О погибших на войне, которые возвращаются домой в цинке, известно, как правило, совсем немного. В некрологе обычно дается фотография, дата и место похорон. Но в некрологе жителя Твери, командира взвода военной полиции Евгения Белика нет даже фотографии – как будто кто-то хотел, чтобы эта смерть прошла как можно незаметнее. Корреспондент Север.Реалии выяснил, что мобилизованный Белик погиб не геройской смертью в борьбе с "нацистами", а был зверски избит и расстрелян своими же сослуживцами.
Евгений Белик (справа) и его сослуживец Дмитрий Санников
"Все, Хомяк – двухсотый"
– Я через полтора часа о его смерти узнала. В восемь вечера 12 января мы с ним разговаривали. Потом я не могла до него дозвониться. А в половине десятого позвонила, и трубку взял вот этот вот Город. И сказал, что все, Хомяк – "двухсотый" (Хомяк и Город – позывные Белика и его предполагаемого убийцы. – СР), – рассказывает Светлана, вдова Евгения Белика. – Он сначала сказал, что на них напали украинцы, якобы Женя первый дверь открыл и пулю получил. Я говорю, а почему это он получил, а вы живы? И слышу, что они с этим Зябликом (позывной еще одного из бойцов. – СР) сидят и смеются. Я так понимаю, что они были пьяные, наверное, еще и наркотики были. Потому что они неадекватно себя вели. А потом мне позвонил следователь и сказал, что этот Город признался в убийстве и взял вину на себя.
Слева направо – с закрытым лицом – предположительно Город, Дмитрий Санников, Евгений Белик
Доставки тела Евгения домой его жене пришлось добиваться две недели. По ее словам, офицер из войсковой части 24314 "слезно просил" Светлану не вскрывать цинковый гроб с убитым мужем, но она его не послушалась. Те, кто укладывал тело в гроб, явно не рассчитывали на вскрытие. Через небольшое окошечко в гробу никаких следов насилия на лице видно не было. Но когда тело извлекли и стали осматривать, открылась совершенно другая картина. Смыв плотный слой тонального крема, под которым, по словам Светланы Белик, было не видно "ни глаз, ни бровей", патологоанатом увидел, что левый глаз у Евгения выбит, а голова и все лицо в гематомах.
– Я по лицу даже не поняла сначала, кто это. Опознала по татуировке на левой ноге, – рассказывает Светлана. – Начали смотреть раны. Спина, сердце с выходом в легкое. Написано было, что осколочное. Но это не осколочное, это пулевое. Патологоанатом сказал, что, судя по входному в сердце, ему просто ствол в упор приставили и нажали несколько раз. Там не одна пуля. Но он не вскрытый был, и мы не стали трогать тело тоже. Я потом у следователя спросила: "Вы же сказали, в него рожок выпустили?" Зачем штукатурки столько на него намазали – чтобы мы ничего не увидели через это окошечко? Он ответил, что не думали, что мы будем гроб вскрывать. И добавил: "Ну, теперь вы точно все знаете".
"Но это же позор будет"
Евгений родился в 1987 году в Казахстане, в 1992-м семья переехала в Тверь. Отец повесился, когда мальчику было четыре года. С матерью, по словам жены, отношения были очень натянутыми. За почти 20 лет брака со Светланой Евгений, по ее словам, с мамой практически не общался.
– После того, как он поступил в ТФМУ (тверская школа милиции. – СР), контактов с ней практически не было, – говорит Светлана. – Я в это не лезла. Говорил нет – и все. Она для него авторитетом не была. Но на похоронах она присутствовала. И сестра тоже была, и дядя с тетей.
Ни на какую войну Евгений Белик, как оказалось, ехать не собирался. И в рядах мобилизованных оказался фактически по собственной глупости. Работая на Тверском вагоностроительном заводе, он решил перевестись из одного цеха в другой, но с началом войны правила ужесточились, и для перевода у Белика потребовали военный билет.
– У Жени не было военника, дожил до 35 лет без него. В общем, он пошел комиссию проходить, но ему вместо военного билета выдали справку. С ней перевестись в другой цех тоже можно было. Но он сказал мне: "Свет, ну я же офицер, что я буду с какой-то бумажкой ходить? Стыдно же!"
Поменять "бумажку" на полноценный военный билет ему предложили в Пункте отбора на службу по контракту через заключение контракта.
– Он вообще заключил контракт на три месяца изначально. Поехал в Ростов, должен был там побыть в учебке, получить военный билет и вернуться. Но уже на месте ему сказали, что шесть месяцев и не меньше. Я тогда ответила: "Жень, раз так – бросай все и возвращайся. Пока ты контракт не заключил, ты можешь вернуться". А он говорит: "Ну это же позор будет, поехал и вот так вернулся. Я должен пройти этот путь до конца". Ну вот и прошел до конца.
