Ничто так наглядно не демонстрирует абсурдность политически-мотивированного обвинения, как казенный язык материалов уголовного дела. За месяц до плебисцита по Конституции – этого пафосного обращения президента к народному мнению – я получила на руки утвержденное прокуратурой обвинительное заключение, оценку моего личного мнения, высказанного в авторской колонке.
Больше года назад, после теракта в Архангельске я написала статью "Репрессии для государства". Там я заострила внимание на том, что у взрывника были политические мотивы, вспомнила народовольцев и предположила, что репрессивная правоохранительная машина, олицетворенная ФСБ, что называется, сама напросилась. Это мое частное мнение превратилось в уголовное дело по статье 205.2, оправдание терроризма.
Как будто бы правки в Конституцию внесли давным-давно, и "свободу слова" оттуда уже вычеркнули.
Расследование тянулось больше года, и все время казалось, что однажды морок развеется, и не в этой, так в следующей контрольной точке дело будет закрыто. Доследственная проверка подтвердила – ну тогда после расследования. Следователь не прекратил – ну тогда прокуратура. Но вот и прокуратура утвердила, со второй попытки, и теперь "суд разберется" – но верить в это, пожалуй, чересчур наивно даже для меня.
Давайте почитаем, как они все это формулируют. Итак, Прокопьева Светлана Владимировна обвиняется "в том, что она совершила публичное оправдание терроризма и пропаганду терроризма, совершенные с использованием средств массовой информации и информационно-телекоммуникационных сетей, в том числе сети "Интернет", при следующих обстоятельствах".
Уже вот это "совершила совершенные с использованием" заставляет усомниться, а способна ли сторона обвинения в принципе иметь дело с текстами? Уголовная статья 205.2 – она же про смыслы, про слова, про русский язык. Про мысль, которая, как предполагали составители Уголовного кодекса, приводит к общественно-опасным последствиям (что само по себе неочевидно).
Но дальше – больше. Попробуйте прочитать следующие четыре предложения – там суть "совершенного преступления", за что меня будут судить:
"Прокопьева С.В., являясь журналистом, то есть носителем авторитетного профессионального мнения, выступая в роли общественного эксперта и действуя с целью формирования у массовой аудитории средств массовой информации и пользователей информационно-телекоммуникационной сети "Интернет" (далее по тексту ИТКС "Интернет") общественного мнения о признании идеологии и практики терроризма правильными, нуждающимися в поддержке и подражании, а также представления о допустимости осуществления террористической деятельности, об убежденности в истинности продвигаемой идеи и предлагаемой ею точки зрения, осознавая общественную опасность своих действий, предвидя возможность наступления общественно опасных последствий и желая их наступления, 07.11.2018, в период времени с 11 часов 00 минут по 12 часов 31 минуту, находясь в студии радиоканала "60 FМ", расположенной на 9 этаже здания по адресу: г. Псков, ул. Петровская, д.51, умышленно, будучи осведомленной об обязательном выпуске и опубликовании предоставляемого ею информационного материала в средствах массовой информации радиоканал "60 FМ" (свидетельство о регистрации средства массовой информации от 31.03.2016 Эл №ТУ 60-00235) и электронное периодическое издание "Псковская лента новостей (ПЛН)" (далее по тексту - ЭПИ "ПЛН") (свидетельство о регистрации ЭЛ №ФС77-42756 от 25.11.2010), и заведомо зная, что совершенное 31.10.2018 в здании УФСБ России по Архангельской области преступление является террористическим актом, изготовила аудиозапись с подготовленным ею в период времени с 03.11.2018 по 05.11.2018 авторским информационным материалом с названием "Репрессии для