66-летний Александр Скобов, включенный в реестр иноагентов 22 марта, живет в Петербурге. Он не собирается уезжать из страны и выполнять требования Минюста по отчетам и маркировке своих публичных высказываний: подчиняться требованиям тоталитарного государства бессмысленно, считает он.
Скобов – российский журналист, писатель и советский диссидент. А теперь и иноагент: по версии Минюста, Скобов "распространял недостоверную информацию" о решениях российских органов власти, выступал против войны в Украине, а также отождествлял Россию с террористической организацией. Помимо этого Скобов еще и участвовал в деятельности нежелательной в России организации, отмечается в решении Минюста от 22 марта.
Сам журналист нашел себя в списке потенциальных иноагентов еще больше года назад, когда в сеть утекла внутренняя база Минюста. Появление фамилии в реестре было просто вопросом времени, говорит Скобов.
Александр Скобов
– Я там был. Просто у них там какая-то очередь своя. И теперь меня перевели из кандидата в полноправные члены клуба. Моя принципиальная позиция – отказ от выполнения требований фашистских законов, которые я не признаю и подчиняться им не намерен. Я считаю это комплексом тоталитарных законов, которые специально разрабатываются с целью борьбы с любым инакомыслием, – поясняет он. – Я не собираюсь вести спор с государством, не буду доказывать никакой своей невиновности. Никаких плашек я отродясь не ставил и ставить не буду, никаких отчетов им писать не буду. Думаю, рано или поздно будет возбуждено сначала административное дело, а потом появится и уголовное – о невыполнении мною требований к иноагентам.
Пока в отношении него есть административное производство за участие в деятельности нежелательной организации – Форума свободной России.
– Уголовные дела могут быть открыты в любой момент. Если взять любую мою статью или стрим на ютуб-канале, там весь букет может быть предъявлен. И по дискредитации армии, и по разжигании вражды и ненависти, и по оправданию терроризма, и по реабилитации нацизма – потому что я напрямую отождествляю действия сталинского режима с гитлеровским во время Второй мировой войны. У меня достаточно публикаций, – говорит Скобов.
"Сваливать не собираюсь"
Александр Скобов родился и всю жизнь живет в Петербурге. На свою первую протестную акцию – тогда еще антисоветскую – вышел в 19 лет. В 1976 году, накануне открытия XXV съезда КПСС, активисты подпольной марксистской группы, в которую какое-то время входил Александр, разбросали с крыши галереи Гостиного двора около сотни листовок с призывами к свержению тирании чиновников и установлению подлинного гуманного социализма. Несколько активистов за это были исключены из вузов, Скобова, на тот момент первокурсника истфака Ленинградского университета, просто пропесочили на комсомольском собрании.
Два года спустя, после активного участия в деятельности группы "Левая оппозиция", он организовал небольшую молодежную коммуну и выпустил в самиздате два номера антиправительственного журнала "Перспективы". За это его арестовали в октябре 1978 года. Полгода он провел в следственной тюрьме КГБ, а потом по приговору суда был помещен в психиатрическую лечебницу. Тогда, в поздние советские годы, политзэков уже не закалывали медикаментами, как в 1940–50-е годы. Целью было изолировать политзаключенных от общества.
– В конце 70-х – начале 80-х годов политических в советских психушках глушили психотропными препаратами далеко не всегда. Хотя такие случаи, конечно, были. Но у меня как раз с этим было более-менее спокойно. Большинство врачей, с которыми я сталкивался, старались избегать роли палачей и душителей, – вспоминает Скобов.
В первый раз в лечебнице он провел три года. Во второй раз попал туда в декабре 1982-го.
– Формально мне инкриминировали опять самиздат, издание подпольных машинописных сборников, какие-то мои статьи. Следствие хотело доказать, что я наносил антиправительственные надписи на стенах ленинградских зданий – "Свободу политзаключенным!", "Польская "Солидарность" жива" ("Солидарность" – польское объединение независимых профсоюзов, созданное в результате массового забастовочного движения в 1980 г. – Прим. "Окно"). Да, это действительно был я – ночь побегал, сделал эти надписи. Но доказать они ничего не смогли. Я им утер нос этим. Но у них была куча других материалов, один из них – моя полемическая статья против другого самиздатского автора, который обрушивался на чилийского президента-социалиста Альенде и выражал симпатии к свергнувшему его генералу Пиночету. Я же обрушивался на диктатора Пиночета и выражал симпатии к Альенде за то, что он строил социализм, не такой как в СССР. Это следствие и суд квалифицировали как "антисоветскую пропаганду". В итоге меня опять поместили на полгода в тюрьму КГБ, а потом в психушку.
