"Блокировки рождают сопротивление". Запрет аниме и подростковые суициды

Санкт-Петербург с начала 2021 года ведет борьбу с художественным контентом, который, как утверждают представители власти, может спровоцировать подростков с неустойчивой психикой на самоубийство. Суициды среди несовершеннолетних действительно происходят, но виноваты ли в этом японские комиксы? В проблеме разбиралась корреспондент Север.Реалии.

Кадр из аниме "Акира"

За 9 месяцев 2021 года в Санкт-Петербурге было совершено десять самоубийств несовершеннолетних. Зафиксировано также 19 попыток суицида. Возраст – от 12 до 17 лет. Это данные Главного следственного управления Следственного комитета РФ по Санкт-Петербургу, которые предоставила Север.Реалии детский омбудсмен Анна Митянина. Выступая в конце марта 2021 года в Законодательном собрании Санкт-Петербурга, она обратила внимание на то, что количество покончивших с собой подростков во время пандемии в 2020 году выросло в пять раз по сравнению с предыдущим годом: было три случая, стало 16.

В своем выступлении Митянина упомянула про необходимость запрета "деструктивного контента". В частности, речь шла об аниме – экранизации японских комиксов манга. Запретом "фильмов о смерти", доступных подросткам в интернете, с января 2021 года занимаются петербургские районные суды, в основном Колпинский. С января по июль решениями судей были запрещены к распространению ссылки на два десятка аниме, причем среди откровенных, с элементами эротики, мультфильмов, которые, в принципе, не должны быть доступны несовершеннолетним, есть и культовые "ужастики", научно-фантастические и аниме, относящиеся к так называемому "темному фэнтези".

Среди 29 детей, которые покончили с собой или пытались совершить суицид в 2021 году в Петербурге, фанатами аниме были лишь двое, говорит детский омбудсмен Анна Митянина.

Анна Митянина

– В пример связи контента с попыткой самоубийства можно привести случай, который произошел 12 января в школе №640 Приморского района, – рассказывает она. – Один из учеников выпал из окна во время перемены. Согласно полученной информации, он был фанатом манги "Тетрадь смерти", состоял в соответствующей группе в одной из социальных сетей и попросил родителей подарить ему на Новый год белую рубашку и красный галстук, которые носит главный действующий персонаж. По словам одноклассников, мальчик пытался ему подражать. Я говорила с директором школы. В образовательном учреждении подростка характеризуют как спокойного, старательного ученика со средней успеваемостью. Мама пострадавшего мальчика работает в детском саду.

Еще один случай: в апреле в петербургской больнице от асфиксии погибла 13-летняя девочка. "Школьница училась в седьмом классе, жила с мамой и бабушкой. Семья считается благополучной. По полученной информации, ранее девочка уже предпринимала попытки суицида... С места трагедии изъяли телефоны, листы бумаги с записями и фрагмент ткани. По предварительным данным, решение подростка свести счеты с жизнью связывают с увлечением аниме. По факту смерти возбуждено уголовное дело по статье 110 УК РФ "Доведение до самоубийства", – сообщала весной Митянина.

– Преимущественно дети воспитывались в благополучных семьях, посещали образовательные учреждения, на профилактических и иных учетах не состояли, пагубных пристрастий не имели, – рассказывает Митянина. – Анализ показал, что причины в каждом случае были разные, но все они были обусловлены теми или иными психологическими проблемами у детей. По информации Комитета по здравоохранению, наиболее частой причиной суицидоопасного поведения является сложная мотивация – комбинация психотравмирующих ситуаций. На первом месте стоит острый конфликт с родителями. На втором – школьные проблемы, далее – конфликты со сверстниками, острая психотравма, в том числе неразделенная любовь. Суицидные попытки в структуре тяжелого психического заболевания занимают последнее место... Безусловно, только запрет отдельных мультфильмов, программ не поможет уменьшить количество детских суицидов. Они – не первопричина, дело в совокупности негативных факторов. Когда ребенок обращается к фильмам о смерти – это уже последствия. Тем не менее этот запрет я горячо приветствую. Лучше сейчас исключить негативный контент, который уже спровоцировал суицидальные сюжеты.

"Зачем судья, если решают эксперты?"

Первый административный иск о запрете аниме к распространению поступил в Колпинский суд Петербурга в декабре 2020 года, к рассмотрению приступили в январе – как раз после попытки мальчика покончить с собой. Он выпрыгнул из окна в красном галстуке, как главный герой Лайт из "Тетради смерти".

