Автомобильные грузовые перевозки по территории России за последние два месяца войны с Украиной и введенных после этого санкций не сократились по сравнению с "довоенным" временем, свидетельствуют данные системы "Платон". Однако российские и белорусские дальнобойщики, застрявшие на европейских границах, говорят, что уже фактически остались без работы и средств к существованию, многие из тех, кто работал на компанию, дорабатывают последние деньки и проедают последние деньги, те же, кто доставлял грузы на своих машинах, выставляют их на продажу.
Несколько километров до латышско-российской границы, городок Зилупе, где проживает 1400 человек. 50-летний Николай Фаст, русский немец, родившийся в Алтайском крае и 33 года живущий в Германии, скупает практически все, что видит. На наших глазах пустеют полки с хлебом, водой, полностью исчезает колбаса и всевозможная нарезка. "Жалко, тележки маленькие, несколько раз придется ходить, – говорит он, закидывая очередные продукты. На кассе вылезает счет на 258 евро. – Купил бы и больше – да уже взять нечего, средний чек у нас 500–600 евро". Практически месяц он, как и другие волонтеры-энтузиасты, мотается вдоль российской границы и завозит на стоянки и "колейки" воду и еду дальнобойщикам. В один автобус, который Николай называет "бусиком", влезает около 800 кг разной снеди. Каждый день вдоль российско-белорусских границ ездят несколько таких "бусиков".
– Тут еще до магазина можно пешком добраться, а то на такое насмотрелся! Люди стояли вдоль деревень, один туалет, простите, засратый, на 5 километров, а у них ни бумаги туалетной, ни зубной пасты, ни денег, карты банковские заблокированы, деньги на телефоне кончились, это какая-то дикость и жесть, даже не верилось, что такое возможно! – рассказывает Николай. – Мои друзья увидели таких дальнобойщиков и поговорили с ними, а потом мне рассказали – мы сидели у меня дома на кухне и думали, как им помочь. И создали группу в телеграме, сейчас в ней 20 тысяч человек из разных стран, и все готовы помогать – и деньгами, и делом. Бабушки звонят: милок, возьми 20 евро, купи ребятам сигарет, у меня аж слезы на глазах после таких звонков.
Николай вырос в алтайской деревне, в семье было 13 детей, "я четвертый снизу", смеется он. Так всей деревней, где были одни этнические немцы, и переехали в Германию в 1989 году. "Мать всегда говорила: ты лучше отдай, чем у тебя перебор будет, с тех пор так и живу", – говорит Николай. Сам он плиточник, есть своя ремонтная бригада, в свободное время гоняет на мотоцикле. На лобовом стекле его "бусика" чего только нет – и шарф с флагом России, и символика "За ВДВ!", и мягкий волчонок, символ "Ночных волков", байкеров, поддерживающих во всем президента Путина, – все это подарки дальнобойщиков, которых мы накормили-напоили, поясняет Фаст.
Дальнобойщики, застрявшие на границе, стали заложниками пятого пакета европейских санкций, наложенных на Россию после ее вторжения в Украину. С 9 апреля фурам с белорусскими и российскими номерами запретили въезжать в страны ЕС, а также транзит по территории стран членов ЕС (кроме машин с калининградскими номерами). Дальнобойщикам России и Беларуси, которые уже находятся в Европе, дали время покинуть территорию Союза до 16 апреля. Решение о запрете въезда застало транспортные компании и их водителей врасплох. На всех пропускных пунктах российской и белорусской границы с европейскими странами возникли многокилометровые очереди.
На латышско-российской границе фуры стоят за семь километров до погранперехода Терехово. Николай останавливает свой "бусик" вдоль трассы и предлагает водителям воду и еду, дальнобойщики-латыши в основном вежливо отказываются, россияне и белорусы берут с радостью. На стоянках, где вплотную друг к другу стоят десятки машин, возле "бусика" выстраивается очередь.