Александр Скобов на уличной акции в Петербурге
Там, в психбольнице, Скобов почувствовал, что в политической жизни страны начинаются перемены – когда по радио услышал песни неизвестной ему группы "Наутилус Помпилиус". В СССР кипела перестройка, объявленная генеральным секретарем КПСС Михаилом Горбачевым.
Из лечебницы Александр Скобов вышел летом 1987 года:
– А дальше пошли новости. Начали освобождать других политзэков, были освобождены полторы сотни человек. Январский пленум 1987 года с грандиозной речью Горбачева. Сахаров вернулся из ссылки.
"Путин не мог не убить его"
Сейчас перестроечного духа в России нет и в помине, считает Скобов, страна пришла к тоталитаризму, возрождается карательная психиатрия.
– Когда я был в лечебнице, позднесоветский режим был уже уставшим от самого себя и ленивым. А эти, нынешние, – они же сейчас разогрели себя, – рассуждает он. – Думаю, сейчас карательная психиатрия будет развиваться – пока не рухнет режим. Режим может эволюционировать только в одном направлении – ко все большему зверству. И он с наслаждением перенимает советские практики.
Смотри также "Удобный диагноз". Как возрождается карательная психиатрия советского времениПо его словам, политическим заключенным теперь придется особенно непросто в путинской России.
– Смерти Алексея Навального стоило ожидать. Путин не мог не убить его, это тот случай, когда тиран действует не по рациональным соображениям, а по эмоциональным. Навальный постоянно смеялся ему в лицо, и этого пережить диктатор не мог. И к большому сожалению, думаю, это не последняя смерть политзаключенного в путинской России. Они реально находятся в опасности, хотя бы потому что это все люди в большинстве не очень молодые и не с блестящим здоровьем. Владимир Кара-Мурза пережил, как и Навальный, попытку отправления. Им смертельно опасно находиться в условиях российских тюрем, – говорит Скобов.
Того, что сам в любой момент может стать современным политзэком, он не боится. Он и в советские годы был против эмиграции, и сейчас покидать Россию не собирается.
– Недавно в Константинополе мы встретились с сыном и дочерью – мои дети уехали задолго до войны. И это было наиболее безопасное место для всех троих. Конечно, дети не рады, что я остаюсь в России, но проявляют понимание. Я думаю, что сейчас меня будут пытаться выдавить из страны. Даже административное дело за участие в Форуме свободной России я воспринимаю как то, что мне просто говорят: ну свали ты наконец! Сваливать я не собираюсь. А пользоваться возможностями съездить в Европу, чтобы повидать нужных мне людей, я буду, если будет такая возможность.
– Вы не боитесь, находясь в России, участвовать в работе Форума свободной России из-за его нежелательности?
– Я член совета Форума, регулярно участвую в его эфирах, выступаю, принимаю участие в составлении заявлений, официальных обращений, а некоторые из них просто писал сам. Мое участие в форуме вполне реально, и я не собираюсь прекращать его. У членов Форума есть разные мнения и взгляды, это не единая политическая партия. Почему я дорожу своей принадлежностью к Форуму – это была единственная оппозиционная организация, которая категорически не верила в возможность мирного изменения в направлении демократии путинской диктатуры через участие в процедурах по установленным этой диктатурой правилам. Это была единственная организация, которая еще с аннексии Крыма однозначно встала на сторону Украины как жертвы агрессии. Сегодня форум категорически не приемлет псевдомиротворческие призывы к замораживанию конфликта. Я вижу в таких призывах прямое подыгрывание агрессору. Только победа Украины, только освобождение всех захваченных Россией территорий, восстановление границ 1991 года, репарации за агрессию и предание суду тех членов военно-политического руководства России, которые развязали войну. Мы стараемся помогать украинской армии, российским добровольческим формированиям, которые сражаются в составе украинской армии, и призываем всех помогать.
Скобов на Форуме свободной России
В России Александр еще и активно пишет для разных изданий, ведет колонку на "Грани.ру" и не скрывает своих антивоенных взглядов. Также он автор нескольких книг по истории страны и о путинизме в России.