Именно этот сериал был в числе первых запрещенных к распространению: в нем "судом неоднократно установлены сцены насилия, неоправданной жестокости и сцены убийств, романтизации смерти и ее приемлемости, кроме того имеют места ссылки на склонение ребёнка к нетрадиционным отношениям и гомосексуализму, – говорится в решении суда. – "Тетрадь смерти" показывает возможность для ребёнка убийства человека, а также способа его убийства и наступления смерти... это противоречит преамбуле Конституции РФ, а также ее статьям, направленным на защиту детства, веру в добро и справедливость... "Тетрадь смерти" экранизирует возможность совершения различных составов правонарушений и преступлений, предусмотренных Кодексом РФ об административных правонарушениях и УК РФ (в том числе хулиганство, убийство, умышленное причинение вреда здоровью, побои, истязания)".

В январе были запрещены также некоторые ссылки на наиболее известные аниме "Инуяшики", "Токийский гуль" и "Эльфийскую песнь". Все это экранизации научно-фантастических манга или комиксов, относящихся к жанру "темного фэнтэзи", с элементами ужасов. Судья Колпинского суда Дмитрий Никулин счел, что эти аниме, в том числе, наносят урон "национальной безопасности" России, "размывая традиционные российские духовно-нравственные ценности". К лету 2021 года были заблокированы страницы некоторых порталов с работающими плеерами, где можно было посмотреть, помимо вышеперечисленных, еще порядка 19 аниме. При их анализе эксперты сделали вывод о том, что они провоцируют детей на самоубийства. Опасения у них вызывали также "нетрадиционные для России" ценности. Часто герои этих мультфильмов – геи или лесбиянки, многие кончают с собой или совершают убийства.

Кадр из аниме "Тетрадь смерти"

Последний "суд над аниме" состоялся в июле 2021 года. Фрунзенским районным судом Санкт-Петербурга была запрещена к распространению ссылка на культовую экранизацию японского комикса манга – постапокалиптическое аниме "Акира" 1988 года. По мнению прокурора, информация в "Акире" может нанести вред здоровью и психическому развитию детей. "В исследовательских центрах проводятся парапсихологические опыты над людьми для разработки совершенного вида оружия. А в стране возникает религиозный культ сверхчеловека по имени Акира, приход которого, якобы, решит все проблемы Японии", – это описание сюжета аниме объединенной пресс-службы петербургских судов дословно заимствовано из рекламной аннотации с сайта "Кинопоиск". Описания сюжетов японских мультфильмов в решениях судов взяты из Википедии.

Адвокат Станислав Селезнев, старший партнер проекта правозащитной группы "Агора" "Сетевые свободы", говорит, что суды просматривают лишь некоторые эпизоды сериалов, которые предлагают им прокуроры – без исследования материала целиком, что, кстати, противоречит международному законодательству.

Адвокат Станислав Селезнев

– Существует практика ЕСПЧ по делу "Ибрагим Ибрагимов и другие против Российской Федерации", в соответствии с которыми национальным судам нужно исследовать материал целиком, чтобы понять, является ли этот страшный эпизод, который напугал прокурора, ключевым содержанием данного произведения, или это только один эпизод, обоснованный с точки зрения сюжета или художественной ценности. Этим они не занимаются. Суд выносит решение без полного исследования материалов дела, если сюжет произведения не изучен в полном объеме непосредственно судьёй, а не иными лицами, пусть даже и экспертами в какой-то области. Если посмотреть, к примеру, одну десятую картины классического художника, тоже можно увидеть исключительно порнографию, – поясняет адвокат. – Вторая системная проблема – отсутствие юридической оценки того, что происходит на экране или в тексте произведения. Суды переписывают заключения экспертов. Но эксперты устанавливают лишь некоторые признаки неприличной формы, наличия направленности высказываний или элементов призыва к чему бы то ни было. ЕСПЧ неоднократно указывал российским властям: суды уклоняются от оценки воздействия произведения и его общественной опасности, ссылаясь на решение эксперта. Зачем тогда судья, если решают эксперты?

К тому же, по словам Селезнева, блокировка отдельной страницы с плеером абсолютно неэффективна в борьбе с сомнительным контентом.

