В российских городах стали исчезать мемориалы репрессированным в советские годы. Часть из них забрали на реставрацию, утверждают власти, другие – пропали без вести, или просто были снесены. С двух домов в Петербурге исчезло более 30 табличек "Последнего адреса", установленных в память о расстрелянных. Корреспондент Север.Реалии разбирался, куда исчезают мемориальные доски.
В Петербурге с двух домов пропали более 30 табличек "Последнего адреса" – именные таблички устанавливают на фасадах зданий, где жил репрессированный. С Дома специалистов на Лесном проспекте управляющая компания "Семь ключей" сняла 34 таблички с именами репрессированных. Сделали они это по распоряжению районной администрации – некий Александр С. на портале "Наш Санкт-Петербург" просил проверить законность размещения табличек. В числе пропавших оказалась табличка о Хаиме Гарбере, которую установили на Доме специалистов первой.
Приговорен к расстрелу
Хаим Гарбер родился в 1903 году в городе Вильно. Он окончил Институт марксизма-ленинизма в Москве и работал в Институте философии Российской академии наук, преподавал в институте имени Либкнехта и академии коммунистического воспитания имени Крупской.
В 1930-м Гарбера отправили в Азербайджан, где он стал одним из создателей местного отделения Академии наук. В Баку у него с женой Надеждой Германовной Альбрехт родилась дочь Софья. В 1934-м Гарбер вернулся в Ленинград и работал профессором в Индустриальном институте (сейчас это Политехнический институт . – СР). Вплоть до ареста он жил по адресу: Лесной проспект, дом 61. Хаима Гарбера арестовали 30 апреля 1936 года – его обвинили в участии в контрреволюционной террористической организации, которая якобы существовала в Ленинградском отделении Академии наук.
– Деда осудили за контрреволюционную деятельность, которая выражалась в том, что его коллеги-философы собирались у него на квартире и общались, якобы там велись крамольные разговоры, – рассказывает внук Хаима Гарбера, российский журналист и историк Даниил Коцюбинский. – Я читал его дело. Даже в этих показаниях ничего не было сказано, то есть никаких цитат, которые можно было бы интерпретировать как контрреволюционную троцкистско-зиновьевскую деятельность, там не было.
В декабре 1936 года Верховный суд СССР приговорил Гарбера к 10 годам трудовых лагерей с конфискацией имущества, срок он отбывал в Соловецком лагере. На суде он вину не признал, а в последнем слове просил суд его оправдать, обосновывая это тем, что принесет больше пользы, если останется на свободе и сможет работать. Семье из "Соловков" регулярно приходили письма до конца 1937 года, потом он перестал отвечать на письма.
Дело Гарбера пересмотрели, и в октябре 1937 года по решению "особой тройки" его приговорили к расстрелу. Потом в составе 1111 заключенных его отправили в Сандармох, где 4 ноября расстреляли.
Следствия по делу при пересмотре приговора не было. В материалах дела есть только справка о том, что приговор приведен в исполнение.
– Его судила "тройка", а это же скорострельная юстиция, там никакого разбирательства не было. Человек даже был не в курсе, что его дело пересматривается, то есть их заочно присуждали к высшей мере наказания, – рассказывает Коцюбинский. Узники Соловецкого этапа не догадывались, что их везут на расстрел. – Все было втайне от них. Они до последнего не понимали, что их должны расстрелять. Понятно, что кто-то догадывался, даже какая-то группа пыталась из соловецкого этапа взбунтоваться. Но это была неудачная, естественно, попытка, потому что оружия-то у них не было.
Брат расстрелянного Самуил долго добивался реабилитации Хаима Гарбера и пытался вернуть квартиру, которую конфисковали. В 1956 году Хаима Гарбера наконец реабилитировали, а его дочери государство выплатило компенсацию размером в две месячные зарплаты, квартиру вернуть не удалось. Также им заплатили около 5 тысяч рублей за утраченные книги из библиотеки Гарбера, в которой было примерно пять тысяч томов.
