Пять с лишним лет назад была проведена масштабная реформа тюремной медицинской службы, ее выделили в отдельные медико-санитарные части при региональных управлениях ФСИН, централизовали закупку лекарств, улучшили больницы и медчасти, разрешили обращаться за помощью к врачам с "гражданки". Стало ли после этой реформы лучше самим осужденным? Их родственники, опрошенные корреспондентом Север.Реалии, утверждают, что нет: качественные медицинские услуги по-прежнему недоступны для большинства зэков, лекарств нет даже в больницах, а срочную операцию можно ждать годами.
Дмитрий Лавринович родился в Карелии, в одном из поселков леспромхоза. В июле 2011-го в подъезде дома, где он жил с женой Юлией, избили соседа – пожилого одинокого мужчину, который часто выпивал. Нашли его через пять дней после избиения, отправили в больницу, где он умер.
– Опрашивали тогда всех соседей. А в декабре 2012-го мой муж вдруг превратился из свидетеля в обвиняемого. Я прошла с ним следствие, суд. Сказать, что я была в шоке от того, как у нас это происходит, – ничего не сказать: конец года, "висяк", преступника нет. А тут Дима, у него тогда была непогашенная судимость. Со стороны следствия было много нарушений, мы писали жалобы. К началу суда двоих следователей уже уволили, третьего уволили, когда муж был в лагере. Диму приговорили к 8,5 годам колонии, – рассказывает Юлия Киркач.
Еще до ареста у Дмитрия были проблемы со здоровьем: он наблюдался у нескольких врачей, из-за заболевания голеностопного сустава ему было предписано носить индивидуальную обувь и пользоваться тростью, он уже тогда регулярно принимал лекарства, которых, как правило, в аптечке медчасти колонии нет. В апреле 2014 года, когда Дмитрий еще находился в СИЗО, Юлии удалось добиться разрешения от начальника медчасти изолятора, чтобы муж мог получить из дома все необходимые по медицинским показаниям лекарства и вещи.
Проблемы начались через несколько месяцев, когда Лавриновича этапировали в ИК-8 по Республике Коми. В августе ему отказались выдать необходимую по медицинским показаниям личную обувь.
– В ноябре того же года МСЧ-11 (ФКУЗ "Медико-санитарная часть №11" ФСИН) подтвердила, что Диме нужно носить специальную обувь. Но и тогда ботинки не отдали – мол, не положено, – вспоминает Юлия. – Я несколько раз обращалась в УФСИН Коми, в Совет матерей арестованных и осужденных, в прокуратуру. В итоге обувь выдали только в апреле 2015 года, а всю зиму муж вынужден был ходить в тапках. Так мы боремся каждый год, но трудности с доступом к специальной обуви оказались только началом.
"Найдите больницу сами"
В 2014 году, когда Дмитрий был уже в колонии, ему поставили диагноз парапроктит. В 2016 году мужчину из-за обострения перевели в тюремную больницу №18 Республики Коми (ФКЛПУ Б-18), но вскоре вернули в колонию, указав, что ему необходима операция, но в условиях Б-18 провести ее не могут. Только через год, в июне 2017-го, Дмитрий получил консультацию проктолога городской больницы, который подтвердил необходимость операции. Но, по словам Юлии, процесс затягивался, сотрудники ФСИН не направляли мужа в больницу.
Еще через полгода Дмитрий обратился в Росздравнадзор по республике Коми, и МСЧ-11 обязали провести Дмитрию все необходимые обследования. После того, как эти требования выполнены не были, прокуратура вынесла представление в адрес МСЧ-11 "по факту длительного непринятия мер по направлению Лавриновича в специализированное лечебно-профилактическое учреждение". И лишь после этого началось обследование.
Найдите сами медицинское учреждение, которое будет готово его оперировать
Операцию провели в конце марта 2018 года в республиканской клинической больнице – спустя два года после того, как в ней появилась необходимость. По словам Юлии, все это время сотрудники ФСИН говорили ей буквально следующее: "Найдите сами медицинское учреждение, которое будет готово его оперировать, и мы отправим туда запрос". Юлия искала больницы, колония отправляла в них запросы, и, по словам сотрудников ФСИН, оттуда якобы приходили отказы.
