За минувший год из-за вторжения России в Украину более 24 млн украинцев вынуждены были покинуть свои дома, из них более 8 млн – уехали из страны. По данным Миграционной службы Финляндии, около 50 тысяч человек получили там временное убежище.
Виктория Кузнецова и Денис Федотов бежали из Мариуполя в апреле 2022 года. Прошлой весной Север.Реалии писали о том, как на 9-м месяце беременности 19-летняя Вика с 20-летним Денисом и домашними крысами в клетке преодолели путь от разрушенного дома в Мариуполе до тихого финского города Йоэнсуу.
Корреспондент Север.Реалии встретилась с молодой семьей снова, чтобы узнать, как растет их сын Миша, зачем Вика снимает видео в тиктоке и какие у них планы на будущее.
– Все отлично, но мерзнем по ночам, – говорит Денис, стоя на пороге квартиры. Он собирается на встречу с другом, что обсудить их возможную поездку на заработки в Польшу или Эстонию: в Финляндии ему сложно найти что-то подходящее с его травмой. Во время обстрелов Мариуполя год назад ему оторвало пальцы на правой руке. В нашу первую встречу весной 2022 года его постоянно мучили боли в кисти, культи пальцев постоянно кровоточили и гноились, не давая забыть пережитое. Тогда все воспоминания о событиях до эвакуации из Мариуполя у Дениса делились на до и после "пальцев".
– Сейчас уже почти не болят, – говорит Денис. – Мне даже предлагали сделать протезы, бесплатно. Но, во-первых, для этого надо было бы в течение года постоянно ездить в соседний город, чтобы делать слепки и для всяких процедур. А во-вторых, эти протезы были бы просто "для красоты", не функциональные. То есть надо было бы их постоянно снимать-одевать. Так что я решил, что не буду этим заниматься: трудоустроиться это не поможет, а тратить чье-то время и ресурсы на это дело, думаю, неправильно.
Зайдя в их квартиру понимаешь: финской зимой южанам действительно не хватает не только солнца, но и тепла. Окна завешаны плотными покрывалами, в комнатах работают обогреватели. Привыкнуть к морозу на улице и стандартным 20 градусам в помещении ребята так и не смогли. На полах – ковры, почти везде – детские игрушки и погремушки. На диване в гостиной сидит глазастый мальчуган с взъерошенными волосами и сухариком в руке – Мишка. Или "Миханик", как зовет его Денис.
Квартира, где живут сейчас Вика и Денис, – уже их третье по счету жилье в Йоэнсуу с апреля прошлого года. Первая стала слишком тесной: сначала родился сын Мишка, а потом к Денису приехали родители с бабушкой и собакой. Местное отделение Красного Креста переселило молодую семью в отдельную квартиру. Но в начале этого года оттуда пришлось съехать после жалобы соседей на громкую музыку: летом приезжали друзья Дениса и вели себя шумно, но то, что из-за этого могут выселить, никто не ожидал. Поэтому с новыми соседями сразу решили договориться.
– Я понимаю, что малой может орать. Я могу с ним беситься, играть. Поэтому мы сразу сказали соседям, что если мы будем шуметь, чтобы они нам говорили, а не жаловались в Красный Крест, – говорит Вика.
"Мне было так больно, я так плакала"
Вслед за семьей переезжают и их питомцы – декоративные крысы. Правда, из трех клеток осталась одна – большой вольер. И жильцов убавилось – из восьми живы четверо.
– Хоронила. Конечно. Когда первая крыса умерла, я на коробочке написала даже годы жизни, украсила это все. Мне было так больно, я так плакала, – рассказывает Виктория.
В Финляндии крысы не популярные домашние животные, в ветеринарной клинике только один прием стоит около 100 евро, а лечение и того больше.
– Одна из крыс, мать троих других, у нее в один момент разбух живот, я отвезла к ветеринару, сказали, что либо это опухоль, либо нужно просто подождать. И на следующий день она умерла. Мучительно, – вспоминает Вика.
Сейчас она готовится к уходу еще одного крыса – из ее ветеранов. После смерти своего брата он совсем не заходит в клетку и отказывается от еды.
– Печально, обидно, но что поделать. Когда малой спит, я его на руки беру, глажу, чтобы он одиноким себя не ощущал. Крысы – стайные животные, им нужен постоянный контакт, – говорит Виктория.
Каждый их день с малышом похож на предыдущий: поспали, поели, погуляли – и так по кругу. Денис с Мишкой чувствует себя не так уверенно, поэтому основная нагрузка на ней.
– Когда устаю и чувствую, что мне нужно отдохнуть, я прошу Дениса. Он отвозит малого к маме своей. А я гуляю по центру, например, – рассказывает Вика.
"Главное, что здесь не бУхают"
Денис, кажется, лучше адаптировался к новой жизни в Финляндии. Помогло и то, что в июне прошлого года к нему приехали его родные: мама, папа и бабушка.
