"Расстреливал их через забор". Мать убитого студента 14 лет ждала решения ЕСПЧ

Президент Владимир Путин 11 июня подписал закон, по которому Россия отказалась исполнять постановления Европейского суда по правам человека, принятые после 15 марта. Поэтому сотни россиян, которые жаловались в ЕСПЧ на пытки, домашнее насилие, запрет на свободу слова и собраний, теперь не смогут заставить Россию признать правонарушения и остались без компенсаций. Среди них – Наталья Шумилина. Ее сына, 19-летнего Виталия Шумилина, в 2001 году в Петербурге убил милиционер, который так и не понес наказание за это. Она ждала решения суда 14 лет –​ не ради назначенных ей 60 тысяч евро, а ради чувства справедливости.

Наталье Шумилиной сейчас 69 лет. Она живет в городе Ковров во Владимирской области, куда переехала из Воркуты, самого северного и сурового города Республики Коми. В Воркуте она прожила 20 лет, на Крайнем Севере тогда давали квартиры, вот они и уехали с мужем и двумя детьми из Алма-Аты вскоре после рождения Виталика. Наталья работала директором прогимназии, а ее муж был учителем физкультуры в местной школе.

– Виталик у нас поздний, между дочерью Яной и сыном семь лет разницы. Знаете, он для меня был как игрушка. Игрушка, которую я ждала и любила. С детства он был очень коммуникабельный, обязательный. Даже маленький в доме пытался что-то в порядок приводить. Занимался гимнастикой, очень любил танцевать и петь. С шести лет пошел в нулевой класс, самостоятельный такой. Друзья у него были замечательные, у них класс был очень хороший, они как одна семья были. Он был очень спокойный и уравновешенный, ребята к нему тянулись. Я так была счастлива, что у меня и дочь, и сын. Не наркоманы никакие, не алкоголики, ни в каких группах не состояли, – рассказывает Наталья Ивановна.

Виталий Шумилин

После школы Виталий хотел пойти в школу милиции, но так как ему было только 16 лет, мама не захотела его отправлять в другой город. Поэтому Виталик поступил в воркутинский филиал Горного института в Петербурге.

– Он не был отличником, но учился хорошо. Мы всегда были вместе, он мне ремонт помогал делать, ездил в отпуск с нами.

Два года Виталий учился в родном городе, а на третий курс его перевели в Петербург. Ему в тот момент было 19 лет. Наталья сняла квартиру в Петербурге, где сын жил вместе с сестрой Яной. Летом 2001 года она приехала к ним в гости. 9 июля Виталий сказал маме, что вместе со своим другом Дмитрием Мочихиным (он тоже вырос в Воркуте и учился в том же институте) пойдет на день рождения.

– Мы 10 июля собирались уезжать в Ковров. Я там квартиру получила, потому что проработала много лет на севере. Парень он у меня был обязательный, я его, конечно, отпустила. Но ночью мне стало очень плохо, он мне не позвонил. Наутро я поехала к друзьям, в общежитие. Там и узнала, что случилось, – рассказывает Наталья Ивановна.

Виталий вместе с другом возвращался с дня рождения уже под утро. Для всю жизнь проживших на севере молодых людей погулять по Петербургу в белые ночи было чем-то новым, необычным, домой они не торопились.

– Это было его первое лето в Петербурге, они хотели его почувствовать. Выпили немного пива и вина, я этого не скрываю, выпившие они были. Шли по скверу на Московском проспекте после того, как проводили девочек, возвращались в общежитие к Диме. Там играл какой-то музыкант на гитаре. Виталик у меня этим увлекался. Они подошли к нему послушать, – вспоминает мать.

Затем к ним подошли еще несколько молодых людей, и они повздорили, сейчас уже неизвестно почему. Но конфликт быстро закончился, Виталий и Дмитрий пошли дальше. Неподалеку от того места находился милиционер Алексей Николев.

– Кто-то из тех молодых людей его и позвал. Он вышел, не разобрался ни в чем, начал Диму и Виталика окликать. А Дима парень более хлесткий, чем Виталик. Он ему рукой махнул. Потом они перелезли через забор и пошли дальше. Милиционер начал кричать: "Стоять!" Они не стали останавливаться. И в это время, без предупреждений каких-то, Диме в ноги стреляет милиционер. Дима падает. Виталик растерялся. Он повернулся и сказал этому милиционеру: "Ты что в моего друга стрелял? И в меня будешь стрелять?" И повернулся спиной, чтобы помочь Диме. И милиционер стреляет ему в спину. Виталик упал. Дима это видел, он мне рассказывал это. Он пытался Виталику помочь, но получил еще две пули. Милиционер просто расстреливал их через забор, – говорит Наталья Шумилина.

Виталика и Диму скорая увезла в институт скорой помощи имени Джанелидзе. Их обоих прооперировали. Все это время у обеих палат стояли милиционеры, а Диму Мочихина к больничной койке пристегнули наручниками. Его родителям ничего о ранении сына не сказали, об этом им сообщила Наталья.