– Блокировка, которую производит суд по требованию прокуратуры, – это внесение ресурса с известным интернет-адресом в так называемый "черный список", который с 2012 года ведет Роскомнадзор. Он ежедневно рассылает этот перечень ресурсов провайдерам, те обеспечивают блокировку своими средствами. Если какой-то из провайдеров обходит блокировку, то у Роскомнадзора есть специальный алгоритм-робот "Ревизор". Он, подключившись через разные провайдеры, пробегается по запрещенному списку: если сайт открывается, то есть дает какой-то иной результат, кроме заглушки "эта страница заблокирована по требованию суда", то составляется автоматический протокол. И провайдер штрафуется. Но информация с самого сайта не удаляется и остается доступной для неограниченного числа лиц, которые умеют обходить блокировку Роскомнадзора. Насколько я знаю из общения со школьниками-одноклассниками своих детей, они прекрасно все это умеют. Так что эффективность этих действий явно не та, на которую они рассчитывают. Сам сайт может изменить доменное имя, на это потребуется максимум час. Сайт может выложить ту же информацию на другую страницу. Такой способ блокировки устарел в тот момент, когда им начали пользоваться.

"Хотела бы красивое самоубийство"

В конце сентября в одном из психологических блогов было опубликовано письмо матери 16-летней девочки, покончившей с собой в Самарской области: "Я бы не стала вам писать, если бы со слов следователя не знала, что четыре школьницы в разное время только в нашем районе за лето 21 года совершили самоубийство по мотивам аниме, девочки в возрасте от 12 до 16 лет, у всех благополучные семьи, все хорошо учились". Мама подтвердила корреспонденту Север.Реалии, что сейчас идет расследование, а переписки ее дочери еще не вскрыты и не восстановлены. "По поводу данных от СК, это же не официальная информация, это просто сообщил следователь в процессе опроса", – пояснила она.

– Я бы не хотела раскрывать свою личность, по той простой причине, что мне с этим жить и сталкиваться в дальнейшем с мнением и реакциями людей, люди разные, и, поверьте, не всегда приятные, – говорит мама погибшей девочки. Ее дочь увлекалась аниме-сериалом "Великий из бродячих псов" и, по мнению психолога Марины Комиссаровой, в чьем блоге было опубликовано письмо, увлечение героем мультфильма могло спровоцировать девочку. Она ассоциировала себя с Дазаем – детективом нетрадиционной ориентации, который постоянно пытается покончить с собой. Прототипом его был японский писатель Осаму Дадзай. В своем тиктоке, о котором мать не знала, девочка говорила, что изучает личность самого Дадзая и читает его книги.

Кадр из аниме "Великий из бродячих псов"

В молодости писатель Осаму Дадзай попал в больницу с аппендицитом, где его лечили изрядной дозой наркотиков, и потом он не смог от них отказаться. Всю жизнь страдал депрессией, не раз предпринимал попытки самоубийства. От армии его освободили из-за серьезного хронического заболевания легких. Его "Исповедь "неполноценного" человека", опубликованная в 1948 году, считается в Японии классикой. Вскоре после публикации первой части повести Дадзай в очередной раз бросился в воду со своим другом и утонул. Ему было 38 лет, остались жена и дети. Девиз героя аниме Дазая: "Соверши чистое, веселое и энергическое самоубийство".

"Из показаний друзей известно, что она смотрела запрещенные в России аниме "Тетрадь смерти" и "Токийский гуль", но как сказать запрещенных, запрещенных без опубликования возрастного ограничения 18+. Из показаний одной из подруг она один раз обронила фразу, что хотела бы "красивое самоубийство", – пишет мать девушки в письме. Зачастую родители могут не знать ничего из жизни своих детей, добавляет она. Во "ВКонтакте", продолжает мама, есть множество неподтвержденных сообщений по подростковым суицидам: "Эту информацию я стала узнавать только после событий в нашей семье, до этого, конечно, не знала о существовании таких пабликов".

"А можно запретить их тупость?"

Опрошенные корреспондентом Север.Реалии давние поклонники манги и их экранизаций утверждают, что ни разу не задумывались о самоубийстве по примерам их любимых героев. Скорее, их волнуют "серьезные философские вопросы", которые поднимают японские аниме-фильмы. Благодаря увлечению японской мультипликацией, подростки смогли влиться в общество и найти себе занятие. К примеру, 23-летняя Дарья сейчас работает с детьми с расстройствами аутистического спектра, из-за аниме она обрела творческие хобби – это фотография и актерское мастерство. Будучи подростком, она не сталкивалась с полноценным буллингом, в семье были "обычные проблемы", в школе тоже. Но и ее не обошли тяжелые психоэмоциональные состояния: подавленность, злость и агрессия, "самосаботаж", протесты и нежелание контакта с людьми, резкие изменения в поведении и настроении. А вот аниме помогало справиться и, в том числе, найти друзей.

