В новый состав петербургской Общественной наблюдательной комиссии, утверждаемый Общественной палатой раз в три года, не вошли правозащитницы Яна Теплицкая и Екатерина Косаревская, известные своей активной работой по защите прав заключенных. Именно Теплицкая и Косаревская сообщили о пытках обвиняемых по делу “Сети”, а затем обнародовали рассказы обвиняемого по делу о взрыве в петербургском метро Аброра Азимова, который подвергался пыткам в секретной тюрьме ФСБ.
За те три года, которые правозащитникам удалось проработать в составе петербургской ОНК, самыми большими достижениями Яна Теплицкая считает, во-первых, то, что им удалось зафиксировать следы пыток на теле обвиняемых по делу “Сети” Виктора Филинкова и Игоря Шишкина, а во-вторых, Заключение о пытках в ФСБ, в котором они пришли к выводу, что сегодня “пытки являются практически неотъемлемой частью производимого сотрудниками Управления Федеральной службы безопасности России по Санкт-Петербургу и Ленинградской области дознания и следствия”. В Заключении имеется сводная таблица с именами людей, подвергшихся истязаниям, описанием самих истязаний, датами и местами – где и когда происходили пытки. Имеются и списки должностных лиц, предположительно причастных к пыткам, акты, составленные правозащитниками по жалобам пострадавших, адвокатские опросы и заявления о применении пыток в Следственный комитет, заключения судебно-медицинской экспертизы, отказы в возбуждении уголовных дел по заявлениям о пытках и многие другие материалы.
Пересмотреть все дела, в которых есть недопустимые доказательства, и привлечь к ответственности всех сотрудников УФСБ по СПб и ЛО, причастных к пыткам
В Заключении говорится также, что практика пыток, поставленных на поток, не могла бы сложиться, если бы судьи, врачи, журналисты, адвокаты, сотрудники Следственного комитета, ФСИН и полиции считали для себя недопустимым соучастие в пытках и укрывательство тех, кто пытает подследственных. В конце своего Заключения правозащитники написали, что они считают необходимым пересмотреть все дела, в которых есть недопустимые доказательства, и привлечь к ответственности всех сотрудников УФСБ по СПб и ЛО, причастных к пыткам или сокрытию информации о них. Всю информацию о пытках правозащитники предлагают обнародовать, а Управление федеральной службы безопасности России по Санкт-Петербургу и Ленинградской области распустить без передачи его функций другой организации. Это то самое Заключение, которое Колпинский районный суд накануне отказался приобщить к делу правозащитников против администрации СИЗО-1, прервавшей рассказ Аброра Азимова о пытках. Правозащитники пытались обжаловать законность прерывания этого рассказа, но проиграли суд.
По словам Яны Теплицкой, для нее и для Екатерины Косаревской исключение из нового состава ОНК было ожидаемым, поскольку тенденция на вымывание из состава ОНК самых активных членов, постоянно указывающих на нарушение прав людей в местах лишения свободы, наметилась уже несколько лет назад, и никаких признаков ее изменения пока нет. Теплицкая считает, что процедура утверждения нового состава ОНК, проходящая в Общественной палате раз в три года, чрезвычайно непрозрачная.
В списки ОНК не попали самые активные правозащитники не только здесь, но и в Екатеринбурге, и в Москве, списки формировались подпольно
– Это идет в русле всех предыдущих списков, которые Общественная палата публиковала. И сейчас в списки ОНК не попали самые активные правозащитники не только здесь, но и в Екатеринбурге, и в Москве. Сами списки формировались как-то подпольно, журналистам все время врали. Журналисты просили аккредитовать их на заседание, им отвечали: извините, мы еще не знаем, в какой форме будем его проводить, очно или заочно – но как бы оно ни проходило, никого из журналистов на него не позвали и о нем не проинформировали.
– Говорят, что у ФСБ существует некий стоп-лист для активных правозащитников.