– Я раньше делал рейс Москва – Словения – Москва за полторы недели, а теперь... – Андрей от досады машет рукой. – Я 12 апреля выехал из Словении и еще не въехал в Россию даже, хотя в прежние времена я бы уже вернулся в Словению и заработал бы свои 900 евро. Половину своей зарплаты теряю на ровном месте и проедаю оставшееся. Понятно, нам фирма немного компенсирует простои, но все равно, когда стоишь и не двигаешься никуда, то только тратишь.
Владимир с товарищами работает на машинах с польскими номерами, они на четырех грузовиках едут в Москву с растаможкой в Смоленске. На "борту" продукты и медицина, могли бы, говорит, попытаться проехать без очереди, "но перед мужиками неудобно, стоим со всеми, по-честному". Пятый день они уже возле Терехова, а до этого трое суток проторчали на белорусской границе, пока не получили указание от начальства ехать на латышско-российскую границу.
– Война – это глупость, и Путин неправ! Они там (в Украине. – СР), может быть, плохо жили, но так делать не надо было. Только мир, только мир во всем мире! – у Владимира сын призывного возраста, который остался в Москве. Когда он говорит о мире, его глаза слезятся – то ли от сильного ветра, то ли от беспокойства за сына. – Мы долго жили в Москве, в Митино, собственно, сын там и живет, вот на банкира учится, ради него в свое время переехали. А не так давно жена уехала в Беларусь, там просто жизнь дешевле. А я что – я не живу, я существую, сплю неделями в машине, ем что попало.
Раньше ездил в основном Москва – Екатеринбург, зарабатывал 2 тысячи долларов, чувствовал себя нормально. Потом 70 тысяч стал за работу получать, тоже еще ничего, но в итоге ушел к полякам (нанялся дальнобойщиком в польскую транспортную компанию. – СР) – они лучше платили, тысячу евро хотя бы. Но вот теперь война, санкции, закрытые границы, и мы, хоть и все время на работе, а не дома с женами спим, опять обнищали. И когда домашних увидим, вообще теперь непонятно, маршрут из-за санкций теперь у нас Латвия – Россия – Польша, и так по новой, в Белоруссию точно месяц не попадем, может, и больше. Мне 51 год, из них 30 я в машине живу, слава богу, своей баранкой хоть на квартиру в Белоруссии заработал, хорошая у нас, трешка. Видимо, брошу эту работу, вообще уже нет никакого смысла, – говорит Владимир.
16 апреля, в ответ на европейские санкции, Беларусь ввела запрет на перемещение через таможенную границу ЕАЭС транспортных средств, зарегистрированных в ЕС. Фуры теперь перегружают на границе, а дальше грузы перемещают на машинах с белорусскими и российскими номерами. В российской Ассоциации международных автомобильных перевозчиков (АСМАП) предлагают ввести против перевозчиков из Евросоюза такие же меры, как в Беларуси, чтобы дать работу своим транспортным компаниям. Но даже если их и введут, то явно не скоро – против них выступают ФТС России, Министерство промышленности и торговли и Министерство сельского хозяйства. Сергей из Калининграда, что стоит у Терехова уже неделю, считает, что Лукашенко закрыл границу правильно и Путину надо поступить точно так же. Он экономист по специальности, но последние 12 лет работает дальнобойщиком.
– Еще недавно по 4–5 дней на границе стояли, теперь неделю. И все это началось после того, как Евросоюз в ответ на войну в Украине запретил транзит белорусских машин и все поехали сюда, потому что тут российская граница. А белорусы другую схему сделали: они прямо на границе перегружают машины... – поясняет он. – Мысли у мужиков тут самые печальные: кто-то еще надеется, что как-то все устаканится месяца за три и можно будет дальше работать, пытается перестроиться и работать с Калининграда на большую Россию, а кто-то выставляет машины на продажу, потому что работы уже нет и, видимо, не будет. Я думаю, что единственный выход из этой ситуации – это закрыть въезд Евросоюзу в Россию, и тогда у нас будет работа. Они будут привозить груз так же, как на польско-белорусскую границу, а дальше уже своими машинами. Поляки уже ставки подняли: если раньше из Польши до Калининграда она была 40–50 тысяч рублей, то сейчас при той же самой загрузке ценник доходит до 200 тысяч, то есть цены у европейских перевозчиков выросли в 4–5 раз. А возим в основном материалы, которые нужны для производства. И наши предприятия, которые еще могут работать на тех материалах, которые не запрещены к ввозу, вынуждены будут поднимать цены. Вот и прикиньте, на сколько они в России вырастут (по прогнозам Минэкономразвития, инфляция в 2022 году достигнет 17,7%, в Центробанке считают, что она будет еще выше – 18-23%. – СР).