Виталий Шумилин с сестрой Яной

Она не уходила из больницы все дни, пока Виталик был жив. Пуля попала ему в спину, между шестым и седьмым позвонком, была задета трахея. Он не мог шевелиться и не чувствовал ног. Но после операции ему стало немного лучше.

– Он был в реанимации. Но врач был очень хороший и пускал меня туда, несмотря на то что перед палатой сидела военизированная охрана. То есть милиционеры с оружием охраняли покой моего сына. Я ухаживала за ним, врач и медсестры разрешали. Он со мной разговаривал, правда тяжело ему было, у него трахея была перебита. Конечно, всего он не мог мне рассказать, я его и не тревожила этим. Но когда я задавала вопросы, он отвечал. Он говорил, что ни в чем не виноват. Я ему верю, потому что он мне никогда не лгал. Мой сын жил еще ровно девять дней, и 18 июля, на моих руках он ушел, – говорит Наталья и плачет.

"Они своего прикрывали"

Наталье Шумилиной не объясняли, почему у палаты ее сына и его друга все это время находились милиционеры. Только позже стало известно, что в отношении Виталика и Димы было возбуждено уголовное дело о хулиганстве – за тот самый конфликт на Московском проспекте.

Первые три дня после смерти Виталика Наталья от горя ничего не могла делать, но ей помогли правозащитник Юлий Рыбаков. Он вместе с журналисткой Екатериной Колесовой занялись расследованием. Спустя полгода, в феврале 2002 года, им удалось через прокуратуру добиться возбуждения уголовного дела в отношении сержанта милиции Алексея Николева.

Судебное разбирательство шло два года. В процессе выяснилось, что Алексей Николев при поступлении на службу в МВД подделал справку из психоневрологического диспансера. Николев в суде свою вину не признал, заявил, что действовал исключительно в рамках закона о милиции: сделал предупредительный выстрел, но Шумилин с Мачихиным "вызывающе игнорировали" его требования как представителя власти и к тому же пытались скрыться. Пока шел суд, Николев продолжал работать в милиции.

Его признали виновным в превышении должностных полномочий и назначили ему пять лет лишения свободы. Гражданский иск о возмещении морального вреда в размере 1 миллиона рублей был удовлетворен частично – 100 тысяч рублей.

Приговор Николев обжаловал. В марте 2005 года, отсидев пять месяцев, он вышел на свободу: суд отменил приговор, так как посчитал, что участие двух народных заседателей в рассмотрении было незаконным, и отправил дело на пересмотр. По новому приговору Николев получил четыре года лишения свободы.

Бывший милиционер пробыл в колонии общего режима, расположенной в Республике Коми, меньше года, после чего подал надзорную жалобу. В 2008 году президиум Санкт-Петербургского городского суда отменил ранее вынесенные решения, потому что срок давности истек, и отпустил Николева на свободу.

– Милиция есть милиция. Они своего прикрывали. Он вел себя так нагло, вызывающе. Ни разу не извинился. Такой пафосный был. Он был уверен, что его не посадят. У нас суд длился шесть лет. Мне не нужны были никакие деньги, мне нужно было, чтобы он был наказан. Хотя мне и его тоже было немного жалко. Потому что парень 27 лет, у которого должен был родиться ребенок. Он, говорят, был в Чечне. И когда ему задавали вопрос, что он делал, он отвечал: "Я делал то, что делал в Чечне". Вот такие люди стояли на нашей защите, – объясняет Наталья Шумилина.

Дмитрия Мочихина родители увезли из Петербурга в Воркуту, он остался инвалидом. Его семья не хотела участвовать в процессе и даже ненадолго возвращаться в Петербург. Наталья Шумилина говорит, что поначалу обижалась на них, ведь Дмитрий мог дать показания, которые посадили бы милиционера надолго. Но потом поняла, что и сама бы увезла сына, если бы он остался жив.

"Я ни на что уже не надеялась"

В 2008 году Наталья Шумилина с помощью правозащитников подала жалобу в Европейский суд по правам человека. В ней говорилось, что неотъемлемое право Виталия Шумилина на жизнь было нарушено, а решение об отмене приговора нарушило требование правовой определенности. Решение суд вынес спустя 14 лет – 22 марта 2022 года. В постановлении говорилось, что дело шло до суда несколько лет, а затем и сам процесс затягивался.

"Потребовалось более трех лет, чтобы это относительно простое дело дошло до стадии судебного разбирательства, а затем, из-за процессуальных недостатков, еще два года, чтобы снова дойти до стадии судебного разбирательства. Эти задержки были полностью связаны с властями и привели к решению прекратить разбирательство в связи с истечением времени", – говорится в решении ЕСПЧ.

