История с народным артистом, знаменитым советским оперным тенором Николаем Печковским – тот случай, когда разные люди ни при каких обстоятельствах не сойдутся во мнении, кем он был. Предателем? Героем? А может быть, просто приспособленцем? Такие же вопросы задаются сегодня про актеров и поп-звезд, поддержавших/осудивших войну с Украиной. Север.Реалии пытается ответить на эти вопросы накануне 128-го дня рождения артиста и коллаборанта.
Российские деятели культуры по большей части с Путиным. Одни ее представители входят в состав комиссии по изменению Конституции, как Денис Мацуев, или в Генсовет "Единой России", как Игорь Бутман. Другие просто снимались в фильмах вроде "Свидетеля", как Карэн Бадалов. Или исполняли на концертах привычный мирный репертуар, но делали это перед ранеными российскими участниками "СВО", как Евгений Гришковец. Или ездили на оккупированные украинские территории, как артисты псковского драмтеатра, показавшие в 2023 году в Луганске "Пигмалиона". Что с ними всеми будет после падения авторитарного режима, который, вполне возможно, останется в истории как преступный?
Есть примеры, связанные с предыдущей большой войной. Одни советские артисты в 1941–1945 годах выступали в составе агитбригад, поддерживая бойцов Красной армии и тех, кто в тылу. А другие советские артисты (к тому времени – бывшие) разъезжали с похожим репертуаром, поддерживая войска вермахта и бойцов РОА. Наиболее предусмотрительные успели в разное время отметиться по обе стороны фронта.
Советский лирико-драматический тенор Николай Печковский, родившийся в ночь на 1 января 1896 года, как раз из таких. В его мемуарах, изданных в России посмертно в 1992 году, сказано: "Я ездил с бригадой артистов на прифронтовую полосу давать концерты для бойцов Красной Армии". Но он же – в числе самых известных советских артистов, сотрудничавших с немецкими оккупантами.
"Прометей оперной сцены"
О Печковском сейчас мало кто помнит. Но и забытым его тоже назвать нельзя. Издан диск, напечатаны воспоминания, проводятся вечера памяти. В Петербурге на доме, где он жил, висит мемориальная доска. Одно время существовали фонд и общественная организация его имени. К 100-летию певца в 1995 году в Петербурге прошел Международный конкурс молодых оперных певцов имени Н. К. Печковского. Под Гатчиной, где находилась его дача (там тоже есть мемориальная доска), несколько раз провели открытый фестиваль-конкурс вокальных исполнителей им. Н. К. Печковского. Время от времени в России о Печковском появляются публикации – и газетные, и научные (монография Германа Поплавского, вышедшая в 2005 году, называется "Прометей оперной сцены").
"Когда в 1993 году выпустили впервые на CD записи Николая Печковского, то на презентацию в Музей театра музыки и кинематографии пришло около ста боготворивших его с молодости интеллигентного вида старушек. Они настолько были им очарованы в молодости, что большинство из них так даже и не вышли замуж", – писал в своих воспоминаниях коллекционер и автор десятков изобретений в области звуковоспроизведения Анатолий Лихницкий. В начале девяностых годов прошлого века он занимался восстановлением записей Николая Печковского, провёл ремастеринг и сделал для себя настоящее открытие – почему этот певец оказывал в двадцатые-сороковые годы на слушателей и зрителей сильнейшее воздействие:
"Благодаря моей новой, более чувствительной аппаратуре записи и воспроизведения мне открылось, чем, собственно, очаровывал Печковский своих поклонниц. Оказалось, это были волшебные по красоте модуляции голоса при пропевании последовательности нот, особенно на фортиссимо. На старом моём диске этого не было слышно, (то есть вроде слышно, только вот не возникает ощущения красоты). Слушая же новый диск, я и мои друзья просто млеем от этих модуляций, поэтому хочется его слушать ещё и ещё раз!"
До Великой Отечественной войны голос Печковского знала вся страна, и по популярности он соперничал с Сергеем Лемешевым и Иваном Козловским, знаменитыми советскими оперными певцами. В чём-то он Лемешева и Козловского даже превосходил – как артист. У него имелся явный драматический талант, его выделял Станиславский. Перед войной – в 1940 году – Печковского назначили художественным руководителем Филиала Ленинградского государственного театра оперы и балета имени С. М. Кирова.
