"Cолдатские матери Петербурга" больше не будут помогать военнослужащим "в связи с принятием ФСБ перечня сведений, за сбор и распространение которых может наступить уголовная ответственность". Речь идет об утвержденном ФСБ перечне несекретных сведений, за сбор и передачу которых можно попасть в список иностранных агентов. В нем 60 пунктов, многие из которых касаются "Роскосмоса", а часть пунктов касается армии, причем не только вооружений, но и морально-психологического климата в частях, к которому относятся случаи дедовщины и прочих нарушений прав военнослужащих в армии, – именно в этой области вели свою работу "Солдатские матери Петербурга". Между тем, констатируют правозащитники, в 2021 году впервые за семь лет выросло число проявлений неуставных отношений в российской армии.
В обращении, появившемся на их сайте, правозащитники заявили, что "новое законодательство фактически нивелирует возможности в работе правозащитников, юристов и журналистов – мы даже не cможем писать о поданных заявлениях о преступлениях, а также об обстановке в конкретных подразделениях. Очевидно, что это скажется и на уровне защищенности военнослужащих по призыву".
– Мы не можем рисковать своей свободой, чтобы помогать людям. Этот перечень перекрывает нам кислород, он позволяет произвольно применять закон, и поэтому с первого раза нас может ожидать уголовная статья, – говорит юрист, координатор отдела по защите прав военнослужащих Антон Щербак. – Мы помогали очень многим людям. Вот этим летом было два случая подряд – один из ребят поучил травму колена, и его полгода кормили завтраками, он еле ковылял, служить не мог. Когда к нам обратились родители, мы буквально за два дня решили этот вопрос, его сразу направили в больницу и сделали операцию. У другого парня нашли заболевание серьезное, не лечили, но когда мы вмешались, то его в Москву отправили. Если бы не мы, оба они, скорее всего, дослужили бы до конца, и потом их полуинвалидами отправили бы домой. И бытовые условия в частях мы улучшали, и избиения прекращали.
Новый перечень не позволяет нам даже делать наш ежегодный доклад в Комитет против пыток ООН. Это абсурд
Но теперь возникли серьезные обстоятельства, которые угрожают возможной уголовной ответственностью нашим сотрудникам. Это и сейчас происходит – в любой момент могут прийти, сказать, что мы храним персональные данные военнослужащих, передаем их тем же журналистам или адвокатам. Новый перечень запрещает даже простое собирание сведений. Мне звонит человек, я его консультирую, спрашиваю имя, фамилию, отчество, часть, а потом, если кто-то в правоохранительных органах вывернет, что я это кому-то передал, – то все. Новый перечень не позволяет нам даже делать наш ежегодный доклад в Комитет против пыток ООН. Это абсурд, но даже если мама пострадавшего военнослужащего получит помощь от какого-нибудь иностранного благотворителя, она тоже может стать иностранным агентом. Это звучит смешно, но на самом деле все очень серьезно. Мы готовы оказывать родителям методическую помощь, но, повторяю, даже спросить имя-отчество – это все теперь собирание сведений.
Елена из тех, чьим сыновьям "Солдатские матери" очень помогли.
– Сергей служил во флоте, и он стал мне жаловаться, что у него очень болит нога, которую он вывихнул. Они на корабле катали бочки, он оступился, упал, думал, что просто ушиб ногу, а оказалось гораздо хуже. Он много раз просил, чтобы его определили в санчасть, но на корабле, где он служил, все время с этим тянули. Он обратился в апреле, дотянули до мая, а там праздники, и еще в Черное море ушли на две недели и только потом начали помощь ему оказывать. А у него из-за вывиха развился асептический некроз тазобедренного сустава. Это отмирание кости. Да его и не лечили, просто обезболивающее вкалывали и говорили дослуживать. А нога все болела. Мне сказали, что ему сделали вызов в Москву из госпиталя Бурденко – но все равно его никто туда не отправлял. И нам помогли "Солдатские матери". Они дали мне дал телефон госпиталя и посоветовали узнать, как там с вызовом. Я позвонила – оказалось, что никакого вызова не было. Начальник отделения психанул, воспринял разговор со мной в штыки – я думаю, хотели, чтобы Сергей дослужил. Он 11 июля должен был вернуться домой, а ему только в конце июля сделали операцию – так все затянули. Доктора зачищали пораженное место, заполняли его чем-то, не факт еще, что все приживется, но я на это надеюсь. Думаю, если бы так долго не тянули, до такого бы не довели. И я очень благодарна "Солдатским матерям" – только благодаря им Сергей все-таки получил вызов из госпиталя Бурденко, и ему фактически спасли ногу.
Светлана Латюк – мать погибшего солдата Станислава Кузёмы. Наказать виновных ей помогает юрист "Солдатских матерей Петербурга", адвокат Александр Передрук.
