В Петербурге настоятель храма Святого Николая Чудотворца на Коломяжском проспекте Владислав Анцибор после 25-ти лет служения Церкви сложил с себя сан священника РПЦ. В интервью корреспонденту Север.Реалии он объяснил свой поступок сменой мировоззрения, нежеланием чувствовать себя мошенником в глазах прихожан и опасениями за здоровье паствы, поскольку верующие по-прежнему ходят в храмы.
– Ваш уход из Церкви означает, что вы больше не верите в Бога?
– Если мы будем говорить о Боге в плане религии, то да – в такого Бога я не верю. Если мы будем говорить о каких-то философиях, то можно свои взгляды как-то к идее Бога подвести, но я не хочу думать сейчас в этом направлении.
– Когда стало понятно, что коронавирус все-таки придет в Россию, вы закрыли храм, где служили?
Если церковь не будет призывать к осторожности и сидеть дома, то люди будут приходить
– У нас долгое время не было дискуссий на эту тему. Если бы я оставался настоятелем и решил бороться, то я бы, наверное, воспротивился и все же закрыл храм. До этого не дошло. В минувшие субботу и воскресенье я уже не пошел на службу. Я просто позвонил и спросил: "Люди пришли?" Да, люди пришли. И если церковь не будет призывать к осторожности и сидеть дома, то они будут приходить. Они будут полтора часа находиться в контакте друг с другом, рядом стоять. И понесут потом болезнь. Это опасно и для них и для окружающих, поэтому здравый смысл, гражданская позиция такая, что в этих условиях нужно быть бдительным и осторожным и включать мозги.
– Что, по вашему мнению, должна делать Церковь во время пандемии коронавируса? Мы видим новости о крестных ходах против коронавируса, некоторые епархии заявили, что будут звонить в колокол против инфекции, другие читают молитвы. Поможет ли это все: крестные ходы, колокольный звон или молитвы?
– О том, как должна поступать церковь, я думаю, нужно спрашивать у церкви. Я фактически ее частью не являюсь. Я не могу ответить, как они думают. Я, естественно, в силу и эффективность звонов, ходов и так далее не верю. Если бы меня заставляли что-то исполнять из этого, то мне бы от этого было бы еще более тоскливо.
– Почему вы отказались от сана именно сейчас?
Получать средства и эксплуатировать чувства людей, которые в это верят? Я решил, что это нечестно
– Есть такое понятие в медицине "судорожная готовность" – когда у тебя судорог еще нет, но ты чувствуешь, что любое движение у тебя что-нибудь сведет. По сути я в этом состоянии уже пребывал. Мне было служить уже практически невозможно: ну, выходишь и говоришь слова молитвы, а думаешь о другом… Я дошел до такого состояния, что это было просто тяжело. Когда возникло легкое противостояние между властью и церковью, меня это чуть-чуть возмутило и явилось какой-то отправной точкой, что я решил однозначно что-то делать. Потом я задался вопросом: "Ну а почему не сейчас?" и "Что будет потом?" Потом построятся вокруг дома, приход не бедный, меня это все будет, по-прежнему, держать. Что делать? Получать средства и эксплуатировать чувства людей, которые в это верят? Я решил, что это нечестно.
– Что все-таки привело к этой мысли? Как так получилось, что ваше мировоззрение изменилось?
– Я думаю, что это как вырасти из какого-то ботинка, который тебе купили на шесть лет. Ботиночки, может, очень красивые, и их любимая мама подарила, но у тебя нога выросла и стала на несколько размеров больше. Обувая эти красивые ботинки, они тебе просто до того жмут и доставляют мучения, что их хочется бросить. Если мы от метафоры перейдем к реальности, то это понимание привело к тому, что для меня это стало неправильно и невыносимо. Я начал думать, что это обман просто. Мошенником себя чувствовать не захотел и какой-то внутренний диссонанс. Хотя это конечно все тяжело. Это выход из зоны комфорта. Я предполагаю, что мои действия многим людям покажутся неадекватными.
– В своем Инстаграм вы написали: "Смысл взаимодействия с ними [религиозными организациями. – СР] – это личная экономическая выгода", основанная на вранье. Что вы имели под этой фразой?
Это все равно что продавать неэффективные лекарства, "Арбидол" какой-нибудь
– Если я, допустим, не верю в силу каких-то освящений квартир, машин, но иду это делаю и мне люди за это платят деньги, то я начинаю чувствовать себя мошенником. Это называется удовлетворение религиозных потребностей с целью получения материальных средств. Наверное, я имел в виду людей, которые приходят во что-то верят, а ты что-то делаешь, совершаешь какие-то обряды и за это берешь деньги. Когда священник верит в это, понимает силу благодати, то это одно дело. А тут ты что? Ты тупо понимаешь, что все ерунда. Это все равно что продавать неэффективные лекарства, "Арбидол" какой-нибудь. В принципе, то о чем мы говорим, это есть везде. Но этот обман очень противен в сфере, которая касается душ людей.
– Что больше всего вас разочаровало в церкви?
– Что касается церкви, то меня стал раздражать излишний формализм. Когда акцент с духовной жизни стал смещаться на исполнение каких-то правил, циркуляров. Хотя все люди, которые меня окружали, это хорошие и добрые люди. Многие священники говорят, что руководство несправедливо по отношению к ним. Я не сталкивался с этим. У меня чисто мировоззренческий протест возник.
– По вашему мнению, почему произошел конфликт между церковью и властью? Может, закрыть храмы в пандемию коронавируса было бы правильным?
– Конечно. Если относиться спокойно и здраво к этому, то, конечно, это правильно. Я думаю, что официальную позицию церкви лучше может выразить тот, кто ее представляет. Я же думаю, что просто вера большинства людей активно практикующих – не тех, кто называет себя православными, а тех, кто ходит в церковь и участвует в таинствах разных – их вера зовет не верить в этот вирус, преодолеть его силой молитвы, "чем мы больше молимся –тем мы лучше боремся с этим вирусом". Патриарх и власти стояли на разделе: здравый смысл, который очевиден, и давление такой группки ультра православных верующих людей.
В минувшее воскресенье патриарх Кирилл призвал верующих воздержаться от посещения храмов и молиться дома, а так же выполнять все предписания властей, связанные с распространением коронавирусной инфекции. Однако из его слов не следует, что православные храмы должны быть закрыты. В Петербурге в воскресенье прошли последние службы – губернатор Беглов издал постановление о запрещении "физическим лицам посещения объектов (территорий) религиозных организаций, за исключением служителей и религиозного персонала указанных религиозных организаций".
