"Мы можем оказаться на их месте". Кто и зачем помогает политзаключенным

За последние 10 лет в России число политических заключенных выросло в 15 раз, подсчитал "Мемориал". В списке уже более 550 человек, 40 из них находятся в заключении. Кто, как и почему в Петербурге поддерживает политзаключенных, выяснил корреспондент Север.Реалии.

Ануш Паниной 36 лет. Она занимается преподаванием и фотографией. Впервые слушателем в суде она стала в 2021 году на заседании против бывшего депутата Законодательного собрания Петербурга Максима Резника, которого судили по статье о хранении наркотиков. В июне 2021 года Резника задержали спустя день после объявления даты выборов, в которых он должен был участвовать. По версии следствия, он приобрел чуть больше 18 грамм марихуаны для личного потребления. Находясь под домашним арестом, Резник не смог подать документы в избирательную комиссию: следователь не разрешил встречу с нотариусом, который был необходим для подготовки документов. Свое уголовное дело сам Резник называет политическим преследованием из-за участия в выборах, позже он покинул Россию, власти признали его "иноагентом".

– Первый раз я пришла к Резнику летом 2021-го, потом задерживали моих подруг за акцию во дворе. Они делали секретную акцию с манекеном, но их задержали полицейские спустя несколько дней, когда появились публикации про акцию в интернете, – рассказывает Панина. – В суде я могу поддержать обвиняемых своим присутствием – это нулевой пункт. Я утешаю себя тем, что я приду, и это самое главное.

Панина приходит почти на каждое судебное заседание, чтобы поддержать людей, которых судят по политическим статьям. Ануш ведёт свой ютуб-канал и дневник на странице во "ВКонтакте", где выкладывает посты с описанием судебных заседаний и видео из судов, чтобы другие люди знали о том, что там происходит.

– Мои записи показывают, насколько разными бывают судебные процессы, – говорит Панина. – Они помогут людям понять, что происходит: надо хотя бы опосредованно набираться этого опыта, потому что все мы можем в любой момент оказаться на месте подсудимого.

Предание происходящего в судах огласке – еще одна причина, по которой она ходит на каждое заседание.

– По сути мы наблюдатели. Вот пришел человек с большим фотоаппаратом, и они (судьи. – СР) уже беспокоятся. Им неприятно, и они закрывают заседания, запрещают фото- и видеосъемку, пытаются вытеснить нас из коридора, не передают письма. Им хочется задушить все, чтобы им не париться сильно. А пусть парятся, – говорит Панина.

Ануш ходит в суды с клоунским носом, реагируют на ее образ по-разному. Иногда не пускают внутрь, но чаще либо смеются, либо смущаются.

– Однажды меня не пускали в суд. Вышла председательствующая, заметила мой нос и потребовала его снять. По итогу она ушла со словами "эту не пускать". Я сняла нос, а приставы не хотели меня пускать и без него. "Нам сказали не пускать", и все, – рассказывает она.

Панина часто пишет жалобы на действия судебных приставов из-за того, что они нарушают ее права, но в ответ приходят отписки. Но Ануш надеется, что ее жалобы влияют на соблюдение прав работниками суда.

На одну из жалоб на конкретного пристава Паниной пришел ответ о том, что его не удалось опросить, потому что он уволился. Она не исключает, что увольнение произошло после очередной жалобы на пристава.

– Некоторые из приставов очень любят нарушать права. Есть пристав, который пытался закрыть дверь в Василеостровском суде во время заседаний по делу Саши Скочиленко (художницу Сашу Скочиленко судят по делу о "фейках" из-за антивоенных ценников в магазине, прокурор запросил для нее 8 лет колонии. – СР). Были дни, когда от слушателей закрывали дверь в коридор, где находится зал, в котором рассматривают дело Саши. Пристав, который закрывал дверь, потом уволился. И не исключено, что это произошло из-за жалоб, которые я писала, – рассуждает она. – Он больше всего меня выпихивал из двери, когда я пыталась вклиниться.

