Слова "братский народ" в отношении украинцев сегодня звучат как издевательство. Но это на самом деле так – сложно вспомнить другую страну, с которой россиян связывает столько родственных и дружеских связей. Корреспонденты Север.Реалии в первый день войны поговорили со своими знакомыми из Украины о том, как они пережили начало путинской "спецоперации в Донбассе".
В первый день войны, по данным президента Украины Владимира Зеленского, погибли 137 военнослужащих, из них 10 – офицеры, еще 316 украинских военнослужащих ранены. Министерство обороны России о потерях своей армии пока не сообщало. ООН сообщает, что в первые сутки Украину покинуло около 100 тысяч человек.
"К нам заехали танки"
То, что в России официально называется "специальной военной операцией", жители Украины называют войной. Буквально за несколько часов жизнь страны радикально переменилась. Во многих областях слышны звуки выстрелов, сверкают ракеты, по дорогам ездят танки. На заправках кончается бензин, в магазинах огромные очереди. Электронная платёжная банковская система не справляется с возросшей нагрузкой, расплатиться картой получается лишь в супермаркетах. Люди стараются снимать наличность, но и её в банкоматах выдают лимитировано. По словам украинцев – не более 1000 гривен в руки.
– Да у меня и этих денег нет – печально смеётся Ольга Жук, пенсионерка из небольшого города Ахтырка Сумской области старается не падать духом. – Я уверена, это всё временно. Да и куры есть с парником…
К ней с утра пришла её дочь, Дарья Мороз, с двумя детьми, собакой и кошкой. Говорит, "тревожный чемоданчик" собрали ещё с вечера. Они живут в центре города, на пятом этаже пятиэтажного дома. Рядом – четыре воинских части, ждать случайного снаряда она не стала – перебралась к маме на окраину, в частный сектор.
– Моя старшая 15-летняя дочь тревожный чемонаднчик собирала. Очень ответственно подошла к вопросу. Все документы перебрала. Ну как, "тревожный" – аптечка велосипедная валялась дома, вот её взяли, документы и пару чистых носков и трусов. И та одежда, которая на себе. Вот и всё. Кошку только пришлось в наволочку запихивать и в рюкзак. Не до поисков переноски сейчас, – рассказывает Дарья.
В школах на два дня ввели дистанционное обучение, но вместо уроков дети переписываются с друзьями и сообщают друг другу, кто и где видел танки. Сама Дарья Мороз этой ночью находилась на смене, которая пока стала последней. Гостиничный комплекс, в котором она работает, приостановил свою деятельность.
– В 04:45 я слушала речь вашего президента, в 05:15 раздались первые выстрелы. Ракеты взлетали со стороны Белгорода. Мне так страшно не было ещё никогда. И боялась я в этот момент даже не самого обстрела, а то, что мои дети не рядом. Я тут же схватила телефон и стала звонить девочкам, – говорит Дарья.
После она созвонилась с бывшим мужем. В такой ситуации не до житейских разногласий. Он живет в селе Писаревка, в четырёх км от границы с Белгородом и в 45 км от Ахтырки.
– К нам заехали танки. Мирное население они не трогают, просто стоят в центре, прямо перед сельсоветом. Откуда там появилась российская техника – никто не знает, – рассказал ей муж.
В первый день войны в Ахтырке перестали работать даже аптеки.
– Сегодня люди просто не вышли на работу в основной массе. Все кинулись затариваться в магазины. Я не стала. Пачка макарон есть, корм зверям тоже есть. Пока хватит. Просто я предполагаю, что на месте не останусь. Буду бежать туда, где безопасней. Но пока мы в кольце, со всех сторон российская техника и атаки. Мы даже через Белоруссию не выбежим. Я пока не знаю, куда деваться, будем смотреть по обстоятельствам. Зеленский ждет помощи НАТО, а пока мы видим, что мы никому не нужны. И надеяться можем только на себя. Больше всего боюсь, что будет повторение истории с Сирией. Не даром Путин несколько раз её вспоминал, – делится опасениями Дарья Мороз.
Другой житель Ахтырки Никита Падалко в момент звонка корреспондента Север.Реалии сидел в погребе со всей семьей.
– Рядом с нами стреляют, – объяснил он. – Вынуждены были спуститься в подвал с годовалым ребёнком и бабушкой 84 лет. Горят заправки и обстреливаются воинские части.
По его словам, город опустел за полчаса. Огромные очереди в магазинах рассосались моментально, как только люди услышали первые выстрелы: "Все бросились прятаться кто куда".
Бои по линии разграничения
Никита с 18 лет работает в Польше, водит большегрузы. Недавно он женился. В середине февраля приехал домой на день рождения к сыну – ему исполнился год – и заодно оформить документы. На днях собирался ехать назад, на работу. Теперь же его не выпустят из страны – власти Украины объявили военное положение, а Никита военнообязанный. В одночасье он также лишился работы, и как теперь содержать семью не имеет понятия. Польша с 22 февраля открыла границы, сняв коронавирусные ограничения, для всех туристов – кроме граждан России и Беларуси.
В областях Украины, оккупированных еще восемь лет назад, сегодня спокойнее, чем на подконтрольной Киеву территории. Ольга Смотрова живет в Таганроге, но в Донецке у нее родственники. Говорит, что местные жители убеждены в том, что операция была спланирована заранее.
– Племянница у меня родила 21 февраля мальчика. И она сидит там, в Донецке. На самом деле, пока все нормально. Города не бомбят. Бомбят аэропорты, скопления ПВО. Говорят, что сначала будет подавление точек противника, а потом введут войска. Мобильную связь, племянница говорила, что еще в понедельник отключат на пару дней. Но не отключили. Интернет у них есть. Я только надеюсь, что это будет блиц-криг и нам за это ничего не будет. По всей линии разграничения идут бои, под Мариуполем идут тоже бои. И в Одессе большой торговый порт – над ним дымовая завеса, – рассказала Ольга.
