6 апреля Новгородский районный суд оставил без изменений решение мирового суда, который в феврале 2023 года оштрафовал археолога и историка Павла Колосницына по административной статье о злоупотреблении свободой массовой информации. Колосницыну, преподавателю Новгородского государственного университета и сотруднику Научного центра археологических исследований, придется заплатить штраф в 30 тысяч рублей. Он рассказал корреспонденту Север.Реалии, что знает про риски, на которые идет, но молча смотреть на происходящее просто не в состоянии.
– Я не верил до конца, что все это безумие возможно, – вспоминает Павел Колосницын утро 24 февраля 2022 года. – Мониторил новости до поздней ночи. Но все равно думал, что войска просто вдоль границы покатаются, соберут на этом какие-то свои очки и уедут. До следующего раза. Лег поздно, уже часа в три, наверное, а утром меня жена разбудила новостями. Я открыл ноутбук, а там взрывы, бомбардировки городов, вертолеты летящие. Сайты, телеграм-каналы, все этим было заполнено. Помню, что было ощущение растерянности и злости. Я сразу сел и написал, что все происшедшее – одно большое преступление и что я это никогда не поддержу.
Антивоенные посты на своей странице в ВК Колосницын начал публиковать с первого дня вторжения российских войск в Украину, а 25 сентября, на четвертый день после объявления мобилизации, репостнул видео блогера Майкла Наки, прокомментировав его так: "Это очень важный ролик. Посмотрите, если даже поддерживаете войну, мобилизацию и власть, убивающую вас и ваших детей". Было это в пять вечера.
Как впоследствии узнал Павел, знакомясь с материалами дела, уже через два часа после публикации поста в Следственный комитет России через электронную форму на сайте ведомства на Колосницына "прилетел" донос с просьбой проверить публикацию историка в социальной сети на предмет дискредитации российской армии.
29 сентября СК РФ "спустил" материал по подведомственности в Следственный комитет Новгородской области, а 7 октября оттуда для проведения проверки его направили в региональное УМВД. После этого, как предполагает сам Колосницын, полиция стала проверять всю его ленту и "зацепилась" за комментарии к публикации, состоявшей из одного предложения: "Мобилизация – это когда люди, не хотящие умирать, посылают на смерть людей, не желающих воевать". В этих комментариях, отвечая на вопрос одного из участников дискуссии: "А как Вы оцениваете наши потери в войне с Украиной?", Колосницын написал: "20–25 тысяч убитых есть точно". При этом он даже не уточнил, какие потери имеются в виду: отдельно солдаты российской армии, вместе с наемниками из ЧВК "Вагнер", с военными из так называемых "народных республик" или с кем-то еще. Об этом вообще не было не слова.
Однако в комментарии усмотрели признаки состава преступления по статье 207.3 УК РФ ("Заведомо ложное сообщение о готовящихся взрыве, поджоге или иных действиях, создающих опасность гибели людей, причинения значительного имущественного ущерба либо наступления иных общественно опасных последствий в целях дестабилизации деятельности органов власти") и в тот же день передали материалы в СК для возбуждения уголовного дела.
"Спасибо, что не уголовка"
– В Следственном комитете состава преступления по этой статье не нашли, разумеется, – говорит Павел. – Но решили, что дело можно возбудить по статье о дискредитации армии, и снова отправили его в МВД. Но там эксперт сделал лингвистическую экспертизу и негативной оценки армии или государственной власти тоже не нашел. И дискредитации, соответственно. В итоге меня все-таки решили привлечь по этой статье о злоупотреблении свободой массовой информации. Бред, конечно, но спасибо, что не "уголовка".
В январе 2023 года Колосницына вызвали для составления протокола по административной статье, а в феврале суд назначил ему штраф. По словам историка, во время посещения отдела полиции для дачи объяснений допрашивавший Колосницына сотрудник в звании майора рассказал, что жалобы на него поступали и раньше, и проверки по ним проводились, но никаких нарушений до сих пор не находили. А последний случай стал критическим. В "последнем случае" донос на Колосницына якобы написал столичный коллега, с которым Павел лично знаком. Информация об этом тоже была в материалах дела, с указанием фамилии и адресом электронной почты, с которой поступил "сигнал". Но предполагаемый доносчик впоследствии заявил, что не имеет представления, о чем речь.
– Это был научный журналист из Москвы, которого я знаю. Когда в феврале в Новгороде у нас была научная конференция, и он приезжал, я подошел, конечно, к нему и спросил: "Как же так?" Я знаю, что он-то как раз поддерживает эту СВО. Но он сказал, что никаких доносов не писал. Писем никаких никуда со своего электронного адреса не посылал. И письменно подтвердил все моему адвокату. В принципе, после этого все материалы административного дела можно было выкинуть в мусорную корзину, так как анонимные заявления об административных правонарушениях не рассматриваются. Но дело не прекратили.
