В Ленинградской области проживают три официально признанных коренных малочисленных народа России: вепсы, ижоры и вожане. Водь, самый исчезающий из них, много веков заселяет деревню Лужицы на берегу Финского залива. Пережив сталинские репрессии, вожане сохранили свои традиции и язык, но почти потеряли родные земли. Сейчас старинная деревня зажата с двух сторон портом "Усть-Луга" и стройкой путей к газоперерабатывающему комплексу "Русхимальянса".
В 2021 году за вожан вступился режиссер Александр Сокуров – на заседании Совета по правам человека он зачитал президенту их обращение. Однако, уничтожающую деревенский быт стройку это не остановило.
Корреспондент Север.Реалии побывал в Лужицах и узнал, как исчезающий народ водь пытается сохранить то, что осталось от их традиционного уклада.
Деревня Лужицы
Центр водской земли
Деревня Лужицы – около сотни строений, раскинувшихся примерно на два километра вдоль трассы "Нарва" – существует как минимум 500 лет и считается "центром и столицей водской земли". По последней переписи, вожан во всем мире насчитывается 104 человека. Треть из них проживают именно в Лужицах и в соседней деревне Краколье – в основном это уже очень пожилые люди. Остальные живут в других поселениях Ленобласти, в Петербурге и в Эстонии.
Всего в Лужицах осталось меньше ста человек. Деревянные покосившееся домики прячутся под снегом, мимо них каждую минуту проносятся большегрузы. От рева и гула моторов закладывает уши.
Большегрузы с грохотом несутся мимо деревни Лужицы
Часть домов огорожена заборами, и кажется, будто хозяева уехали пару дней назад и вот-вот вернутся. Но многие постройки выглядят заброшенными – на первый взгляд вроде обычный дом, а подойдешь ближе – и видно, что все подступы к нему замело снегом, калитка не расчищена, тропинки к крыльцу и сараю не протоптаны, а кое-где даже зияют выбитые окна.
Магазин в деревне Лужицы
На центральной улице на въезде в Лужицы виднеется небольшое здание магазина, возле которого припаркованы легковушки. Рядом стоят рослые мужчины – это работники порта "Усть-Луга" и строители завода "Русхимальянса".
В начале 2000-х из-за строительства масштабных портовых конструкций деревня оказалась под угрозой сноса. Вожанам огромными усилиями удалось отбить свои родные земли, но порт все же построили. Его границы подходят вплотную к Лужицам со стороны Финского залива.
Деревня Лужицы
– Мы продолжаем строить порт, а живем через лес. Интересного здесь нет ничего. Мы в округе все объездили и облазили, тут нечего смотреть, – говорит рабочий, вышедший из магазина с четырьмя банками пива. О существовании вожан, страдающих от шумного порта, он не знает.
За магазином вдоль центральной деревенской дороги стоит несколько десятков домов. Выделяется новое бревенчатое здание, по фасаду украшенное каменной кладкой. У двери светловолосая женщина с голубыми глазами, в ярко-красной шапке, подметает порог. Увидев гостей, она откладывает веник в сторону и приглашает зайти на экскурсию – в музей водской культуры. Это "центр силы" Лужиц, созданный стараниями самих вожан.
Музей водской культуры в деревне Лужицы
– Раз вы пришли и меня тут застали, значит, Богу так угодно, покажу вам все, – говорит женщина. – Я тут уже 30 лет живу с мужем. Пришла в деревню невесткой. Дети подрастают, уходят, а я остаюсь.
Марина Петрова – учительница в кракольской школе, что в пяти километрах от Лужиц, и одна из работниц водского музея. В свободное время она занимается детским фольклорным ансамблем LINNUD, вяжет варежки с традиционными водскими и финно-угорскими узорами, преподает водский язык.
Марина Петрова в водском музее
Третий музей
Новый бревенчатый дом – это уже третий музей водской культуры. Два предыдущих сгорели.
Первый музей в конце 1990-х обосновала в своем доме Татьяна Ефимова – она, имея вепские корни, приехала в Лужицы к мужу-вожанину, приобщилась к местной культуре и даже организовала ежегодный праздник Luutsa vakkavõ ("Лужицкая складчина"). Татьяна Ефимова активно боролась с властями против уничтожения водских деревень и вырубки окрестных лесов, именно в тот период кто-то поджег ее дом. Местные жители подозревают, что таким образом Ефимову хотели запугать.
Спустя четыре года после пожара, в 2005 году, в Лужицах открылся второй музей – дом предоставили местные жители. Но уже в 2006 году новый музей вновь подожгли, из всей усадьбы удалось спасти только несколько экспонатов.
