Мать восьмерых детей Татьяна Карпухина из Калининградской области готовится к очередной зимовке в бане. Ее дом сгорел несколько лет назад, местные власти после пожара пообещали построить им новый, но так и не сделали. А теперь начатую стройку продолжать некому – сына и зятьев забрали на войну в Украину, и первый гроб семья уже получила. Корреспондент Север.Реалии выяснила, как выживает семья, где остались одни женщины и маленькие дети.
Крошечный поселок Родниково находится примерно в 80 километрах от Калининграда, вдали от крупных населенных пунктов. Ближайший магазин за пять километров, школа – за семь. Добраться сюда можно только на машине.
Карпухины купили старенький "фольксваген" много лет назад – на премию, которую им дали как многодетной семье вместе с Орденом родительской славы. Машина буквально спасла Татьяну, когда она осталась вдовой с восемью детьми одна на дальнем хуторе. Семье потом выделили двухкомнатную муниципальную квартиру.
– Если машина сломается, то я просто не знаю, что мне делать. Ремонтировать мне ее не на что, а без машины я не справлюсь. Уже сейчас ее не на что заправлять. Конечно, дети мне купят хлеба, с голоду умереть не дадут, но они сами только начинают жить, денег нет, – рассказывает Татьяна. Помимо ордена, у нее есть еще и медаль "Материнская слава".
Машину, столь ценную для хозяйства, могут забрать за долги за коммуналку в той самой муниципальной квартире. Счет, куда приходит пенсия Карпухиной, уже арестован: местные чиновники подали на нее в суд, чтобы взыскать долги. А Татьяна тем временем пытается своими силами достроить дом, который обещали ей власти. Еще весной ей помогали сыновья и зятья, но теперь они все на войне. Один зять уже погиб, другой – ранен, с мобилизованным сыном нет связи.
"Запили и заболели"
В 2000 году Татьяна и ее муж Сергей купили в Сокольниках старый полуразрушенный немецкий хутор. Постепенно сделали ремонт в доме. Тогда в семье уже было пятеро детей, позже родились еще трое.
– Наша семья была очень счастлива. Мы всегда хотели много детей и не собирались останавливаться на достигнутом. Было очень много планов, мы работали, растили детей, – вспоминает Татьяна.
Беда пришла в 2012 году, когда ее 42-летний и, казалось, вполне здоровый муж неожиданно умер от инсульта. Татьяна осталась одна на хуторе с восемью детьми. Пыталась как-то выживать: развела ферму, выращивала овощи и птицу. Три года назад беда вернулась: дом семьи полностью сгорел из-за замыкания в проводке.
Местные жители собрали вещи для Татьяны и детей. А чиновники Черняховской администрации выделили многодетной семье двухкомнатную квартиру, в которой Карпухины потом прожили несколько лет. Старшие выросли и уехали в съемное жилье, Татьяна осталась с младшими.
Она написала много писем – президенту РФ, губернатору региона, местным чиновникам, в которых просила им помочь. И власти пообещали Карпухиным построить новый дом на месте сгоревшего. С помпой сообщили об этом в СМИ, стали проводить на стройке субботники. На участке даже появились стены будущего дома.
Татьяна, чтобы не стеснять детей, переехала из квартиры в небольшую баню на участке рядом с пепелищем, с удобствами на улице. Сыновья сделали там печку. Все надеялись, что это только на лето, ведь достроить дом власти обещали к концу 2020 года.
Год назад, в ноябре 2021 года, стены дома были возведены лишь наполовину. В беседе с корреспондентом Север.Реалии глава местной администрации Сергей Булычев называл строительство дома Татьяны "народной стройкой". И был недоволен многодетными, которые не ценят усилия властей.
– Официально сроков сдачи дома на бумагах нет, было сказано в словесный форме. Год, потом ещё год, потом "к отопительному сезону", – говорит дочь Татьяны, Катя.
Если бы не война
Весной 2022 года за работу взялись сыновья и зятья – они выкладывали часть блоков, прокладывали трубы. Дом имел все шансы быть достроенным – если бы не война.
– Три моих дочери, не сговариваясь, вышли замуж за военных, – вздыхает Татьяна.
У нее пять дочерей и три сына. Младший, 20-летний Даниил, после срочной службы остался на контракте в Черняховске. Второй, 25-летний Павел, работает плотником. Старший, 28-летний Алексей, попал под мобилизацию осенью. Связь с ним пропала пару недель назад.
– 6 октября они улетели на Белгород, он звонил несколько раз, потом предупредил, что куда-то в лес едут, связи не будет. Сейчас связи с ним нет, я только знаю, что они куда-то в сторону Харькова поехали. Иногда отзванивается, но вторую неделю уже не звонил, – говорит многодетная мать.
Трое ее зятьев, тоже контрактники, ушли на войну в Украину. Невредимым с фронта два месяца назад вернулся только один – муж дочери Кати.