Дарья

– Осознанно я начала смотреть лет в 12–13: знакомство началось с запрещенной "Тетради смерти". Это было просто вау! Меня подорвало. Но не то чтобы на мою психику как-то плохо повлияли. Совсем наоборот, – утверждает она. – Меня очень заинтересовала двойственная натура главного героя Лайта: добрый, заботливый и открытый снаружи, но хладнокровный, жестокий и расчётливый внутри. Ещё очень нравилась эта философская подоплека. Что такое добро и зло? Какого человека можно назвать хорошим? В подростковом возрасте человек начинает выстраивать свое мнение, задумываться о различных серьезных темах. Искать ответы на свои вопросы. "Наруто" я тоже смотрела. Отношения дети – родители. Проблемы общения со сверстниками. Да это же потрясно! А ведь в подростковом возрасте очень остро стоит вопрос нахождения своего места в мире, уверенности в себе и своих силах, умения находить общий язык со старшими и с ребятами из компании.

Дарья возмущена мнением властей, что аниме якобы может спровоцировать на самоубийство и подтолкнуть к гомосексуальности.

– Есть куча других вещей, на которые стоило бы обратить внимание. Оставьте уже в покое интернет, видеоигры и аниме. Конечно, проще сказать, что дети свихнулись на японских мультиках, чем поднимать с колен образование, институт семьи и медицину. Про заинтересованность нетрадиционными отношениями в XXI веке, как по мне, уже и говорить смешно. Можно брызгать слюной и говорить о какой-то там пропаганде, но факты от этого не изменятся: нельзя навязать человеку сексуальную ориентацию. Меня аниме отвлекало от рутины, от моих масок, от социальных ролей. Я поняла, что не обязательно быть тихой, что не страшно иногда быть глупой и смешной. Очень заинтересовала аниме-тусовка. Косплееры, огромные фестивали. Я уже тогда хотела быть актрисой, и было круто осознавать, что есть такое пространство, где можно примерить на себя любой образ и не быть высмеянным. И фотографией я тогда увлеклась. Аниме лишь увеличило круг интересов, – рассказывает Даша. – Потому что, когда один из героев – крутой шахматист, сразу хочется научиться играть в шахматы. А вот убить – нет, никогда не хотелось. Потому что в следующей серии тебе обязательно покажут исход решений и действий главного героя. Кстати, в книгах, особенно в школьной литературе, огромное количество смертей и расчлененки. И это норма. А вот аниме про преступника, который получил по заслугам, – почему-то грех. А "Тихий Дон"? Боже, там девушку изнасиловал целый полк солдат! А другая вилами пыталась проткнуть себе шею. И это читают школьники. Я вспоминаю, и у меня сразу сердце бьётся чаще и руки потеют.

У 28-летней Алии были и домашнее насилие в детстве, и глубокая депрессия в колледже, и гендерная дисфория, и обследование в психиатрической больнице, и лечение у психотерапевта. Пару лет назад она хотела покончить с собой. Занятия творчеством и работу поставила на паузу. Она говорит, что аниме помогло ей общаться с ребятами с тем же бэкграундом и вообще прийти в себя.

Алия

– Ещё будучи маленькой девочкой лет 6–7 смотрела "Спиди-гонщика", покемонов, "Сейлор Мун"... Тогда совершенно не знала, что это аниме, но мне очень нравилась рисовка, атмосфера и антураж. А после я увидела сериал "Король Шаманов", очень увлеклась им и узнала, что такое аниме и с чем его едят. Смотрела всё запоем. Сейчас это такая ностальгия. В то время аниме-сериалы были для меня отдушиной и вдохновением. Мне нравилось то, как японцы с любовью и уважением относятся к своей культуре, это вдохновило заинтересоваться своей. Интересный внешний вид персонажей вызвал желание подражать им, я увлеклась косплеем, а через него нашла себя в творчестве. Конечно, я смотрела "Тетрадь смерти", это очень интересный детектив. Сериал мрачный, но не мрачнее, чем российские города в дождливые темные вечера осенью. "Тетрадь" всегда ассоциировалась с такой погодой. Мне очень нравится то, что в сериалах очень реалистично показано, что нет в мире чистого добра или чистого зла. Я обычный российский ребёнок, жила в неполной семье, подвергалась домашнему насилию и видела, как мою мать при мне избивали. Только тогда я не знала, что это такое. Я сейчас в том моменте, когда с удовольствием расскажу, чтобы больше не молчать об этом. Я нахожусь в процессе лечения и даже лежала в психиатрической больнице на обследовании. Скажу так: если человек хочет покончить с собой, то он это сделает. Даже если ему нельзя проносить ничего острого в передачках. А у нас любят всё запрещать, думая, что всё так легко уйдет. Но эти люди даже не в курсе, что именно происходит с подростками, что это такое. Это вообще чушь, то, что они делают, и никакого отношения к реальности не имеет.

