Так называемая "спецоперация" в Украине привела к почти полной зачистке информационного поля – заблокированы и перестали работать на территории России десятки независимых российских и иностранных СМИ. 7 марта предупреждение о блокировке от Роскомнадзора получил сайт "7х7 – Горизонтальная Россия", одно из редких изданий о жизни российской провинции. Как проект собирается работать в новых условиях, выяснял корреспондент Север.Реалии.
Не менее 60 изданий были заблокированы начиная с 24 февраля, когда началась так называемая "специальная военная операция", которую, под угрозой административных и уголовных санкций, российские власти запрещают называть "войной". Первыми пали под нож иностранные русскоязычные СМИ, в основном украинские, 26 февраля была заблокирована Readovka, а на следующий день – телеканал "Настоящее время". К сегодняшнему дню блокировкам подверглись все проекты Радио Свобода, включая и Север.Реалии (спасибо, что продолжаете нас читать), прекратила работу Русская служба Би-би-си, а радио "Эхо Москвы" вообще было ликвидировано как юридическое лицо, с закрытием всех аккаунтов в социальных сетях. Из крупных независимых медиа в свободном доступе осталась, пожалуй, только "Новая газета".
Роскомнадзор блокирует не только федеральные, но и региональные СМИ, такие как "Голос Кубани" или "Псковская губерния". В псковскую редакцию 5 марта заявилась полиция и под предлогом "осмотра" изъяла всю компьютерную и видеотехнику, включая личные телефоны. "В такой ситуации мы пока не можем работать нормально и вынуждены сообщить о приостановке работы до того момента, пока не поймём, как мы можем технически работать дальше. Кроме того, нам демонстративно дали понять, что ОМОН может укладывать наших практикантов лицом в пол и мы не можем обеспечить их безопасность", – сообщила редакция в телеграм-канале.
Проект "7х7 – Горизонтальная Россия" собирает информацию с более чем 30 регионов страны. Это один из немногих работодателей для независимых журналистов в провинции, где частных СМИ очень мало, а в государственных де-факто введена цензура. "Пока что никто ко мне не подошел с явным отказом от сотрудничества", – комментирует блокировку главный редактор сайта Олег Григоренко.
– Еще до блокировки мы сталкивались с тем, что некоторые люди просто просили не называть их: "Мы готовы высказать наше мнение, но мы просим не упоминать наши имена". Некоторые люди просили делать это ретроспективно из наших старых текстов. Понятно, что есть опасения за безопасность из-за непредсказуемости того, что сейчас происходит в России, людей это очень сильно нервирует. Я пока не знаю, как мы сможем существовать, когда СМИ по сути действует, но сайт заблокирован. Поскольку сейчас выходные, мы не можем сказать, как мы будем работать с официальными органами. Я заметил рост интереса к нашим публикациям в соцсетях – в тех, которых не коснулись блокировки. Интерес к публикациям есть, рост аудитории есть, и в любом случае говорить о тех проблемах, которые возникли в связи с событиями последних двух недель, необходимо. Люди нуждаются в этой информации.
По словам Олега Григоренко, редакция собирается продолжить и работу, и диалог с Роскомнадзором, "потому что мы стараемся держаться в правовом поле". Формулировки уведомления были слишком неконкретны, чтобы понять, за что именно сайт "7х7" был заблокирован.
– Какое решение вы приняли относительно лексики?
– Я считаю, что мы должны обезопасить наших героев и наших авторов, и мы не употребляем сейчас слова, которые российские официальные органы считают дезинформацией. Именно на уровне лексики.
Директор и соучредитель проекта Павел Андреев говорит о том, что "7х7" ранее не рассматривал вероятность блокировки, считая, что сможет работать в правовом поле, даже с учетом всех репрессивных практик.
– У нас даже был специально разработанный собственный бот, который делал все эти дебильные пометки, которые от нас требовал Роскомнадзор, – говорит Андреев. – Но как только я проснулся в первый день и узнал про начавшуюся стрельбу и бомбежки, то первая мысль была, что нам нужно придумывать вариант, как нам жить на случай введения военной цензуры. Мне кажется, что сейчас происходит внедрение военной цензуры и блокировка – это, условно говоря, лайт-версия того, что могло с нами случиться.