Другие ее родственники живут в Мариуполе: "Они тоже сидят и ждут, что будет дальше". В самом Таганроге с утра не работали банкоматы Альфа-банка, добавляет Смотрова.
У калининградца Руслана в "ЛНР" остались пожилые родители. Мать с отцом живут в центре Луганска, а там, по словам Руслана, боевые действия на данный момент не ведутся.
– В городе все спокойно, вы же знаете, бои идут в пригороде Донецка, Луганск – это дальше. Мои родители живут в центре, это 15 километров до окраины города. На окраинах было слышно, а в самом городе все спокойно и тихо. Город живет нормальной жизнью. Есть и интернет, и мобильная связь. Но все люди молятся, чтобы это все быстрей закончилось, потому что люди устали жить так. Хватит уже издевательств над людьми, – рассказывает Руслан.
Он попросил родителей не выходить из дома, потому что боится провокаций. В будущем он планирует приехать в Луганск и либо остаться там, либо забрать оттуда родителей. Калининградская область готова принять 300 эвакуированных, но как отмечает Руслан, большинство из его знакомых уезжают в Ростовскую область: "Туда отправляли и автобусы, и поезда. Ростовская область территориально близка к Луганску. А чтобы попасть в Калининград, нужно преодолеть массу сложностей. Сейчас вылететь-то можно не из всех аэропортов, да и прямого рейса нет".
"Взрывы слышны все время"
В Харькове живет замечательный русский поэт, гражданка Украины Ирина Евса.
– Я сегодня проснулась в пять утра от взрывов, – рассказывает она. – Я сразу поняла, что это не петарды, накинула на ночную рубашку халат и пошла будить соседей. Взрывы слышны все время. Зеленский уже сказал, что тяжелые бои идут на нашей окружной дороге и в Дергачах – а это уже пригород Харькова. В новостях идет такой поток информации, что очень трудно разобраться, что к чему, что правда, а что преувеличение. Появились видео о боях на окружной дороге, в Луцке тоже взрывы, это Западная Украина, и в Чугуеве взрывы, а это уже совсем рядом с нами. Я заказала вчера воду – две 20-литровые бутыли, но поняла, что сегодня мне ее уже не привезут, пошла сама, купила хоть сколько-то воды. Самое смешное, что мне пишет моя невестка из Нью-Йорка: срочно делай визу, выезжай к нам, а я говорю: какая виза?! Нет никаких полетов, небо закрыто, да и где сейчас американское посольство – в общем, о чем говорить.
– Взрывы слышны близко, а бомбоубежища в Харькове есть, если что?
– У нас вообще-то есть некая карта с бомбоубежищами, но чтобы мы четко знали, куда бежать, такого нет. Соседка моя Наташа говорит, что в нашем доме есть подвал – может быть, если что, придется бежать в подвал. А взрывы слышны все время. В городе везде очереди – в банках люди, конечно, снимают деньги, люди собирают рюкзаки, грузятся в машины, пытаются выехать из города, Харьков ведь в 30 километров от границы. Но сейчас не поймешь, где опаснее – на перегруженной трассе, где все, что угодно, может произойти, или в самом городе. Надежных вариантов нет.
– Бегут из Харькова – куда, в Киев?
– Нет, там же тоже проблемы. Кто-то пытается выехать в Западную Украину, но это же не такой близкий путь – это еще живым надо доехать. Вообще, что-то невероятное творится. Понятно, что к этому шло, но мне казалось, что вот такого – чтобы прямо стрелять, чтобы взрывы были – не случится. У нас есть такой спальный район Северная Салтовка – так вот, харьковчане снимают и показывают, что взрывы уже там. Но там даже нет никаких объектов, это просто жилой массив. Я не знаю, что сказать, не понимаю, что надо делать. Ну, вот, собираю этот тревожный рюкзачок, засовываю туда всякое – на случай, если. Но что такое будет этот "случай, если", никто не понимает. По-моему, только абсолютно безумный человек мог такое устроить, просто абсолютно обезумевший.
– Руководство Харькова вас как-то поддерживает?
– Да, мэр Харькова призывает не впадать в панику, говорит, что в случае опасности будут сирены. Но все равно понятно, что всюду паника, у людей разного ранга. Очень надеюсь, что мэр наш будет спокойно держаться, что у него есть какой-то четкий план. Я тут за сигаретами стояла в киоске, а передо мной два дюжих мужика, спасатели. Я их спрашиваю: что будет, что делать дальше? Они говорят: не знаем, но если у вас пока еще течет вода из крана, пойдите, на всякий случай воды наберите. Я пошла, набрала воды.
– А как у вас с продуктами?
– Хлеба купить невозможно – и хлеб, и гречку, все смели. Я подошла к магазину, который прямо в моем доме, там такая очередища стоит – наверное, так в блокаду за хлебом стояли. Моментально хлеб кончился. И куда бы я ни шла – всюду очереди: у киосков с водой и сигаретами, у магазинов, у банковских терминалов очень много народа. Я подумала, надо бы мне пойти и снять свою пенсию, но там такая очередь, и это не совсем рядом с домом – если что, неизвестно, сумею ли я добежать. В общем, на войне, как на войне. И мы теперь оказались внутри. К таким вещам очень трудно подготовиться, прежде всего, морально – все кажется, что такого просто не должно случиться, что это какое-то плохое фэнтези. Но вот – настал момент, когда это плохое фэнтези становится плохой реальностью.