Алия говорит, что детям, совершившим суицид, можно и нужно было помочь, хотя бы обратив на них внимание. Она училась в педагогическом колледже: там вокруг должны быть педагоги-профессионалы, но никто из них не заметил ее состояния. А вот если подростку в такой ситуации запретить его единственную, возможно, отдушину, то последствия будут непредсказуемы.

– А можно запретить их тупость? Он неё вреда больше, намного больше... Это произошло не потому, что дети смотрели аниме, а потому что им было плохо, – рассуждает она. – Я недавно осознала один интересный факт. Сама училась в педагогическом колледже и была в глубокой депрессии, плюс у меня была гендерная дисфория. Но никто из педагогов, даже психологов, не сказал мне, что со мной, возможно, что-то не так происходит, и не посоветовал обратиться к специалисту. И я это поняла лишь спустя время... Вот поэтому дети и совершают это "внезапно" из-за каких-то там "мультиков". Но я поняла, что черных лебедей не бывает. Бывают серые носороги. Подростки сами могут не понимать, что с ними происходит что-то не то. Им будут внушать, что они ленивы, глупы. Хотя у них, может быть, депрессия. А когда узнают, то будут говорить такие вещи, как "не грусти", "сама себе придумываешь", "сама себе внушаешь". От чего даже взрослым становится только хуже, и это, наоборот, ещё больше погружает в себя. От таких мыслей и хочется покончить с собой. Я только начала свой путь, до этого мне было "грустно и лениво" лет 15 точно. Это не быстрый процесс. Мне было очень сложно поверить в свои силы и принять то, что я имею право заниматься творчеством и иметь творческую профессию. И вот тут меня вдохновили аниме. Сколько раз в сериалах обмусоливали эту тему, когда главный герой или главная героиня идут за своей мечтой. И мне это нравилось. А ребят с таким же бэкграундом очень много: у меня есть место и пространство, где люди могут спокойно говорить, что им плохо, и не быть за это осужденными, наоборот, быть понятыми.

"Факторы текущего времени"

Координатор проекта "Молодёжная служба безопасности" Леонид Армер занимается тем, что вместе с командой ищет "созревающих" подростков: "скулшутеры", самоубийцы, а ранее – кураторы "Синего кита" и подобных групп по доведению подростков до самоубийства, – и "сдает" их правоохранительным органам, если это необходимо. Армер не видит прямой связи аниме и самоубийств, но поддерживает Митянину в том, что доступ в интернет должен быть открыт только тем, кто старше 16, и, к примеру, как в Германии, по паспорту:

– Вопрос, скорее, в том, что есть возрастные рамки для разных аниме, а во многом в восприятии образца поведения связь прямая со степенью развития мозга и определенных центров, то есть в разном возрасте по-разному будет обработана одна и та же информация. Истинные причины внешней реальности ложатся на мозг, "знающий о таком варианте" решения проблемы. В детских книгах или "Ну, погоди" эта тема отсутствует. В народных сказках тема смерти внедряется как "отрицательная" или "страшная". Сказки для детей обычно "программируют" поведение и реакции на опасности в рамках своей культуры. Конечно, сейчас в сети не найти многое из того, что там было лет 10–15 назад. Но как убрать вообще суицидальный контент, который "выпустили наружу"? Вот в тиктоке пошла "мода" – прыгать с крыши под музыку ЛСП. Такое, конечно, пресекаться должно мгновенно. Чем меньше выдается информации по каждому случаю, тем меньше "заражений". После Перми посмотрите что творится: одного за другим ловят скулшутеров, слава богу, до действий не дошло. У нас вон в работе трое созревающих, причем одна – девочка. Мы работаем по такой схеме: выявление – общение (иногда многомесячное, если время позволяет) – оценка серьезности намерений – попытка коррекции – возможная максимальная идентификация на случай часа "икс".

