В Херсонской области из-за подрыва Каховской ГЭС в зону затопления попали около 15 тысяч домовладений прибрежных населенных пунктов. Вода поднялась выше 12 метров. Десятки человек погибли, масштаб материальных потерь все еще предстоит определить. Сейчас вода отступила, но дороги размыты, довезти гуманитарную помощь и эвакуировать людей стало сложнее. Среди эвакуированных оказались родственники жительницы Алешек Марины. Как ее семья проделала путь в несколько тысяч километров и добралась с помощью волонтеров из Петербурга до западной Финляндии, выяснил корреспондент Север.Реалии.
До войны Марина вместе с мужем Юрием и двумя детьми жила в Алешках в небольшой квартире. Она мечтает вернуться в родной поселок, и возвращаться, скорее всего, им придется через Россию, именно поэтому она попросила не указывать фамилию. Их дом стоит недалеко от Антоновского моста, из окон видно Днепр. Марина работала в теплице флористом: выращивала цветы и собирала сезонные букеты, Юрий занимался логистикой и поставками масел. Войны в семье никто не ждал.
После 24 февраля, по словам Марины, рядом с их квартирой постоянно случались бомбежки. Брат Юрия тогда предложил ненадолго перебраться в загородный дом вместе с детьми, чтобы хоть как-то уберечь себя от постоянных обстрелов. Эта мера спасла ненадолго – семья начала задумываться о временной эмиграции.
– Когда началась война, я думала: "Боже, как же я буду ребенка в садик водить…" А потом думаю: какой садик?! Я уже не помню, как мы "переночевали" этот день, – вспоминает Марина.
Бросать свой дом не хотелось, поэтому долгосрочные планы об отъезде возникли только ближе к августу, когда Андрюшу надо было записывать в первый класс. Старшего сына сразу перевели на дистанционное обучение в украинской школе, а вот младшего только предстояло туда записать.
На срочном отъезде настоял муж. По словам Марины, перед сентябрем российские военные начали настойчиво требовать от родителей в Алешках, чтобы их дети пошли в первый класс именно в российскую школу и учились по российским учебникам.
– Военные заглядывали во дворы, к соседям нашим приезжали… Вот едут российские военные на машине, а во дворе дети играют. Они остановились: начали родителям объяснять, что нужно переходить в русскую школу. А если не будете переводить, то будем отбирать детей и вывозить их на территорию России, – вспоминает Марина.
По городу поползли слухи, что у кого-то уже якобы забрали детей и увезли в Россию. Военные, по словам Марины, были везде.
– На рынок идёшь, по мелочи что-то купить. А они стоят, все что-то выслушивают, что люди говорят. Хотя сами делают вид, что разговаривают о своем, – говорит она.
Именно тогда они с мужем решили заполнить волонтерскую форму на сайте НКО Rubikus, помогающую уехать украинским беженцам в Европу.
– Бывало, ракета ночью летит, а у меня ребенок уже сидит в коридоре на пуфике. Он уже знает, что если будет что-то, то надо в безопасное место бежать, – вспоминает Марина.
18 августа они выехали из Алешек в Финляндию. Ехать предстояло через аннексированный Крым, приграничные территории и Ленинградскую область, где нужно было пересечь границу с Финляндией. Координировал семью волонтер Игорь Иванов (имя изменено. – СР), работающий в одной из петербургских организаций, помогающих украинским беженцам. С ним семью связали сотрудники Rubikus.
– Марине и ее семье помогали около десяти петербургских волонтеров. Обращаются к нам регулярно: есть большие семьи, бывают группы даже по 20 человек, – объясняет волонтер.
Самое сложное, по словам Марины, было прохождение российской границы. Семью тщательно досматривали, обыскивали и изучали переписки и фотографии на телефонах.
– Мы ехали через Крым. На КПП "Джанкой" Юра проходил жесткую фильтрацию, очень долго его держали. Спрашивали, есть ли знакомые, которые работают в милиции, в СБУ… А у нас таких людей просто нету! – волнуется она.
Волонтеры все время поддерживали Марину и ее семью, консультировали по билетам, маршруту, помогали приобрести сим-карту, чтобы позвонить близким. Из Джанкоя они поехали в Анапу, потом в Петербург. Игорь нашел им квартиру в центре, продукты и все необходимое им привезли другие волонтеры.
– В Петербурге нам сразу привезли еду, даже в магазин сходили. Все условия были, чтобы и помыться, и постираться, потому что дорога была очень изнурительной и ужасно нервной. Мы все очень устали.
23 августа у младшего сына Марины был день рождения. Приехав в Петербург, она спросила у волонтеров, где можно скромно отметить этот праздник. Ей ничего не ответили. А на следующий день их ждало под окнами такси.
– Мы искали в Петербурге парк, где бы можно было немного отвлечься и отдохнуть. И тут нам звонит Игорь, говорит, так и так, мы вызовем вам такси, вас ждет подарок. У нас тогда был удивительный день аттракционов.
Волонтеры устроили семье праздник в "Диво-острове" – в парке развлечений в Приморском парке Победы. Дети были в восторге, особенно именинник.
– Андрею очень понравилось. Да и мы тоже были как дети. Всей семьей катались целый день в парке, а помогала нам коллега Игоря, тоже волонтерка. Мы ничего не знали в этом парке, и вот эта девочка нас водила. А потом мы пошли в кафе праздновать, – вспоминает Марина.
– Мы думали, как порадовать мальчика, и вот, решили: быстро-быстро объявили сбор. Собрали деньги в момент… Таких семей, как у Марины, тысячи. Они напуганы, совсем не знают, что и как нужно делать, и моя задача помочь им разобраться во всем. То есть буквально взять за ручку и вести. Не все люди едут в Европу, очень многие задерживаются в Петербурге. И что с ними делать, не знает никто. Ни мы, ни российское государство.