Никакого военного билета на руки Белик в итоге так и не получил. Когда в Тверь доставили его тело вместе с личными документами, среди них были паспорт, СНИЛС и та самая справка, которую он получил после прохождения комиссии для перевода в другой цех.
Через месяц после смерти мужа, 15 февраля 2023 года, Светлана Белик получила на электронную почту письмо из прокуратуры Ростова, в котором говорилось, что Евгений Белик до сих пор числится в списках части. Письмо поступило в ответ на обращение Светланы. А еще через две недели ей позвонили из прокуратуры и спросили, какие претензии муж имеет к обеспечению. Попросили дать телефон Евгения.
– Я ответила, что мой муж уже претензий никаких ни к чему не имеет. Он спросил почему. И я говорю: потому что он погиб 12 января. Хотите связаться с ним – позвоните Богу! Это в конце февраля звонок был, больше месяца уже прошло. Он поинтересовался, при каких обстоятельствах Женя погиб. Я ответила: это вы мне расскажите лучше, при каких обстоятельствах. В общем, не стала с ним разговаривать.
Дмитрий Санников (позывной Маньяк)
Свидетелями происшедшего убийства были сослуживцы Евгения Белика с позывными Маньяк и Зяблик. Первый, по словам Светланы, сейчас находится в так называемой "ДНР" и отправлен на передовую.
– Он позвонил сестре и сказал, что его танк первым идет. Сказал: "Меня списали" – и попрощался с родственниками, – говорит Светлана. – Поговорить бы с ним, но мне сестра номер телефона его ни в какую не дает.
Другой свидетель убийства – сослуживец с позывным Зяблик, получивший во время инцидента касательное ранение шеи. Он, по словам Светланы, после недели пребывания в госпитале сбежал оттуда и где-то прячется. Найти его не могут до сих пор.
"Ты пожалеешь об этом"
За что сослуживцы убили Евгения Белика? Он и еще нескольких мобилизованных, у которых закончился срок контракта, решили покинуть территорию Украины, на которой располагался полк, и вернуться в Россию. Евгений пытался пересечь российско-украинскую границу в открытую, но на погранпункте его развернули, сообщив, что в списках части он не значится, а полка, к которому он приписан, не существует. После этого Белик вместе с другими мобилизованными хотел выбраться назад в Россию, спрятавшись внутри подбитой техники, которую увозили ремонтировать на российскую территорию. Технику на границе не проверяли. Договорились с водителем трала Рашидом, который тащил технику на буксире, и уже погрузили внутрь баулы с вещами. Но об их планах кто-то узнал, и тот самый боец с позывным Город выстрелил в пах водителю трала.
– У ребят уже терпеть все это сил не было никаких, потому что начался конкретный беспредел, – рассказал корреспонденту Север.Реалии сослуживец Белика Николай (имя по его просьбе изменено. – СР). – У него 20 января заканчивался контракт, а 12 января его убили. Ровно за два часа до своей смерти он позвонил мне и сказал, что у них огнестрел. Спросил, как оказать медицинскую помощь. А потом он перезвонил и сказал, что это человек сам в себя, скорее всего, выстрелил, и пацаны теперь его загнобят и убьют, за то, что он самострела спас. Потом уже выяснилось, что это не самострел был.
– Рашид, водитель трала, видимо, первый получил. За то, что согласился вывезти ребят. Женя – второй, – продолжает Светлана Белик. – Мне муж до этого говорил, что меня, мол, по-любому здесь бахнут, потому что я слишком много знаю. Не дадут отсюда выйти, был приказ негласный. Он особо не рассказывал, жалел меня, чтобы лишней информации не было. Я только знаю, что он в этот же день позвонил своему командиру Алтаю (позывной командира 10-го танкового полка Григория Вахракова. – СР) и то ли с ним поругался, то ли еще что-то. И Алтай сказал ему: "Ты пожалеешь об этом".
По словам Светланы, есть видео, снятое после инцидента, когда на место преступления приехала военная полиция. Видеосъемка якобы велась и во время проведения следственного эксперимента.
Когда Светлана Белик пыталась забрать вещи мужа, ей сказали, что заниматься этим вопросом некогда и некому. Но одна из вещей убитого супруга неожиданно "нашлась" сама.
– Есть один мужик, который возит гуманитарную помощь из Новгорода в Украину. И мне потом чисто случайно попалось видео, где он передает гуманитарную помощь. На этом видео был Маньяк, стоявший в Жениной куртке. Ну, и мне стало понятно, куда все Женины вещи делись. Просто растащили. А телефон его лежит у следователя до сих пор. Но я думаю, что там все почистили уже, скорее всего. Следователь обещал отдать его мне лично в руки, когда приеду на суд.