Экспертизу комментариев Павла Колосницына к тому самому посту в ВК, которую сделала Ирина Левонтина, кандидат филологических наук, заведующая Отделом теоретической семантики института русского языка им. В. В. Виноградова, по просьбе защиты, суд к материалам дела приобщить отказался. Вывод эксперта гласил: все, что было написано историком в комментариях, – гипотезы, а не утверждения. А на гипотезы имеет право любой. Вдобавок ко всему, в самих материалах административного дела обнаружилась масса неточностей, а 20 страниц вообще куда-то пропали.
Адвокат Павла Колосницына Константин Маркин на просьбу Север.Реалии прокомментировать дело ответил отказом, объяснив, что не видит никакого смысла что-то комментировать в условиях полного правового нигилизма.
– В таком беспределе давать какие-то комментарии, основанные на законах, просто невозможно, – считает юрист.
Папа-предатель
Новгородский государственный университет для Павла Колосницына – alma mater. В археологические экспедиции он ездил еще студентом последних курсов, а сейчас преподает там вспомогательные исторические дисциплины. Павел последовательно и четко декларирует свою антивоенную позицию, а кроме того, он в течение многих лет сотрудничал с движением "Голос" (в 2013 году признано иностранным агентом). Но, несмотря на такой бэкграунд, никаких проблем на работе у Колосницына, по его словам, до сих пор не возникало. Почему? Однозначного ответа на этот вопрос у Павла нет.
– С каким-то специальным давлением я ни разу не столкнулся, если речь идет о руководстве, – говорит историк. – Не было никаких угроз и звонков сверху, на беседы меня никто не приглашал. Хотя я знаю, что в других городах из вузов людей выгоняли со скандалом за гораздо меньшее. И я знаю, что жалобами на меня завалены различные органы, и у начальства эти кляузы тоже есть. С коллегами некоторыми были проблемы. Кто-то действительно возмущался. Как ты, типа, можешь все это писать? Еще и нас из-за тебя накажут! Кто-то меньше общаться со мной старается на всякий случай.
Энтузиазма в поддержке войны среди преподавателей нет, потому что "тема не популярная". И даже те, кто выступают за вторжение, особенно своей позиции не афишируют, замечает историк.
– В первый день, когда все это началось, настроение у всех было "ужас-ужас", – вспоминает он. – А потом люди как-то адаптировались, сейчас все конформистскую позицию занимают: мы с государством спорить не собираемся. Изображают молчаливое согласие, в общем. Хотя есть, конечно, и такие, кто публично заявляет, что он против войны. В том числе и среди преподавателей старшего поколения. Мне в каком-то смысле повезло. В моем, скажем так, "первом круге" общения не было людей, которые радовались бы происходящему и кричали: "Ура-Ура! Мы наступаем!"
А вот "втором круге" не очень близких людей, но с которыми было нормальное общение, по словам Колосницына, внезапно обнаружились ярые сторонники войны. В соцсетях, после того как история с судом стала широко известна, начался усиленный хейт, которым занимались не только боты, но и реальные люди (в том числе знакомые), называвшие Павла фашистом.
Настоящим тылом стала семья. Жена Павла – художник-реставратор, она тоже работает в археологических экспедициях и взгляды мужа полностью поддерживает. Сыну 14, во время одной из школьных ссор кто-то из сверстников крикнул ему: "У тебя папа предатель". В целом же, по словам Павла, школа, в которой учится его сын, хорошая и старается держаться вне политики.
"Хочу посмотреть, как они побегут"
Историк считает, что поддержка войны действительно есть. Но она пассивная, а не активная.
– У нас имперский нарратив насаждался десятилетиями. Афганскую войну никто не осуждал, кроме какой-то кучки диссидентов, – говорит Павел. – А основная масса мыслит так: раз власть решила – значит надо. И большинство людей сейчас занимает именно эту позицию, в основе которой лежит незнание реальной ситуации и вера в пропаганду. Да и вникать в ситуацию особенно никто не жаждет. Вот они там делают что-то в правительстве, а мы об этом ничего слышать не хотим. Мы люди маленькие. Но это молчаливая такая поддержка, не горячая. И она исчезнет, как только все закончится. Обычная история для тоталитарных режимов.
Наиболее ярко пассивная позиция населения проявилась в ходе мобилизации, когда, получив повестки, большинство мужчин безо всякого сопротивления пошло в военкоматы, замечает Павел. У него самого до 30 лет вообще не было военного билета, он сделал его только для того, чтобы стать донором крови и отнес в военно-учетный стол в университете.