– Собираетесь ли вы продолжать работу или будете закрываться, как сделали другие СМИ?
– Мы точно будем продолжать работу. В каком виде – мы сейчас это решаем. Я думаю, что будет некоторый период трансформации. Первый шаг – это, конечно, куда более сильный акцент на социальные сети, в частности телеграм-канал. Остальное, думаю, будет понятно в течение недели. Нужно отойти от шока, нужно посмотреть, как будут развиваться события глобально, нужно понять настроения. Сейчас многие находятся в шоковом состоянии, и принимать быстрые решения, когда у тебя стресс, – это неправильно. В целом я думаю, что часть закрытий СМИ было ошибочным, когда люди сами отказались работать. Мне кажется, нужно было переждать эту ситуацию и потом решить. Быстрые решения будут неправильными с большой вероятностью.
– Среди региональных корреспондентов есть панические настроения?
– Я думаю, что от факта блокировки – нет, но от самого того, что случилось в России, – конечно есть. У большого количества людей есть желание уехать. Даже не то что уехать, а прям настрой убежать от этих событий, это глупо отрицать. Я остаюсь в России, наш второй соучредитель тоже остается в России. Редакторы, на ком будет самая большая ответственность за опубликованные тексты, временно уедут из России, чтобы оказаться в спокойной ситуации и подумать о том, как нам дальше работать.
"7х7" – это не только СМИ, но и большой активистский проект. Он создавался как рабочий инструмент для гражданских активистов, чтобы помогать местным общественным инициативам – чтобы они могли находить партнеров, единомышленников и выстраивать горизонтальные сети. "12 лет назад мы не знали слова нетворкинг, но сейчас можно сказать, что горизонтальный нетворкинг – это основная суть нашей деятельности", – говорит Андреев.
Сегодня все офлайн-события и образовательные программы поставлены на паузу, а главная задача – сохранить коллектив и его моральный дух.
– Мне кажется, что в условиях де-факто военного времени гуманитарная работа особенно важна, – считает Павел Андреев. – Но нужно, чтобы у людей, которые ее делают, были моральные силы продолжать.
– Так называемая "спецоперация" стала своего рода экзаменом для гражданского общества в России. Нет ли у вас ощущения, что этот экзамен провален?
– Конечно, если бы столько сил, сколько разные гражданские и частные компании сейчас потратили на то, чтобы организовать срочнейший выезд всех своих сотрудников, коллег за рубеж – полные же самолеты улетают из России! – если бы все эти силы были потрачены на организацию единой миротворческой инициативы, то, конечно, была бы совершенно другая ситуация. Но увы. С точки зрения общества рационально было бы вложиться в остановку военных действий, но с точки зрения каждого конкретного человека – рационально вложиться в свою собственную безопасность и безопасность своих близких. Это я тоже прекрасно понимаю и не осуждаю.
– Действительно ли есть поддержка в обществе у этой "спецоперации" или это умело созданный информационный фон?
– Могу процитировать результаты опроса в самой народной соцсети "ВКонтакте" в паблике "КПРФ Коми". Несколько тысяч там проголосовало, и пацифистская позиция опередила милитаристскую – где-то было 40% на 36%. В итоге пацифистов оказалось больше. При том что ядро КПРФ, кто подписан на эту группу, – это как раз путинское большинство. Мне кажется, что тут как минимум есть раскол. Иллюзия тотальной поддержки – это именно что иллюзия, никакой тотальной поддержки нет. Мне кажется, ситуация очень хрупка, и именно поэтому запрещено использовать слово "война". Почему используется слово "спецоперация" – как только они назовут это "войной", это сразу поменяет суть дела. Все пропагандистские силы брошены на то, чтобы заболтать эту историю. Нужно отметить, что реакция в обществе все-таки есть. И вчерашние тысячи задержанных говорят о том, что десятки тысяч вышли на миротворческие акции. И каждый из вышедших в России стоит сотню вышедших где-то в Берлине, где тебе ничего не будет за то, что ты участвуешь в акции, а наоборот, ты получаешь всяческую поддержку. В ситуации, когда в России каждый выход на акцию грозит уголовным делом, можно, условно, количество вышедших умножать на сто – и ты получаешь реальную цифру тех, кто думал о том, чтобы выйти на митинг или шествие.