"Я дам интервью – они охренеют просто"
Дату суда, который, по словам Светланы Белик, собирались провести в марте, до сих пор не назначили. Место проведения тоже неизвестно. Но ехать в Ростов супруга убитого мобилизованного не собирается. Она говорит, что будет ходатайствовать о переносе суда в Тверь. А если это сделать не получится, примет участие в процессе по видеосвязи. Четырехлетнюю дочь на время поездки оставить не с кем. Да и за свою безопасность Светлана тоже опасается. Сослуживцы мужа посоветовали быть осторожнее. Сейчас, после оформления необходимых документов, Светлана ожидает выплаты за погибшего супруга. Деньги обещали перевести в течение двух-трех месяцев.
– Шестого января Женя уже должен был быть дома, но их не отпустили, продлили контракты автоматически. После этого я наняла адвоката, который вытащил уже оттуда троих тверских ребят. Хотела, чтобы он и Женю вытащил, но вот не успела, – говорит Светлана. – Я против была, чтобы он бежал оттуда. Признали бы дезертиром и судили. Говорила ему: сиди и не дергайся! Женя-то говорил, что мне бы только "за ноль" (из Украины. – СР) выскочить. Я дам интервью – они охренеют просто все. Видимо, языком много болтал, вот и донесли вышестоящему руководству. Говорил, что технику генералы и полковники "с колес" продавали. Просто бабки зарабатывали. А где гарантия того, что ее не угоняли туда, ВСУшникам?
Налево, как рассказывал супруге Евгений Белик, уходила не только военная техника, но и гуманитарная помощь, которую "раздербанивали" на месте. До мобилизованных ничего не доходило. По словам Светланы, продукты и носки из гуманитарного груза, за которым Евгений ездил лично, он потом видел в продаже на местном рынке.
Гуманитарная помощь для армии
"Мой брат не виноват!"
С признавшимся в убийстве Евгения Белика сразу же после случившегося общалась не только его жена Светлана, но и сестра еще одного участника истории – военнослужащего Дмитрия Санникова с позывным Маньяк.
Любовь Санникова
– Я лично разговаривала с убийцей по телефону и после этого ездила в военный следственный комитет "ЛНР" давать показания, – рассказывает Любовь Санникова. – В тот вечер, когда Евгения убили, я звонила своему брату и не могла дозвониться. Поэтому позвонила на телефон Евгения. Трубку взял убийца и сказал, что тот, кому я звоню, лежит у него в ногах. Я не верила тому, что слышала. Начала на него орать, потому что не могла понять, жив мой брат или нет. Через несколько часов брат перезвонил родителям, сказал, что все нормально, связали убийцу. Потом уже, в "ЛНР", я следователю содержание нашего разговора с убийцей передала.
По словам Любови, после проведения следственного эксперимента и допроса, который продолжался несколько дней, военные следователи пришли к выводу, что ее брат не виновен в убийстве и является лишь его свидетелем, а не участником. После этого он был отправлен обратно в свой полк, где находится и сейчас.
Рассказывая про брата, Любовь говорит, что с самого начала не допускала мысли о том, что он мог поднять руку на товарища. Наоборот, пытался помешать этому. А после того, как все произошло, вызвал подмогу, чтобы обезвредить убийцу. Самому Городу, несмотря на то что он совершил, Любовь Санникова сочувствует.
– Этот боец, насколько я знаю, в Чечне побывал, а потом вот на СВО ("специальной военной операцией" в России по указанию властей называют военное вторжение в Украину - С.Р). У него тоже есть семья и дети, – рассуждает она. – Представьте, каково им будет, если прозвучит где-то фамилия их и люди узнают обо всем? Это я, такая добрая Любаша, могу бойца оправдать, который без продыху на войне находится. Неизвестно, что там у него с головой в этот день произошло. А другие будут на эту жену и этих детей смотреть как на прокаженных.
О "причудах" в 10-м танковом полку Любовь слышала много. Но на просьбу рассказать ответила отказом, сославшись на то, что достоверной информацией она не располагает, а "разносить сплетни" не хочет. Сейчас сестра Дмитрия Санникова пытается сделать так, чтобы ему дали отпуск и он смог приехать домой.
– Дима в свои 22 года и так уже пережил столько, сколько 40-летний мужик не повидал. Такой деревенский, искренний рубаха-парень, который решил помочь отечеству, – говорит она про брата. Рассуждая о произошедшей трагедии, она выдвигает предположение, что это не единственный случай, потому что из-за войны у людей просто не выдерживает психика.
– В свидетельстве о смерти, которое я получила, было указано, что Евгений погиб от осколочного ранения то ли в Верхней Дуванке, то ли в Нижней Дуванке. Не помню точно. У большей части пацанов, которые в цинке сюда приехали, это же место указано. Он не первый, – говорит Светлана Белик.