– Страшно оставаться в России?
– А жизнь вообще страшная штука. Мне страшно от того, что творит моя страна в Украине, от того, что творят исламские террористы в Израиле. Это все очень страшно. Так что тут ничего не меняется. Да, сегодня любой несогласный с нацистским режимом Путина, находясь в России, рискует. Даже если он особенно не высовывается. Даже если не проявляет себя публично. Но поскольку режим окончательно уже превратился в тоталитарный из первоначально гибридно-тоталитарного, он требует от лояльных людей не только молчания, но и активного участия в его мероприятиях. И уклонение уже может быть для человека опасным.
"Война не вызывает вопросов"
Сегодня в России открыто говорить о войне в Украине могут лишь только ее сторонники. Противники, опасаясь преследований, высказываются редко. Назвать точное число тех, кто сегодня против войны, довольно сложно. Скобов оценивает число тех, кто не приемлет диктатуру и войну, примерно в 14–15 процентов. Часть из них уже в эмиграции.
– Активно поддерживающих диктатуру и войну примерно столько же. Это откровенные разогретые нацисты. А между ними – масса, которая всегда идет за тем, кто сильнее в данный момент. Кто-то из чистого конформизма, кто-то верит официальной пропаганде: не все так однозначно, если напали, то были причины. По-разному люди могут оправдывать войну, и не обязательно они рады. Но в какой-то момент часть этой массы может колебнуться к оппозиции, просто сочтя, не слишком ли это все затянулось и не слишком ли мы высокую цену платим. Но пока до этого далеко. Эта масса пока по-настоящему не прочувствовала войну, война ее не сильно пока кусает.
– Это особенность россиян или любой другой народ вел бы себя так же в таких обстоятельствах?
– Я считаю, что в данный момент именно мы такие плохие. Так можно было сказать и про немцев во время гитлеровской диктатуры – потому что добровольно дали отравить свое сознание идеологией возвращения к дикости. Что такое фашизм – это стремление человека сбросить с себя культурно-цивилизационные ограничения, вырабатывающиеся столетиями, и окунуться в дикарство. В нормальном обществе, уже начиная с индустриального, а тем более постиндустриального, люди отторгают насилие, жестокость, у них уже выработан внутренний барьер. Почему в демократических странах очень непопулярны войны, которые эти страны ведут где-то далеко? Народ требует объяснить, ради чего война. И только в обществе, отравленном ядом нацистской идеологии, которое позволило отключить у себя совесть и критическое мышление, война не вызывает вопросов.
Предпосылки к этому сформировались в 1990-е годы. Когда по башке дали известными реформами и это привело к массовому разочарованию общества в тех идеалах, которые вдохновляли перестроечное демократическое движение. Общество почувствовало себя обманутым. И было предрасположено к принятию идей, эти ценности отвергающих. И если бы новая правящая элита, утвердившаяся у власти с приходом Путина, не взяла курс на расчесывание всех этих комплексов – через постепенное вливание этой идеологии в сознание россиян через пропагандистскую машину, до этого бы не дошло. "Сильный президент" – это всего лишь один из компонентов этой идеологии, но там был целый конструктор из кубиков. Это было замешано на том, что право – обман, законность – обман, что сильный всегда прав, что либо ты охотник, либо ты добыча, и хватит нам быть добычей, давайте покажем, что мы самые сильные. Это все постепенно распалялось в обществе. Через очень сложную систему: через масс-медиа, культуру, сериалы, которые культивировали насилие. Это все был процесс, постепенно размягчали в людях иммунитет. Двадцать лет его убивали.
Александр Скобов
– А когда вы это увидели?
– Возможно, это прозвучит как хвастовство, но мне стало ясно, что Путин монстр еще в 1999 году, когда он появился на посту премьер-министра. Путин комментировал события второй чеченской войны, и в его сигналах – а он всегда общается с миром сигналами, короткими фразами – было упаковано конкретное послание миру: "Ребята, мы пришли не договариваться. Мы пришли диктовать вам свою волю, мы ваши хозяева, а не ваши партнеры". Эти ноты звучали совершенно прозрачно в его выступлениях. Всем запомнилась культовая фраза "мочить в сортире", но в этом духе у него уже был целый ряд высказываний. И мне уже тогда было ясно, что к власти пришел смертельный враг принципов права и принципов гуманизма.