Второй зять, Эдгар, муж дочери Марии, уехал в Украину в феврале, а в марте получил ранение под Харьковом – попал под минометный обстрел. Он три месяца провел в больницах, где ему отрезали часть легкого. В июне он вернулся домой: "Сейчас он, бедный, еле ходит".
Владислав, муж дочери Вероники, погиб на фронте 22 июля. "Говорят, их из каких-то хаймарсов обстреляли", – рассказывает Татьяна. Вероника стала вдовой в 21 год, у нее годовалая дочь. Когда встал вопрос, где хоронить погибшего мужа, его родители настаивали на сельском кладбище в соседнем, Багратионовском районе, неподалеку от их дома. Вероника отказалась.
– Она съездила на это сельское кладбище, а там все борщевиком заросло. У нее истерика – что хотите со мной делайте, я его в этих лопухах хоронить не буду. А у нас в Черняховске есть аллея, там одни военные похоронены. Они стали спорить с матерью Влада, где хоронить. Нас вызвали в администрацию, и тут Булычев на ней отыгрался. При мне, при военных стал говорить моей дочери, что она поступает аморально, "отбирает сына у матери". Дочь заплакала, руки затряслись. Тогда уже встряла я: "Это не дочь отбирает, а война отбирает – и мужей, и сыновей". А во-вторых, если бы администрация сельские кладбища держала в надлежащем состоянии, этого вопроса бы не возникло. Я думаю, они хотят сэкономить – какая администрация хоронит, та и платит. Или это личная неприязнь к нашей семье. Но говорить такое 21-летней девочке, которая потеряла мужа, осталась с ребенком – это недопустимо.
"Мне просто нечем платить "
Летом строительство дома для семьи Карпухиных возобновилось – возвели стены и крышу, но здесь нет ни внутренней отделки, ни даже входной двери. Все заработанные фермерством деньги Татьяна тратит на "народную стройку", которую якобы ведет местная администрация. Вложила уже около 600 тысяч рублей.
– Все деньги уходят на строительство дома. Мне электричество подвели к дому, а проводку сказали делать самой. Я купила провод на 30 тысяч, наняла электрика. Залили нижний пол и сказали: тебе же надо утепление, покупай сама утеплитель, заливай второй слой. Не хватало блоков – я блоки покупала за 90 тысяч, мне все дети скидывались, кто чем мог помочь, – рассказывает Карпухина.
Все это время рос и долг по коммуналке за муниципальное жилье. Когда он достиг 50 тысяч, районная администрация подала на Карпухиных в суд, счета Татьяны и ее дочери Вероники арестовали.
– Никаких уведомлений о суде мы не получали. Да, какое-то время я не платила – не было денег совсем. Когда мне пришло уведомление, что есть долг за свет, я сразу заплатила. Осталось примерно 40 тысяч рублей. Но пока мне просто нечем платить, – расстраивается Татьяна. – У меня же сезонные доходы. Если бы у меня карточку арестовали летом, я бы помидоры продала – машину заправила, хлеба купила. А у меня сезон закончился. Теперь дохода не будет до марта, пока я начну каких-то цыплят продавать. Зимой у меня доход меньше прожиточного минимума – пенсия, 10 тысяч. А сейчас и ее не будет.
По словам Татьяны, ее дочь Вероника получила выплату за погибшего супруга и на эти деньги купила двухкомнатную квартиру на окраине Черняховска для себя и годовалой дочки. Ее счет был заблокирован буквально через несколько дней после совершения сделки.
– Она вовремя успела. Но там еще несколько тысяч "гробовых", которые ей перечислили, все-таки были списаны, – говорит Карпухина. – После смерти мужа она несколько недель вообще не выходила из дома. А сейчас я ее уговорила пойти в автошколу – в свое время меня это только и спасло, я хоть с людьми стала разговаривать. И она пошла. Заплатила часть за обучение, а потом хотела оплатить остальное – а счета уже заблокированы.
Точную сумму, которую получила вдова погибшего военнослужащего, в семье не называют. Но выплаты родственникам погибших в СВО могут быть весьма существенными – более 9 млн рублей, подсчитали журналисты канала "Можем объяснить".
– Вероника могла с этих денег оплатить коммунальные платежи в муниципальной квартире и помочь матери, если такая сложная ситуация сложилась?
– Во-первых, компенсация была разделена на три части – их получили Вероника, дочь и родители погибшего, – говорит ее сестра Катя. – На свою часть Вероника купила жилье, а также оплатила обучение в педколледже и в автошколе. Она распорядилась деньгами так, как посчитала нужным. Вложила деньги в будущее – свое и дочери. Лишать себя будущего, мне кажется, неправильно. И нужно пояснить: мы ведь ждали новый дом, нам его обещали – вот-вот достроят, и мы все свободные деньги вкладывали туда. На коммунальные платежи просто не оставалось. Сегодня помочь маме деньгами могу только я и мой брат Павел, он работает на мебельной фабрике. К тому же еще в 2019 году в администрации нам сказали, что квартиру нам выделяют на безвозмездной основе, коммунальные платежи платить не надо. Да, это было сказано в устной форме и нигде не зафиксировано. А потом, видимо, ситуация изменилась...