О том, как и где на самом деле умер ее муж, знают только те, кто был с ним за "ленточкой", и военные следователи, расследовавшие убийство. В администрации, откуда Светлане Белик периодически звонят и интересуются, пришли ли "гробовые", по ее мнению, тоже догадываются о произошедшем. Но тему эту с ней не поднимали. Еще один человек, который знает, что на самом деле произошло с погибшим в Украине Беликом, Владимир Юдочкин – офицер из областного пункта отбора на службу по контракту, определивший Евгения в тот самый 10-й танковый полк имени Кузьмы Минина.
– Когда на Женю пришла похоронка, мне этот Юдочкин ее в телеграме прислал. Даже документов никаких в руки не дали. Я позвонила ему потом, "поблагодарила" за все, – говорит Светлана Белик.
Либо ты, либо тебя
Глава правозащитного движения "Гражданин. Армия. Право" Сергей Кривенко говорит, что дедовщины и случаев, когда военнослужащие гибли от рук своих же сослуживцев, было не меньше и в период первой и второй чеченских кампаний.
– Весь это бардак был уже тогда. И все эти проблемы тоже были. В том числе и такие, когда командиры ставили солдата перед выбором: "либо ты, либо тебя" заставляя исполнять преступные приказы, – говорит Кривенко. – Россия подписала Женевские конвенции и обязалась их соблюдать. Путин от этого не отказывается. И в российском Уголовном кодексе тоже существует такое понятие, как преступный приказ. Существует статья соответствующая. И в ней прямо говорится, что военнослужащий освобождается от ответственности, если он не исполнил заведомо незаконный приказ. К каковым, вне всяких сомнений, относится приказ расправиться с сослуживцем. И статья 332 УК РФ о неисполнении приказа командира, которой всех пугают, за отказ убить кого-то из своих к военнослужащему однозначно применяться не может.
Кривенко объясняет, что в таких ситуациях нужно отпираться всеми способами. Саботировать приказ, требовать отдать его при свидетелях или в письменном виде.
– Но тут, конечно, все зависит в первую очередь от морально-волевых качеств конкретного человека, – продолжает правозащитник. – От его способности сопротивляться такому давлению. И от конкретной обстановки. Могут и в спину расстрелять потом, как будто во время боя случилось. Тут очень сложно дать какие-то рекомендации. Многие действительно ломаются, сами становясь в итоге преступниками. И, если преступление вскроется, никакие ссылки на приказ командира роли не сыграют, конечно же.
По словам Кривенко, в основной своей массе случаи смерти военнослужащих в результате дедовщины или случаи их убийства сослуживцами расследуются крайне редко. Как и военные преступления. Даже во время первой и второй чеченских войн, при гораздо большей свободе СМИ, добиться справедливости было очень непросто.
– Когда были чеченские кампании, вышло несколько докладов правозащитников. Из 10 тысяч эпизодов, которые по оценкам моих коллег можно квалифицировать как военные преступления, до суда было доведено не более десятка, – говорит Кривенко. – Это самые громкие процессы. Такие как дело Лапина (судебный процесс над бывшим старшим лейтенантом милиции Сергеем Лапиным, известным по его радиопозывному Кадет, который был осужден за причинение тяжких телесных повреждений 26-летнему жителю города Грозного Зелимхану Мурдалову в 2001 году. – СР) и дело Буданова (судебный процесс над командиром 160-го гвардейского танкового полка, полковником Юрием Будановым, который обвинялся в похищении, изнасиловании и убийстве в 2000 году 18-летней чеченской девушки Эльзы Кунгаевой. – СР). И это было сопряжено с какими-то случайными обстоятельствами. Честный прокурор попался, например. Или кто-то из генералов дал приказ расследовать. А так все это упирается в жуткое нежелание военного следствия и военной прокуратуры заниматься такими историями. И фактически тотальная безнаказанность остается одной из "основ" российской армии по сей день. Даже если солдат что-то и расскажет, это в итоге обернется против него. Как в случае с Даниилом Фролкиным, который признался в убийстве в Буче. Человек в итоге срок за фейки об армии получил. Хорошо, что условный. Российский суд все признает фейком.
По словам Кривенко, были случаи, когда в заключениях о смерти писали, что боец сам десять раз на нож прыгнул.
– Или после "самоубийства" находили какую-нибудь корявую записку, якобы написанную солдатом, в которой он признавался, что покончил с собой из-за девушки. То есть командование части, таким образом, снимает с себя вину за смерть солдата из-за неуставных отношений. Якобы все произошло из-за личных обстоятельств. А потом родственники вступают в долгие судебные тяжбы, чтобы доказать, что это не так, – говорит правозащитник.
Редакция Север. Реалии направила запрос в Главное военное следственное управление СК РФ с просьбой прокомментировать историю с убийством военнослужащего Евгения Белика. На момент публикации материала ответа не поступило.