– Я часто беру малого, и мы едем на другой конец города, к родителям, на несколько часов. Мама и бабушка там с ним занимаются, заодно и Вика отдыхает. Мы с отцом можем пойти на рыбалку. Я зимнюю подледную рыбалку не представлял себе, но мне и непонятно, что это за кайф: сидишь несколько часов, мерзнешь, поймал несколько рыбок, фигня какая-то. То ли дело летом, пришел на берег, закинул удочку, налил чайку, это я понимаю… – говорит Денис.
Родители и бабушка Дениса живут вместе и все стараются делать вместе. Говорят, что им очень нравится в Йоэнсуу, и они ценят помощь финнов. На вопрос о том, что больше всего удивляет в Финляндии, отвечают: красивая природа и... количество снега зимой.
– У нас столько снега никогда не было. Выпадет немного – и сразу тает. А тут такие огромные сугробы! – говорит папа Дениса Андрей Федотов. А бабушка добавляет, что ее поражает чистота вокруг.
– Мы когда [по пути из Мариуполя в Финляндию] были в Городце, под Новгородом, у меня было такое впечатление, что там мусор был кругом, как будто его прямо из окон домов выкидывают. А тут, конечно, все очень чисто и приятно, – говорит Ольга Федотова.
– Но главное, конечно, что здесь не бУхают, да, ба? – уточняет Денис.
– Ох, это уж конечно. Только на Новый год было страшно, когда пошли гулять и начались салюты, я вздрагивала от каждого взрыва, и скорее побежала домой, – вспоминает бабушка.
Родители Дениса больше всего переживают за старшего сына, который с первого дня войны служит в ВСУ. Это было одной из причин, по которой они не захотели оставаться в России.
– Честно говоря, мы поначалу [после эвакуации из Мариуполя] и не думали, что попадем в Финляндию. Думали, что можем и в России остаться. Но у нас старший сын в ВСУ служит. И мы слышали такие истории, что задерживают родителей и начинают [военнослужащих ВСУ] шантажировать родителями. Чтобы они сдавали свои позиции. Чтобы наш ребенок выполнял свою работу, мы решили ехать к ребятам в Финляндию. К тому же Мишенька родился, – вспоминает мама.
В Мариуполе Андрей работал на заводе, Любовь была домохозяйкой. А сейчас дел немного – проснуться, погулять с псом Буном, придумать, что приготовить, сходить в магазин или на рыбалку. От скуки спасают встречи с другими украинцами, земляками-мариупольцами, которых в Йоэнсуу много. За разговорами обычно вспоминают весь тот ужас, что пришлось пережить за месяц обстрелов и бомбежек. Хотя в обычное время стараются об этом не думать.
– Но не получается. Начинаешь разговор с одного, а все равно потом к этому возвращаешься, – говорит Андрей Федотов.
Жизнь в соцсетях – тикток и война
Вика признается, что ей трудно заводить новых знакомых.
– У меня больше жизнь в соцсетях, чем реальная, – говорит она. – Привычнее общаться со старыми знакомыми. Да и не хочу я привыкать. Я думаю, что вот привыкну здесь, а как потом буду жить в Украине... Сердце зовет меня обратно.
Вместо глубокого погружения в финскую жизнь, например, изучения языка, после рождения сына Вика начала активно вести свой аккаунт в тиктоке. Он заменил 19-летней молодой маме выходы в свет – для каждой записи Вика тщательно готовится – красится, выбирает фильтры, одежду. На ее странице видео на разные темы: есть и что-то девчачье, есть про сына, про финскую природу, но в основном тикток стал для нее площадкой для выражения эмоций по теме войны. Из-за резких выражений по этому поводу ее аккаунт уже блокировали.
– Например, сейчас в Украине пошла такая тема, когда украинцы сами осуждают других украинцев за язык. Я этим сильно недовольна, потому что как может закончиться война между Россией и Украиной, если украинцы сами между собой разжигают войну за тот же самый язык? – говорит Виктория.
Один из популярных ее роликов про Мариуполь набрал более 20 тысяч просмотров. В нем она иронизирует над теми, кто изменит свое отношение к политической повестке после того, как в город войдут снова украинские военные. Вика говорит, что многие ее поддерживают, но и есть и те, кто пытаются учить жизни. Впрочем, она всегда находит что ответить таким комментаторам.
– В основном пишут, что я не понимаю значения украинского языка и не понимаю, как он важен и почему я разговариваю на языке оккупантов. Некоторые даже спрашивают: "А ты знаешь, что такое война?", а сами со Львова, где было пару прилетов, – говорит Вика. Она хочет, чтобы ее видео также дошли до российской аудитории, поэтому пишет и говорит не на украинском, а на русском языке. – Я понимаю, что иногда надо писать на русском, чтобы понимали сами русские, что происходит, как это происходит, что и о чем ты хочешь донести.
"Такого уже никогда не будет"
Скоро в Финляндию должна приехать ее мама с младшими сестрами: они не хотели уезжать из Мариуполя, но желание увидеть Вику с Мишкой пересилило. Вика пока не знает, как будет общаться с мамой – они часто ссорятся из-за политических тем.
