"Закон о просветительской деятельности", вызвавший бурное возмущение в прошлом году, воплощается в жизнь. Правительство вывесило для обсуждения один из двух необходимых подзаконных актов – порядок, по которому вузы должны получать заключения на договоры с иностранными организациями и гражданами. Эксперты считают, что он носит запретительный характер, выяснил корреспондент Север.Реалии.
"Законом о просветительской деятельности" в России стали называть поправки в закон об образовании, которые впервые вводили само это понятие – "просветительская деятельность". Оно достаточно широко, чтобы в него могли попасть и семинары по наблюдению на выборах, и онлайн-курсы кройки и шитья. После вступления закона в силу всю "осуществляемую вне рамок образовательных программ" просветительскую деятельность предполагается регулировать и контролировать.
Закон вызвал резкую критику как в научной и образовательной среде, так и внутри гражданского общества. Эксперты единодушно сошлись во мнении, что закон просто не нужен – невозможно поставить под контроль естественное человеческое стремление узнавать новое и делиться своими знаниями. Тем не менее закон был принят и вступил в силу с 1 июня 2021 года.
Однако для его практического применения необходимы два подзаконных акта. Первый из них – наиболее важный – был вывешен на общественное обсуждение в апреле 2021 года. Речь идет о проекте "Положения об осуществлении просветительской деятельности". В нем говорилось о том, что любая просветительская деятельность (в форме дискуссий, семинаров, размещения информации в интернете и т. д.) должна осуществляться "на основании договоров об оказании услуг", а сами просветители (физлица и ИП) должны быть совершеннолетними и не менее двух лет принимать участие "в реализации общественно значимых инициатив". Юрлица же не должны находиться в списке НКО-иноагентов. На госпортале regulation.gov.ru за проект положения было 73 голоса, против – 25 611 голосов. Как говорится в паспорте документа, "принято решение о его существенной доработке".
Второй необходимый подзаконный акт – это "Порядок подготовки и получения заключений в целях подписания образовательными организациями договоров по вопросам образования с иностранными организациями и иностранными гражданами". Его проект появился на regulation.gov.ru и пока получил только один одобрительный голос.
До сих пор, согласно закону "Об образовании в РФ", вузы самостоятельно занимались всеми формами международного сотрудничества – искали себе партнеров для научных исследований и образовательных программ, подписывали договоры и выполняли их. Теперь вуз должен сначала получить заключение от курирующего его органа власти. Для учреждений общего и среднего профессионального образования это будет министерство просвещения, для большинства высших учебных заведений – министерство образования и науки. Ведомственные и отраслевые вузы (военные, транспортные, медицинские, силовые и пр.) будут получать заключения у своих "федеральных государственных органов". Например, Санкт-Петербургский аграрный государственный университет – в Минсельхозе, Военно-медицинская академия – в Минобороны, Академия Федеральной службы охраны – в ФСО и так далее.
Ждать заключения нужно 30 дней. Заключение не будет выдано, если иностранная организация находится в списке "нежелательных", если у иностранца есть непогашенная судимость или ему запрещен въезд в РФ.
Единственное взаимодействие с иностранцами, выпадающее из зоны регулирования, – это договоры на оказание образовательных услуг и трудовые договоры с иностранными гражданами. Студенты и штатные сотрудники не пострадают.
"От греха подальше"
Вузы Северо-Запада, в которые корреспондент Север.Реалии обратился за комментарием, не захотели публично обсудить новый порядок. Хотя контакты с иностранными учеными, вузами и научными коллективами сегодня поддерживают буквально все учебные заведения.
Ни один уважающий себя вуз не может обойтись без международного сотрудничества, включая конференции, научные исследования и совместные образовательные программы, считает политолог Екатерина Шульман, доцент Московской высшей школы социальных и экономических наук.
– Это типичнейшее двойное сообщение: "стой там – иди сюда". С одной стороны, есть желание проконтролировать все, что связано с международным общением, а с другой – ученых по-прежнему оценивают по количеству публикаций в иностранных научных журналах и по участию в международных конференциях. Когда мы отчитываемся, насколько эффективно мы проводили научную работу, то отчитываемся именно этим. Если ты как ученый хочешь соответствовать требуемым параметрам и рассчитываешь на дальнейшие продвижения в вузовской системе, ты должен участвовать в международных конференциях.
– Как следует из проекта, основанием для отказа в выдаче заключения будет присутствие иностранной организации в списке "нежелательных", который ведет Минюст. Значительная их часть – это фонды, которые поддерживали просветительские проекты политической направленности, те же NED (Национальный фонд в поддержку демократии) или Ассоциация школ политических исследований при Совете Европы, не говоря уже про "Открытую Россию" Ходорковского. То есть здесь все-таки есть политическая подоплека?
– Я бы сказала, что упоминание нежелательных организаций – избыточная норма, потому что с ними и так нельзя никак взаимодействовать, даже хранить и распространять их материалы, по-моему, запрещено. Опять же зло такого рода бумаг – не в прямом запрете, которого они не устанавливают, а в создании общественной атмосферы. Большинство людей – конформисты. Руководители – конформисты вдвойне, потому что они связаны с большим количеством людей сверху и снизу: от них многое зависит, и они много от кого зависят. Они всегда будут соблюдать правила, даже воображаемые. Поэтому большое количество событий, совместных проектов, конференций, публикаций просто не возникнут – не потому, что они запрещены, а потому, что люди решат, что от греха подальше лучше этого не делать.
"И без того достаточно тяжело"
Петербургский профессор, доктор филологических наук Валерий Ефремов считает, что обсуждаемый Порядок – один из тех нормативных актов, что принимается с целью избирательного применения, то есть если препоны и будут чиниться, то отдельным, избранным заведениям или специалистам.