Ответственность за обеспечение осужденных медицинской помощью лежит на медико-санитарной части и ФСИН, говорит адвокат правозащитной группы "Агора" Алексей Бушмаков. Это значит, что по закону, если тюремные врачи оказать надлежащую помощь не могут, сотрудники сами должны искать гражданское медицинское учреждение для лечения осужденного.
– Если в рамках системы МСЧ ФСИН нельзя провести операцию или оказать помощь заключенному, то они обязаны заключить договор с гражданским медицинским учреждением на оказание медицинской помощи, и медицинские услуги будут финансироваться из бюджета МСЧ либо ФСИН. Просто сказать "ищите больницу" нельзя, – говорит Бушмаков. – Практика несвоевременного оказания медицинской помощи в учреждениях ФСИН повсеместная. Во-первых, в системе ФСИН мало врачей и лечебных учреждений, которые могли бы оказать квалифицированную медицинскую помощь. Во-вторых, нехватка финансирования на операции, медикаменты и т. д. В-третьих, проблема этапирования заключенных к месту лечения. Вам врачи медчасти могут назначить операцию через месяц, а сотрудники ФСИН этапировать вас будут через полгода.
Неоказание медпомощи ЕСПЧ расценивает как пытки
Если гражданское медучреждение не берет осужденного на лечение, либо в системе ФСИН нет специалистов и необходимых технологий для оказания помощи, либо помощь будет оказана несвоевременно, можно ставить вопрос об освобождении осужденного от отбывания наказания в связи с неоказанием ему медпомощи. Мы этот механизм в своей практике используем достаточно часто: если вы не можете оказать медицинскую помощь заключенному, освободите его, никто не приговаривал к страданию. А неоказание медпомощи ЕСПЧ расценивает как пытки.
Из-за того что операцию долго откладывали, у Дмитрия начались осложнения.
– Операция прошла неудачно, все уже было запущенно. Был большой гнойник, и Дима с ним два года ходил, порядка 300 миллилитров гноя выкачали. Диме при выписке выдали справку о том, что необходима специальная диета, и что через три месяца нужно приехать на контрольный осмотр, – рассказывает она. – Диета ему не предоставляется до сих пор, медики МСЧ-11 убеждают меня, что то, что заключенным в колонии дают, – это как раз та самая диета. И консультацию специалиста Дима получил только через год после операции и только после того, как подал в суд на МСЧ-11, а не через три месяца, как должен был.
1 ноября 2018 года Сыктывкарский городской суд Республики Коми вынес решение по иску Дмитрия к МСЧ-11, обязал учреждение оказать ему необходимую медпомощь и взыскал с ФСИН в пользу заключенного 15 тысяч рублей в качестве компенсации морального вреда.
По словам Юлии, постановление суда начали исполнять только спустя полгода, в марте 2019-го: проводить осмотры, возить Дмитрия на консультации к специалистам.
– Специалисты выписали назначения, но эти назначения не выполняются, нужного лечения Дима не получает. У него были постоянные боли с 2014 по 2018 год, и после операции легче не стало, так как рекомендации врача-проктолога также не соблюдаются. По медицинским показаниям Дима в 2016 году был освобожден от физической нагрузки, зарядки и построений перед приемом пищи, тем не менее в 2016 и в 2019 годах на него наложили несколько взысканий как раз за отсутствие на построении, – говорит Юлия.
В октябре 2016 года Ухтинская прокуратура по надзору за соблюдением законов в исправительных учреждениях подтвердила, что Дмитрий действительно может передвигаться вне строя и освобожден от построений на плацу. Однако та же прокуратура в июне 2019 года указала, что он не имел противопоказаний по здоровью, чтобы не являться на построения ни в 2016, ни в 2019 годах.
