"Рискуют жизнями – бесплатно?" Врачам отказывают в "ковидных" выплатах

В российских регионах врачи не могут получить выплаты, обещанные президентом за работу с коронавирусом. При этом на дежурства многие выходят, потому что "работать некому", без спецзащиты, в простых халатах и масках. В Санкт-Петербурге страховые выплаты не получили 80% медиков, заболевших коронавирусом. Похожая ситуация – и в других регионах России. Корреспондент Север.Реалии выяснил, как врачи и их близкие пытаются выбить у государства заработанные деньги.

"Муж медсестры заразил все отделение"

Светлана Запорожец, врач-эндокринолог Краснотурьинской городской больницы в Свердловской области, в июле переболела коронавирусом. Очаг инфекции был по месту ее работы. Однако в страховке, обещанной президентом, ей отказали: комиссия посчитала, что случай не страховой.

– В июле у медсестры из нашего отделения заболел муж. Ее сразу вывели как контактную. У всех, с кем она контактировала на работе, взяли тесты. Они были отрицательные, в том числе и у меня, – рассказывает Светлана Запорожец. – Инфекция появилась позже. В терапевтическом отделении заразились около десяти пациентов и столько же сотрудников. Я тоже переболела. И пока я лежала в стационаре, комиссия признала наш случай нестраховым, поскольку посчитала, что мы все заразились от медсестры. То есть муж медсестры заразил все отделение?

Но даже если все произошло именно так, это все равно заражение на рабочем месте, говорит Запорожец, а значит, случай подходит под страховой.

– Заразиться я могла только на работе. Я живу одна, из дома выхожу редко. Моя работа заключается в том, что я принимаю больных в поликлинике, а раз в неделю дежурю в больнице. На дежурстве я контактировала с больной с температурой, позже у нее подтвердились ковид и пневмония. Когда начались заражения в отделении, я контактировала с этими больными. Я считаю, что у меня страховой случай. Мне 66 лет, я работаю. Просят дежурить, я дежурю. Во время пандемии я не ушла на изоляцию, работа есть работа.

Почему отказали в страховке, ей пока не объяснили. Руководство медучреждения признало, что врачи работали в зоне риска с "ковидными" пациентами – медиков поощрили премиями. Запорожец получила восемь тысяч рублей, кто-то около пяти тысяч. Почему такие суммы, тоже вопрос – на стимулирующие выплаты в 80 тысяч они тоже не похожи.

Такие истории есть в большинстве регионов, утверждает лидер профсоюза "Альянс врачей " Анастасия Васильева:

Анастасия Васильева

– У нас просто лавина обращений, пишут со всей страны. Жалуются на невозможность получить выплаты – стимулирующие и страховые. Обращаются родственники умерших медиков. Например, сегодня звонила женщина: супруг-врач погиб в пандемию, а работодатель не подтвердил, что врач заразился на рабочем месте. На повторное заявление провести расследование вообще не ответил.

6 мая президент Владимир Путин подписал указ, где отнес заражение коронавирусом к профессиональным заболеваниям. Теперь медики, заразившиеся на работе, имеют право на страховые выплаты: 68 тысяч рублей в случае временной потери трудоспособности, от 688 до 2 млн рублей – при наступлении инвалидности. Если медик скончался, его близкие получат страховку в 2,75 млн рублей. Выплаты производит Фонд социального страхования.

В июле Минздрав РФ направил в регионы разъяснения, где указал, что в ходе расследования причин заражения "должны быть обеспечены прозрачность и объективность, а сомнения при подведении его итогов должны трактоваться в пользу медицинского работника".

Но по факту доказать, что заражение произошло на рабочем месте, удается не всем, говорит сопредседатель межрегионального профсоюза медработников "Действие" Андрей Коновал:

Андрей Коновал

– По указу, медики имеют право на выплаты, если заразились при исполнении служебных обязанностей. И мы считаем, что должна быть презумпция того, что медработник заражается на работе. Все сомнения должны трактоваться в пользу медработников. Но нередко комиссия под предлогом того, что нет документально зафиксированного факта контакта медика с пациентом, у которого был лабораторно подтверждённый ковид, отказывает в признании заболевания сотрудника страховым случаем. Хотя далеко не всегда, как известно, из-за низкого качества тестов или неправильного алгоритма взятия мазков и их хранения реальный ковид у пациента подтверждается лабораторно. Кроме того, сотрудник может заразиться в условиях медучреждения не от своих, а от других пациентов или даже от коллег.