Он сделал карьеру и как руководитель, и как певец – не только с классическим, но и с советским репертуаром. Например, исполнял Ленинградский выборный марш, написанный в 1937 году (музыка П.Белова, слова Л.Энтелиса) со словами: "И песня всё шире несётся, / Идём мы вперёд и вперёд. / И сердце за Родину бьётся, / О Сталине сердце поёт!" В 1939 году Печковский был награждён орденом Ленина "за выдающиеся достижения в развитии оперного искусства" и тогда же стал народным артистом РСФСР (звание заслуженного ему присвоили еще в 1933-м).
А через пару лет народного артиста РСФСР Николая Печковского хвалили уже совсем в других газетах – не советских, а антисоветских.
Северная пропаганда
Принято считать, что Печковский не успел эвакуироваться и таким образом оказался на оккупированной территории. Немцы в августе 1941 года двигались к Ленинграду, а народный артист, отложив выезд вместе с театром в Пермь, поехал на дачу под Гатчиной забирать больную мать. За несколько часов линия фронта сместилась, и обратно он уже вырваться не мог. По другой версии – менее убедительной – Печковский находился на даче уже давно и намеренно тормозил свой выезд.
Первое время Печковский не проявлял себя. Но через несколько месяцев, когда с продуктами стало совсем плохо, он пришёл к новым властям. Ему разрешили выступать.
Немецкая пропаганда не могла этим не воспользоваться.
"Артист Мариинского оперного театра Николай Константинович Печковский на днях дал во Пскове три концерта. Псковичи с нетерпением ждали знаменитого русского артиста и чрезвычайно были рады дорогому гостю, порадовавшему население своими прекрасными песнями. Печковский не пожелал следовать с красной ордой, вожди которой, несомненно, желали иметь при себе такого крупного деятеля искусства… Блестящего певца псковичи сердечно приветствовали, оказывали ему всяческое внимание. Русские девушки от имени населения дарили артисту букеты цветов", – писала орловская газета "Речь". Заметка в номере от 16 октября 1942 года называется "Н.К.Печковский в Пскове".
Русский эмигрант Ростислав Полчанинов, работавший в годы оккупации в Псковской православной миссии, вспоминал: "Для русских (в Пскове. – СР) был специально построен в саду Отдыха на Pleskauer Hauptstrasse (Октябрьский проспект, до 1923 г. Сергиевская улица) деревянный барак, названный официально "Малым театром". Псковичи называли его "Русским театром"… Иногда в псковском "Русском театре" выступал знаменитый народный артист РСФСР Николай Константинович Печковский (1896–1966), солист ленинградского Кировского театра, случайно оказавшийся под оккупацией. После войны он был арестован и отправлен в концлагерь".
Полчанинов, женившийся в 1943 году в оккупированном Пскове на псковичке – переводчице Валентине Наумовой, прожил долгую жизнь. Венчал Полчанинова и Наумову о. Алексий Ионов – прототип главного героя фильма Владимира Хотиненко "Поп". Полчанинов после войны много лет сотрудничал с "Радио Свобода" и умер совсем недавно – в октябре в 2022 года – в возрасте 103 лет.
Печковский официально несколько лет служил в роте пропаганды вермахта и гастролировал не только в Пскове, Острове, Порхове, Нарве, Гатчине, Риге и Таллине, но и в Варшаве, Праге, Вене, Мюнхене, Берлине. У Печковского был влиятельный импресарио – зондерфюрер Николай фон Медем (сын бывшего псковского и петербургского губернатора, в разное время занимавший пост главного редактора профашистских газет "За Родину" и "Северное слово"). Пытался Печковский попасть даже в штат Венской оперы – ездил на прослушивание, но из-за плохого знания немецкого языка не подошёл.
Медем занимался не только Печковским. У немецкой группы армии "Север" существовал базировавшийся в Риге отдел пропаганды Ostland, в 1943 году переименованный в Nord. В районных центрах бывшей Ленинградской области, в том числе и в Пскове, существовали районные отделения: Staffel Propaganda. В Пскове отделение располагалось на нынешней улице Некрасова в историческом Доме Козловского (дом № 46). Сейчас в этом здании находится руководство местного УФСИН, а в годы оккупации висела табличка с надписью Propaganda Abteilung Nord Prop. Staffel Pleskau, то есть Управление пропаганды "Север". Отдел пропаганды Плескау (Псков). В штате состояли семь групп (пресса, печать, кино, радио и т. д.). Печковский служил в Gruppe Kultur.
Все гастролёры, приезжавшие в Псков, работали от этой "группы культуры".