"Поняла, что надо помогать, когда это коснулось меня"

Кроме Ануш Паниной в петербургские суды постоянно ходят Лина Барабаш и ее подруга Лиза Ананас. Еще они организуют вечера писем политзаключенным, ведут несколько кампаний обвиняемых, которые содержатся в СИЗО по уголовным делам за антивоенные взгляды.

Барабаш начала помогать политзаключенным после того, как у нее и ее друга Евгения Затеева провели обыск. Евгений проходил по делу "Весны" по статье об НКО, посягающем на права граждан, а Лина – по делу о телефонном терроризме.

– Я поняла, что надо помогать политзаключенным, когда это коснулось меня. После моего задержания по уголовному делу и задержания Жени, – говорит Барабаш. – Утром 7 мая задержали Женю, узнала об этом я только днём. Мы везде его искали, я ездила на Захарьевскую (в изолятор временного содержания в Петербурге. – СР). В итоге его адвокат сказала, что Женю увезли в главное управление Следственного комитета в Москву.

Лина купила билеты, чтобы ехать в Москву на суд к Затееву, но на выходе из дома ее встретили оперативники, которые вручили ей постановление об обыске по статье о "телефонном терроризме".

– Я вышла в два ночи из квартиры на самолет, и в этот момент у меня начался обыск. Меня задержали по делу о телефонном терроризме как подозреваемую, – говорит Барабаш. – В квартире у друга на этот момент 11 человек было, технику изъяли у всех. Меня увезли в ИВС Петроградского района. Я просидела там двое суток, вышла и поехала к Жене на суд.

Первая кампания, которую провели Лина Барабаш и Лиза Ананас, была в поддержку медика Максима Асрияна, которого обвинили в подготовке поджога военкомата Фрунзенского района. Асрияна задержали в аэропорту Пулково 10 октября 2022 года при попытке сесть на рейс из Петербурга в Сочи.

– Началось все с Максима Асрияна, мы помогали ему с передачками, – говорит Барабаш. – Потом была кампания Евгения Затеева. После возбуждения первого уголовного дела стало понятно, что его могут отправить в СИЗО, поэтому мы поженились, чтобы я могла навещать его в изоляторе.

Вместе с Лизой Ананас Барабаш помогает двум другим фигурантам дела – Павлу Синельникову и Анне Архиповой, их родственники живут далеко.

Если у остальных фигурантов дела "Весны" были друзья или родственники, которые занимались кампаниями поддержки, то у Павла Синельникова в группе поддержки было пару человек, в том числе его адвокат. Поэтому Лиза Ананас взяла на себя ведение кампании в поддержку Павла.

– Мы не были знакомы с ним до ареста, но так получилось, что у четырех фигурантов по делу были какие-то компании друзей, которые их поддерживали. А у двоих фигурантов этого дела с поддержкой всё было сильно сложнее. Пашу поддерживаю я, ещё одна девочка, которая находится в эмиграции, и адвокат, – рассказывает Ананас.

По словам Лизы, иногда из СИЗО поступают противоречивые новости, проверить которые быстро не получается ни у группы поддержки, ни у адвокатов, ни у близких арестованных. Все, что остается, – только ждать.

– Бывают очень тяжёлые моменты, когда ты не можешь ни на что повлиять. Недавно пошёл слух, что Синельников попытался совершить самоубийство в камере. Прошло больше недели от момента, когда я это узнала, и до момента, как мы с адвокатом точно выяснили, что ничего такого не было, – говорит она. – Паша с сокамерником шутили, в том числе на тему суицида, и, по всей видимости, это услышали сотрудники и пустили слушок. Это не редкость в таких заведениях.

Многие родственники арестованных впервые сталкиваются с тем, что их близких преследуют по уголовной статье, поэтому часто они отказываются от публичности и выбирают тактику замалчивания, выступают против огласки.

