"Внучку вы не увидите никогда". Нет ремонта – нет ребенка

Органы опеки забрали у 70-летней Раисы Шалаевой из Калининграда 8-летнюю внучку Алину из-за плохого состояния муниципальной квартиры, где жила семья. Сначала чиновники предложили пенсионерке переехать в неблагоустроенную квартиру без отопления, а когда та отказалась, лишили ее опекунства над внучкой. Шалаева пошла в суд, но чиновники уже ищут девочке новых родителей, выяснил корреспондент Север.Реалии. По официальной статистике, каждый пятый ребенок из 406,1 тыс. детей-сирот изымается из семьи, как Алина – якобы из-за угрозы ее жизни и здоровью.

Раиса Шалаева с фотографиями внучки

Фотографии Алины в небольшой квартире на окраине Калининграда везде: девочка смотрит со стен, улыбается со страниц альбома. Вот она танцует, а тут, в 5 лет, поет на сцене. В шкафу аккуратно развешаны девичьи платьица, на письменном столе ждут хозяйку учебники и игрушки, в клетке грызет яблоки хомячок – любимый питомец Алины.

– Алина спрашивает про Хомку. Я ей говорю: "Алиночка, Хомка тебя ждет и обязательно дождется". Она все время спрашивает меня, когда я заберу ее домой. А я ей только и могу что сказать: "Подожди, подожди еще немножко", – говорит бабушка Алины, смахивая слезы. – Я без нее не могу, а она без меня.

Опекуном внучки бабушка была последние шесть лет. Алине было всего полтора года, когда от инсульта умерла ее мать, дочка Раисы Леонидовны. Последние полтора месяца свою внучку бабушка видит только по выходным – в детском доме.

27 января органы опеки без предупреждения забрали девочку прямо из школы. "Я пришла за ребенком, а ее нет", – вспоминает бабушка.

Девочку увезли в детскую областную больницу для медосмотра перед помещением в детский дом. Бабушке навещать внучку запретили под предлогом карантина, 10 дней она прожила в тягостном неведении, что будет дальше. Все это время, по словам Раисы Леонидовны, опека отказывалась сообщать, куда будет помещена Алина.

– А потом в больнице мне сказали, что ее перевели в детдом. А что за детдом, никто не знает. Стала искать. В опеке мне вообще ничего не говорили. Я опять пришла в больницу, пригрозила полицией, прокуратурой, СМИ. И только тогда медработник мне сказала, что ребенок в Гусеве, – говорит Шалаева.

Питомец Алины ждет ее у бабушки

Девочка оказалась в Центре помощи детям, оставшимся без попечения родителей, "Росток", в 120 км от Калининграда. И теперь каждый выходной бабушка садится на автобус и едет три часа в Гусев, чтобы увидеть внучку.

– Когда я первый раз ее увидела – боже мой! Она на себя не похожа, худая, как будто вся сжатая, скованная, маленькая, волосики как у мышки. Говорит: "Мама (а она меня мамой дома называет), я каждую ночь плачу. Прошу милицию, помогите. Мама, ну кто мне может помочь? Я хочу уйти отсюда, я домой хочу!" – говорит бабушка.

Квартира с угрозой для жизни

Раиса Шалаева считает, что стала жертвой "шантажа со стороны чиновников". Свою внучку она называет "заложницей квадратных метров". Причиной лишения ее опекунства стало "нарушение прав ребенка" и "отказ опекуна переехать в предоставленное благоустроенное жилое помещение" из небезопасной квартиры, говорится в приказе комитета по социальной политике Калининграда.

"Небезопасной" была признана квартира на улице Запорожской, где еще недавно Раиса Шалаева жила с внучкой и 46-летним сыном. Это муниципальная квартира в немецком доме довоенной постройки, ее выдали Шалаевой после долгих лет работы на заводе. В 2015 году чиновники провели осмотр и установили: с фасада дома отслаивается штукатурка, а в квартире проваливаются полы. И хотя полноценной экспертизы сделано не было, чиновники потребовали, чтобы семья съехала до 2019 года. О капремонте и реконструкции дома речь не шла.

