Повестки военнообязанным в Петербурге стали выдавать с вечера 21 сентября в день, когда Владимир Путин объявил о мобилизации, назвав её "частичной". Мобилизованные шли в военкомат, хотя многим повестки вручали не лично в руки: кому-то оставили в двери, кому-то передали через бухгалтера на работе. Корреспондент Север.Реалии рассказывает, как и кого в очередной раз отправили на войну в Украину из одного из спальных районов Петербурга.
Ежедневно от военкомата Красносельского района в Санкт-Петербурге отправляются по два автобуса с мобилизованными. Самых первых отправили уже 23 сентября, спустя два дня после объявления мобилизации. Здесь стоят мужчины разного возраста, но в основном те, кому за 35. Они начинают подтягиваться к 17 часам со своими "провожающими": детьми, женами, подругами, матерями, друзьями, племянниками.
Район с призывным пунктом – это спальные кварталы с малоэтажной застройкой, узкими улочками и наводящими тоску желтыми стенами. Проезжающие мимо призывного пункта машины иногда сигналят, словно пытаются поддержать собравшихся. В ответ – улюлюканье и свист.
Выделяются молодые люди в военной форме – уже служившие. Они спокойны, без родни, но с друзьями. Четверо мужчин очень громко матерятся – ребята не стесняясь пьют, провожая своего беззубого товарища, которому на вид лет 45. Они братаются, обнимаются и фотографируются на память.
Парень лет 25 никак не может попрощаться со своей собакой, которая не отходит от него ни на шаг, прыгает, встает лапами на плечи, смотрит удивленными глазами на огромную сумку, словно спрашивает: "Ты куда собрался?" Молодой человек в ответ гладит ее и улыбается. В этой гудящей толпе многие улыбаются и даже смеются, но женщины периодически срываются на плач. Чем ближе к отправке, тем краснее глаза: "Мам, ну ты че? Все, я пошел". Молодой человек с бритой головой обнимается со всеми своими многочисленными родственниками, надевает капюшон и исчезает за темно-коричневой железной дверью военкомата, на которой написано: "Прием граждан ведется только по повесткам". Количество провожающих у призывного пункта растет. Когда начинается дождь, толпа покрывается цветастыми зонтиками. Разговоры обо всем, кроме самого главного.
Мужчина в рабочей куртке и потрепанных джинсах за 50 пожимает руки своим друзьям: "Да пришел отметиться, у меня категория В, жена только родила, на работе декрет дали – сейчас зайду справку получить и вернусь". Он верит, что не уедет на войну.
Напротив военкомата стоят кучки родственников. Некоторые через дорогу, другие поодаль, с тревогой глядя в сторону той самой коричневой двери.
Напротив – магазин "Пятерочка", сюда забегают купить последнюю бутылочку – и в путь, в "Шаверме" – женщины с коляской, в которой лежит младенец, обсуждают новости с фронта.
Две пожилые женщины в цветастых куртках беседуют с молодым человеком в джинсах и светлой куртке. За плечами у него огромный рюкзак.
– Вчера в 12 я пришел в военкомат с повесткой, и сегодня на пять вечера меня это… – объясняет парень.
– Лучше идти не скрываться, потому что если ты уже записан… – вступает в разговор одна из провожающих.
– Многие друзья советовали, мол, пока ты не расписался в повестке… но рано или поздно все равно придут, – продолжает парень с рюкзаком. – Здесь дело каждого. Вот у друга через работу повестку принесли бухгалтеру, а тот передал. Мне по месту жительства принесли, в дверь воткнули, но я не расписывался. Конечно, можно сказать, что не видел, но я так подумал – галочка будет, что бегал... Изначально мне ознакомительная повестка пришла в начале августа. Приехали, заполнили данные: телефон, место работы. Меня спросили: готов поучаствовать? Я написал: "Не готов". Потом опять прислали, уже недавно. Работу мне сохраняют: я начальнице отправил все документы, она ответила, что все сделает. Отношение там ко мне хорошее. Но настолько все быстро, сумбурно…
– Хочешь, готов или не готов – надо. Если ты по списку, то никуда не денешься. Сейчас же отправляют на учебку, – говорят друг другу две провожающие парня родственницы, словно пытаясь как-то убедить самих себя, что у молодого человека не было выбора, кроме как оказаться в военкомате и поехать на войну.