Владимир Фельк подсчитал, что получит в этом месяце в лучшем случае 400 евро. Он этнический немец, жил в Алтайском крае, село Осколково, вся родня давно переехала в Германию, а его семья осела в белорусском Витебске.
– Знал бы, что стоять неделю придется на границе, ни за что бы на такой рейс не согласился, эти же деньги я и в Витебске заработать могу... Вот я приехал сюда, передо мной было 1070 машин, стою уже четверо суток, а передо мной еще 520 машин, – говорит он. – Как война началась, мне даже боязно было, у моей фуры синий верх, желтый низ. Не знал, как в России на это отреагируют, читал, что сейчас за кроссовки желто-синие оштрафовать могут (в центре Москвы был задержан 40-летний мужчина в желто-синих кроссовках и позже оштрафован судом на 10 тысяч рублей, кроссовки были признаны "средством агитации". – СР), вдруг остановят на дороге – замучаюсь же платить. Или колеса порежут да стекла побьют, кто ж его знает. Но ничего такого, к счастью, не было...
С перевозками он думает завязывать, с жизнью в Беларуси тоже.
– Я, конечно, против войны и всегда был против. Лучше какой-никакой мир, но только не это. Люди ж страдают, женщины и дети страдают, мужчин убивают. Я большую часть жизни прожил в Белоруссии, где у меня семья, дети, и не дай бог, на нее нападут, я ж за них, за жену с детьми, воевать пойду, – рассуждает Фальк. – Вот все Белоруссию ругают, мол, жить плохо, свободы нет, а я скажу, что хорошо жить в Белоруссии, квартира у меня, двухкомнатная правда, но есть. Кредиты, машины – доступно все. Но, если честно, уезжать будем в Германию, всей семьей, у меня с сыном гражданство есть, жена экзамен сдаст по языку и тоже получит. Война и санкции быстро не кончатся, а жить на что-то надо, кредит за меня никто не погасит. В Германии я могу и водителем почты пойти, и тем же дальнобойщиком, но за другую сумму уже.
В кабине у Евгения из Калининграда пахнет только что сваренной гречкой, сам он недавно из душа, но настроение все равно "так себе". Его фура загружена этикетками для разных товаров.
– Раньше я за месяц делал четыре ходки, а теперь одну, в лучшем случае полторы будет, – говорит он. Не исключено, что этот рейс у него последний. – Из Калининграда работы нет уже, расценки на перевозки упали так, что это вообще невыгодно стало, машину буду продавать: содержать фуру, содержать государство себе в минус. Сейчас в разы цены взлетели и на резину, и на запчасти, а еще страховки, налоги, "Платон". Пока война, я думаю, хорошего тут будет мало, границы закроют полностью. Многие товары, что шли на Калининград, теперь тут не пускают, можно только паромом. Их всего три в месяц, очереди огромные, обещают, правда, больше сделать, но все равно это... Про войну даже не спрашивайте – кто захочет себе хуже сделать? Закон один – выжить бы как-нибудь.
Выживать придется на зарплату жены (8 тысяч рублей за работу в небольшом мебельном магазине), объясняет он, да проедать деньги от продажи фуры, поэтому и настроение "так себе".