государства" на тему террористического акта, совершенного семнадцатилетним подростком 31.10.2018 в здании УФСБ России по Архангельской области, расположенном в г. Архангельске, текст которого начинается словами "Яблоко от яблони недалеко падает......" и заканчивается словами "безжалостное государство произвело на свет гражданина, который сделал смерть своим аргументом. Надейтесь, что он исключение.", после чего 07.11.2018 в период времени с 12 часов 31 минуты до 12 часов 38 минут и в период с 19 часов 47 Минут до 19 часов 53 минут, данная аудиозапись была выпущена в свободном доступе для прослушивания неограниченному кругу лиц в эфир средства массовой информации радиоканал "60 FМ" в г. Пскове на частоте 102,6 МГц передачи - авторской программы "Минутка просветления", и в этот же день около 12 часов 35 минут указанная аудиозапись была опубликована в свободном доступе для прослушивания неограниченному кругу лиц в ИТКС "Интернет" на сайте по адресу: http://echo.pln24.ru/eho/earchive/eminprosv/327724.html, которая содержит признаки оправдания идеологии и практики терроризма, формирования определённого взгляда и положительного эмоционально-смыслового отношения адресата к архангельскому террористу (борец с "репрессивным" государством, современный "народоволец", защитник прав и свобод граждан, "жертва" политики действующей власти) и его действиям (имеют "высокие цели", "благородные мотивы", "существенные причины").
После чего, 08.11.2018 в 14 часов 32 минуты, текстовая версия вышеуказанного авторского информационного материала в виде статьи с названием "Репрессии для государства" была опубликована в свободном доступе для просмотра неограниченному кругу лиц в ИТКС "Интернет" на сайте ЭПИ "ПЛН" по адресу: https://pln-pskov.ru/society/327820.html‚ которая содержит признаки оправдания идеологии и практики терроризма, формирования определенного взгляда и положительного эмоционально-смыслового отношения адресата к архангельскому террористу (борец с "репрессивным" государством, современный "народоволец", защитник прав и свобод граждан, "жертва" политики действующей власти) и его действиям (имеют "высокие цели", "благородные мотивы", "существенные причины").
Своими умышленными действиями Прокопьева С.В. при вышеуказанных обстоятельствах с использованием ИТКС "Интернет" и средств массовой информации радиоканал "60 FМ" и ЭПИ "ПЛН", распространила на радио частоте 102,6 МГЦ передачи авторской программы "Минутка просветления", а также на сайтах по адресам: "https://pln-pskov.ru/society/327820.html"‚ "http://echo.pln24.ru/eho/earchive/eminprosv/327724.html", являющихся открытыми для свободного прослушивания и просмотра неопределенно широкому кругу лиц, вышеуказанный текст, содержащий публичное заявление о признании идеологии и практики терроризма правильными, нуждающимися в поддержке и подражании, направленный на формирование у лиц представления о допустимости осуществления террористической деятельности.
Таким образом, своими умышленными действиями Прокопьева С.В. совершила преступление, предусмотренное ч. 2 ст. 205.2 УК РФ".
Если эти четыре предложения не осилить, то вот сокращенный вариант: "Являясь журналистом, осознавая общественную опасность своих действий, умышленно, будучи осведомленной об обязательном выпуске и опубликовании, изготовила аудиозапись с авторским информационным материалом. Своими умышленными действиями Прокопьева С.В. распространила на радио, а также на сайтах вышеуказанный текст".
В числе вещественных доказательств есть, например, диктофон – это докажет суду, что я работаю журналистом
А теперь по-русски: журналистка написала текст для своей авторской программы на радио, запись вышла в эфире, текст опубликовали на сайте. От пяти до семи лет лишения свободы.