– Не боитесь?
– Конечно, боюсь, – отвечает другой парень. Он явно не сложен для армии: невысокий, интеллигентного вида, и рюкзак у него скорее для путешествий по Европе, чем для фронта. – Но надеюсь на лучшее, потому что там должны работать профессиональные военные. Нам там делать нечего! Я всего год служил срочную службу в 12-м году. У меня нет боевого опыта. Это глупо просто! Бесполезно просто так людей отправлять – мы больше пользы принесем здесь. Буду надеяться, что это как-то изменится, договорятся.
Другой мобилизованный настроен оптимистично.
– Решил другу написать, с которым давно не общались, он почему-то трубку не брал. На вотсап пишу ему: "Набери, как освободишься". И через пару минут присылает фото в форме, и пишет: "Набрал". Я говорю: "Где ты?", а в ответ: "Я в Каменке. Жду тебя!" Сказал, что с собой надо взять обязательно два телефона – один кнопочный, а второй, чтобы "деньги перевести", термобелье, теплые ботинки, носки, мыльно-рыльное, перчатки.
Минобороны России официально не раскрывает данные о том, из каких воинских частей призывает контрактников и срочников для участия в военном конфликте в Украине. В середине августа администрация Ленинградской области сообщила, что военные воинской части из Каменки участвуют в войне в Украине.
Ни власти Ленобласти, ни Минобороны не сообщают данные о том, сколько погибло, было ранено и попало в плен из в/ч 02511. С марта 2022 года известно как минимум еще о нескольких погибших военнослужащих, которые служили в этой части. Истории погибших, призванных из в/ч 02511 читайте здесь и здесь.
Когда разговор заходит о вещах, которые надо взять с собой, женщины в цветных куртках вступают в беседу.
– Хэбэшные вещи нужны. Шапку обязательно! Я три пары трусов, три пары носков положила и аптечку, – говорит мать парня с рюкзаком, ведь только мама может так просто про шапку и трусы.
С другой стороны от двери военкомата стоит другая компания. Девушка в бежевом плаще провожает бритого молодого человека в сером капюшоне. Незадолго до того, как прибывает темно-синий автобус для мобилизованных она начинает рыдать.
– Ой, ***, ты че поплыла-то? – смеется ее подруга и обнимает. – Я тебя оставила на минуту!
Мужчина начинает прощаться, приговаривая своим провожающим: "Упаковать все, собраться, если че – еще вернусь, ниче страшного".
Зареванная мама не отпускает руку сына, она хватается за любую возможность побыть рядом с ним еще хотя бы секунду, говорит, чтобы автобус ехал без него.
– Я не знаю, куда он торопится?! – повторяет она сквозь слезы.
Девушка в бежевом плаще бережно поправляет парню серый капюшон. Синих автобусов, на которых увезут мобилизованных, уже два, все громче заплаканных голосов мам, бабушек, жен. В какой-то момент около призывного пункта начинает рыдать мальчик лет пяти, папа которого скрылся за дверью призывного пункта и пока не вышел.
Игорь пришел в военкомат с другом, матерью, бабушкой и дедушкой. Он уверен, что неслуживших не призывают.
– Похоже, что пришедшие тоже не служили? – разглядывает он мужиков в военной форме.
В разговор вступает его мама, которая, как и сын, уверена, что военкоматы не призывают тех, кто не служил.
– Это случайность, таких отпускают. В основном в регионах такие истории. Таких не забирают – это вранье. Есть же законы, все четко! – и она указывает на высокого парня, который, по ее мнению, явно служил и как раз четко подходит и по возрасту, и по воинской специальности.