По словам Шалаевой, в той квартире не было газа, она отапливались электричеством. Когда микрорайон начал застраиваться, строители повредили канализацию, да так и не починили. Но назвать квартиру "опасной" нельзя.

– Я много раз просила помощи у администрации, чтобы сделали канализацию, провели газ, годами все это продолжалось. Тем более что у соседей газ был подведен, нужно было только подключить. Но в помощи мне постоянно отказывали, – вспоминает Шалаева. – Хотя я считаю, что можно было руки к той квартире приложить. Ничего нам там на голову не падало, ничего опасного там не было.

Чиновники предложили бабушке с внучкой переехать в комнату в маневренном фонде. От этой идеи Шалаева категорически отказалась.

– Это была маленькая комната в общежитии, с клопами и бомжами. Двери взломаны, грязь, бутылки. Я смотрю – пьяные ходят, наркоман сидит у батареи, ежится, греется. Ну куда с ребенком меня пихать в это общежитие! И ладно бы предлагали временно, на время ремонта нашей квартиры, но нам ничего не обещали. А я знаю, что это временное на всю жизнь. Я там с женщиной разговаривала, она 20 лет судится, и никто ее не переселяет, – вспоминает Раиса Леонидовна.

Тогда городские власти предложили семье другой вариант – 18-метровую квартиру на улице Лужской, в отдаленном микрорайоне Калининграда. Квартира была без газа, отопления (предполагалось, что отапливать помещение будет газовый котел, а он не был подключен) и хоть бы какого-то ремонта.

– Вместо 28-метровой квартиры троим жильцам предложили перебраться в 18-метровую квартиру на окраине. Без отопления, без чистовой отделки. Чиновники говорят об угрозе жизни в квартире на Запорожской – угроза была бы, если бы их переселили в этот холодный новострой без всяких удобств, – рассказывает правозащитница Ирина Косенкова, которая представляет интересы Шалаевой в суде.

Дом на окраине Калининграда, куда переселили Раису Шалаеву

"Там не было ни линолеума, ни обоев, ни батарей. Голые стены. И сюда нас с ребенком толкали", – вспоминает Раиса Леонидовна. Она была готова закрыть глаза на неудобный район, но поняла, что на пенсию и опекунское пособие сделать полноценный ремонт просто не сможет. Тем более эта квартира на 10 метров меньше, чем положено по закону на троих жильцов, исходя из нормы 9 метров на человека. Шалаева обратилась в суд Московского района Калининграда, посчитав, что таким образом как раз органы опеки нарушают права ее внучки-сироты.

– Интересно, что на суде чиновники показывали фотографии какой-то другой квартиры – там и дверь такая красивая была, и котел газовый висел. Якобы я не захотела в такую хорошую квартиру переезжать. Я говорю: "Что ж вы за квартиру такую показываете?" У меня дверь была – обычная фанерка. И котел висел на нитках, – вспоминает пенсионерка. – В итоге в июле 2020 года суд вынес решение о моем выселении из квартиры на Запорожской, которая не является аварийной. При этом в решении суд не указал, что выселяют нас в благоустроенную квартиру, а указал – "в другое жилое помещение".

Она проиграла и апелляцию в областном суде, а потом подала кассационную жалобу.

"Суд произвел выселение про ст. 90 ЖК РФ, которая допускает выселение в другое жилое помещение, но не благоустроенное. Истец в нарушение закона не предъявил доказательств благоустроенности жилого помещения на ул. Лужской. Суд посчитал законной норму обеспечения жилой площадью по норме общежития, а именно 6 кв. м на одного человека. В квартире на Запорожской площадь была 28 кв. м, что позволило сделать две комнаты, и девочка имела спальню отдельно от взрослого мужчины. В комнате 18 кв. м такой возможности не будет, что грубо нарушает жилищные права несовершеннолетней девочки", – говорится в кассационной жалобе.

Также Шалаева пожаловалась в прокуратуру. Но чиновники ждать не стали и выложили свои козыри.