– Все внутри семьи понимали, что никакой он не враг народа. И как только появилась возможность, Самуил сразу же стал добиваться реабилитации, – говорит Коцюбинский.
По словам координатора петербургской группы "Последнего адреса" Евгении Кулаковой, ни управляющая компания, ни жильцы Дома специалистов не были против мемориальных табличек. Сейчас они хранятся у работников "Последнего адреса", их планируют вернуть на место.
– В этом доме ни управляющая компания, ни жители не против этих табличек. С 2016 года мы начали вешать таблички. В этом доме проживало очень много репрессированных. И никому эти мемориальные таблички за эти годы не мешали, – говорит Кулакова. – Там был капитальный ремонт фасада, таблички все снимали, потом после ремонта вернули на место, и тот же КГИОП (Комитет по государственному контролю, использованию и охране памятников истории и культуры. – СР) результаты капитального ремонта принимал, и таблички эти видели, и никаких вопросов у него ни к кому не было.
"Продолжал заботиться о раненых"
С дома 31–33 на 14-й линии Васильевского острова пропала табличка, установленная второго сентября в память о Константине Благово. Табличка провисела меньше суток.
Константин Благово родился в 1874 году в селе Селестрово в Тверской губернии. В семье все мужчины были военными, и Константин тоже получил военное образование. Сперва он окончил Ярославскую военную школу, потом Владимирское училище в Петербурге. С 1902 года служил в Ораниенбауме в 147-м пехотном Самарском полку. Там он женился на Зинаиде Ланской, и у них родились сыновья – Владимир и Михаил.
Константин Благово участвовал в Русско-Японской войне, был награждён орденом Святой Анны IV степени за проявленную отвагу в бою. Также он с полком участвовал в 17 сражениях Первой мировой войны. В 1915 году Благово наградили орденом Святого Георгия IV степени за успехи при штурме горы Макувки.
Потом Благово с батальоном взял в плен более 700 человек и несколько пулеметов при сражении у деревни Лесовица. За это его наградили золотым георгиевским оружием. В бою он потерял руку, его признали утратившим трудоспособность и отправили на лечение в Крым. Он остался в Симферополе и работал в госпитале на административной должности. После прихода Красной армии в Крыму начались аресты и расстрелы. Благово арестовали 23 декабря 1920 года.
Про следствие по делу своего деда рассказывает внук Никита Благово.
– Есть у меня его дело, имеется допрос его. Один из вопросов: "А почему вы не уехали с Врангелем?" И ответ Константина Петровича: "А потому что я продолжал заботиться о раненных и ко мне у красной армии претензий не было". Точка. Резолюция – расстрелять. Это было страшное время, когда без суда и следствия уничтожались тысячи людей, – рассказывает Никита Благово.
30 декабря 1920 года приговор привели в исполнение, тема деда всегда в семье была под запретом.
– Когда я спрашивал отца "а кто же мой дедушка?", то он всегда отвечал "никогда не спрашивай, никогда тебе не скажу", – говорит Благово. – Так что я никогда ничего о дедушке не знал. А когда отец умер, то на его похоронах я встретил родственницу, которая мне всю эту историю рассказала.
О том, что его дед был расстрелян в Симферополе, Никита Благово узнал недавно, когда пришли документы из киевского архива.
– Он был расстрелян в Крыму. Благодаря книге "Крым. Последняя обитель", я это и раньше знал. Но без подробностей. А полтора года назад я написал в Киев, и мне прислали его дело, – рассказывает Благово.
Константина Благово реабилитировали в 1995 году после пересмотра его дела Генеральной прокуратурой Украины. Его внуку Никите Благово было важно сохранить память о своем дедушке, поэтому он обратился в "Последний адрес".
Но памятная табличка провисела меньше суток. Спустя неделю после пропажи оригинала таблички на ее месте появилась ее картонная копия. Кто ее повесил, неизвестно. Спустя неделю оригинал таблички нашелся.