Около синих муниципальных автобусов с табличками "Заказные" выстраиваются очереди. Родственники становятся по обе стороны дороги, чтобы в окнах увидеть в последний раз лица родных. Кто-то подходит к автобусу вплотную.
Проходившая мимо бабушка в шляпке, зеленом пальто с розочкой и большими пуговицами, не может понять, кого отправляют от военкомата.
– Ребят в армию забирают? – интересуется старушка. – Вон мой балкон, вижу каждый вечер. Это контрактники, наверное? Наверное, военные? Гражданские? Просто я слушаю новости, а там говорят, что учителей и неслуживших брать не будут. Вышел такой указ – я сама слышала! Путин сказал!
Одна из провожающих напоминает пенсионерке: "Путин говорил, что пенсионный возраст не поднимет. И что?"
– Поднял! А вообще это, конечно, ужасно, – внезапно отвечает мужчина, уже проводивший своего сына в автобус.
Рыдающая женщина, только что попрощавшись с мужем, возмущается, что никто по горячей линии ей не отвечал, когда она пыталась дозвониться.
– Я сегодня звонила по трем номерам горячей линии. Вообще никто не отвечает!
В группе провожающих спорят, надо ли все же идти в военкомат по повестке.
– За неявку всего лишь административка, а с работы можно уволиться, чтобы там военкомат с повесткой не нашел.
– Проще прийти в военкомат. Зачем увольняться? Сохраняют же места, – не понимает брюнетка с капюшоном поверх пальто, муж которой только что уехал в первом автобусе.
– А если он оттуда не вернется?
– Так нельзя думать! Вернется! Сначала две недели учебки, потом туда, на Украину. Я сомневаюсь, что их на боевые участки будут посылать. Их скорее всего на границе поставят. Обещают платить, но как… – отвечает брюнетка.
К разговору присоединяются пожилая женщина с седыми волосами, она в бейсболке и зеленой стеганой куртке:
– Это контрактники?
– Нет.
– Призывники?
– Нет! Это гражданские!
Старушка тяжело вздыхает и осуждающе смотрит на автобусы.
Спустя недолгое время у брюнетки с капюшоном появляются сомнения в голосе.
– По возрасту только не понятно как… Обещали до 35, а тут и старше есть. Хотя говорили, что первая волна будет до 35 лет, – задумчиво рассуждает она.
Когда первых мобилизованных проводили, пожилая женщина в зеленой куртке пытается рассуждать, зачем вообще объявили мобилизацию.
– Если погибли 5 тысяч человек (Минобороны России перед мобилизацией объявило, что в войне с Украиной погибли 5937 российских военнослужащих. Независимые журналисты утверждают, что цифра преуменьшена. Украинская сторона говорит, что из-за войны погибли более 50 тысяч российских военных. – СР), зачем призывать 300 тысяч? А когда нам правду говорили? Когда они начинали, никто нас не спрашивал: надо оно нам, не надо? Сейчас вот референдум провели! Они (власти самопровозглашенных "ЛДНР", а также оккупационные власти Херсонской и Запорожской областей.– СР) же к нам хотят присоединиться, а нас почему не спрашивают, хотим мы этого? Ну хотите присоединиться, приезжайте в Россию! Никто вас не выгонит: живите, работайте – сколько земли у нас на севере? У меня два сына, и мне очень страшно. Один айтишник, 28 лет… спрятать, а куда? – переживает пенсионерка.
Второй автобус с мобилизованными отъезжает от призывного пункта. Родственники хлопают им вслед.
Зареванная женщина с пожилым мужчиной быстрым шагом уходит от призывного пункта.
– Зачем аплодируют? Радуются, что ли? Куда вашего забрали? – спрашивает у нее проходящая мимо старушка.
– В Сертолово, в Академию связи. А потом на Донбасс… Ему 37 лет. Весь автобус 35 плюс. Он пришел по повестке (в военкомат), мы думали не отправят, ведь 37! В повестке было написано: "Для уточнения данных". Он пришел, а ему выдали повестку для мобилизации, – обреченно отвечает она.