Сотрудники ФСИН утверждают, что никаких ограничений по здоровью у него нет
– И эти выводы прокуратура сделала, исходя из данных, предоставленных МСЧ-11. МСЧ-11 в ответах мне пишет, что мой муж находится в удовлетворительном состоянии, сотрудники ФСИН утверждают, что никаких ограничений по здоровью у него нет. В то же время у меня есть список из МСЧ с перечнем болезней Димы, ходит он, используя трость или костыли, и зарядку в таком состоянии делать, конечно, не может, – говорит Юлия.
"Напишите заявление"
21 октября 2019 года комиссия ФКУ "Главное бюро медико-социальной экспертизы (МСЭ) по республике Коми" отказалась установить Дмитрию Лавриновичу инвалидность. Юлия запросила документы, которые МСЧ-11 предоставила экспертам, и выяснила, что медчасть не отправила им и половины из тех, что есть.
В конце декабря Юлия получила ответ из Управления организации медико-санитарного обеспечения (УОМСО) ФСИН России, в котором указано, что ее муж получает лечение в МЧ-13, расположенной на территории колонии, а также в Б-18, состояние здоровья Дмитрия ведомство оценивает как удовлетворительное.
25 декабря 2019 года он обратился в МЧ-13 с острой болью, к тому же ему нужны были лекарства, которые выдают ему каждые 10 дней. Но главврач Елена Киселева отказала ему в оказании медицинской помощи, предложив прийти через два дня.
– Это препарат для сердца, он получил его 14 декабря, то есть 24 декабря эти лекарства у него закончились, и 25-го ему надо было их получить. Сыктывкарский суд уже указывал на нарушение обеспечения Димы лекарствами, хотя они ему жизненно необходимы, – отмечает Юлия.
Но и 27 декабря Дмитрий в медчасть попасть не смог – это был единственный день на неделе, когда заключенные могли сходить в тюремный магазин. Не идти в магазин Дмитрий не мог: из-за отсутствия необходимой по медпоказаниям диеты он отказался питаться в столовой, и может есть только то, что покупает сам.
О проблемах, связанных с медициной, в ИК-8 по Республике Коми рассказала и родственница другого осужденного Мария Александрова (имя изменено. – СР).
Я инвалид, с пенсии купила аппарат и лекарства, отправила. И аппарат мужу не отдали, положили на склад
– У моего мужа проблемы с давлением, и он, в зависимости от того, что показывает аппарат, принимает таблетки. В колонии у него случился обширный инфаркт. И врач медсанчасти, и начальник колонии подписали разрешение на передачу лекарств и аппарата для измерения давления. Я сама инвалид, с пенсии купила аппарат и лекарства, отправила. И аппарат мужу не отдали, положили на склад. А муж не знает, как и какую таблетку ему принимать, потому что не знает давления, а в медчасть с этим не пойдешь, – рассказывает женщина. – Я звонила начальнику, он мне сказал: "Вообще-то, у нас это (аппарат для измерения давления. – СР) запрещено". Я ему отвечаю: "Ну я же не сама от себя это купила, мне пришло письмо, что разрешение есть, и я отправила". – "Ну напишите мне заявление". Написала, ноль реакции.
Закон и "хозяин"
Согласно информации с официального сайта УФСИН по Республике Коми, всего в состав МСЧ-11 входит 22 филиала. В их числе "Медицинская часть №13", она же медчасть при ИК-8 по Республике Коми, в которой отбывает наказание Дмитрий Лавринович, и больница №18 УФСИН России по Республике Коми, куда неоднократно его вывозили и его состояние не улучшалось.
В эту же больницу №18 5 октября 2019 года этапировали заключенного Виталия Шмонина.
