"Путин этого не знает". Почему псковские деревни остаются без почтальонов

Работа на почте – один из немногих вариантов трудоустройства в сельской местности. Но платят почтальону три с половиной тысячи рублей, начальнику отделения – пять. Когда увольняется старый работник, нового на эти деньги не найти, и почта закрывается. Так, с 1 февраля закрылось "лучшее почтовое отделение в мире" – в деревне Трубицино Псковской области, где побывал корреспондент сайта Север.Реалии.

Мария Левченко приехала в Псковскую область три года назад из Петербурга. С почтой в Трубицино, к которой приписана и ее деревня Пуричино, она познакомилась, когда заказала товары в интернет-магазине. По ее словам, это было "лучшее в мире почтовое отделение".

– Здесь все было по-настоящему, – улыбается Левченко. – На нашей почте всегда люди, причем они не толкаются, не говорят, что вас тут не стояло. Они сидят и спокойно общаются – женщины ждут пенсию, пока ждут, обсудят, у кого мышь в ведре, у кого собака куда-то убежала. Было настолько приятно туда приезжать, с людьми разговаривать… – Мария переходит на прошедшее время, словно вспомнив, что этой замечательной почты больше нет. – Мне кажется, что потеря этого места – действительно, очень большая утрата для окрестных деревень.

Почта, одноэтажный кирпичный домик с заросшей мхом крышей, была последним местом встреч для всей округи. Она заменила сельский клуб, который закрылся давным-давно (к нему по привычке приходят на Новый год, но внутрь аварийного здания заходить не рискуют). Ближайшая библиотека – через пять километров, при школе в Новой Уситве. Кафе – там же, оно не работает, но там можно собраться на День пожилого человека и 8 марта. Теперь в деревнях одинокие старушки встречаются в ожидании автолавки – не столько продукты купить, сколько повод пообщаться.

"Сиди, мама, дома"

Почта в Трубицино закрылась не потому, что не нужна, а потому, что работать стало некому.

Раньше сотрудников было трое: два почтальона и начальник отделения. Они обслуживали 13 деревень. Но областное начальство сначала решило сократить одного почтальона, а потом ушла и начальница Людмила Захарова.

– Потому что у нее внуки, – поясняет Наталья Ефимова, последний оставшийся почтальон. – Младший маленький, а в садик в Пскове – с трех лет. Дочь как узнала, сколько она получает, так сказала: "Сиди, мама, дома. Я тебе сама буду платить". Людмила Эдуардовна пять [тысяч] рублей вроде получала. А я при ней – три с половиной.

Как отделение №181277 почта в деревне Трубицино не работает с 1 февраля: теперь отсюда нельзя отправлять письма, нет возможности платить за коммунальные услуги. Часть окон уже заколочены, деревянное крыльцо шатается.

Еще месяц назад помещение было заставлено стеллажами "с самым необходимым" – кофе, конфеты, подушки, стиральные порошки, книги, журналы. Весной начинали продавать семена – их раскупали мгновенно. Здесь живут за счет огородов, и семена современных сортов по четыре рубля за пачку были очень кстати, в соседнем Острове точно такие же стоят в десять раз дороже.

Сегодня в пятнадцатиметровой почтовой комнатушке уже пусто. На стенах, оклеенных советскими еще обоями в цветочек – пустые почтовые ящики, рядом висит старая форма почтальона, тут же импровизированный рукомойник, под ним охапка дров. В помещении холодно, да еще и дверь открыта нараспашку.

– Это чтобы не угореть, – объясняет почтальон Наталья Ефимова, она сидит за старым полированным столом в теплой куртке и шапке. – Там живет сосед за стенкой, и когда он топит, к нам поступает дым, что-то с печкой случилось, видимо.

За стенкой живет пенсионер Борис Исправников. Полгода назад у него сгорел собственный дом через дорогу, и администрация волости подселила его к почте. Увидев, что дверь в отделение открыта, Борис зашел зарядить телефон. В его половине электричества нет – магазин, который раньше занимал помещение, накопил долгов на 17 тысяч рублей.

– Мне свет просто обрезали, – рассказывает Борис. – Я как сюда переехал, свет еще был, позвонил электрикам в Псков и попросил переоформить все документы на меня. А они приехали и обрезали! А теперь говорят, что вообще это нежилое помещение, тебе не положено ничего…

В его маленькой комнате темно, на отключенной электроплитке лежит стаканчик мороженого, в углу та самая печка.

– Угореть можно, я в последний раз, когда печкой пользовалась, улицу топила, потому что невозможно дышать было, – возвращается к рассказу об условиях труда почтальон Ефимова. – Дверь раскрыта, табуретка подставлена, вот и холод.

"Попросила новый велосипед"

На Наталье сейчас держится вся деревенская почта. Теперь три раза в неделю из Пскова приезжает старенькая буханка – "перевозка". Водитель выносит оттуда пенсию, газеты, журналы, письма, уведомления и передает их почтальону. Наталья разбирает все это и садится на потертый велосипед – в любую погоду развозить корреспонденцию по деревням. От ее дома до деревни Рыжково – 15 километров, за ней есть Ручьи – до них еще 18 километров.