– Она дальше носа своего не видит ничего: считает, что если ей там хорошо сейчас живётся, значит, и остальным людям там хорошо. На самом деле это не так. Когда ей говоришь, что люди, например, в домах живут, а у них там дыра в стенке. Она говорит, что такого не может быть, что Россия пришла помогать. Ну что я могу сказать. Начинаются споры, потом ссоры сильные. Уже завязываем общаться на неделю, на две, пока обе не успокоимся, – рассказывает Вика.
В целом Вика предпочитает вести споры о политике исключительно в интернете – вживую в дискуссии и обсуждения старается не вступать. Но бывает сложно остановиться, когда речь заходит о важном.
– Я просто могу объяснить и больше с этим человеком не общаться, не контактировать, – говорит она. – Но бывает такое, что меня сильно задевает. Я – за Украину. И когда люди говорят, что Россия хорошая, меня разрывает. Например, у меня есть одногруппница, у нее маму убили русские. Ей 21 год, у нее двое детей. Но ей дали гуманитарку, и она перешла на сторону России. Ну как это?! Просто променять свою честь...
На кухонном столе у Вики – блокнот со списками фраз на английском языке. Недавно она решила, что финский язык учить не будет, так как вряд ли он пригодится в будущем, но решила учить английский: она уверена, что Финляндия не станет для нее постоянным домом. Несмотря на то что ей очень нравится природа и местная медицина, Вика не видит здесь свою жизнь. Сейчас она ждет момента, когда подрастет Мишка и боевые действия в Украине закончатся, чтобы вернуться обратно.
– Пока активные боевые действия в Украине – мы здесь. А потом уже, наверное, уедем назад в Украину, – говорит она. – Пока Мариуполь не станет Украиной, я туда не поеду. Зачем? Во-первых, там небезопасно. Я не понимаю, почему матери с детьми не выехали, ведь город наполовину заминирован! Во-вторых, Мариуполь отвоюют, мне кажется, еще нескоро. Очень тяжело идут бои с нашей стороны, с украинской. То есть сейчас хотя бы удержать те территории, которые пытаются забрать, не говоря уже о возвращении этих территорий, которые забрали. Думаю, это будет тянуться долго.
Год назад она выбирала новую квартиру в Мариуполе, смотрела, чтобы в районе были удобные дорожки для прогулок, детские площадки, планировала отдать Мишку в детский сад и ругалась с мамой из-за того, что будут жить далеко друг от друга.
Вика скучает по родному городу, но не по тому, каким он стал сейчас, каким сделали его российские военные. А по тому Мариуполю, которого уже нет и когда больше не будет, который отобрали у нее год назад.
– Никогда не будет так, как было тогда... жилых целых домов, хороших друзей, которые всегда рядом, того времени, когда учишься и ни о чём не думаешь, – говорит она. – Такого уже никогда не будет.
"От дома остались одни ключи"
Любовь Федотова рассказывает, что прошлым летом у нее был порыв учить финский язык, даже ходила на языковые курсы, но запомнить что-то кроме "привет" и "спасибо" сложно.
– Если бы было желание остаться, был бы другой разговор. А так – зачем это мне? Вот мозг и говорит: "Отстань от меня со своим финским", – признается она. – Я хочу вернуться домой, хочу помочь все восстановить и жить там. Там душа, там вся жизнь, там всё. Здесь прекрасно, просто замечательно, но здесь нас ничего не держит.
– Да, но только от дома остались одни ключи, да еще ступеньки, – парирует супруг и показывает фотографии того, что осталось от дома.
Родители Дениса не знают, что сейчас на самом деле происходит в Мариуполе. По телевизору показывают одно, в социальных сетях пишут другое, те, кто остался, говорят третье.
– Мы часто созваниваемся со своими [знакомыми], которые продолжают жить в Мариуполе. И понимаем, что они сильно подвержены агитации, – рассказывает Любовь Федотова. – Там зомбоящики только так вещают. А вчера я разговаривала с подругой, которая уехала из Мариуполя позже нас. Она мне говорит: "Пошла я по воду (раньше воду привозили, не знаю, как сейчас). И рядом с водовозкой стоит Газель со здоровым таким зомбоящиком. Хочешь – не хочешь, а слушаешь". И такие машины ездят по всему Мариуполю, останавливаются там, где больше людей, где гуманитарку раздают, например. Пропаганда вещает на полную, и это работает. И мы, если честно, просто в шоке: общаемся со своими друзьями, и видим, что это уже совершенно другие люди. Они по-другому мыслят, по-другому все понимают, совсем не так, как раньше. Они уже благодарят Россию за то, что им дали воду, дали газ, отопление подключили. А все, что было после 24 февраля, они как будто забыли…
Вся семья живет надеждой, что скоро война закончится, Мариуполь снова станет Украиной и все они смогут вернуться домой.