"При вскрытии все было видно"

В Калининграде семье медсестры, умершей 15 мая, пришлось доказывать, что она скончалась от коронавируса, а не от пневмонии, как значилось в справке о смерти. 61-летняя Валентина Колодяжная более тридцати лет проработала в Калининградской областной клинической больнице, в отделении функциональной диагностики.

– Жена обещала покойной матери, что добьется правды, и я ее в этом поддержал. Мы решили доказать, что у нее был ковид, что руководство больницы допустило очаг заражения, что это была халатность, – говорит Ашот, зять умершей медсестры. – Всем, кто не мог прийти к ней в кабинет, она делала ЭКГ на переносном аппарате, поэтому и заразилась. Маски давали какое-то смешное количество, в итоге теща что-то сама из марли сделала. В конце апреля она почувствовала себя плохо, поднялась температура, начался кашель. Тесты показали сначала отрицательный результат. Она начала проситься в отпуск, но ей не разрешили – сказали, работать некому. Конечно, в журнале написано, что работала она с нормальной температурой.

В это же время заболел муж Валентины, а в областной больнице был выявлен очаг коронавируса, 29 апреля медучреждение закрылось на карантин. Валентина лечилась дома, пила таблетки от кашля по совету участкового врача. Когда стало хуже, больную госпитализировали в ЦГКБ, в реанимации которой она скончалась через несколько дней.

Валентина Колодяжная

– Больница не признала, что у тещи был коронавирус. 15 мая я позвонил в больницу, и врач-реаниматолог сказал, что она умерла от ковида. А когда выдавали бумагу, написали, что пневмония, возбудитель неизвестен, – рассказывает Ашот. – Но у меня друг-похоронщик. И когда мы стали заниматься похоронами, он рассказал, что поговорил с патологоанатомом, и тот подтвердил, что у нее сто процентов ковид, в легких "стекла". Но он заключение не может написать, ведь в больнице пишут, что она умерла от пневмонии. Хотя при вскрытии все было видно.

Семья провела закрытую церемонию похорон, позвав минимум родственников, без пожилых людей. Могилу копала похоронная бригада в защитных костюмах.

Чтобы выяснить истинную причину смерти матери, ее дочь Екатерина с супругом обратились в Следственный комитет и Роспотребнадзор. СК провел свою проверку и выяснил, что Колодяжная действительно скончалась от коронавируса. После проверки Роспотребнадзора на 50 тысяч рублей был оштрафован главврач больницы – за нарушения требований безопасности и возникновение очага инфекции.

А семья Валентины, как оказалось, теперь имеет право на страховые выплаты в 2,7 млн рублей.

– Мы о страховке понятия не имели. С финансами у нас проблем нет. Нам просто было важно доказать правду. При этом у нас не было цели выгнать главврача или кого-то еще. Ну, оштрафовали его, а по сути больницу – государство из одного кармана в другой переложило деньги. Это система, которую мы не поменяем, – считает Ашот.

"Не смогла отказать"

Еще одна калининградка Екатерина Соловьева намерена через суд добиваться страховых выплат после смерти матери – врача-реаниматолога. 65-летняя Светлана Соловьева скончалась 12 мая. Официально подтверждено, что врач заразилась на рабочем месте, в Калининградской областной клинической больнице. Она 32 года отработала анестезиологом-реаниматологом в областной больнице, где в апреле случилась массовая вспышка COVID-19. Врач была единственным кормильцем в семье, к тому же на работу во время пандемии вышла под давлением руководства, утверждает ее дочь.

– В конце апреля маме позвонила заведующая отделением и сказала, что надо выходить на работу как минимум на неделю. Мама сказала, что ведь есть же молодые врачи, по возрасту она в группе риска. Но по телефону было указание, что надо идти. Конечно, она не смогла отказать. 24 апреля мама пришла на работу, а 29 апреля больницу закрыли на карантин. Кто-то успел покинуть больницу, включая саму заведующую, но потом поставили охрану и никого не выпускали, – отмечает Екатерина.

Екатерина и ее мать Светлана Соловьева

В больнице было выявлено более пятидесяти случаев заражения. Покидать обсерватор было запрещено, Соловьевой продлили смену еще на неделю. Позже эпидемиологическое расследование покажет, что врач заразилась COVID-19 на рабочем месте: она оказывала медпомощь, в том числе больной, у которой позже подтвердился коронавириус.

4 мая у Соловьевой поднялась температура. Ее перевели в ЦГКБ, где подключили к аппарату искусственной вентиляции легких. Но 12 мая врач скончалась.