Клинический психолог Елизавета Ключикова, как и Леонид Армер, внедрялась в группы, подобные "Синему киту", в телеграме и общалась в них с подростками. Она, напротив, считает, что запрет на любимый контент только усугубит состояние молодых людей. К тому же механизм воздействия любого контента на человека работает иначе, чем принято считать.

Елизавета Ключикова

– Механизмы восприятия чего бы то ни было очень часто понимаются таким образом, что вот человек столкнулся с контентом, испытал его воздействие на себе и далее некритично воспроизводит его содержание в своем поведении и образе мыслей. Это как, например, многие верят совершенно искренне, что если человек в стрелялку поиграл на компьютере и в телефоне, это в нем вырабатывает привычку стрелять в людей. На это не совсем так работает. Когда человек потребляет какой-то контент, то активен при этом он, а не контент, даже если он сидит на диване, а контент на экране движется. Потому что человек себе, во-первых, из каких-то соображений этот контент выбирает. Обычно он выбирает то, что или с какими-то внутренними переживаниями резонирует (уже имеющимися заранее), или помогает создать общее культурное поле (друзья смотрели, мне тоже надо).

Во-вторых, даже если человека, предположим, к стулу привязали и заставили смотреть, он контент еще каким-то образом для себя осмысляет. Например, оценивает поведение персонажей – насколько они правы, насколько вообще разумно так поступать. Мы, когда "Тараса Бульбу" читаем, у нас при этом не происходит автоматическое обучение поведению "убить сына", мы как-то оцениваем это поведение и, как правило, оцениваем негативно, оно нас возмущает и ужасает. Второй момент. Чтобы мы что-то заметили, мы должны знать, что такое вообще существует, и это должно быть для нас хоть сколько-то значимо. В годы моего детства, например, девочки повально смотрели "Сейлор мун". Там девочки в мини-юбках на протяжении двухсот серий старательно борются со злом. Я тоже смотрела, очень нравилось. Только в институтские годы я впервые заметила, что там среди персонажей как минимум две однополые пары, три трансгендерных персонажа, и злодеи все в каких-то провокационных костюмах. В детстве эти подробности просто отфильтровывались восприятием, потому что были не значимы, нерелевантны. То есть, когда ребенок и взрослый потребляют один и тот же контент, они на самом деле видят разное. Прокуратура, например, видит в нем потенциально деструктивную информацию – про убийства и суицид. А подросток в той же самой, например, "Тетради смерти" может видеть смешного демона и суперумного парня, который может разгадать любое дело и питается одними конфетами. Или любовную историю.

Третий момент: дети к пяти годам уже очень четко понимают, что есть реальная жизнь, а есть игра и фантазия. Они к пяти уже отказываются верить, что кукле больно, потому что им очевидно, что пластмассовой кукле больно быть не может. И в насилие они играют очень легко и бестрепетно, потому что четко понимают, что воображаемые пули никому вреда не принесут. Соответственно, когда человек воспроизводит откуда-то модели поведения, он соотносит, из его ли это вообще жизни или из какой-то фантастической реальности. И если из фантастической, то в игру это воспроизвести нормально, а в жизнь – ну, как-то уже не очень. Реальность у нас у всех тоже разная! Для ребенка из благополучной семьи криминал – это из фантастической реальности. А если у него половина родственников сидела, то пистолет – это не сугубо игровой предмет, это может быть частью его повседневной жизни. Четвертое и, наверное, самое важное. Поведение обычно имеет цель. Цель – это не обязательно какой-то продуктивный результат. Например, позлить маму – это поведение, направленное на получение эмоциональной реакции, внимания. Суицид – это поведение, направленное на прекращение невыносимых переживаний, которое возникает тогда, когда человек верит, что другим способом его переживания прекратить невозможно. Переживания могут быть разные! Стыд, страх, горе... Если у человека нет непереносимых для него переживаний, то у него нет причины прекращать свою жизнь, и ему можно показывать практически что угодно, это не сделает его суицидентом.