– Многие родные не понимают, как это все работает и что происходит. Они считают, что делают лучше, но, к сожалению, иногда это только ухудшает ситуацию, – говорит Барабаш.

"Заявочки" от Тимура Булатова

Лиза Ананас и Лина Барабаш кроме ведения кампаний и сбора денег организуют вечера писем политзаключенным. Зачастую на такие встречи заявляются полицейские и срывают даже такие мероприятия.

– В некоторых случаях неравнодушные граждане вроде Тимура Булатова (известный активист-гомофоб, по доносу которого в Петербурге часто срывают мероприятия ЛГБТ-направленности. – СР) очень интересуются вечерами писем, а конкретно срывом этих мероприятий. И по заявочкам от Тимура приходит полиция. Один раз, когда у нас были проблемы с площадкой, пришлось переносить вечер писем к нам домой. И полицейские очень серьезно отнеслись к этому мероприятию. Обычно они приходят и спрашивают: "Что вообще тут происходит? Напишите объяснительную", – говорит Барабаш. – А там они пытались вырубить свет и грозились выломать дверь, якобы им поступил сигнал по поводу терроризма. Но дверь в итоге не выломали и уехали.

Волонтёрки надеются, что смогут развить свои проекты, чтобы помогать большему количеству заключённых, а также что, в случае если они окажутся за решеткой, найдутся те, кто продолжит их дело.

– Я тоже могу оказаться в заключении. И если я окажусь в заключении, я хочу верить, что будут такие же неравнодушные люди, – говорит Ананас. – Это сейчас единственный активизм, который возможен в России. По крайней мере пока.

"Уголовное дело против Саши – это шок и ужас"

Алексей Белозеров – один из друзей арестованной художницы Саши Скочиленко. Они знакомы со школы.

– Я никогда до этого последовательно не следил за политическими уголовными делами и не ходил в суды. Но участвовал в правозащитной деятельности по административным процессам, – рассказывает Белозеров. – Уголовное дело против Саши – это шок и ужас, но мы понимали, что нужно делать. К суду по мере пресечения, который был через день после ареста, мы собрали кучу необходимых документов, которые в теории могли повлиять на избрание более мягкой меры пресечения, но, к сожалению, не повлияли.

Кампанией поддержки Скочиленко занимается много ее друзей. Они общаются с адвокатами и журналистами, собирают документы для судебных заседаний, делают ей передачи в СИЗО и финансово поддерживают художницу, чтобы она могла купить себе еду без глютена во ФСИН-магазине (у Скочиленко непереносимость глютена, и без особой диеты, которую не может организовать ФСИН в СИЗО, состояние Саши ухудшается. – СР). Друзья выпустили ее книгу "О депрессии". Белозерову разрешили звонки и свидания со Скочиленко, недавно группа поддержки смогла добиться выездного обследования для Саши, и теперь ее посещает психотерапевт.

Со временем друзья Скочиленко, которые вели кампанию в ее поддержку, поняли, что нужно помогать и другим задержанным и арестованным по уголовным делам о "фейках" и "дискредитации" ВС РФ.

– В какой-то момент стало понятно, что невозможно говорить только о Саше, потому что случились и остальные задержания – Маши Пономаренко, Ольги Смирновой, Севы Королева, который успел перед арестом снять фильм про благотворительный концерт в пользу Саши, который устроили ее друзья, когда ее задержали, – говорит Белозёров. – Выяснилось, что нужно писать и про этих людей.

Друзья Скочиленко из группы поддержки стараются ходить и на другие заседания к обвиняемым по "фейкам" об армии.

– Это просто солидарность. На суды ходить важно не для какого-то общественного резонанса. Когда случилась мобилизация, все уехали. Теперь на "политические" суды ходят около 50 человек. В пятимиллионном городе есть 50 человек, которым это интересно, – рассуждает Белозеров. – Широкая общественная поддержка у нас есть, но никто не ходит на суды. Чисто человеческая поддержка, которая, как говорят все политзаключенные, им очень важна.