– Мне предложили еще тогда бронь сделать. Написать, что я ценный специалист, чтобы меня не мобилизовали. Я еще тогда посмеялся, мол, война, что ли, начнется? Это был 2014 год… Ну, и вот, у меня бронь с тех пор, хотя сейчас это вообще ничего не гарантирует, – говорит Павел.
"Я всегда понимал, на что иду, поэтому не жалуюсь", – написал Колосницын после суда. Он поблагодарил всех друзей и единомышленников и отказался от финансовой помощи, поскольку считает, что есть люди, которым такая помощь еще нужнее. Например, украинские беженцы. Он и сейчас прекрасно осознает все риски собственной активности, но молча смотреть на происходящее просто не может. Вариант отъезда из страны, тем не менее, рассматривает только в крайнем случае.
– Знаете, я не хочу никуда уезжать. Я бы вообще хотел посмотреть, как эти люди, которые нам устроили такую жизнь, побегут из страны, а мы за ними будем гнаться и улюлюкать, – мечтает Павел. – Но я понимаю реальность, конечно, и, если возникнет альтернатива "тюрьма или эмиграция", я, естественно, выберу эмиграцию. Если успею. За рубежом есть коллеги, которые, возможно, предложат какие-то подработки. Думаю, что по специальности археологом смогу работать. Надо будет выжить – найдем способ. Но сейчас об этом думать не хочется.
Исторических прогнозов на ближайшую перспективу в отношении путинского режима Колосницын не строит, потому что просчитать сегодняшнюю ситуацию и учесть все факторы, по его словам, очень сложно.
– Все может кончиться завтра или послезавтра внезапным переворотом, а может еще очень долго продолжаться. Я оптимизмом стараюсь не заражаться. У меня он, как в том анекдоте про оптимиста и пессимиста, знаете? Когда пессимист говорит: "Хуже уже не может быть", а оптимист отвечает: "Может, может!"
Доносительство как доблесть
Ответственный секретарь Правозащитного совета Петербурга, юрист Наталья Евдокимова говорит, что реакция со стороны учебных заведений на действия своих сотрудников зависит от позиции ректората.
– Решение в основном руководство вуза принимает. У кого-то, как у ректора Физтеха, например, хватает смелости пригласить на лекцию Дмитрия Муратова, а кто-то выгоняет преподавателей, – поясняет правозащитница. – Нормой, в том числе и в высших учебных заведениях, становится, к сожалению, донос. Такого термина в юриспруденции пока нет, но я не исключаю, что он может скоро появиться. Доносительство становится нормой. У нас ведь еще в 1999 году на фоне истории с "рязанским сахаром" чуть ли не закон о доносительстве хотели принять, но не приняли, к счастью. А теперь никакого закона не надо. Ты такой крутой патриот и можешь докладывать в органы обо всем, что тебе кажется неправильным. А предшествовало этому принятие целой серии репрессивных законов, наказывающих человека за его точку зрения. В итоге сегодня доносительство поощряется, как в сталинское время и считается чуть ли не доблестью.
По мнению Евдокимовой, будут ли усиливаться репрессии в отношении инакомыслящих в образовательной среде, зависит от того, как пойдут дела на войне. Сейчас многие руководители вузов занимают выжидательную позицию.
– Они могут, конечно, увольнять людей за их позицию. Но кто у них в итоге останется? Преподавателей и так мало. У нас половина молодых преподавателей петербургского филиала "Вышки" после мобилизации вообще просто исчезла, – говорит Евдокимова. – Они даже не уволились, а просто пропали. И где они теперь преподают? Я с одной дамой оттуда общалась, и она мне сказала, что срочно пришлось осваивать два новых курса, потому что читать некому. Были случаи, когда людям с антивоенной позицией предлагали просто тихо уволиться по собственному желанию.
С началом войны и принятием так называемого закона о фейках про российскую армию против преподавателей школ и вузов регулярно возбуждают административные дела за выражение позиции, отличающейся от официальной. Доносят на своих преподавателей не только школьники и студенты, но и коллеги. В марте 2023 году суд оштрафовал по статье о "дискредитации" преподавателя Пятигорского государственного университета Наталью Кабакову. Она в разговоре с одним из студентов сказала, что его отчим отправился на войну в Украину, чтобы убивать мирных людей.
На Сахалине, в городе Корсаков административный штраф получила школьная учительница Марина Дуброва, заявившая, что не поддерживает действие российской армии в Украине. Слова Дубровой записали на видео ученики, а позже ее задержала полиция. Руководство школы применило к педагогу дисциплинарное взыскание, но решило не увольнять.