– Кто-то вернул эту табличку, не знаю, совесть его заела или что, непонятно. Мы думаем, что вряд ли она там две с лишним недели пролежала и никто ее не заметил, потому что и журналисты туда ходили фотографировали, и родственники. В общем, много кто там был и наверняка бы заметил эту табличку. Видимо, кто-то в какой-то момент ее туда подложил, а вот кто, когда и почему – это ничего неизвестно, – говорит Кулакова из "Последнего адреса".
Снесенная память
В 2018 году Смольный обещал определить порядок установки табличек, но до сих пор ничего не изменилось. Координатор петербургской группы "Последнего адреса" Евгения Кулакова считает, что таблички следует относить к дополнительным элементам фасада, установку которых решают собственники квартир дома. По ее словам, восстановление имен репрессированных заставляет помнить о том, что бывает с обычными людьми, когда для государства они превращаются в просто цифры и статистическую отчетность.
– Таблички напоминают нам о том, что бывает, когда для государства личность перестает быть ценностью. И когда человеческая жизнь ничего не стоит и становится расходным материалом, цифрой в отчёте, инструментом достижения высоких целей. Хотя на самом деле самая высокая цель – это человек, его достойная жизнь и его свобода. А со свободой и с ценностью человеческой жизни у нас, к сожалению, становится все хуже и хуже, – говорит Кулакова.
Пропажа мемориальных табличек в Петербурге – не единственный случай, когда неизвестные "стирают" память о репрессированных в советские годы. В заброшенном поселке Рудник под Воркутой неизвестные повалили крест, установленный в память о ссыльных ГУЛАГа из Польши. В Якутске демонтировали монумент Памяти поляков, жертв ссылок XVIII–XIX веков и массовых репрессий XX века, а также выдающихся исследователей якутской земли. В Бурятии был разрушен деревянный крест в память о расстрелянных в XIX веке ссыльных поляках.
В Ленобласти с мемориального кладбища Левашовская пустошь пропал памятник репрессированным полякам. Пресс-служба губернатора Петербурга Александра Беглова утверждает, что памятник сейчас находится на реставрации из-за акта вандализма. По версии властей, его облили краской. Генеральному консулу Польши Гжегожу Слюбовски администрация кладбища ответила, что на памятник упало дерево.
Один из создателей мемориального кладбища, историк Анатолий Разумов сказал, что ждёт, когда памятник восстановят.
В конце сентября пропал ещё один памятник в Ленинградской области в городе Приозерске. Памятник был установлен в 2019 году в память о финских солдатах, погибших во время Советско-Финской войны. Пропажу заметили местные жители вечером 21 сентября. Один из них, преподаватель Валерий Федотов, рассказывает, как он узнал о пропаже памятника.
– Он же все-таки в городе стоял, на видном месте, два метра высотой, огромный, и вдруг – голый пьедестал, – говорит Федотов.
Неизвестно, кто и зачем снес памятник. Местные власти говорят, что ответственность за сохранность памятника они не несут. Местное отделение МВД ответило, что никаких заявлений от граждан по поводу пропавшего памятника не поступало.
Еще один памятник – 300 финским солдатам, расположенный в поселке Свободное Выборгского района Ленинградской области, – хотят снести из-за некорректной надписи на постаменте.
Он был установлен в 1921 году на братской могиле финских солдат, погибших во время Гражданской войны. На постаменте стояла коленопреклоненная женская статуя с мечом и венком в руках. В Великую Отечественную войну памятник был разрушен. В 1990-е годы местные власти заключили дружественное соглашение с финской общественной организацией "Волостное общество Кирву", чтобы они восстановили памятник. Договоренность была, что общественная организация восстановит памятник каким он был в 1941-м, один в один, но памятник восстановили без головы и сделали другую надпись на постаменте. Из-за этой формальности теперь власти хотят этот памятник снести.
– Поселок Свободное находится в 10 километрах от границы с Финляндией. Раньше все через эту границу ездили легко и просто, для местных были упрощенные варианты пересечения границы, а теперь никак туда не попасть ни за продуктами, ни за чем, – говорит Федотов. – Естественно, все озлоблены на финнов (из-за позиции по войне в Украине. – СР). А тут вот им отомстить – памятник снести – одно удовольствие.
