Введенные пять лет назад российским правительством продуктовые контрсанкции привели к тому, что ежегодно простые потребители теряют 445 млрд рублей, или около трех тысяч рублей на человека в год, подсчитали экономисты РАНХиГС и ЦЭФИР в совместном исследовании. В Минсельхозе ученым возражают: по их данным, благодаря эмбарго Россия даже в чем-то выиграла: она занимает первое место по экспорту пшеницы и находится в числе лидеров по поставкам растительного масла и рыбы.
Рыбакам от победных реляций не легче: они утверждают, что традиционный рыбацкий промысел умирает, промысловую озерную рыбу вытесняет морская и продукция рыбопитомников, а на их нелегком труде наживаются лишь перекупщики.
Всю свою историю жители поселений на озере Ильмень, одном из крупнейших в Европе, занимались рыболовством. Историческое значение рыболовного промысла подчеркивает герб Великого Новгорода – в его нижней части на синем фоне расположены четыре серебряные рыбы. Промысел пережил революцию, советские и постсоветские времена, но с начала нулевых годов оказался на гране исчезновения. Не слишком помогло ильменским рыбакам и личное внимание Путина.
Соймы на Ильмене
Алексей Ляшенко 27 лет ходит под парусом. Рыбу на озере Ильмень до сих пор ловят на сойме – историческом народном паруснике, который известен с XVII века. Со временем к сойме приспособили различные более современные инженерные приспособления, а в последние десятилетие у соймы появился мотор и металлический корпус – так безопаснее в морозы. Деревянные лодки льдом "разрезало как бритвой", говорит Ляшенко.
– Лодки на моторах идут на Ильмень. Залегаешь на парусе против ветра, есть такое понятие "тоня" – путь, по которому идет лодка. Есть два паруса – носовой и кормовой. И плавные сети. Выходим в озеро, ставятся кормовые паруса, лодки сходятся, сетки счаливаются друг с другом. Лодки расталкиваются, ветер дует в паруса. Лодки расходятся, сети выбрасываются. Лодки тянут за собой сети без мотора, без шума. К концу лова ты гасишь паруса, забираешь сети с рыбой. Уже в порту ты выбираешь рыбу из сетей, – рассказывает рыболов о технологии, которая не устаревает несколько сотен лет.
Причал в деревне Юрьево
Под портом Алексей имеет ввиду рукотворную гавань в деревне Юрьево под Великим Новгородом. Здесь стоит до двух десятков сойм, на которых в озеро выходят промысловики. Моторные лодки и небольшие катера, которые можно увидеть в деревне, – это для любителей.
Ночь рыболова
Рабочая смена в октябре начинается в 17:00. Солнце клонится к закату, через два часа уже темно, и можно начинать лов. К этому времени соймы выходят в озеро, глушат моторы и встают на паруса. Поэтому очень важно, чтобы был умеренный ветер, который тащит лодки и взбаламучивает воду, делая ее практически непрозрачной.
В команде Алексея Ляшенко шесть человек, включая его самого. Это стандартная "двойка" – по три рыбака на сойму. Вместе с Алексеем выходит его сын Евгений и коллега, которого зовут Андрей Сергеевич.
Сойма выходит на лов
Обязанности строго разделены. Пока один управляет судном, двое других готовят сети. Кто-то из рыбаков периодически смотрит в навигатор, чтобы избежать "зацепов" – затонувшей техники, лома и топляков (так в Новгородской области называют любые затонувшие коряги. – СР), которые периодически бьют в корпус и могут нанести урон, если вовремя их не обойти.
Рыбы в последние годы меньше не становится, но единственное – она становится мельче
Пройдя 20 км от берега, сойма начинает раскачиваться из стороны в сторону. В кубрике в носовой части судна неподготовленного человека начинает мутить. "Укачивало и мореманов, и летчиков. Если мутит, можно лечь на живот, станет полегче. Или сесть у открытой двери, чтобы было видно горизонт", – делится опытом Ляшенко-старший.
Лодки соприкасаются друг с другом, моторы глушатся, рыбаки соединяют свои сети, и лодки снова расходятся. Дальше идут на парусах. Промысловики отправляются в кубрик ужинать и отдыхать, впереди несколько свободных часов. Снаружи кубрик кажется крошечным. Но внутри помещается лежак на троих, стол, газовая плитка и маленькая печка-буржуйка. Впрочем, новичкам во время такой качки не до еды. Волна отбивает всякий аппетит.
Кубрик на сойме
По умолчанию рыбалка длится до утра, но если начнется непогода или лов будет плохим, рыбаки могут собраться обратно и в два часа ночи.