Среди слушателей Печковского были и немецкие офицеры (включая будущего фельдмаршала Паулюса), и солдаты, и советские военнопленные в лагерях. Часто в зале находились просто местные жители, знавшие Печковского ещё по мирным временам в СССР. Но сценарии концертов всегда были похожи. Со сцены из уст конферансье раздавались благодарственные слова в адрес фюрера, позволившего "возродить исконно русское, национальное искусство". А потом в исполнении певца звучали песни и арии.
Заслуженный артист РСФСР Михаил Дудко (артист балета, с которым Печковский был знаком по выступлениям в Ленинграде) часто выступал на оккупированной территории на одной сцене с Печковским. Позднее Дудко скажет: "Демонстрируя своё искусство перед гражданским населением, мы тем самым служили интересам немецкой пропаганды, так как создавали видимость того, будто немцы не препятствуют развитию русского искусства". Это была основная официальная миссия "культурных служащих" группы армии "Север".
Если сравнивать с другими артистами, гонорары Печковского превосходили их в несколько раз. За часовой концерт Печковский получал 2500 рублей. Кроме того, ему полагался ежесуточный паёк (400500 граммов хлеба, мяса – 35 граммов, крупы – 50 граммов. Кроме того, в паёк входили сахар, сигареты и водка).
Жил Печковский в 1942 году с матерью на оккупированной территории – на своей даче в посёлке Карташевская под Гатчиной. После знакомства с разрозненными и немногочисленными сведениями о том периоде жизни Печковского можно предположить, что певец имел какие-то контакты с отделом 1C" штаба абвера. У отдела имелось два разведывательных пункта – в Пскове и на станции Сиверская (как раз возле дачного посёлка Карташевская). Там располагалась Абверкоманда-112. Во всяком случае, именно там, в разведшколе абвера возле посёлка Карташевская, на так называемой "Корниловской даче", учился советский перебежчик – известный боксёр, чемпион СССР 1940 года в среднем весе (до 73 кг) Олег Загоруйченко, служивший на Балтийском флоте и перешедший на сторону немцев в начале войны. Загоруйченко был знаком с Печковским с довоенных времён.
Советский перебежчик Куликов утверждал, что именно Загоруйченко на первом этапе, когда певец и его мать голодали, стал помогать Печковскому. Организовал его выступление. Позднее лейтенант абвера Загоруйченко в оккупированной Одессе будет связан с ещё одним известным певцом – Петром Лещенко.
Жене Лещенко Вере Белоусовой-Лещенко рассказывали, что одной из причин ареста её мужа в 1951 году были контакты с лейтенантом абвера Олегом Загоруйченко (арестованный в Румынии Пётр Лещенко умер в тюремной больнице в 1954 году). Печковскому повезло значительно больше. Он как раз в 1954 году оказался на свободе. А попал он в тюрьму за десять лет до этого – в 1944 году в Риге.
В конце войны, через день после прихода в Ригу Красной армии, 15 октября 1944 года Николай Печковский пришёл в Управление советской контрразведки и заявил, что он – народный артист РСФСР, случайно оказавшийся на оккупированной территории. Его желание вернуться домой удовлетворили. Через неделю он уже находился в Москве – в тюрьме. Основная линия защиты у Печковского была такая: он сотрудничал с немцами "ради куска хлеба" и заботясь о больной матери (она потом умерла). Его приговорили к 10 годам лагерей по ст. 58-1 "а" УК РСФСР за "сотрудничество с оккупантами".
Его родные были репрессированы еще раньше. Как только о сотрудничестве Печковского с оккупационными властями стало известно, его жену Таисию из Малого оперного театра, оставшуюся в Ленинграде, арестовали (она умерла осенью 1942 года в советском лагере под Рыбинском). Ещё раньше погиб его приёмный сын Михаил – мобилизованный артист театра Балтфлота. Михаил якобы пытался перейти линию фронта и был расстрелян в феврале 1942 года.
Печковский умер в Ленинграде в 1966 году – спустя 12 лет после возвращения из советского лагеря.
Без сохранения содержания
Сегодня люди, которые знают о существовании Николая Печковского, больше обсуждают не вокальные данные певца и драматический талант, а его сотрудничество с немцами. Что же это было? Случайно ли он остался на территории, которую вот-вот оккупируют немцы, или сознательно решил переметнуться к врагу? Был ли он связан с советским подпольем? А может, просто старался выжить любой ценой, спасая себя и пожилую мать? На каждый аргумент непременно найдётся контраргумент.