Получается, если человек осужден, он не человек, его можно угробить или инвалидом сделать
– Моему мужу 32 года, у него уже давно очень высокое давление – под 200. В Б-18 его привозят не в первый раз, и никак не могут выяснить причину. Толком обследования не проводятся, только в последний раз, после того, как я позвонила начальнику МСЧ-11, назначили КТ. А до этого он просто лежал в больнице, а потом его просто возвращали в колонию. В этот раз мужу ставили капельницу, и что-то сделали неправильно, у него на сгибе руки образовалась рана размером со спичечный коробок, начала гнить. И только когда она начала гнить, местные врачи бросились промывать, в итоге у него на руке теперь ожог. Я понимаю, что там не высшей категории врачи работают, но они все равно медработники, они же должны понимать, как и что они делают. А то, получается, если человек осужден, он не человек, его можно угробить или инвалидом сделать, – возмущается жена Виталия Юлия. – В этой больнице заключенные могут находиться в одной палате с человеком, у которого открытая форма туберкулеза – они вместе едят, у них душ общий. Неудивительно, что там заболевают туберкулезом.
Юлия вместе с адвокатом Виталия пишет жалобы на неоказание медицинской помощи и условия содержания, но от ведомства, по ее словам, приходят одни отписки.
Алексей Цветков отбывает наказание в ИК-24 по Республике Коми с 2007 года. Он еще в детстве получил группу инвалидности, в Б-18 из колонии его вывозили на обследования довольно часто. В 2017 году он сломал ногу и обратился в медчасть при колонии. Тюремный врач направил его в Б-18, где хирург назначил Алексею обследование у ортопеда. К ортопеду его так и не отвезли. Осмотра у ортопеда и направления на операцию Алексей смог добиться только через два года. Операцию ему должны проводить в Б-18, но дату переносили уже несколько раз – то из-за отсутствия угля, то из-за погодных условий. В мае 2019 года Алексея привезли в Б-18, продержали там 18 дней и вернули в колонию: в операционной якобы не было отопления. Операцию ему не сделали до сих пор.
Правозащитники отмечают, что проблемы дефицита медикаментов и несвоевременного оказания медицинской помощи характерны для исправительных учреждений по всей России.
– Как только человек заболевает, первое, что говорят сотрудники ФСИН и сотрудники медчасти: "Ты симулянт". Первое – это не видеть проблему. Кроме того, первично выявленные в учреждении ФСИН заболевания у заключенных портят сотрудникам ФСИН отчетность. Грубо говоря, если ты заболел в СИЗО, и родственники подсуетились и вложили в дело медицинские документы со всеми диагнозами, ФСИН относится к этому нормально. Потому что эти болезни он приобрел до того, как попал в колонию. А с момента вступления приговора в законную силу, человек полностью находится во власти ФСИН, где факты о заболеваниях будут скрываться до последнего, – говорит координатор Благотворительного фонда помощи осужденным и их семьям Инна Бажибина. – С лекарствами тоже плохо. Там же как? Есть закон, а есть "хозяин". И хочу – дам разрешение на то, чтобы вы передали заключенному лекарство, а хочу – не дам. В фонд приходят письма, в которых заключенные просят вату, бинты, зеленку – элементарные вещи. Примерно в 40% писем заключенные просят прислать им лекарства – иногда очень простые, иногда специфические, которых в больницах ФСИН нет. И просят лекарства люди, которые находятся в тюремных больницах.
На запрос сайта Север.Реалии в МСЧ-11 ответили, что медицинская помощь осужденным оказывается в соответствии с требованиями ФЗ "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации". В случае отсутствия профильного специалиста в МСЧ-11, осужденные направляются в гражданские лечебные учреждения, "с которыми заключены государственные контракты, препятствий не имеется", а в филиалах МСЧ-11 имеются "все основные фармакологические группы медицинских препаратов, а также необходимое оборудование для оказания медицинской помощи по видам деятельности в соответствии с имеющейся лицензией".
В УФСИН по Республике Коми тоже утверждают, что филиалы МСЧ-11 оказывают помощь заключенным в соответствии с законом. По словам руководства ведомства, в случае, если осужденный не может получить квалифицированную медицинскую помощь в учреждениях ФСИН, нет никаких препятствий для того, чтобы направить его в городское медицинское учреждение.
