В России начали выпускать из заключения украинцев, подлежащих депортации или выдворению из страны. Первыми стали отменять решения о депортации украинцев, находящихся в СИЗО, спецприемниках и центрах временного содержания иностранных граждан (ЦВСИГ), петербургские и московские суды. По данным правозащитников Московской Хельсинкской группы, отменены решения о выдворении 21 украинца из ЦВСИГ в подмосковном Сахарове, в Петербурге освобождено 30 человек.
Василий Мороз родился в городе Новоград-Волынский Житомирской области в 1980 году, окончил энергосбытный техникум, получил профессию электрика, но работал в области атомной энергетики. Его отец был ликвидатором во время аварии на Чернобыльской АЭС.
– Он тогда был военным, вот его и послали устранять последствия аварии, а потом он так и остался там работать, хотя ему для этого переучиваться пришлось, – рассказывает Василий Мороз. – Сам я тоже пошел работать в атомную энергетику, отец мне помог устроиться. Я работал в АРСе – Атомэнергосервисе, организации, которая обслуживает атомные станции в Европе и Средней Азии. Когда на Фукусиме бахнуло, туда наши ребята ездили, и в Египте строили АЭС, и в России 47 АЭС обслуживают. В 2013 году я по договору приехал в Россию – строить ЛАЭС-2 (Ленинградскую АЭС. – СР) в Сосновом Бору. Работали мы до 2014 года. Наша бригада специализируется на охладительных системах АЭС, мы строим огромные емкости для охлаждения воды. А потом у нас началась война, мать мне звонит: лучше не приезжай, тебе уже семь повесток пришло.
Мороз решил остаться в России, устроился в строительную фирму, а через год перешел на свои хлеба, купил инструмент и организовал свою строительную бригаду. Личная жизнь тоже устроилась: Василий женился.
– Мы занимались ремонтом квартир, коттеджей, ничем не брезговали. Я сам могу сделать дом любой сложности с нуля под ключ. У жены была квартира, а у меня в Украине квартира, дача, машина, все есть, так что когда мы расписывались, я от ее квартиры написал отказ – мы договорись, что все, что находится на территории России, – это ее, а все, что в Украине, – мое.
А потом Василий Мороз попал в тюрьму, где отсидел 4 года и 3 месяца.
– После этого мне дали 120 дней на выдворение, и я оказался здесь, в ЦВСИГе. Я гражданин Украины, но депортировать меня сейчас из-за войны невозможно. Я очень надеюсь, что смогу находиться на территории Российской Федерации, пока обстановка не изменится и не восстановятся пути сообщения.
Жена Василия за это время умерла, в Петербурге у него отец, гражданин России, в Украине – дочка от первого брака и племянники. Если Василия выпустят из ЦВСИГ, он надеется снова собрать бригаду и продолжить работу.
– Всех ребят с Украины, которых я знал, уже отпустили, они давно работают, так что надеюсь на лучшее, – говорит он.
Василий в курсе событий, происходящих на Запорожской АЭС, по его мнению, те, кто ее минируют, угрожают взорвать и вообще создают там опасную ситуацию, достойны самого сурового наказания.
– У меня один из братьев работает пожарным на Чернобыльской АЭС, живет в Славутиче. Это глупая война. Кто-то зарабатывает деньги, а кто-то должен погибать неизвестно за что, – считает Василий. Он очень хочет вернуться в Украину, где у него прошло полжизни и где живут его близкие, но мечтает бывать и в России, чтобы навещать отца. А пока что главное – это выбраться из ЦВСИГ.
Украинцев, оказавшихся в сходной ситуации, можно разделить на две группы: тех, кого привлекли к административной ответственности за нарушение миграционного законодательства и затем решили выдворить, и тех, кого привлекли к уголовной ответственности и постановили выдворить из страны, именно к ним относится Василий Мороз.