"Приедем с трактором, и дом снесут"
В муниципальной двухкомнатной квартире, за которую несколько лет Карпухины фактически не платили, живет дочь Настя с трехмесячной внучкой Татьяны. Чиновники семью не выгоняют, но долг за коммуналку требуют погасить. Карпухина говорит, что давно бы освободила квартиру, чтобы не увеличивать долги. Но не забирать же крошечную внучку в холодную баню – тогда историей заинтересуется опека.
Отношения с администрацией округа у Татьяны испортились окончательно.
– Они сказали: если я буду много говорить, приедет трактор и вообще дом снесет. Это Булычев сказал, дочка рядом сидела. Я же говорила, как они помогают – у них от злости скулы сводит. Сказали: договоришься на интервью, приедем с трактором, и дом снесут. Ну а мне пока остается опять идти в мою баню. И дочку, наверное, придется туда забирать. Иначе потом у нас за долги заберут и машину, и непостроенный дом, – говорит Татьяна. – Я сама Путина слушала. Он сказал, что это святая обязанность – заботиться о семьях военнослужащих, кто там воюет. У меня аж слезы накатились, когда я это услышала. У меня восемь детей, и этот орден, и медаль. И муж умер – некому зарплату приносить, вынуждена не просто работать, а вкалывать. Война началась, детей забрали, один погиб, второй, бедный, еле ходит. У меня и младший – пусть не воюет, но все равно стране служит. А ты как хочешь, хочешь – с голоду помирай. Арестовали карточки, и все. Мне хлеба купить не на что. Машину не на что заправить. а если не дай бог она сломается – это все. Ни продуктов, ни лекарств. Если бы не дети, я бы сидела и помирала бы. Вот и святая обязанность…
История с домом для семьи Карпухиных в версии главы округа Сергея Булычева звучит иначе. Информацию из местных СМИ, где Карпухина говорит, что ее выселяют из муниципальной квартиры, он назвал "враньем и наглостью". К слову, сама Татьяна позже уточнила корреспонденту Север.Реалии, что о выселении речи действительно не идет. Это подтвердила и Катя, сказав, что выехать из квартиры вынуждают обстоятельства, а не власти.
Глава Черняховской администрации Сергей Булычев видит происходящее в ином свете:
– Я уже ее боюсь. Я вчера пригласил своих операторов, замов и под камеру ее спросил: "Вас кто-то выселяет?" Ведь это же неправда! Зачем заниматься шантажом? Мы предоставили ей двухкомнатную квартиру, обставили мебелью и всем необходимым, и даже здесь она умудряется не платить за коммунальные платежи, шантажируя всех, давая интервью, лжёт, что ее выселяют. Все ее дети совершеннолетние, все работают. Восемь человек, мать одна. А коммуналку они не платят, – возмущается Булычев. – Я в прошлом году достал из своего кармана 60 тысяч и заплатил им за электричество. Сейчас она опять накопила долг за коммунальные платежи. Пришла на прошлой неделе к моему заместителю Вобликову и сказала: "Если вы не заплатите, я вам устрою фейерверк". Я ему сказал – ни копейки, я запрещаю тебе. Мы в прошлом году пошли на поводу, история повторяется. Но это же неправильно!
По его словам, дом для Карпухиных по закону власти вообще не должны были строить – он был частной собственностью семьи, правовое управление регионального правительства траты на строительство не согласовало. Но была личная просьба губернатора региона. В итоге надавили на местный бизнес. Предприниматели вложили в стройку около пяти миллионов.
– Я лично вложил в этот дом миллион рублей. И это еще жена не знает об этом, а узнает, скажет: ты что, чокнутый? Почему так сдвинулись сроки строительства? Ну, мы год с этим постановлением правительства работали, пытались согласовать проект. Потом корректировали проект, причем Татьяна сама его меняла. Потом цены выросли, то блоков нет, то цемента нет. Но в итоге коробка стоит под крышей, заведено 15 кВт электроэнергии, а было три киловатта. Дом с окнами. Сегодня-завтра поставим еще две двери. Коробка готова под отделку. Отделку она решила делать сама.
Поведение Карпухиной он называет потребительством. После этой истории у него появилась новая проблема: теперь все погорельцы хотят получить дома за счет государства.
– У меня сейчас в Доваторовке сгорел дом – тоже частная собственность. И пострадавшие уже заявление мне принесли, мол, почему Карпухиной строят, почему не нам? Что я им отвечу? Она говорит, что у нее сложная финансовая ситуация, козыряет детьми. Но я ей вчера уже сказал: "Я с уважением отношусь к вам как к матери, но нельзя же быть вечным потребителем!" Я даже не требую от нее благодарности – но зачем врать, зачем шантажом заниматься?
Сама же Татьяна и ее семья отрицают все обвинения в потребительстве и говорят, что власти не выполнили договоренностей. Тем временем историей Карпухиных и их возможным выселением из муниципального жилья заинтересовался Следственный комитет Калининградской области, начав "доследственную проверку по сообщениям СМИ".