В водском музее
Деньги на строительство третьего и последнего музея выделила компания "Сибур Портэнерго", которая управляет терминалом в усть-лужском порту. После двух пожаров у вожан не было ни сил, ни желания искать новое здание для создания музеев. Но жителей Лужиц позвали на встречу с портовиками, "Сибур Портэнерго" предложил помощь деревне. Вожане согласились на "откуп" – им строят музей, а они соглашаются на порт. "Мы хорошо представляем, какой ценой нам достанется третий водский музей. Последняя водская деревня Лужицы оказалась заложницей ситуации, в которой экономические интересы государства столкнулись с интересами местного коренного населения, и это создало на сегодняшний день неразрешимый конфликт", – писала Татьяна Ефимова.
Усадьба была возведена с нуля по типу классического водского жилища: из двух самостоятельных изб, одну из которых раньше отдавали семье сына. Сейчас вторая часть музея – это культурный центр для вожан с библиотекой по истории края и архивными фотографиями. В экспозиции музея – костюмы и предметы быта води.
Из двух предыдущих сгоревших музеев из огня смогли выкатить только традиционный водский сундук невесты, внешне похожий на бочку. Остальные экспонаты – одежда, инструменты традиционных промыслов, утварь – все сгорело. Жители восполняли коллекцию с помощью своих семейных реликвий и по сохранившимся фотографиям.
Хранительницей третьего музея стала подруга Марины Петровой – коренная вожанка и жительница Лужиц Марина Павловна Ильина. Она долгие годы работала в МЧС Петербурга, а потом ушла на пенсию, занялась сохранением водской культуры и обустройством нового музея.
– Пять лет назад нашим начальникам этот музей не нужен был, хотя строился при ее поддержке. Никакие структуры, ни Эрмитаж, ни Кингисеппский музей, не хотели брать водский музей себе под крыло. Для всех он был придатком, который никому не нужен. Вся коллекция частная – от жителей деревни. Только в 2017 году администрация Кингисеппского района взяла музей к себе на баланс. Сейчас нам хотя бы электроэнергию оплачивают, – рассказывает Марина Петрова.
Самые светловолосые в мире
Водь относится к группе финно-угорских народов. Первые следы води на побережье Финского залива ученые датируют I–V веками нашей эры. В исторических документах первое сообщение о води относится к 1069 году, когда вожане были разбиты новгородцами и примкнули к ним.
Внешне водь очень трудно выделить среди других прибалтийско-финских народов. Однако сами вожане уверены: их народ был самым светловолосым народом в мире. Считается, что у 80% мужчин и у 76% женщин волосы были белыми или золотисто-желтыми. В водских песнях поется не только о "златокудрых доченьках", но и "сереброглазых сыночках". У многих вожан – голубые или светлые глаза.
Первое упоминание о деревне Лужицы появилось в 1500 году – согласно записям, тогда в деревне было восемь человек. Своего пика население достигло ко времени Великой Отечественной войны: в 1943 году на территории Лужиц проживало около 550 человек.
Самые тяжелые гонения народ водь перенёс во времена советской власти. После Второй мировой войны вожан вместе с ингерманландцами и ижорами репрессировали и депортировали в Финляндию. Возвращаться на свои родные земли им запрещали, а те, кому это удалось, скрывали свои водские корни.
– Вожане и ижоры закапывали и сжигали свои паспорта, – рассказывает Марина Петрова.
В СССР стал исчезать водский язык. Помогли вожанам сохранить культуру специалисты из Эстонии. В ХХ веке деревни регулярно посещал профессор Тартусского университета Пауль Аристэ – лингвист и этнограф. После развала СССР его записи легли в основу музея в Лужицах. Сейчас в Тартусском университете есть даже программа водского языка, письменность у которого появилась около 20 лет назад. Как говорят сами вожане, их язык очень похож на эстонский.
Деревня Лужицы
Труды волонтеров по сохранению вожан дают свои плоды.
– По последней переписи, нас уже 104 человека, а раньше было 64. Наблюдается рост, потому что мы копаемся в родословной вожан через церковные книги, выстраиваем генеалогическую цепочку. Люди, которые обнаруживают у себя водские корни, записываются вожанами. У них появляется интерес к языку и культуре, – рассказывает Марина Петрова.
Впрочем, сейчас только около десяти вожан владеют родным языком.
– Каждую неделю по четвергам в музее собираются наши водские бабушки, читают и переводят. Мы проводим им мастер-классы, общаемся, – говорит Петрова. – Кроме того, ходят на языковые курсы их внуки, которые иногда приезжают в деревню на выходные.
Но все же из-за уничтожения места обитания народа водь его традиции исчезают. Из-за порта "Усть-Луга" на берегу залива вожане оставили одно из основных своих занятий – подледную рыбную ловлю, на которую раньше было принято отправляться целыми семьями. Еще в прошлом веке жители Лужиц на три месяца уходили рыбачить на лёд Финского залива в деревянных будках, которые они привозили с собой на полозьях, запряженных лошадьми.