Его очень сильно прессовали офицеры
– Станислав сам ушел в армию, по своему желанию, хотел быть военным, собирался поступать в военную академию имени Хрулева, в Питер, у него уже рапорт был подписан из военной части, чтобы ехать на медкомиссию. Но 29 марта 2019 года его нашли повешенным, официальная версия – суицид. Но это не так. Все, кто видел место преступления, все, кто знают моего сына, даже сами военные из части, говорили, что он не мог этого сделать. Оказалось, что его очень сильно прессовали офицеры. Я была в шоке, я еще слышала о дедовщине со стороны старослужащих, хотя они и служат теперь только год, но чтобы офицеры Российской армии делали такое… Они не давали ему ни есть, ни спать, заставляли вместо себя заполнять секретную документацию, а разве он мог это делать в свои 18 лет? Тот, который сейчас сидит, Хомяков, применял к нему физическое насилие накануне его гибели. Известны последние слова, которые он крикнул моему ребенку: "Готовь себе гроб, я не дам тебе жить!" А второму командиру, Соболевскому, сначала дали 5 лет общего режима, но он подал апелляцию, и ему снизили до 1,5 лет условно. Мне в суде заявили: а его вины тут вообще нет. Как мне рассказали, родственники его жены во Владивостоке имеют отношение к Министерству обороны, там все было договорено. Сейчас мы добиваемся пересмотра дела, чтобы Соболевскому тоже дали срок за моего ребенка... Когда я посадила первого офицера, мне год не давали возбудить уголовное дело против второго, военные говорили: "Что, тебе одного мало?" Я говорю: "Мне без разницы, сколько их было. Кто виновен в смерти моего ребенка – они все должны сесть". Но их это ничему не учит, каждый думает, что он избежит наказания, я не знаю, как сломить эту систему.
Новость о том, что "Солдатские матери" не смогут больше помогать людям, поверг Латюк в шок.
– Я в шоке, честно говоря. Я вообще не понимаю, что творится в этой армии, почему никогда не наказывают командование. Я не знаю, что будет с этой страной и к чему мы идем. Надо либо делать полностью контрактную армию, либо придется покупать детям военные билеты, я же постоянно читаю новости – там погиб, там погиб – это как?
Председатель организации "Солдатские матери Петербурга" Оксана Парамонова говорит, что они будут переформатировать работу.
То, что происходит, – это уничтожение последних правовых возможностей для людей
– Теперь это будет вариант некой приемной или диспетчерской, которая принимает обращения, а дальше переадресует человека к источникам, методичкам, образцам и к тем людям, у которых уже есть опыт борьбы за права человека в армии. К сожалению, мы не сможем больше вести работу по сбору информации и ее анализу. То, что происходит, – это уничтожение последних правовых возможностей для людей. Мы расцениваем это как давление на гражданское общество, уничтожение правового пространства, где люди могли бы как-то себя защищать. Понимаете, это абсурд, но это та действительность, в которой мы существуем, – констатирует она.
По словам юриста организации Александра Горбачева, в год поступало от 4 до 5 тысяч обращений от военнослужащих и их родителей, и в большинстве случаев правозащитникам удавалось оказать помощь или хотя бы дать грамотную консультацию.
Это очень тяжело – видишь, что человек обращается за помощью, а помочь уже не можешь
– Вопросы были самые разные, и по медицине – что не лечат солдат, и по переводу в другую часть, и по увольнению, и по неуставным отношениям, и по социально-бытовым условиям. Они тоже очень важны, потому что плохие условия приводят и к психологическим проблемам, и к проблемам со здоровьем, – перечисляет он. – Это ведь лукавство, что если вы не указываете номер войсковой части или обходитесь общими фразами, то все будет в порядке. Во-первых, невозможно какую-то помощь оказать без указания войсковой части, без знания фактуры, а во-вторых, перечень ФСБ прописан настолько широко, что если даже человек тебе просто описывает свою проблему, значит, он тебе транслирует сведения о морально-психологической ситуации в армии. Эти формулировки настолько широки, что мы вынуждены прекратить консультирование. Совсем. И это очень тяжело – видишь, что человек обращается за помощью, а помочь уже не можешь.
"По сути, данные списки продолжают тренд на закрытие армии от общества, намеченный в нашей стране ещё несколько лет тому назад. Ситуация в вооружённых силах России не становится лучше, системные проблемы не решаются, а только накапливаются. В 2021 году впервые за семь лет выросло число проявлений неуставных отношений в российской армии. И вместо того, чтобы решать сложившиеся проблемы теми путями, которыми это принято делать в открытых обществах (с привлечением общества, независимых экспертов и правозащитников), власти создают инструменты, с помощью которых о происходящем можно будет просто умалчивать", – говорится в обращении "Солдатских матерей Петербурга".
Российское государство в последнее время демонстрирует тенденцию к закрытости, к отсутствию сотрудничества с обществом, согласен член Совета при Президенте Российской Федерации по развитию гражданского общества и правам человека, координатор Правозащитной инициативы "Гражданин и армия" Сергей Кривенко.
– Решение проблем, в том числе защита прав военнослужащих, да и не только военнослужащих, а любых других категорий, возможна только во взаимодействии с гражданским обществом, с правозащитниками, когда идет диалог между властными структурами и правозащитниками, то есть то, что было лет 15 назад в России, и то, что сейчас фактически уже свернуто, – поясняет Кривенко. – И это будет порождать закрытость, а закрытость, как мы помним по Советскому Союзу, ничего не решает, а только усугубляет все проблемы.