– Если лодки во время лова не сближаются, значит, в сетях мало рыбы. Или если идут вперед слишком быстро, – поясняют рыбаки.
Но в этот раз рыбаки не спешат возвращаться и ложатся спать. Подъем в половине пятого утра. В начале шестого лодки снова сближаются, чтобы отсоединить сети. Включается мотолебедка, рыбаки тянут сети. В них щука, судак, лещ и рыба поменьше: много сопы и густера.
Ночной улов
Актеры ФСО
Всю обратную дорогу рыбаки выбирают из сетей рыбу и сортируют ее по видам. Мелочь отправляется обратно за борт. По приходе в порт эта работа продолжается. Светает.
Выход в озеро на этот раз получился удачным.
– Килограммов на четыреста, наверное, – прикидывает Алексей Ляшенко. – Это на "пять". Раза три за сезон, наверное, так было. Рыбы в последние годы меньше не становится, но единственное – она становится мельче.
Алексей Ляшенко
Эти изменения рыболовы заметили в начале 2000-х годов, после засушливого лета и аномально низкой воды. Тогда сами же промысловики "вычерпали" рыбу.
– Раньше можно было ловить судаков по 8–10 кг, одного-двух за выход в озеро. А сейчас такие экземпляры попадаются раз в сезон, – поясняет рыбак.
На самом деле только у одного спецовка была новой. Остальные просто привели свою одежду в порядок
Алексей Ляшенко и его сын Евгений были среди тех ильменских рыбаков, с которыми летом 2016 года встречались под телекамеры президент Владимир Путин и премьер Дмитрий Медведев. Фотографии пресс-службы Кремля пестрили ярко-оранжевыми спецовками, как будто только из магазина. И вскоре родился мем: это, дескать, сотрудники ФСО изображают для президента то рыбаков, то пожарных.
– Каверзные у вас вопросы, – смеется Алексей Ляшенко в ответ на вопрос о Путине. – На самом деле только у одного спецовка была новой. Остальные просто привели свою одежду в порядок. Это же нормально – перед приходом гостей все одеваются прилично.
Первые лица государства тогда поели с рыбаками уху на свежем воздухе, выпили чай и обсудили проблемы рыболовства. Промысловики пожаловались на заросшие протоки в устьях рек Ловать и Мста, где обычно нерестится рыба. Это плохо влияет на поголовье судака, леща и щуки – основных промысловых рыб озера. Путин пообещал выделить деньги на расчистку пойменной акватории.
Сойма готовится к выходу в озеро
Деньги и правда выделили. На них в 2017 и 2018 году в основном косили траву. В 2019 году был заключен новый контракт на 64,2 миллиона рублей на хозяйственную мелиорацию пойменных зон.
Ну так пусть и гонорар платят, как актерам
Президент встречался с одними и теми же рыбаками дважды. Второй раз – на Рождество, 7 января 2017 года. Тогда президентская пресс-служба распространила фотографию Путина в храме среди "обычных людей". Но на службе были и те самые рыбаки, что подкрепило уверенность пользователей Рунета в том, что президента окружают актеры.
– Ну так пусть и гонорар платят, как актерам, – отшучивается Ляшенко-младший.
Евгений Ляшенко ходит в озеро с 14 лет. Захотел сам. Пришел сначала заработать первые деньги – так в промысле и остался. Это редкий пример преемственности в семье. За последние 20 лет в промысле стало работать в два раза меньше людей. Рыбная ловля по ночам во время качки – занятие на любителя.
"Путинские рыбаки": Алексей Ляшенко, его напарник Андрей Сергеевич и сын Евгений
Промысловое рыболовство в Великом Новгороде остается архаичным. Рыбаки делают все вручную, выходят в озеро на старых, ржавеющих бортах, ремонтируемых и улучшаемых кустарным способом. Например, на лодках Алексея Ляшенко стоят обычные тракторные двигатели. Цена на прием рыбы на переработку не растет, в отличие от цен на дизельное топливо.
Если в городе средняя зарплата тысяч 30, то здесь и до 20 тысяч не достигает
– В 1990-е есть нечего было в стране, люди шли работать. А сейчас и молодежи меньше стало в деревнях. Если рыбак заболеет, можно было найти замену. Молодежь не хочет идти работать. Летний лов подразумевает ночной режим работы. Молодежь хочет отдохнуть и в клуб сходить. И зарплаты невысокие. Если в городе средняя зарплата тысяч 30, то здесь и до 20 тысяч не достигает, – говорит рыбак.