– Если у человека, пусть подростка, есть непереносимые для него переживания, правильно ли я понимаю, что любой контент, не только аниме, но даже интересная подростку книга все равно подскажет способ самоубийства и "овеет романтизмом"? Почему вдруг именно аниме стало объектом внимания властей и одной из причин самоубийства?

– По умолчанию мы модели поведения набираем от других людей. Причем не от каких угодно людей, а от тех, кто для нас значим. Например, после гибели Маши из Липецкой области следом погибли ее подруга и ее друг. И мы, в общем, понимаем, что они воспроизвели тот же самый способ вслед за Машей, а не вслед за Анной Карениной. Если мы персонажа выбираем как модель для подражания, то это должен быть очень, очень близкий к нам персонаж – и еще, желательно, произведение должно быть реалистичное, чтобы мы могли решить, что это поведение действительно из нашего мира. Когда подросток понимает, что хочет умереть, и вопрос только в методе, то обычно он у других людей начинает спрашивать совета: "Как лучше покончить с собой?", а не ищет наиболее привлекательный образец в культуре. Что касается романтизации, то романтизацию суицида обычно можно наблюдать у тех подростков, у которых на самом деле риск очень низкий, и для них это именно что игра или что-то эстетическое. Когда человека переживаниями рвет на части, там уже не до романтизации.

– Вот двое под ЛСП шагнули с крыши, что это было? Это соответствующий их представлению об эстетике шаг, но они не могли не понимать, что это не игра. Высоко, и возраст 16–18.

– Умереть красиво приятнее, чем умереть некрасиво. Но эстетическое соображение не может быть единственным. То есть тиктоком можно объяснить выбор конкретного трека (если в референтной группе сейчас тренд умирать именно под этот трек), но нельзя объяснить, почему человек вообще захотел умереть. Если у человека было неоформленное желание умереть "когда-нибудь в ближайшем будущем", он может определить дату таким образом, чтобы сделать это вместе с другими, скажем, в одной серии гибелей. Но механизм "за компанию цыган повесился" здесь не работает, не бывает суицида просто за компанию.

– Что будет, если очень уязвимого подростка лишить его любимого увлечения в интернете?

– Если нас лишить чего-то, что для нас важно, мы склонны на это злиться! А дальше зависит от технических навыков. При этом надо учитывать, что блокировки рождают сопротивление. После истории с попытками заблокировать телеграм уровень технической грамотности вырос массово, все заинтересованные лица очень быстро научились пользоваться прокси-серверами и VPN. Если подросткам заблокировать доступ к популярной тематике, мне кажется, что первым и основным следствием станет рост навыков использования способов обхода блокировок среди подростков. А массовость этого эффекта будет зависеть от того, насколько много мультиков мы запретим. Если вообще всю японскую мультипликацию запретить, это отличный способ вырастить поколение хакеров, – считает психолог Елена Ключикова.

Ограничить грамотно

По примеру некоторых стран и вслед за многими российскими экспертами детский омбудсмен Петербурга Анна Митянина выступает за полный запрет использования гаджетов несовершеннолетними даже во время образовательного процесса.

– Я положительно оцениваю запрет на онлайн-игры для несовершеннолетних, введенный в Китае. Детям разрешат играть в них не более трех часов в неделю. Мне нравится эта идея, потому что вред, который они приносят, мы сейчас уже наблюдаем, начиная от игровой зависимости и заканчивая играми на деньги. Все чаще несовершеннолетние тратят в них реальные суммы, которые берут, как правило, у родителей. В России уже тоже приходят к подобной позиции. К примеру, звучат мысли о том, что гаджеты в образовательных учреждениях – это зло, и поступают предложения запретить детям пользоваться телефонами на уроках. Однако, с другой стороны, возникают вопросы о том, кто будет контролировать исполнение запрета на игры и смогут ли у нас обеспечить этот контроль, – говорит Митянина.

Кадр из аниме "Наруто"

Леонид Армер объясняет китайский запрет гаджетов тем, что там вовремя поняли опасность бесконтрольного доступа для развития молодежи, и напоминает, что даже тикток в Китае доступен только внутренний.