– Мне туда страшно на велосипеде ездить. Там такой район – медведя видели, и волки могут быть. А недавно еду на почту, в горку забираюсь – на меня лиса несется, бежит на меня, а у меня нет с собой ничего. Чувствую, что что-то у нее ненормально, взгляд больной. Я уже сумку в сторону отвожу, думаю, буду ее бить, но она в сторону убежала. Они тут бешеные, у меня вот собаку покусали – сдохла. Если далеко, то я развожу с мужем на его машине. И ему никто за это не платит.

Пока в почтовом отделении был начальник, Наталья получала 3,5 тыс. рублей. Теперь, когда она работает по сути за троих, зарплата стала около восьми тысяч.

– Вот я получила шесть с копейками, в конце месяца, может, еще тысячи две получу, – рассказывает Ефимова. – У нас тут не разбежишься. Мы просили: "Дайте нам их хоть кучей в начале месяца – чего делить-то?" "Нельзя так", – отвечают. Ну, да, наши миллионы мы будем получать два раза. А что там получать?..

Восемь тысяч рублей ее зарплаты не дотягивают до регионального МРОТа – 12 130 руб. Руководство объясняет почтальонам: это из-за того, что вы не на полную ставку работаете, всего лишь три раза в неделю – вторник, четверг и суббота. Вот только на деле Наталья Ефимова работает и пять, и шесть дней в неделю.

– У меня не получается за день разнести. Даже когда я с начальницей работала. Иногда перевозка приезжает поздно, – объясняет деревенский почтальон. – И куда, извиняюсь, я в ночь пущусь с деньгами? Еду на велосипеде на следующий день по свету, с утра раздавать. Вчера, например, тоже работала – не могла все развезти. Тут заболела, попросила отвезти пенсии в Рыжково, но мне в Пскове сказали, что им бензин на это не дается. Вот я больная сама понесла им пенсию, ну а вдруг у людей денег нет или мало ли что.

Ее простенький велосипед такого графика не выдерживает, но обновить его не на что, а псковское руководство занято проблемами поважнее.

– Они мне даже хороший велосипед не дают. В прошлом году приехало главное начальство. Говорят: "Какие вопросы у вас?" Я прошу: "Велосипед дадите, пожалуйста, бесплатно? Я же покупаю на свои деньги постоянно. Дайте мне хоть один раз велосипед!" Он на меня так посмотрел, что будто я у него не знаю что спросила. Думаю: "И зачем я это сказала…" А чтобы машину какую-то… Да вы что! – машет рукой Наталья.

Она бы и рада сменить работу, вот только идти в деревне некуда – есть только один магазин. В соседней Новой Уситве за шесть километров выбор тоже невелик: райпо, маленький частный магазин, детский сад, малокомплектная школа, которую, по словам местных, могут не сегодня-завтра закрыть. Нет даже вездесущих "Пятерочки" и "Магнита".

"Чего людям не жить?"

– Мы сейчас работаем, получается, просто ради стажа, за галочку, – говорит Наталья. – Выживаем – потому что скотина и огород. Я держу, например, корову. У меня два теленка, два поросенка, кур будем покупать опять весной. Раньше были куплены, но ястребы летают, и они их просто всех уничтожили. Они и здесь прямо в улицу влетают и уносят. И лисы также тягают, потому что везде все заросло. Поля-то теперь не обрабатываются.

Супруги Елена и Николай Пекурины, соседи Марии Левченко, застали и другие времена – льнозавод и колхозы. Последний колхоз "Новая жизнь" прожил до 2005 года. Он был главным предприятием на всю округу – там работало больше двухсот человек, не считая отдельных бригад по деревням.

– Здесь как будто война прошла без войны. Дома пустуют, а потом разваливаются, все вымерли. Жалко, такие места красивые! Чего людям не жить? – сетует Елена Леонидовна.

– Когда Путин пришел к власти, я еще работал председателем колхоза, он и говорит: "Пусть сельское хозяйство выживает само", – вспоминает Николай Кириллович.

"Выживать" получается не очень – в том числе, из-за бесконечной бюрократии. Елена Пекурина рассказывает, как пыталась торговать индюками. Закупила сотню, с трудом вырастила, а реализовать не смогла.

– Проблема, как продать их на рынке, своих, на травке выращенных. В лаборатории посмеялись: "Ну, если у вас терпенья хватит, оформляйте документы". Выдали вот такой список, – показывает Елена Леонидовна. – Ладно, ветеринарное свидетельство, но сказали, что я должна свозить своих индюков в убойный цех куда-то очень далеко (в 2015 году был запрещен подворовой забой скота, ветсправки для продажи мяса можно получить только на сертифицированной бойне. – СР). Но я ж всех забивать сразу не буду. А несколько раз ездить – это транспорт, тоже деньги. Еще книжку медицинскую обязательно – тоже 3 тысячи рублей с лишним. Я так посчитала, что если продаю 10 индюков на рынке, то пять индюков должна отдать за документы. Короче, я оставила эту идею.