Россия признала, что "расследование и последующее судебное разбирательство были чрезмерно длительными". Наталье Шумилиной присудили 60 тысяч евро компенсации морального вреда, еще 1380 евро в качестве возмещения расходов и издержек.

– Я ни на что уже не надеялась. Конечно, я благодарна людям, которые участвовали в этом. Уже приговор не изменишь, уже его не посадишь. Деньги для меня не главное, сына у меня больше нет. Конечно, я благодарна [решению ЕСПЧ], но я думала, что суд не будет таким долгим и его посадят. Но по истечению срока ему уже ничего не дадут. Как мне Екатерина [Колесова] рассказывала, он в Германию эмигрировал, потом снова в Петербург вернулся, какое-то личное дело ведет. Живет человек. Бог ему, конечно, судья. И бог воздаст, – говорит Наталья Ивановна.

Наталья Шумилина говорит, что знает о законе, по которому решение ЕСПЧ по ее жалобе Россия может и не исполнять.

– Я не знаю, почему они не хотят исполнять. Вышли они из этого союза [Совета Европы]. Но люди-то в этом не виноваты. Мы же вон сколько лет… Хотя бы что-то государство сделало. Ведь сын мой мог бы быть сейчас моим кормильцем. Я все эти годы живу на свою пенсию. И если бы эта помощь была, было бы большое спасибо нашему государству. Мне жалко Украину, конечно же. Мне и обидно. Наше решение было готово уже, а тут нас как бы обрезали от этого.

Если деньги, присужденные ЕСПЧ, она все же получит, то потратит их на внучку. Ее зовут Виталия.

– Дочь так сказала: будет сын, назову Виталием, а если дочь – Виталия. Внучка у нас сейчас главное в жизни. Ей 19 лет, школу с золотой медалью закончила. Если бы внучки не было, если бы меня дочь так не порадовала, то я не знаю, что бы меня ждало.

"Россия должна выполнять обязательства"

Адвокат Александр Передрук, который занимается в том числе жалобами в ЕСПЧ, рассказал Север.Релаии, что Россия, выйдя из Совета Европы, не может просто перестать выполнять положения Конвенции о защите прав человека, поскольку у этого тоже есть своя процедура.

– Для того, чтобы денонсировать Конвенцию о защите прав человека и выйти из-под юрисдикции Европейского суда, должно пройти полгода. Европейский суд сохранил свою силу для россиян по тем нарушениям, которые допустила Российская Федерация с 1998 года и до 16 сентября этого года. И Конвенция, и другие международные договоры говорят нам, что все действия, которые возникли во время этого договора, должны быть исполнены государством. Речь идет о том, что это постановление может затрагивать и те события, которые произошли, когда государство еще было участником Совета Европы. Россия же считает, что она самостоятельно исключилась из Совета Европы 15 марта. Во-первых, это неправда, потому что Россию именно исключили. Во-вторых, даже если Россия считает, что выходит самостоятельно из Совета Европы, то процедура выхода должна соблюдаться, то есть Россия все еще должна выполнять обязательства по Конвенции прав человека как минимум в течение полугода. Поэтому этот закон [о неисполнении решений ЕСПЧ] не соответствует международному праву. По большому счету это желание отдельных людей не исполнять решения ЕСПЧ. Логика очень здесь страдает, –говорит он.

Передрук считает, что этот закон мог бы стать предметом рассмотрения Конституционного суда России, но это маловероятно.

– Таких случаев [как с делом Натальей Шумилиной] будет больше, потому что в законе это сформулировано так, что выплачиваются компенсации по решениям, вступившим в силу на 15 марта. В этой детали кроется много важных вещей, потому что есть ряд постановлений ЕСПЧ, которые принимаются в составе палаты из семи судей. Если решение выносит Большая палата или комитет из трех судей, то оно вступает в силу сразу же. Но большинство постановлений принимает обычная палата, а ее решения вступают в силу в течение трех месяцев. Это огромное количество решений. Можно на три месяца назад от 15 марта отмотать и решения за весь этот период могут быть не исполнены. С точки зрения международного права этого быть не должно.

Россия еще может вернуться в Совет Европы, но процесс этот будет непростым и без обоюдного движения обеих сторон вряд ли состоится.

– Речь о возвращении ЕСПЧ в прежнем виде, наверное, уже не идет. Если только возвращаться полностью в Совет Европы. Это возможно. Единственный выход из Совета Европы совершила Греция в 1969 году во время "режима черных полковников". Через пять лет она вернулась в его состав, вновь ратифицировав Конвенцию о защите прав человека и основных свобод, – говорит Передрук. – Если смотреть на постановления Конституционного суда, то там часто пишут, что Россия не мыслит себя вне мирового сообщества. Сейчас это, конечно, звучит достаточно странно, но тем не менее это правовая позиция. Возможно, мы поймем, что ЕСПЧ и Совет Европ важны и для граждан, и для государства, потому что это поддержка демократических институтов и общих стандартов в области прав человека.