– О том, что мама умерла, я узнала даже не из ЦГКБ, а от ее коллег. Я выросла в областной больнице, меня там все знают. И они мне позвонили раньше и сказали: "Прости, Катя, мама умерла", – говорит дочь погибшей.

По президентскому указу, ни Екатерина, ни ее 13-летний сын не имеют право на страховку, так как не входят в утвержденный перечень лиц. Страховые выплаты могут получить супруги медработника, родители или, за их отсутствием, бабушки-дедушки, а также несовершеннолетние дети, взрослые дети-инвалиды, дети-студенты до 23 лет. Совершеннолетних детей, не являющихся инвалидами, а также внуков в этом списке нет.

Владимир Середин

– Я считаю, что перечень является неполным, необоснованным и незаконным, так как противоречит в этой части федеральному закону №125 "Об обязательном социальном страховании от несчастных случаев на производстве и профессиональных заболеваний". Этот закон предусматривает получение страховых выплат, в том числе, иждивенцами, – говорит адвокат Екатерины Владимир Середин. – И Конституция РФ гарантирует каждому социальное обеспечение в случае потери кормильца.

Екатерина и ее мать последние два года вместе воспитывали 13-летнего Даниила, и семья жила фактически на зарплату бабушки. В 2018 году Екатерина по настоянию мужа оставила высокооплачиваемую работу, вскоре они развелась, и она осталась без дохода на съемной квартире.

– Это был сложный год. Тогда как раз умер мой родной брат, мы с мамой тяжело переживали потерю. На нервной почве у меня начались сильные высыпания на коже, из-за этого не брали на работу. Муж алименты платит, только когда за ним бегают судебные приставы. И мама сказала: переезжайте ко мне, вместе будет легче, – вспоминает Екатерина. – Она сказала, что мне нужно заняться своим здоровьем и уделить время сыну, а работать пока будет она. А я стала заниматься домашним хозяйством.

Сейчас Екатерина состоит на бирже труда, и официальной работы у нее нет.

– Когда я пришла с заявлением о страховых выплатах в калининградский соцстрах, они мне сразу сказали, что вы никаких компенсаций не получите. Сказали, пишите куда угодно, хоть президенту, документы сверху придут к нам, и мы вам отпишем отказ, – вспоминает Соловьева. – Но я считаю, что имею на выплаты полное право. Почему их могут получать супруги, которых может быть сколько угодно, а единственная дочь и внук права на это не имеют? После мамы у нас никого не осталось.

Адвокат Владимир Середин сейчас готовит иск в суд об установлении факта нахождения на иждивении у Светланы Соловьевой внука и дочери. И обращение в Генпрокуратуру и к президенту – с просьбой добавить в перечень лиц совершеннолетних детей и несовершеннолетних внуков. По его словам, процесс этот вряд ли будет быстрым, к тому же судебная практика часто не на стороне родственников.

– Но попробовать надо, ведь от судебного решения зависит не только судьба Екатерины с сыном, но и других медиков по всей стране. Которые сегодня рискуют жизнями. Получается, бесплатно? – отмечает Середин.

"Руководство считает, мы ничем не рискуем"

Проблема не только в страховке. Многие медики до сих пор не увидели в полном объеме стимулирующие выплаты, которые президент обещал еще в середине апреля.

По постановлению правительства РФ №484, выплаты для врачей, работающих с ковидными пациентами, составляют 80 тыс. рублей в месяц, для медсестер – 50 тыс. рублей, водителей и фельдшеров скорой помощи – 25 тыс. рублей. Еще одно постановление, №415, предусматривает возможность выплат медикам, оказывающим помощь пациентам из групп риска.

В мае, когда должны были прийти первые выплаты, врачи сообщали, что вместо обещанных надбавок получили буквально "копейки". После протестов и скандалов на федеральном уровне были приняты меры, но по ряду позиций ситуация стала даже хуже, утверждает Коновал:

– Минздрав России с мая навязывает регионам собственную трактовку постановлений правительства. Особенно ярко это проявляется в отношении постановления №415, по которому выплаты положены подавляющему большинству медработников. Минздрав же потребовал, чтобы регионы платили только при наличии случаев лабораторно подтверждённого ковида и преимущественно работникам специализированных подразделений. То есть ты можешь оказывать помощь пациентам с ковидом или с подозрением на ковид, но не получить выплат.