– Ситуация в мире ухудшается, образ будущего размывается. Многие дети видят мир как "а зачем жить, если не понятно, что будет дальше". Частично это усваивается у взрослых, частично видят сами, частично это результат жизненных обстоятельств. Чтобы это изменить, придется озвучить общую фразу "общество должно измениться". А смысл от этой фразы? У нынешней молодежи способность перерабатывать травматический опыт явно ниже, чем у предыдущих поколений. Предыдущие поколения к тому же массово не знали, что "суицид – это выход". Такой информации не было. А теперь получается, что это "один из выходов, о котором говорят все". Доходит до диких ситуаций, когда некоторые подростки совершенно серьезно говорят: "Все хотят совершить суицид, но просто долг и обстоятельства им не дают этого сделать". На попытки возразить следует: "Ну, мне и психологи, и врачи, и учителя говорили, что они думают о суициде". То есть когда человек на этом зациклен (это уже обычно те или иные расстройства психики), то мозг вычленяет только суицидальную информацию. Одна девочка сказала: "Вы говорите "не думать о суициде?" Я включаю фильм "След" – расследуют суицид, включаю медицинский сериал – спасают суицидника, включаю новости – суицид, иду в школу – говорят о суициде", – передает слова девочки Армер.

На самом деле в России уже существуют и технические способы ограничить подростков не только от онлайн-игр, но и от сомнительного контента в принципе, говорит адвокат Станислав Селезнев. И, что важно, при использовании таких механизмов интересы взрослых людей, которые вправе иметь доступ к любой информации, затронуты не будут.

– В интернете невозможно ничего запретить, закрыть и удалить. Но есть наиболее продвинутые технологии, которые Роскомнадзор уже активно применяет. Это технические средства противодействия угрозам, работающие по технологиям глубокого анализа пакетов – DPI. Их обход наиболее затруднен, но тоже не является невозможным, – объясняет он. – Прописанных прозрачных процедур оценки ресурса и внесения его в список угроз безопасности интернета нет. В соответствии с постановлением правительства о порядке работы перечня угроз либо Минцифры, либо Федеральная служба безопасности самостоятельно по собственным критериям принимают решения о включении ресурса в список угроз.

Работает и другая система. Есть очень известный ресурс, называется PornHub, на котором распространяются ролики откровенного характера (кстати, законодательного определения порнографии у нас нет). Ресурс не заблокирован, но доступ с территории Российской Федерации с российских IP осуществляется путем авторизации через сеть "ВКонтакте", если я не ошибаюсь, для тех, у кого в профиле стоит подтвержденный возраст старше 18 лет. Как ВК подтверждает, не могу сказать, я стараюсь им не пользоваться, но они чуть ли не сканы документов требуют. Через Госуслуги, в конце концов, можно сделать: в клинику записаться и аниме посмотреть заодно. Много шуток, конечно, на эту тему, но техническая возможность ведь существует. Требования прокуратуры по блокировке обоснованы "защитой несформировавшейся психики несовершеннолетних", но под этим предлогом закрывается доступ и для совершеннолетних, которым гарантирован свободный доступ к информации 10-й статьей Европейской конвенции и 29-й статьей Конституции РФ. Могу предположить лишь, что эти дела ведутся прокуратурой исключительно для статистики. Если мы посмотрим количество таких дел, а их десятки тысяч ежегодно, можно представить себе, какое количество прокуроров у нас занимается отсмотром разных видеозаписей в интернете вместо того, чтобы осуществлять прокурорский надзор над чем-то действительно угрожающим. Они считают, что борются с мировым злом таким образом. А ресурсы все равно остаются доступными. Борьба с ветряными мельницами, но за бюджетную зарплату, – возмущается адвокат.

Анна Митянина, обобщая, выделяет три основных способа, направленных на профилактику и предотвращение негативных явлений в подростковой среде: "Информационная пропаганда на всех уровнях, воспитание воспитателей и альтернативный контент".

Леонид Армер считает, что нужна подготовка узких специалистов, постоянное тестирование и наблюдение.

– Так же нужны внедрение в образовательных учреждениях тренинговых практик по социализации и саморегуляции эмоциональных состояний (но где взять сразу столько спецов?), массовая работа с родителями, которым также нужна помощь и инструктаж, развитие сети онлайн и реальных консультаций, пропаганда обращений за помощью, возможность детям получить временное убежище вне семьи и поработать со специалистами, возвращение детской психиатрии (ее не существует уже давно, спецов перестали готовить медвузы), подготовка психотерапевтов для сопровождения после госпитализаций по теме суицидов, – перечисляет он. – Теперь понимаете масштаб, кто его осилит и за какое время? Ещё можно добавить к онлайн-консультациям подготовку волонтёрского корпуса, который просто общается с детьми в сети и оказывает им поддержку и общение, которых им так не хватает.