В прошлом Елена работала и председателем колхоза, и соцработником. Теперь безуспешно пытается помочь со светом Борису, как она его называет, "Бедоносцу", который живет за стенкой у почты. Сам он с отсутствием света практически смирился, не возмущается: "А то скажут: доброе дело тебе сделали, а ты рот разеваешь".

Он живет один, жена умерла, дети "под Питером сами еле вытягивают". Переезжать некуда, да и не хочет.

– Летом, знаете, как здесь хорошо – выходишь, земляника сразу, грибы прямо через дорогу. И вишни, и сливы! Хотите варенья? – предлагает Борис. Он натыкается на батарейки и ворчит, что несколько штук стоят 800 рублей, а хватает их на три дня. Из работающей техники у него – дешевый смартфон и старый нетбук, который пенсионер называет "видиком". – Вместо телевизора, новости можно поискать-почитать. А зачем мне тот зомбоящик? Там врут много!

"Все дорожает"

Борис ждет лета: попроще будет жить, тепло – может, обои получится поклеить, и о дровах беспокоится не надо. Покупать их сейчас возможности нет.

– И я без дров осталась – не могу скопить денег, нарубить – дедушки нет! – подключается к разговору пожилая соседка Анна Захаровна, подошедшая по старой памяти к почте. – Прожила здесь со своим дедушкой 56 лет, и в том году в январе он умер, 79 ему было. Нужно дров две машины – по семь тысяч каждая. Написать бы куда, пожаловаться! Путин же всего этого не знает! А все дорожает, свет дорожает – мне тяжело прожить на 10 тысяч!

Рассказывая о своей деревне, Анна Захаровна начинает плакать. До почты закрыли ближайший фельдшерско-акушерский пункт. На зеленой двери старого одноэтажного дома висит замок: изредка приезжает фельдшер – берет кровь, меряет давление. Чтобы попасть на прием к врачу общей практики, нужно ехать в Новую Уситву, но автобуса нет.

– Доченька, плохо, миленькая, на деревню погляди – нет больницы, уже и почту закрыли. Все от нас забрали! Мне 79 лет – куда ходить, на чем ездить, автобусов нет! Никто внимания на деревню не обращает! Закопайте нас! Выройте яму – я первая туда прыгну! – плачет бабушка.

Успокоившись, она просит "пропечатать всех мазуриков", особенно из Пенсионного фонда, и позаботиться о Борьке, который без света. Тот, в свою очередь, боится, что неработающую почту заколотят совсем и негде будет заряжать технику.

В Псковской области из 481 почтового отделения 400 находятся в сельской местности. При этом условия труда там оставляют желать лучшего: в 18 километрах от Пскова в деревне Подборовье-3 в такое же полузакрытое отделение раз в неделю из Пскова приезжает почтальон. В здании черный от плесени потолок, обшарпанные облупившиеся стены, проваливающиеся полы и периодически нет света. Но даже такое отделение местные жители просят не закрывать. Их обращению на сайте губернатора уже полгода, но здание все в том же состоянии. Глава Псковского района Наталья Федорова отвечает, что помещение – в собственности "Почты России".

Власти и руководство "Почты России" на встречах постоянно говорят о повышении квалификации почтальонов (что, по факту, оборачивается для них исключительно новыми обязанностями), но не стремится повысить им зарплату хотя бы до уровня МРОТ. Три с половиной тысячи рублей в месяц – обычная зарплата для почтальона в селах Псковской области.

– Три тысячи получают на село, так они и работают два раза в неделю, – подтверждала начальник почтового отделения в Новоржеве Нина Левашова. – У меня оклад 15 "грязными".

Учитывая, что другой работы зачастую нет вообще, люди не увольняются. Но если все-таки уходят, то найти нового работника на такие условия практически нереально. Подобным образом в прошлом году закрылось, например, почтовое отделение в селе Ямм Гдовского района.

Такие отделения как в Трубицино проходят по документам как статичные и они первые кандидаты на закрытие. Еще есть так называемые "временно закрытые": когда на почте совсем некому работать, и пенсии развозит передвижное почтовое отделение – ГАЗ 33027. О том, что именно автомобили в будущем заменят привычную почту на селе, руководство Почты России сообщало еще десять лет назад.

Председатель регионального профсоюза связи Марина Зимарская объясняет, что сокращение почтовых отделений и сотрудников связано с изменением статуса организации: в октябре 2019 года Почта России стала акционерным обществом. Ее структура централизована, все замыкается на головной филиал, который находится в Санкт-Петербурге. Руководители псковского отделения Почты России, по словам Замирской, не имеют возможности распоряжаться деньгами – "каждая копейка согласовывается либо на уровне Санкт-Петербурга, либо Москвы". Зимарская считает, что обвинять региональных руководителей в этой ситуации некорректно.

– На людей никто не смотрит. Люди для всех – способ достижения каких-то определенных целей. А тенденция такова: отделения связи будут закрываться, причем масштабно, – говорит она. – Почта идет по сценарию Сбербанка. Раньше он работал в связке с почтой, буквально в одном здании, во всех населенных пунктах. Потом он стал акционироваться – и где вы его сейчас видите, кроме города Пскова? Также будет и с почтой, она просто уйдет в небытие.