Евгений из Калининграда пятые сутки стоит на границе, вся жизнь на колесах, его обычный рейс Калининград – Москва – обратно. Впереди еще 300 машин, а значит, тут ему торчать еще двое суток. В столицу он везет строительную крошку.
– С каждым разом все хуже и хуже, месяца полтора назад было побыстрее. Обычно тратил на границу сутки-полтора, – говорит он. – Я не знаю, из-за войны это все или нет, мы же всех тонкостей не знаем, наверное, я поддерживаю спецоперацию. Все страдаем теперь. Но им, Владимиру Владимировичу, видней. А скажи мы что другое – нам сами знаете что может быть (административное или уголовное преследование. – СР), – сворачивает он разговор. Впрочем, бросать работу пока не собирается, поскольку возит грузы на крупную компанию, "глядишь, что и придумают, товары-то всем нужны".
Борис Каркмазов потерял на границе полторы недели. Больше он простаивал только весной 2017 года, когда дальнобойщики в Москве выступали против системы "Платон", бастовали они тогда почти два месяца. Полтора года еще потом отъездил на своей фуре, но в 2019-м сдался и продал ее: заработанных денег хватало только на обслуживание машины. Пытался работать в других местах, но снова тянуло в дорогу, устроился в итоге в крупную фирму тем же дальнобойщиком.
– 30 марта я выехал из Смоленска, а в конечный пункт, Сыктывкар, попал только 22 апреля. Белоруссия, Польша, Словакия, в Венгрии чуть стекла не побили, пришлось уехать – украинцы охотились на машины с русскими номерами, в Румынии чуть солярку всю не слили, – рассказывает он про свой последний европейский рейс. – Сейчас в Новороссийск поеду, если тоже невыгодно окажется, то брошу эту работу. Другие ребята с Европы на Турцию переключились, поехали туда, теперь на тамошних границах многокилометровые колейки, пошли первые партии большегрузов на Монголию. Но ничего хорошего все равно не ждем: должны были новые машины получить, Volvo и Skania, их в Калуге из импортных комплектующих собирают, а ничего не пришло, завод закрылся. На чем ездить будем, когда машины износятся, даже не представляю.
По данным системы "Платон", доля российских грузовиков от 12 тонн в парке компаний составляет 39% (в основном это "КамАЗы"), на иностранную технику (Volvo, Scania, MAN и др.) приходится 61%.
– Хочешь знать, кто виноват? Виноват Лукашенко, виноват Путин, виноват Евросоюз, все виноваты! А страдают простые люди, я лично страдаю: моей семье нечем заплатить за квартиру, не на что купить продукты. Потому что они меряются *****... У меня жена, ребенок, я работаю за границей и отправляю им деньги. Меня дочка вообще не знает и не помнит, когда приезжаю, спрашивает у мамки: что это за дядька тут по дому ходит?! Вот такая у меня жизнь, такая работа, а теперь и ее не будет, – у Алексея на глазах слезы, он отворачивается ото всех и, забрав из "бусика" хлеб и воду, уходит.
– Да, в Европе много людей, но не все пойдут на эти траки (показывает на грузовики. – СР) работать, потому что это нелюдская работа, – горячится его товарищ. – Кто работает-то на них? Русские, белорусы: аааа, у тебя денег нет – давай на трак, я с маленьких лет рос на этих машинах, крутить руль, ехать по маршруту, загружать-разгружать – это мое, а пойди я сейчас даже на стройку – я там никто, я ноль. Вот как раньше были доярки на ферме, вот так мы сейчас работаем.
"Волонтерская рота – особый путь и судьба, мы смотрим в мирное небо, но видим тени войны", – слышно из динамика "бусика" русского немца Николая Фаста. Хлеба и воды на сегодня розданы, завтра по плану развоз гуманитарки дальнобойщикам, стоящим на литовско-российской границе, потом он снова вернется в Терехово. "Будем возить, сколько будут стоять, не бросим", – говорит Фаст. Когда нормализуется ситуация на границах, не берется предсказать никто.