По словам местных жителей, сейчас у их берегов уже мало что ловится – когда порт открыли, рыбы стало намного меньше. Деревня оказалась в окружении промзоны: с одной стороны заводы, с другой – причалы, и если раньше люди сами промышляли рыбной ловлей, то теперь рыбу им приходится покупать.
Вслед за рыбой из окрестных лесов ушла и вся дичь. А потом с берега Финского залива, по словам вожан, пропали птицы. Зато на дне залива появился уголь – когда в усть-лужском порту швартуются грузовые составы, он падает в воду, поднимая клубы черного дыма.
Путин не помог
В конце 2021 года многострадальная водская деревня вновь оказалась под угрозой сноса – тогда в Лужицы приехали буровые установки, которые вплотную к жилым домам и древнему кладбищу начали строить подъездные пути к газоперерабатывающему комплексу "Русхимальянса".
Проект создания комплекса по переработке этансодержащего газа и производству сжиженного природного газа (СПГ) за 2,7 трлн рублей реализуют АО "РусГазДобыча" и ПАО "Газпром" в районе поселка Усть-Луга Ленинградской области. Предприятие планируют сделать самым мощным по объему переработки газа в России. Еще в 2017 году за поддержкой этого проекта к Владимиру Путину обратился председатель ПАО "Газпром" Алексей Миллер. Президент инициативу поддержал.
В 2021 году жители Лужиц пытались достучаться до чиновников и представителей "Русхимальянса", но безуспешно. Тогда за вожан вступился режиссер Александр Сокуров – на заседании Совета по правам человека он зачитал президенту обращение народа водь с просьбой перенести на другое место дорожную развязку, установить шумозащитные экраны вдоль трассы "Нарва" и ограничить скорость движения у деревни до 40 километров в час. Вскоре после этого губернатор Ленобласти Александр Дрозденко и руководство комплекса встретились с жителями Лужиц. По итогам встречи временный съезд на период строительства комплекса решили оставить возле Лужиц, но перенести дальше основную дорогу к газоперерабатывающему комплексу.
– Съезд готов, он уже работает. Мы постепенно привыкаем к нему. Но надеемся, что в дальнейшем, когда начнёт работать завод, уже будет другой выезд, как нам и обещал президент, – говорит староста деревни Лужицы Валентина Нестерова.
Водское кладбище существенно пострадало из-за действий рабочих, но в итоге прямо через него съезд решили не прокладывать, траекторию дороги к комплексу немного изменили.
Однако не были исполнены другие зачитанные режиссером Сокуровым просьбы вожан. "Русхимальянс" до сих пор не построил шумозащитные экраны вдоль трассы – именно поэтому в деревне закладывает уши от гула машин и стройки. Движение по дороге возле Лужиц очень активное, но власти Ленобласти отказались ставить светофор и уменьшать скорость движения.
– Когда мы едем с работы, мы просто боимся останавливаться на въезде в деревню. Движение не ограничено, никто не сдерживает себя, все едут как вздумается. Мы уже свыкаемся. Что мы можем изменить? Ничего, – вздыхает староста Лужиц.
Вожан также беспокоит, что прибывшие к ним рабочие ходят от своих городков пешком до деревенского магазина, разбрасывают бутылки и банки вдоль обочины дороги, а жителям старинного поселения приходится за ними убирать.
– В одном на все Лужицы магазине они покупают себе алкогольные напитки, а потом жители находят эти бутылки и банки вдоль обочины. Когда начиналась стройка, нас все заверяли, что рабочие не будут ходить по деревне, потому что у них будут свои городки и свои магазины, – говорит Валентина Нестерова.
Война в Украине не остановила строительство ни самого комплекса, ни подъездных путей к нему. Не помогли вожанам и европейские санкции против России на поставку нефти и газа.
– Цивилизация к нам пришла. Мы ее не хотели. Но это энергетический выбор России – строительство заводов. Газ и уголь через нас по-прежнему качают. Германия вот отказалась от нашего газа, так его в другие, дружественные страны направят, – рассуждает Марина Павлова, работница водского музея.
"Люди земли"
Молодежи в водском поселении практически не осталось. Поэтому "частичная мобилизация", к счастью, прошла мимо вожан. Большая часть коренных жителей Лужиц – это дедушки и бабушки, которые сидят по домам и смотрят телевизор. Но среди вожан все же есть те, кто открыто и прямо выступает против российской агрессии в Украине.