В России сегодня фашизм, я вижу все его признаки. Не только идеологические, но и организационные – формирование механизмов массовой политической мобилизации, постановка под полный контроль системы образования, культуры, превращение всего этого в инструмент идеологического воспитания и приучение людей к лояльности. Это признаки тоталитарного государства.
– Когда случился теракт в "Крокусе", вы написали на своей странице, что заказчиком мог быть Кремль.
– Я также написал, что иногда ИГИЛ – это просто ИГИЛ. Я думаю, что в данном случае российские спецслужбы не были инициаторами, но их роль заключалась в том, что они сознательно не воспрепятствовали. Они знали о подготовке теракта, но ничего не сделали – это шло в общем русле того, что выгодно Кремлю. Это для той самой пассивной конформистской массы лишнее доказательство, что все, что делает власть, оправданно. Они будут заставлять себя верить официальной пропаганде, которая найдет украинский или американский след. И для обычного человека это станет правдой, приведет к консолидации общества вокруг власти, в этом экстазе озверения, который власть демонстрирует. Нам показали пытки подозреваемых. Это просто взята новая планка сбрасывания цивилизационных барьеров. Те же гитлеровцы свои зверства снимали на камеру, но для внутреннего использования. А нам сейчас это демонстрируют публично, и значительной частью общества это воспринимается на ура. А официоз, в лице той же Симоньян, это все приветствует.
Смотри также Отрезанное ухо, выдавленный глаз. Власть переняла методы террористов"Варвары ведь сокрушили Рим"
По мнению Скобова, сегодня путинский режим всерьез собирается сокрушить Запад.
– Путин и его окружение, может, сначала такими не были, но сейчас стали настоящими маньяками этой идеи – сокрушить Запад как некое историческое недоразумение, сбросить его с корабля современности, покончить с "ложными идеями" гуманизма либерализма. Они уже разогнали свою машину так, что она не может остановиться.
– Разве это возможно – сокрушить Запад?
– Почему бы это было невозможным? Варвары ведь сокрушили Рим. Если Запад будет вести себя так трусливо, малодушно и недальновидно, как вел себя до сих пор, то все получится. Пока заявления Макрона – это просто слова (президент Франции допустил возможность ввода войск НАТО в Украину. – Прим. "Окно"), Запад не демонстрирует готовности перейти от слов к делу. А Путин как классический уголовник из бандитского Петербурга 90-х к словам относится так: пока вы не доказали делом, мне на ваши слова смешно. Рано или поздно, если Запад просто хочет цивилизационно выжить, он должен будет продемонстрировать готовность противопоставить путинской России свою силу. Я думаю, что в этом случае вполне возможен ограниченный демонстрационный ядерный удар со стороны России. И Путин будет смотреть, ответят ему или нет. Если ему реально ответят, то на тотальную ядерную войну, которая уничтожит все Северное полушарие, я думаю, он не пойдет.
– У вас есть хоть какой-то оптимизм относительно будущего?
– Я верю в прогресс. Это моя религия. Я не верю в бога, ни в какого. Но придерживаюсь той идеологии, которую называли религией разума и прогресса, которая формировалась в эпоху просвещения. Когда эта победа будет достигнута, я не могу сказать. Совершенно необязательно, что я до этого доживу. Чтобы это изменилось, необходимо свержение путинского режима. Это абсолютно необходимое условие. Второе условие – должна быть полностью переформатирована структура государства. Должна быть уничтожена российская империя, Россия должна измениться территориально, ее части должны стать более самостоятельным. Я не берусь предрешать, в каких формах это будет. Может быть, это будет просто распад на несколько десятков самостоятельных политических образований. Может, основная часть нынешних субъектов Федерации сохранит между собой единство. Может, два-три крупных образования, я не знаю. Тут ничего предугадать невозможно. Но то, что должна быть сломана имперская сущность российского государства, покончено с имперской идентичностью, чувством принадлежности к огромному государству, которое сильнее всех, это обязательно. Если имперское подсознание сохранится, оно будет и дальше воспроизводить агрессивные авторитарные режимы. Тогда никаких по-настоящему глубоких изменений не произойдет. И никаких дверей для прогресса не останется. Эта имперская идентичность должна исчезнуть. Разваливать империю будем не мы, а местные правящие элиты. Когда они это сделают, у людей начнет формироваться новая идентичность.
Смотри также "Спиваются – и на погост, экономия". Зэки в российской армии