По его словам, сами постановления сформулированы нечетко, трактовать их можно как угодно. Поэтому в регионах и платят по-разному. Например, в Москве, Санкт-Петербурге, Пензе – в полном объеме. Где-то вводят свои, хоть и небольшие, но выплаты, чтобы как-то снизить недовольство медиков, а где-то платят только работникам специализированных медучреждений и подразделений.

– Продолжается собственное творчество на местах. Полный хаос и неразбериха. Ситуация отличается от региона к региону, даже от учреждения к учреждению, – рассказывает Коновал. – В одних регионах платят надбавки только за те дни, когда врач работал с больным с COVID-19, в других – оплачивают за весь месяц. Из-за идиотских правил сейчас, при одном и том же уровне риска и нагрузки, один медработник может получить дополнительно под 100 тысяч в месяц, а другой – ничего. Тех, кто ничего, в десятки раз больше.

Врач-лор Кандалакшской ЦРБ в Мурманской области Ярослава Чистякова, как и многие медики в стране, получила выплаты лишь за один день работы.

Ярослава Чистякова

– За июль у меня была ковидная пациентка, которую я же и выявила. И мне заплатили 1901 рубль – за день работы. Хотя президент говорил, что никто не должен считать часы и минуты, – говорит Чистякова. – В нашей ЦРБ выпустили локальный акт, где узкие специалисты вообще отсутствуют в списке получателей. Только участковый терапевт и врач общей практики – в поликлинике больше выплаты не положены никому. Правда, и им платят тоже по дням. Руководство считает, что мы ничем не рискуем, работая в поликлиническом отделении. Но все группы риска у нас – людям деваться некуда. Я же не знаю, кто с чем ко мне пришел. Из СИЗов – маски и перчатки, больше ничего. Маски выдавали под роспись, типа экономьте.

При этом в соседнем Мурманске узкие специалисты выплаты получают, говорит Чистякова.

– В Пензе в прошлом году "итальянку" устроили, так их теперь понимают, у них все в шоколаде. А у нас ничего не боятся. Они думают, как сэкономить на медиках. При этом у нас была вспышка в больнице, хотя на карантин ее не закрывали. Обидно, что мы, врачи, вынуждены доказывать, что мы рискуем. А наше руководство при этом получает очень хорошо, просто сидя в кабинетах, – утверждает врач.

24 июня сотрудники организовали в больнице профсоюзную ячейку "Действие", чтобы защитить свои права. Около 50 сотрудников медучреждения ЦРБ написали коллективное обращение в Следственный комитет и прокуратуру по поводу невыплат. И, по словам Чистяковой, столкнулись с давлением администрации.

– Завполиклиникой вызывала сотрудников, тех, кто подписал письмо, по одному, и угрожала, что администрация не будет их защищать в судах, что лишит подработок, что применит меры дисциплинарного воздействия, – говорит медик.

Без надбавок остались в Санкт-Петербурге сотрудники Национального медицинского исследовательского центра травматологии и ортопедии имени Вредена, который с апреля по май был закрыт на карантин. С коллективным письмом они обратились в петербургское отделение ОНФ.

Некоторые категории медработников вообще не могут рассчитывать на выплаты, говорит Коновал из "Действия", например, сотрудники детских домов. Там могут быть ковидные пациенты, хотя учреждения не относятся к системе Минздрава. Такая история, например, случилась недавно в Северодвинском детском доме, где у воспитанника был обнаружен коронавирус, а сотрудники учреждения безвыходно отсидели в карантине без каких-либо выплат. Но "за бортом" постановлений остаются и работники медучреждений.

– На что ссылаются чиновники и работодатели? Во-первых, было введено ограничение на оплату оказания помощи пациентам с коронавирусом, не подтвержденным лабораторно. Например, скорая доставляет пациента в больницу, у него все признаки, но мазки не берутся в скорой, их делают в больнице, результаты приходят уже потом. И врачам скорой, по мнению руководства, выплаты не полагаются, – говорит Коновал. – Или же в обычных больницах, где лежат пациенты, у них все признаки инфекции. Их отправляют в ковидный госпиталь. А работники, которые ранее оказывали помощь, могут не попасть под выплаты, например, потому что тест не был проведен в их рабочую смену.

– Получение выплат должно быть очень простым, – уверена Анастасия Васильева из "Альянса врачей". – И когда к нам обращаются, мы сразу делаем запросы в Росздравнадзор и прокуратуру. Часто проблему удается решить. У врачей сейчас в целом повышается уровень юридической грамотности, и инстанции понимают, что имеют дело с людьми, которые знают законы. Это своего рода воспитание чиновников.