Вожанка Екатерина Кузнецова живет в Эстонии с 2017 года с мужем и дочкой. В родной деревне Екатерина не была несколько лет – сперва мешал ковид, а сейчас она не приезжает из-за войны. Много лет она добивалась того, чтобы водь признали коренным малочисленным народом. Сейчас она помогает украинским беженцам и утверждает: "то, как власть относилась к вожанам, и нынешние боевые действия в Украине – это явления взаимосвязанные". А поэтому вторжение российских войск в Украину 24 февраля 2022 года Екатерину Кузнецову не удивило.
– В России все давно думают, что вокруг враги. Когда вожане проходили на праздниках под ингерманландским или водским флагом, их обвиняли в сепаратизме и экстремизме. Когда протестовали против строительства порта – в том, что им платит Эстония. – говорит Екатерина.
Екатерина Кузнецова в национальном водском костюме
Отец и бабушка Екатерины Кузнецовой родом из деревни Котлы, где раньше вперемешку жили вожане, ижоры, ингерманландские финны. Сама Екатерина родилась в 1975 году в Петербурге, но бабушка активно приобщала ее к водскому языку. Интерес к культуре вожан у Екатерины появился после поездки на заработки в Англию в 1998 году – общение с молодежью из разных стран заставило ее задуматься о том, почему многие из них, в отличие от россиян, так хорошо и подробно знают свою историю и национальные традиции.
– Я поняла, что я могу сказать только "привет" на своем языке, а показать мне нечего, потому что не было водских книг или костюмов вне музеев. Перед тем, как водскую культуру показывать, надо было ее поднять. И я вернулась в Россию с решением это делать, – вспоминает Екатерина Кузнецова.
В 2000 году в доме Екатерины в Петербурге проходили одни из первых в России уроков водского языка под руководством специалиста по языкам малочисленных народов Мехмета Муслимова. Стабильно на занятия ходили всего семь человек. Ученики переводили водские сказки, которые потом издали в виде сборника.
С создательницей первых двух водских музеев в Лужицах Екатерина познакомилась уже после того, как музей в доме Татьяны Ефимовой сгорел. Вместе с жителями Лужиц Екатерина собирала экспонаты и архивные материалы для второго и третьего музеев, издавала водскую газету, шила традиционные костюмы – тут ей очень помогло образование художника. В 2000-х в Кракольской школе открылись курсы водского языка. Их организатором была доцент эстонского Тартуского университета Хейнике Хейнсоо – ученица Пауля Аристэ, который собирал информацию о вожанах еще при советской власти.
– Тогда у нас появилась возможность восстанавливать свою культуру. Мы собирались делать культурный заповедник. Летом 2008 года мы поехали фотофиксировать водскую пристань, сложенную из камней местными жителями. Но когда мы попытались выйти на берег, обнаружили железный забор. Когда мы стали выяснять, в чем дело, то узнали о строительстве порта "Усть-Луга". На берегу тогда было много ярких исторических объектов, которые уничтожили экскаваторы. С этого и началась наша борьба, – рассказывает Екатерина.
На претензии вожан портовики отвечали просто: де-юре води не существует, а значит, строительство ничему не угрожает. После этого Екатерина Кузнецова начала добиваться признания народа водь коренным малочисленным народом Ленобласти: собирала справки от институтов и лингвистов, чтобы доказать, что народ водь представляет ценность для России. Для отправки обращений чиновникам вожане организовали Общество водской культуры. В 2008 году водь все же удалось включить в перечень коренных народов России.
Однако, чтобы не допустить появления "промзоны" на месте старинных деревень, нужно было создать заповедник и объявить, что деревня Лужицы и соседние с ней населенные пункты – это охраняемые территории для проживания коренных народов. Но реакция властей на инициативу, как вспоминает Екатерина Кузнецова, была следующей: "Мы не будем вносить территорию в перечень, потому что тогда нам придётся соблюдать законы".
– В 2008 году у нас появился национальный энтузиазм, все начало получаться. Если бы продолжилось движение, то было бы как с народом ливы в Латвии. У ливов оставалась одна семья, говорящая на языке, когда началась государственная поддержка и восстановление культуры. Сейчас там есть Ливский институт, более 200 человек свободно владеют ливским языком. А такое строительство, как здесь, на водской земле, только рассеивает народ, не говоря уже о вымирании традиционных обычаев, – констатирует Екатерина Кузнецова.
Исправить то, что власти сотворили с водскими поселениями, могло бы только закрытие и перенос на другое место всех промышленных объектов, считает вожанка.
– У нас сейчас нет территории, где мы могли бы жить спокойно. Вожане себя называют Maaväci – "люди земли". И нам важна земля, на которой мы жили. – говорит Екатерина.
Но пока Россия занята завоеванием новых территорий в Украине, в Ленинградской области продолжается насильственное лишение народа водь их исторических земель.