в Финляндию в 1991 году, как только открыли границу, – вспоминает Юрий Синельников. – На нашей стороне пограничный вагончик, дорога щебенкой отсыпана, и на той стороне вагончик. Я съездил на три дня, посмотрел, как живут. Сравнил: наши – ваши. Мне понравилось: там о людях заботятся, а тут – срамота. Дали тебе 9 тысяч пенсии, и живи как хочешь. Вернулся я, паспорт взял, разорвал и выкинул. Это – не мое. Даже если вообще границу откроют, все равно – не поеду. Нечего нам там делать.
Жители Вяртсиля с Юрием не согласны. Те, у кого есть машины и хватает денег, постоянно ездят в Финляндию. Например, ближайший бассейн находится в городе Китее. Многие переехали в Финляндию, в основном женщины, которые вышли замуж за финнов.
Российский бизнес создает конкуренцию финскому, привлекая не столько качеством, сколько ценой
В поселке работает совместное финско-российское предприятие, занимается заготовкой и экспортом леса. Правда, масштабную лесопереработку оно организовать то ли не может, то ли не хочет, поэтому количество рабочих мест на предприятии не растет. Финнов в компании – ровно один человек, да и тот живет в основном на финской стороне. В целом же финны в российском Вяртсиля – завсегдатаи. Правда, это теперь уже вовсе не ностальгический, а магазинно-развлекательный туризм: финны едут отдохнуть на недорогую по европейским меркам базу отдыха, расположенную в семи километрах от поселка, а также заезжают на заправку и в сетевой продуктовый магазин. Российский бизнес создает конкуренцию финскому, привлекая не столько качеством, сколько ценой.
– Я бывала в Вяртсиля много раз за последние годы, в основном летом, – рассказывает Кайя. – У меня нет особой цели. Еду, чтобы погулять по поселку и окрестностям, ну и в магазин зайти и в ресторан на границе.
В отличие от своих односельчан, Юрий и Людмила в будущее смотрят без оптимизма.
– Финнов многих знаю, – говорит Юрий. – Они приезжают, спрашивают: "Юра, когда у вас будет хорошо?" – "Никогда, ни-ког-да, – отвечаю я им. – За 30 лет не изменилось, и еще 100 лет не изменится". Потому что мы живем в стране дураков. Посмотрите новости – переливают из пустого в порожнее: Украина – Сирия – Украина – Сирия. Да пошли вы в баню. А вы у себя посмотрите, что творится.