Семья Марины пробыла в Петербурге всего трое суток, а потом продолжила свой путь в Финляндию. Досмотр на границе, по словам Марины, был еще более жесткий, чем в Крыму.
– Один из военных на пункте пришел с дубинкой и начал ею размахивать. Выспрашивали все, смотрели телефоны, интересовались, что мы делали в Петербурге. Меня спрашивали, как зовут мужа, почему фотографировали и что фотографировали, когда были проездом в Петербурге. Пограничники докопались до фотографии скутера на моем телефоне. Мой отец просто хотел себе его купить. Я искала тогда по объявлениям и скидывала ему варианты. А пограничники все выпытывали, почему я интересуюсь скутерами, – вспоминает Марина.
Наконец, глаз проверяющего на КПП зацепился за фотографию заявления в первый класс украинской школы: Марина сохранила скриншот на всякий случай.
– Да, у меня было заявление на онлайн-обучение. Меня начали пристально опрашивать, почему уехала, как уехала, – говорит она.
Следующие четверо суток Марина с мужем и детьми провела в финском распределителе. Власти предоставили семье двухкомнатную квартиру в Канкаанпяа и обеспечили всем необходимым.
Еще в конце прошлого года с помощью Игоря и петербургского сообщества волонтеров удалось вывезти маму Марины, к февралю – брата Юрия вместе с невесткой. Многие соседи и знакомые семьи также через НКО Rubikus выезжали из Алешек. Мама Юрия со старшим братом приехали 8 июля, почти месяц они жили в зоне затопления после подрыва Каховской ГЭС. Вместе с ними жила собака Марины, которую из-за сложностей в перевозе животных было решено оставить в Алешках.
– У нас квартира как остров, нам повезло, что ее не затопило. То есть в Алешках были такие места, где было сухо. И наши близкие перебрались туда – когда выбрались из своего дома, где вода была по шею. Их вытаскивали на лодке, и собака на плечах была... Они жили какое-то время у нас на квартире, собаку с собой туда привезли, – говорит Марина. – Помощи с российской стороны вообще не было. Спасали наши люди, у кого были лодки. Координировались сами: в группах писали, на какой адрес нужна помощь, что где-то, например, старики сидят на крыше. И пока наши люди плыли на лодке туда, там уже стояли с автоматами россияне и не пускали никого. Вот сегодня я читала в нашей группе: был пожар в доме, дом горит, и звонят на российские номера… Звонят, а россияне отменяют заявки, не дают даже пожарным приезжать, чтобы потушить огонь.
По словам волонтера Игоря Иванова, основная проблема при вывозе беженцев – это отсутствие постоянной связи с теми украинцами, которые нуждаются в помощи. Эта ситуация обострилась особенно после подрыва Каховской ГЭС.
– В зоне затопления это было наиболее ощутимо. Люди ехали в том, в чем сидели на крыше: без телефонов, с намокшими паспортами, без связи. И это 95% всех украинцев. Самые сложные вывозы – это медицинские, их тоже немало из зоны затопления, – говорит координатор.
Мама Марины выезжала по российскому паспорту по территории России и Беларуси. Помогал ей тоже Игорь, он координировал волонтеров, консультировавших ее.
– Паспорт – это была вынужденная мера, – говорит Марина. – Моя мама категорически против войны. Она без работы, пенсию она ещё не получала из-за возраста (ей 62 года), а на работу без паспорта не брали вообще. С российским паспортом можно было хоть месяц поработать, получить какие-то деньги. И даже чтобы вызвать такси, доехать до КПП Крыма, нужны были эти документы.
Сейчас у Марины остался в Украине только один родственник – муж родной тети.
– Он пенсионер и ни в какую не хочет выезжать. Мы его просили, умоляли, чтобы он выехал еще раньше вместе с нашими близкими. Он отказался, и всё. Это принципиальная позиция. Он говорит: умру в своей квартире. Я вот звонила ему на прошлой неделе, говорит, рядом снова падали снаряды, стекла вылетели... Единственное, что мы можем, – это отправить средства, чтобы через волонтеров помочь купить продукты. Они покупают и по адресам развозят: кому-то таблетки, кому еду.
Марина не знает, сколько времени ее семье придется прожить в Финляндии. Старалась выучить финский, посещала курсы вместе с мужем, попутно проходила практику в доме престарелых, где убиралась в палатах. Марина постоянно думает о возвращении домой, когда война закончится. Даже если ее дом не выстоит из-за постоянных обстрелов.
– Я очень хочу вернуться, дети скучают по друзьям, которые остались там. И многие, я знаю, хотят вернуться, чтобы восстанавливать всё. У моей мамы после потопа дом вообще упал. У свекрови всё провалилось: камни стоят, весь дом насквозь просвечивается. Всё погнило, всё утопилось. То есть, в принципе, возвращаться некуда, всё разрушено. И вот читаешь в группе новости, там пишут, что дом горит, туда прилет был. И ты не знаешь, будет ли твой дом следующим.
По данным ООН, общее число украинских беженцев, зарегистрированных в Европе, преодолело отметку в 8 млн человек. Почти три миллиона украинцев остаются в России.
О том, сколько сейчас беженцев в Петербурге, информации нет. В сентябре прошлого года вице-губернатор Борис Пиотровский ответил депутату Закса Борису Вишневскому, что их 7 тысяч, из которых более 1,5 тысяч – дети и подростки. Но, по свидетельствам волонтеров, помогающим украинцам, поток беженцев каждый месяц растет.