– Не очень понятно, какого рода отношения между образовательными институциями и соответствующими министерствами законотворцы пытаются выстроить. Если речь идет о приглашении человека на конференцию, то мне кажется, что это слишком усложняющий процедуру акт, и ни один вуз с таким не будет связываться. А если мы говорим про ученых или исследователей, которые приезжают на стажировку или для преподавания каких-либо дисциплин на более-менее длительное время, то и так уже есть прецеденты, когда европейских ученых не пускали на территорию Российской Федерации или не продлевали им визы под предлогом, что эти люди неинтересны России или неблагонадежны. Мне кажется, это попытка в очередной раз навести порядок там, где его не надо наводить, сделать видимость того, что чиновники работают вовсю и ради благополучия народа. Ну и какие-то конкретные чиновники явно получат очередную пайку, потому что именно с ними нужно будет согласовывать договоры между иностранными учеными, университетами и российскими образовательными организациями.
Ефремов полагает, что вывешенный для обсуждения проект – "это мертворожденное дитя", нормативный акт, который заведомо не будет работать. Если же власти действительно планируют требовать строгого исполнения этого порядка, "ни одно приличное заведение не будет с этим связываться".
– Кроме того, напомню, что в России есть несколько университетов, в том числе, например, Санкт-Петербургский госуниверситет, которые имеют право выдавать собственные дипломы о степенях кандидата и доктора наук (в некоторых случаях это соотносится с западноевропейской системой PhD). В соответствующих положениях СПбГУ есть обязательное требование привлечения к защите хотя бы одного зарубежного специалиста. Пусть хоть по скайпу, но он тоже должен быть приглашен на защиту диссертации, кандидатской или докторской. Как этот вопрос будет решаться? – интересуется Ефремов. – И без того достаточно тяжело привезти человека из-за границы для того, чтобы он тут побыл один день и поучаствовал в защите диссертации, а теперь, получается, дополнительные препоны возникнут.
– Новый порядок в равной степени повлияет на все науки или кому-то больше достанется?
– Тут мне больше всего жаль естественные науки и междисциплинарные исследования. Потому что физика высоких энергий, биотехнологии, эпидемиология, исследования в области климата и многое-многое другое – все это неминуемо предполагает международное сотрудничество. Удивительно, что этот проект появляется сейчас, когда ровно на прошлой неделе сообщили, что число иностранных специалистов, прибывающих в РФ, в пять раз превышает число русскоязычных ученых, которые ездят стажироваться и преподавать за границу. Для западного или для восточного специалиста прибыть в Россию, поделиться опытом – это обычная практика. Для русского специалиста выехать за границу и преподавать в каком-то университете на протяжении полугода – уже выглядит как невероятное достижение! В этом смысле, действительно, очень странно, что принимается такого рода закон, однозначно не способствующий развитию отечественной науки.
"Затхлое банное пространство"
Писатель, журналист и преподаватель Александр Архангельский говорит, что не увидел большой разницы между тем документом, который уже был отвергнут общественностью, и тем, который предложен на обсуждение сейчас.
– Самое существенное, что существующих сегодня законов вполне достаточно, чтобы обеспечить то, что наши законодатели называют безопасностью, – говорит Архангельский. – Есть множество законов, которые не только позволяют, но и обязывают следить за тем, чтобы под видом просвещения не было пропаганды наркотиков, не было распространения деструктивных учений или информации о деятельности иностранных организаций, которые запрещены на территории России. Ничего этого нет, никакой опасности нет. Зачем нужны бесконечные согласования? Только для того, чтобы эту деятельность начать регулировать извне школьного, университетского пространства. Где находятся регуляторы, выведенные за пределы школьного, университетского пространства, – в спецслужбах. Любой прекрасно понимает, с кем это будет согласовываться. А "зачем?" – ответа на этот вопрос нет. Если у вас десятки законов под рукой, а вы не справляетесь с регуляцией безопасности, то, значит, вопрос не в безопасности, а в регулирующих.
– Как вы думаете, может так выйти, что вузы предпочтут лишний раз не связываться с заграницей, чтобы не проходить эту процедуру согласований?
– Точно так же, как журналист тысячу раз подумает, стоит ли что-то говорить, если до этого случайным образом из Белоруссии кто-нибудь "зайчики" ему перевел. Законы последнего времени пишутся так, чтобы под каток мог попасть любой. На всякий случай так будут действовать не только люди, но и структуры. И не только вузы, но и школы, которые еще более зависимые институции, директора можно снять вообще без объяснения причин по существующему регламенту. Зачем ему рисковать? И вопрос не в том, будем ли мы взаимодействовать с иностранными организациями. Вопрос надо ставить по-другому: зачем это делается, если в результате мы выпадем из общего гуманитарного поля? А это поле универсальное. Оно на равных включает национальные картины мира. Когда эти национальные картины мира взаимодействуют с общечеловеческим знанием, они проявляют в себе глубокое, важное и самобытное. Как только отрубается канал связи с мировым знанием, с тем, что происходит в науке, с мировым представлением о том, что научно, а что антинаучно, эти национальные картины мира замыкаются в себе и превращаются в затхлое банное пространство. Такая вот заброшенная баня, где пауки по углам, как писал один русский классик. Я уверен, что составители этого документа прекрасно понимают это, не хуже, чем я. Что они хотят? Они хотят нанести вред России? Я считаю, что это можно сформулировать таким образом. Они прекрасно понимают, что в итоге проиграет русская культура, русское знание, российское общественное поле. Значит, они враги своей страны.