– Насчет этого не знаю, но ясно, что интересы ФСБ учитывались. Хотя мы много кому хлопоты причинили, не только ФСБ, я думаю, что и помощница по правам человека главы управления питерского ФСИН Елена Валерьевна Кузнецова тоже не очень хотела, чтобы мы снова попали в ОНК, у нее почему-то было личное негативное отношение к нам. В прошлые годы было все ясно: из списков вычеркивали слишком активных и тех, кто похож на иностранных агентов, а в этот раз нет – взяли же они Елену Шахову, похожую на иноагента.
– В новом составе ОНК есть кто-то, кто, по вашему мнению, не даст превратить ОНК в декоративный орган?
– Пока мне бы не хотелось об этом говорить, чтобы им не помешали на первом же заседании, когда будет приниматься регламент.
В 2016 году из состава петербургской ОНК был вычеркнут ее активный член Леонид Агафонов.
Он не удивлен удалением Яны Теплицкой и Екатерины Косаревской из нового ОНК.
– Это наша судьба. Да, нас уже нет в ОНК, но мы успели много сделать для облегчения участи онкологических больных – был даже суд по поводу неоказания медицинской помощи. Правда, система мимикриует, и теперь таких больных стараются не держать в одном месте – ставят диагноз и отправляют в колонии, так что правозащитникам становится совсем сложно следить за их судьбой. Мы много сделали в области защиты прав женщин-заключенных с детьми – роды в наручниках, транспортировка женщин с детьми, и тут наблюдать чуть легче, они все на виду. Мы подняли много важных тем и продолжаем публиковать наши расследования, так что с исключением из ОНК наша работа не прекратилась. Да, деятельности ОНК пытаются мешать, но на самом деле это невозможно, ведь люди разные, разный подход чиновников, тех же сотрудников ФСИН, прокуроров. Тут важно, чтобы приходили люди, которые не боятся спрашивать. Один раз откажут, второй откажут, а на третий ответят – главное, быть настойчивым. Очень хорошо, что в новый состав ОНК попали Роман Ширшов, который в прошлом составе часто работал в паре с Яной Теплицкой, и Елена Шахова, это значит, что есть хоть какое-то правозащитное представительство. Шахова – известный человек, она обучала судебных журналистов, у нее большой опыт и тренера, и организатора, и думаю, ей будет несложно. Если только у нее хватит времени ходить по тюрьмам столько, сколько ходили Катя с Яной – я удивляюсь, как их вообще на все это хватало.
По словам председателя правозащитной организации “Гражданский контроль” Елены Шаховой, подавать заявление в ОНК ей пришлось от другой организации – “Солдатские матери Петербурга”.
На Западе визиты в СИЗО часто делаются без уведомления. У нас такого права нет
– Мы много раз подавали заявления от себя, но нам всегда отказывали. По закону об ОНК, некоммерческие организации – иностранные агенты не могут выдвигать своих представителей в ОНК, а “Гражданский контроль” – в списке иностранных агентов, – говорит она. – То, что мою кандидатуру утвердили, меня очень удивляет и радует. Я собираюсь работать как член ОНК в соответствии с целью создания этого органа и очень надеюсь, что хотя бы на первом этапе мы будем консультироваться с теми членами ОНК, которые не вошли в новый состав: за последние годы Яна с Катей получили просто исключительный опыт работы, мы будем работать в команде. Вообще, стоит сравнить работу наших ОНК с работой национально-превентивных механизмов в других странах: нашим членам ОНК надо согласовывать свои визиты в СИЗО и колонии, а на Западе визиты часто делаются без уведомления. У нас такого права нет.
По мнению Шаховой, надо стремиться к тому, чтобы в России тоже появился национально-превентивный механизм, который позволит системно бороться с пытками и бесчеловечным обращением. Но для этого Россия должна ратифицировать дополнительный протокол Конвенции против пыток.