И.Б.: "Солист Мариинского театра. 400 партий Ленского до войны спел. Потом 10 лет лагерей по навету водителя Жданова ".
Н.Б.: "По навету... Открытое сотрудничество с немцами в войну, итог соответствующий, в согласии с кодексом. Трагично, конечно, но он сам сделал свой выбор, нравственный в том числе".
Л.М.: "В качестве рассуждения... Не, я понимаю, в оккупации надо было улицы мести или поезда под откос пускать. Но люди в ней остались, в большинстве, не по собственной воле. И да, работали".
Н.Б.: "Он работал у немцев, разъезжал с ними, в т.ч. по Европе, получал хорошие гонорары и участвовал в немецкой пропаганде. Почему не ушел с немцами – вопрос. История крайне загадочная, документов в сети никто не предъявляет. При этом человека осуждают, но наград и званий не лишают, отправляют в лагерь, но на элитных условиях, потом на общие работы, потом реабилитируют, дают хорошую квартиру (при том что многие ленинградцы вернуться не могут), но работать особо не дают, сцена родной Мариинки для него закрыта".
Наиболее весомый аргумент в пользу Печковского – короткое высказывание комиссара 8-го отряда 9-й Ленинградской партизанской бригады Екатерины Мелиховой (до войны она была военным комиссаром Петергофского военно-морского госпиталя). По её словам, Печковский спас её, выдав за свою жену, когда Мелихова лежала в немецкой больнице в Нарве, раненная в обе ноги, руку и голову. И ещё она говорила, что Печковский передал советскому командованию "информацию о Курской дуге". В таком случае получается, что Печковский действовал под прикрытием как советский разведчик?
Интересно, но в книге "В те суровые годы" (1976 год, Лениздат) для которой Екатерина Мелихова написала очерк "За далью десятилетий", рассказ о больнице есть, названа даже фамилия медсестры – Кюн, а вот эпизод с Печковском вообще не упомянут.
Зато сохранился экземпляр газеты "Речь". "Я рад служить своему народу и его освободителям – германским воинам" напечатано в газете от имени Печковского.
Доказуемой информации о реальной подпольной деятельности Печковского, если она была, пока недостаточно. Зато известно, что на оккупированных территориях Печковский по-дружески встречался – в той же Гатчине (летом 1943 года в здании бывшего Дома Красной Армии) – с генерал-лейтенантом Андреем Власовым, командиром Русской освободительной армии, воевавшей на стороне Гитлера. Судя по всему, на родине в предательстве артиста не сомневались, о чём свидетельствует трагическая судьба его ближайших родственников.
Однако с самим Николаем Константиновичем обошлись, по сталинским меркам, еще вполне гуманно.
К примеру, его не стали лишать ордена Ленина, хотя практика такая была. Всего за годы советской власти ордена Ленина лишились как минимум 84 человека – от Ягоды, Ежова, Берии и Чаушеску до академика Сахарова. Но Печковского в этом списке нет.
Несмотря на тяжкое обвинение, при нём остался не только орден Ленина, но и звание народного артиста. После реабилитации он получил квартиру в Ленинграде и возможность выступать по стране (не в самых престижных залах) как штатный артист Всесоюзного гастрольно-концертного объединения. Несколько лет Николай Печковский благодаря содействию композитора Тихона Хренникова проработал художественным руководителем самодеятельной оперной студии в ленинградском Доме культуры им. А. Д. Цюрупы.
Да и само десятилетнее заключение оказалось не таким страшным, как для большинства других узников ГУЛАГа. В воспоминаниях Печковский написал: "Я пользовался всеми благами вольного гражданина". Певец рассказывал, что, отбывая срок, он в основном пел в лагерной самодеятельности, выступал в пересыльных тюрьмах и в кабинетах начальников МГБ. Посылки и деньги в лагерь ему отправлял народный артист СССР Иван Козловский. За него заступался первый секретарь Правления Союза композиторов СССР Тихон Хренников (в опере Хренникова "В бурю", поставленной в Кировском театре до войны, Печковский исполнил главную партию Лёньки; опера посвящена подавлению тамбовского восстания).
В 1954 году Печковский получил уведомление о реабилитации. Если быть формалистом, то придётся признать: все годы войны и всё послевоенное десятилетие он отдыхал. Не сотрудничал с оккупантами и не боролся с ними. Не сидел в тюрьме и лагерях, а просто был "в длительном отпуске".
Во всяком случае, в его трудовой книжке так и написано: "С 1941 по 1954 год находился в отпуске без сохранения содержания".