– В органах опеки мне сказали: если не подпишете договор соцнайма, мы забираем у вас ребенка, вы больше внучку никогда не увидите. Как это так? – возмущается Шалаева. – Я, конечно, подпишу любой документ – не надо мне никакой квартиры, лишь бы ребенок был со мной. В заложники ребенка взяли, чтобы я перешла в эту квартиру.

На переезд ей дали три дня. Алина в это время была уже в детдоме.

В это же время об истории семьи в интернете написали родители одноклассников Алины. К делу подключились активисты со всей страны и стали собирать деньги на экстренный ремонт муниципальной квартиры. Абсолютно посторонние люди сделали то, что должен был сделать город со своим имуществом – привели жилье в приличное состояние, куда не страшно привести ребенка.

– Это была холодная "бетонная коробка". Отопление отсутствовало, через входную покорёженную дверь просматривалась лестничная площадка, батареи, трубы – все капало, текло, все краны, стыки, ванная шатается-болтается. На стене висел газовый котел, не подключенный к сетям, – говорит калининградка Наталья, которая узнала про историю семьи из интернета и стала помогать. – Общими силами отремонтировали и благоустроили квартиру, купили газовую плиту, стиральную машинку, заменили батареи, устранили все протечки, заменили входную дверь. Очень много людей принимали участие в помощи: установили розетки, свет, купили мебель. Наши местные газовики тоже выступили как благотворители – бесплатно произвели работы по замене радиаторов отопления.

– Я не ожидала, что так много хороших людей вокруг! Я без них не смогла бы ничего сделать, – благодарит пенсионерка.

Раиса Шалаева в квартире, отремонтированной волонтерами

В начале февраля она переехала в новую квартиру. Ее сын, на которого муниципальные квадратные метры не рассчитаны, снял жилье и теперь живет отдельно.

В квартире у Раисы Леонидовны сейчас светло и уютно. Казалось бы, бабушка выполнила все условия органов опеки. Но внучка до сих пор в детдоме.

Процесс запущен

Сейчас Раиса Шалаева пытается оспорить в суде лишение ее права опекунства над Алиной. Очередное судебное заседание назначено на 2 апреля.

– Будет рассматриваться административный иск об отмене приказа комитета по соцполитике Калининграда о лишении Шалаевой опекунства. Мы просим отменить приказ, назначить ее опекуном, – говорит Косенкова. – Нам непонятна позиция органов опеки. Мы еще 25 февраля подали ходатайство об отмене приказа о лишении ее опекунства, но оно так и не рассмотрено. Под давлением Шалаева сменила квартиру, и теперь органы опеки должны осмотреть место, где будет проживать девочка, как оборудована квартира, есть ли спальное место, место для игр, стол. Но никто осматривать квартиру так и не пришел.

А пока бабушка отстаивает свои права в суде, анкета внучки уже в федеральной базе детей-сирот. Девочке активно ищут новых родителей. Претенденты на удочерение уже приходили знакомиться.

– Приходили потенциальные родители две недели назад. Они пришли в тот день, когда было предварительное слушание, 3 марта. Они пришли, говорят ей: "Мы живем богато, у нас свой дом, собаки-кошки, мы тебя приглашаем в гости, если понравится, мы будем твоей семьей". Девочка расплакалась – сказала: "У меня есть мама, дядя, я хочу домой", – рассказала Наталья.

Фотография Алины у бабушки в новой квартире

– У нас суд идет, а там ее уже хотят отдать в другую семью! На сайте анкета – как зэка фотографируют, ребенок как на продаже стоит. Это ужас какой-то, что творится в этом мире, – возмущается Шалаева.

Знакомая семьи, детский психолог Ольга Автушенко поговорила с Алиной в детском доме. По ее словам, девочка испытывает сильнейший стресс.