– С весны людей, подлежащих выдворению за нарушение миграционных правил, начали понемногу отпускать, сначала со скрипом, а потом, видимо, было дано соответствующее указание свыше, – поясняет его адвокат Алексей Федорков. – А вот с теми, кто отсидели срок и признаны нежелательными лицами, подлежащими депортации, сложнее. Они находятся в ЦВСИГ с целью депортации, процедура происходит в рамках кодекса административного судопроизводства. УМВД по Петербургу и Ленинградской области подает в суд иск о помещении их в ЦВСИГ с последующим продлением. У Василия Мороза на днях истекает срок пребывания в ЦВСИГе, УМВД, несомненно, будет просить продления, я буду просить суд его освободить.
Мигрант в комнате отдыха специального учреждения УФМС временного содержания иностранных граждан
Но проблема состоит в том, что предельных сроков содержания людей в ЦВСИГ нет, таким образом, пребывание их в заключении безо всякой вины может затягиваться сколь угодно долго.
22-летний украинец Михаил Циркуник тоже "завис" в питерском ЦВСИГе. Родился он в селе Тересва Тячивского района Закарпатской области, где ему и выдали свидетельство о рождении. А вот паспорт гражданина Украины он получить не успел: в 2012 году родители подростком привезли его в Россию. Когда он совершил мелкое правонарушение, его приговорили к штрафу в 5000 рублей и выдворению из страны и поместили в Центр временного содержания иностранных граждан в Красном Селе. Он уже пробыл в заключении восемь месяцев, но перспектив вернуться на родину у него нет: когда встал вопрос о его выдворении, Генеральное консульство Украины отказалось выдать ему паспорт и принять на свою территорию. "При невозможности выдворения, законная цель ограничения свободы отсутствует, и Церкуник М. И. подлежит немедленному освобождению", – считает адвокат Ольга Цейтлина, которая представляет его интересы в суде.
Точно так же Генеральное консульство Украины в январе 2022 года не смогло установить регистрацию на территории страны и наличие украинского паспорта у Руслана Семенова 1965 года рождения, проживавшего в Донецкой области, поэтому выдворить его без украинских документов оказалось невозможно. В ЦВСИГ его поместили еще в декабре прошлого года – без указания конкретного срока ограничения свободы. Через три месяца отсидки он подал заявление о предоставлении временного убежища, сейчас процедура уже запущена, а значит, выдворять его тоже нельзя, считают юристы.
42-летняя Марина Баган сидит в том же самом ЦАВСИГе в Красном Селе, что и Михаил Церкуник. Родилась она в Краматорске, до 2015 года жила в Донецкой области Украины. Вооруженный конфликт в этом месте длится с 2014 года, а с 24 февраля 2022 года здесь идут активные военные действия. До начала войны Консульство Украины оформило ей свидетельство на возвращение, срок действия которого был с 9 февраля по 10 марта 2022 года. Но из-за начала войны срок был пропущен, а теперь, когда дипломатические отношения между Украиной и Российской Федерации разорваны, получить новое свидетельство на возвращение больше негде. Кроме того, выдворить Марину Баган туда, откуда людей, наоборот, эвакуируют с целью спасения их жизней, просто невозможно. "При возвращении в Украину имеется прямой риск для жизни мирного населения, поэтому в силу ст. 3 Европейской Конвенции о защите прав человека и основных свобод и ст. 3 Конвенции ООН против пыток выдворение на данные территории запрещено", – говорится в обращении в Кировский районный суд Петербурга.
Ольга Цейтлина помогает своим подопечным через комитет "Гражданское содействие", который продолжает заниматься теми беженцами и мигрантами, которые застряли в ЦВСИГе, поскольку депортировать или выдворить в Украину их теперь невозможно.
– Некоторые суды даже отказываются помещать таких людей в ЦВСИГ, объясняя это тем, что отправить их на родину невозможно, поскольку в связи с проведением военных действий между Украиной и Россией нет авиасообщения, – говорит адвокат Цейтлина. – Но суды смотрят на это по-разному. Тамбовский суд, например, отказывается помещать людей в ЦВСИГ, если видит, что это гражданин Украины, так и указывает: выдворить невозможно по причине военных действий. Но это пока единственный прецедент такого рода. В Петербурге Красносельский районный суд не только помещает украинцев в ЦВСИГ, но и продлевает пребывание на срок от трех до девяти месяцев.