Далее следователь должен был показать умысел и установить обстоятельства совершенного преступления. Умысел – в том, что я знала, когда писала текст, что он будет доступен "неопределенно широкому кругу лиц", а еще знала, что взрыв в Архангельске – это теракт. Про обстоятельства и доказательства – тоже очень интересно. Следователь установил, где (дома), когда (за день до передачи), какими средствами (личный ноутбук марки Самсунг, изъятый при обыске) я сочиняла свой текст, куда я пошла его записывать, кто находился на месте преступления в тот самый момент (реально был риск, что подтянут "организованную преступную группу"). К делу приложен "протокол осмотра места происшествия" (студия "Эха Москвы в Пскове") и копия плана девятого этажа административного здания по адресу: Псков, Петровская, 51. В числе вещественных доказательств есть, например, диктофон с записями (я задаю людям разные вопросы, а люди мне отвечают) – это докажет суду, что я работаю журналистом.
Так, совершенно нормальная деятельность – написать текст, зачитать его по радио – с помощью нехитрых протокольных манипуляций превращается в уголовный состав. Обычная работа журналиста криминализирована только потому, что кто-то решил, что обсуждать причины терактов и критиковать ФСБ – нельзя. Преступлением объявлен сам факт высказывания по неудобной для власти теме.
...действуя умышленно, изготовила борщ
А что будет, если завтра кто-то столь же всесильный решит, что нельзя, например, варить борщ?
А вот что: "Иванова А. Б., являясь поваром, то есть носителем профессионального кулинарного навыка, действуя с целью удовлетворения чувства голода у неопределенно широкого круга лиц, осознавая общественную опасность своих действий, умышленно, будучи осведомленной об обязательном употреблении в пищу произведенного ею продукта, изготовила борщ". И далее – протокол осмотра кухни, изъятие кастрюли, экспертиза "жидкости темно-бордового цвета", протоколы допросов – соседей, которые чуяли запах на лестничной клетке, продавца с рынка, где Иванова А. Б. купила свеклу, засекреченного свидетеля, который лично пробовал этот борщ. Все, что угодно, можно подать как преступление, если правильно оформить по УПК.
Расследование, которое в самом начале представлялось мне как "битва экспертов", по факту оказалось нудным делопроизводством. Сверяясь с УПК, расставили галочки: умысел – есть, место происшествия – вот, копия текста на ноутбуке – найдена. Специфика дела требует лингвистическую экспертизу – вот вам экспертиза, и у эксперта есть даже свидетельство о дистанционном обучении по специальности, 144 часа. Сами слова – особо и не важны. В смысл текста, суть высказанной идеи никто не вникал, и вникать, похоже, не собирается. И всем плевать, что это авторское мнение журналиста, и что Конституция и закон о СМИ дают мне право высказывать какое угодно мнение. Сам факт, что оно есть – преступление.
Но если (сейчас опять будет цитата) "особый, не совпадающий с общепринятым взгляд (мнение)" стал в нашей стране преступлением, то зачем вам, дорогие власти, нужен апрельский плебисцит? Как ни крути, а вариантов ответа два – либо да, либо нет. И предполагается, что будет "да", поскольку поправки уже приняты и Госдумой, и региональными собраниями. А вдруг, народ скажет "нет" - что, "такого быть не может"?
Но если вы не хотите слышать то, что вам неприятно – зачем спрашивать? Что за двойные стандарты?
Иное мнение, как следует из процедуры, власть в принципе не намерена слышать
Куда честнее было бы взять и просто запретить любую критику государственной политики (да уже запретили, по сути, через законы об оскорблении власти). Вот прямо так и записать: у вас, граждане, нет права на мнение, не совпадающее с общепринятым. Чтобы никакие журналисты, типа меня, не встревали на штрафы и сроки, если вдруг очередная публично высказанная идея взбесит очередного генерала ФСБ.
И плебисцит, понятное дело, в таких условиях лишний. Потратить несколько триллионов рублей – чтобы что? Получить "одобрямс" уже вступившим в силу поправкам? Иное мнение, как следует из процедуры, власть в принципе не намерена слышать. И хорошо, если сказавшие НЕТ хотя бы останутся на свободе.
Высказанные в рубрике "Мнения" точки зрения могут не совпадать с позицией редакции.