– Алина проживает травму потери уже второй раз за свою маленькую жизнь. Сначала потеря мамы, а теперь и бабушки. Сейчас она жертва психологического насилия, испытывает тревогу и бессилие. Ребенок дезориентирован и просто не понимает, что происходит, нет возможности защищаться и выход один: стараться не думать о том, что случилось. Она вся напряжена и часто плачет ночами. Представьте себе: вы живете в семье, знаете, что у вас есть близкие, есть безопасное место, где вас любят, – и вдруг вас выдергивают из этого места, приводят незнакомых людей, говорят, что теперь ты будешь жить с ними. Шок, непонимание и страх. Я очень сочувствую и Раисе Леонидовне, и ребенку. Девочка нуждается в защите, – считает психолог. – Бабушка очень любит внучку и делает все, чтобы ей было хорошо. Раиса Леонидовна потеряла дочь, маму Алины. И те чувства, которые сейчас она проживает, воспитывая девочку, я назвала бы "переносом" ее материнских чувств на внучку. Ее забота и ответственность гораздо больше, чем те же проявления в общепринятом понимании роли бабушки. Однозначно, изъятие ребенка из семьи – это психотравма, последствия которой могут проявиться в будущем – как психоэмоциональными проблемами, так и физиологическими недугами, проблемами со здоровьем.

"Как можно взять и забрать?"

Как рассказывает Раиса Леонидовна, до этого к ней никогда не было претензий со стороны опеки. Она регулярно отчитывалась о средствах, потраченных на внучку. Бабушка активно занимается ребенком – Алина хорошо учится, ходит на хореографию и вокал, собиралась поступать в музыкальную школу.

– Сейчас на меня льют грязь. Говорят, что я была опекуном ради наживы. Ну какая нажива! 15 тысяч – это нажива? Ну две тысячи добавили, это 17 тысяч. Тем более что я отчеты даю за каждую трату, – говорит пенсионерка.

– Вообще, самой этой ситуации бы не было, если бы семью сразу переселили в 28 квадратов, а не уменьшили площадь на 10 метров. И дали бы нормальное жилье, где тепло и уютно. Государство посчитало, что ему легче забрать ребенка, чем отремонтировать дом, – подчеркивает Косенкова.

– Квартира была признана непригодной еще в 2015 году, а приказ о лишении опекунства вышел только в 2021-м. Если Раиса Леонидовна такой плохой опекун, где были органы опеки все эти годы? Получается, они как орган надзора, сами оставляли ребенка в опасности, – рассуждает волонтер Наталья.

Проверку по делу проводит областная прокуратура. От комментариев до окончания судебного разбирательства в ведомстве отказались.

Раиса Шалаева с фотографиями внучки

Получить оперативный комментарий в городском отделе опеки и попечительства не удалось. Как пояснили в пресс-службе калининградской администрации, Раиса Шалаева неоднократно предупреждалась о необходимости обеспечить безопасные условия для жизни и здоровья ребенка. Также в пресс-службе отметили, что Алина имеет право на общение с родственниками.

"В настоящее время отделом опеки проводится работа по выявлению родственников и иных лиц, готовых принять ребенка на воспитание в семью", – говорится в заявлении пресс-службы.

По словам Косенковой, в последние дни процесс поиска родителей для Алины не приостанавливается и угроза, что Алина будет передана в другую семью, сохраняется.

– Сначала ребенок был на карантине, бабушке нельзя было посещать. Потом долго искали девочку в Гусеве. А органы опеки трактуют так, будто бабушка якобы вообще не появляется. Как будто бы бабушка не предпринимает никаких действий, чтобы забрать ребенка. А это не так, – говорит правозащитница.

– Если я проиграю суд, я все равно буду идти дальше, – обещает бабушка. – Надежда осталась только на Москву, останавливаться не буду. Эту такую травму ребенку нанести! Как можно взять и забрать? Весь мир знает, и никто помочь не может. Я хочу, чтобы опека поняла, что ошиблась, и изменила свое решение. Я готова на многое. И я ни за что не остановлюсь.

Всего в России 406,1 тыс. детей-сирот, 20% из них изъяли из семей в связи с угрозой их жизни и здоровью, 8% из них были выявлены в течение года.