Из петербургского ЦВСИГ все-таки были выпущены 26 человек, все они "выдворенцы", то есть люди, не совершившие преступлений, а просто нарушившие правила миграционного учета – не выехавшие из страны через положенные 90 суток или потерявшие документы. Но они оказались в гораздо худшем положении, чем люди, вышедшие из колоний, потому что срок исполнения по таким делам – два года, и они, по сути, не совершив ничего общественно опасного, могут провести это время в заключении.
– Еще в 2017 году мы выиграли в Конституционном суде решение по делу Ноя Мсхиладзе, там участвовали я и адвокат Сергей Голубок, – говорит Цейтлина. – Суд сказал, что те, кто сидят больше трех месяцев, могут обращаться в суд с заявлением о проверке законности и обоснованности дальнейшего содержания в заключении. На этот счет должен был быть принят соответствующий закон, но его так и не приняли. И теперь мы стали сами обращаться в суды с просьбой прекратить процедуру выдворения, поскольку она в нынешних условиях невозможна. И наши суды – Фрунзенский, Петроградский, Кировский, Пушкинский – отпускали этих людей, причем не только из Донецкой и Луганской областей, но и из мест, находящихся под контролем Украины. Суды указывали, что поскольку исполнить постановление о выдворении нельзя, то цель лишения этих людей свободы утрачивается, и удерживать их больше нельзя.
Мигрант во дворе специального учреждения УФМС временного содержания иностранных граждан
И если в других городах, например в Волгограде, мигрантам, оказавшимся в ЦВСИГ, нередко предоставляют убежище и на этом основании выпускают, то в Петербурге никому из таких людей статус беженца не дали. А ведь многие оказались в ЦВСИГ еще до войны. Еще одна проблема в том, что некоторые суды рассматривают такие обращения за три дня – так происходит в Петроградском районном суде, а некоторые не назначают рассмотрения по полгода. И большинству сидельцев в ЦВСИГ суды отказывают в предоставлении статуса временного убежища.
– Люди находятся в неопределенном правовом статусе: с одной стороны, они освобождены, с другой – временное убежище им не дают, ссылаясь на то, что они привлекались к административной ответственности. Моему подзащитному Василию Морозу убежище тоже не дали: суд сослался на наличие у него судимости. С одной стороны, у него тут живет отец, гражданин России, с другой – ему запрещен въезд в страну на 10 лет, то есть у него полная неопределенность, – поясняет адвокат Алексей Федорков. – Мы будем обжаловать все эти отказы в предоставлении убежища, и пока длится эта процедура, статус у человека легальный. С августа действует президентский указ о смягчении миграционного законодательства для граждан Украины, в частности, отменяется правило о необходимости вставать на регистрационный учет по истечении 90-дневного пребывания в стране. Но это не отменяет решение о депортации тех, кто уже находится в ЦВСИГ.
Федорков не исключает, что для оказания помощи этим людям придется создавать какие-то новые механизмы, поскольку, даже освобождаясь из ЦВСИГ, эти люди не приобретают легального статуса. По словам адвоката, у него есть подзащитный из Екатеринбурга, у которого просрочен украинский паспорт, и в связи с военными действиями установление его личности под большим вопросом.
– Консульства не работают, на запросы никто не отвечает. Он предлагал пойти другим путем – ему купили билет в Казахстан, он просил выпустить его в другую страну, раз невозможно депортировать в Украину. Этот билет мы предъявляли на суде, но суд сказал, что в рамках депортации его можно отправить только в Украину. В сентябре у него очередное продление срока, и практика такова, что пребывание в ЦВСИГ ему вполне могут продлить.
По словам Федоркова, если его подзащитным сроки пребывания в ЦВСИГ будут продлены, он собирается обжаловать эти решения во всех инстанциях, а потом пойти в Конституционный суд, который уже постановил, что людей, которых невозможно депортировать, нельзя держать в заключении больше трех месяцев. Но это постановление касалось только совершивших административное правонарушение. Юристы считают, что логично было бы распространить его и на людей, подлежащих депортации.