Ляшенко считает себя пессимистом, промыслу осталось 5–10 лет жизни, предрекает он. Промысловую озерную рыбу вытесняет морская и продукция рыбопитомников. Уловы становятся меньше – то ли экология виновата, то ли браконьеры. В любом случае при нынешней рентабельности молодежи идти в рыбаки нет никакого резона, говорит Ляшенко. Поэтому увлечение сына он не очень-то одобряет: "В наше время руками денег не заработаешь. Было бы лучше, если бы он пошел в институт, получил нормальную работу, заработал бы себе на квартиру, на машину".
– Закупочные цены на рыбу падают постоянно, каждый год. Рыбалка становится нерентабельной, это проблема три года существует. Причем у нас берут рыбу для дальнейшей перепродажи. По низкой цене купил и быстренько продал, получил деньги. Следующий покупатель уже реализует рыбу на рынке. В итоге ценник на нее растет в 2,5–3 раза, – объясняет Ляшенко проблемы с рентабельностью промысла. – Если бы был один предприниматель, у которого ходили бы машины за рыбой и забирали на реализацию, было бы лучше. Централизованные пункты приема. Ведь все это сказывается и на нашей прибыли.
Соймы до сих пор актуальны, благодаря запрету на лов с использованием моторов. Сейчас двигатель разрешено использовать только для выхода в озеро, а для лова на лодках стоят паруса. Если моторы будут разрешены, а такая возможность сейчас обсуждается в научных кругах, новгородские соймы потеряют свое конкурентное преимущество и даже, наоборот, начнут крупно проигрывать современным судам. На двигателях, которые стоят на лодках Ляшенко, бессмысленно пытаться ловить – движение слишком медленное, а расходы на солярку немаленькие.
Когда промысла не станет
Сейчас в России сойма – чуть ли не единственное народное парусное судно, которое используют по прямому назначению. Поэтому она интересна исследователям и любителям русской традиционной культуры. Теряющий рентабельность новгородский промысел мог бы быть востребован в туристском бизнесе, считает московский энтузиаст Владимир Щетанов.
Мы ухватили эту традицию судостроения, пока она не прервалась
В Старорусском районе, в рыбацкой деревне Устрека он объединился с Сергеем Демешевым, рыбаком в пятом поколении, и Александром Мякошиным, которого называют последним ильменским корабелом. Вместе они реконструировали традиционную деревянную сойму – и теперь не знают, что с ней делать.
– В моем представлении это судно – живая народная традиция. Мы ухватили эту традицию судостроения, пока она не прервалась. Здесь еще сохранились парусники, и нам удалось их увидеть. Мне это интересно, потому что я увлекаюсь народным судостроением, в частности северорусским. Эти увлечения неизбежно меня привели на берега Ильменя, – говорит Щетанов.
Восстановленная деревянная сойма
Этим летом он разрывался между Москвой, Новгородской областью и побережьем Белого моря, где также участвует в реконструкции традиционной лодки.
Я хотел просто судно сохранить, а зачем – это уже второй вопрос
– Думал, что у местных это вызовет больше интереса. Но для них же это все обычно. Они видели соймы своими глазами, ходили на них. Раньше каждые 15 лет строили новые лодки. Да и зачем, думают они, ведь есть же железяки более надежные. А я хотел просто традиционное судно воссоздать, а зачем, куда – это уже второй вопрос. Еще бы немного, и мы бы уже вообще не смогли воссоздать сойму, – объясняет Сергей Демешев.
Лодку строили два сезона. Сейчас ее можно увидеть в деревне Устрека неподалеку от берега озера. Импровизированная верфь – это козлы, на которых установлена лодка, простые инструменты, имитирующие традиционный производственный процесс, и баня Сергея Демешева, в которой вываривали паруса. Сойму хотели спустить на воду еще в июле, но она так и осталась стоять на берегу до следующей весны.
Алексей Ляшенко признается, что тоже думал о новом применении для ильменской соймы:
– Посмотрите, люди приезжают в наш город, что им можно показать? Кремль, Ярославово дворище, да и все. Если в корне менять политику, то это был бы неплохой эксперимент. Можно было бы вывозить на ту же Николу на Липне (церковь на острове Липно, куда приезжал Владимир Путин. – СР), рыбалку показывать, исторические места. Но на данном этапе нереально.
Ляшенко наводил справки о возможности превращения соймы в какой-нибудь аттракцион для туристов, но пока это лишь оторванная от практики теория: "Давно еще обращался в администрацию, мне сказали: ищите спонсоров, мы составим бизнес-план". Тем временем новгородские промысловики постепенно уходят на пенсию. И вместе с ними уходит в прошлое последний народный парусник России.