Егору Балазейкину 16 лет. В конце февраля его задержали в Кировске Ленинградской области: по версии следствия, он хотел поджечь военкомат, теперь его обвиняют в попытке террористического акта. Позже против школьника возбудили второе уголовное дело – также о попытке поджога военкомата, но уже в Петербурге. Корреспондент Север.Реалии выяснил, как подросток, который год назад поддержал войну в Украине, поменял свои взгляды на противоположные и чем это обернулось для всей его семьи.
После задержания Егор признался, что действительно бросал в стены военкомата самодельные "коктейли Молотова", но ни один из них не привел к возгоранию и серьезным последствиям. Сейчас подросток рискует оказаться в тюрьме и провести там срок, равный тому, который он успел прожить. Близкие Егора уверены, что силовики хотят сломать их мальчику жизнь. Родителям и адвокату запретили делиться материалами дела с третьими лицами.
В августе Егору исполнилось 16 лет, он любит гуманитарные науки, особенно историю и обществознание. После школы хотел поступить на юридический или экономический факультет университета. Родители перевели его в одну из ведущих гуманитарных гимназий Петербурга – 166-ю школу.
– Егор всегда очень хорошо учился. ОГЭ (единый экзамен после окончания 9 классов школы. – СР) сдал на самые высокие баллы. Решили подать документы сразу в несколько петербургских школ, среди которых была и 166-я гимназия. Родители долго это обсуждали, они были готовы к тому, что Егору придётся долго до нее добираться, поскольку они жили в частном доме в Отрадном. В итоге Егор так впечатлил своими знаниями директора 166-й гимназии (между прочим, историка), что его безоговорочно приняли в 10-й класс, – рассказывает подруга мамы Егора Наталья Крылова (имя изменено. – СР).
Наталья – очень близкий человек семье Егора, она знает его с четырех лет, в курсе подробностей его жизни и была его репетитором по английскому языку. По ее словам, в увлечении отечественной историей Егора очень поддерживал его папа, Даниэль,,
– Он особенно интересовался военной историей, изучал все войны. Когда Егор был ещё маленький, он с подачи отца заинтересовался историей оружия. Помню, на Новый год какие-то книги ему по танкам дарили. Он прямо такой въедливый парень – если начинает чем-то заниматься, то идёт до конца: знал все места, связанные с Великой Отечественной войной, был по нескольку раз в исторических местах под Петербургом, да и в военных музеях часто бывал, – рассказывает Наталья.
Интерес Егора к военной истории поддерживал и его дядя Дмитрий, старший брат Даниэля. Он профессиональный военный, имеющий боевой опыт. В сложных исторических вопросах он всегда был для Егора авторитетом.
Когда Егор только пошел в школу, начались проблемы со здоровьем. Его мама, Татьяна Балазейкина, водила его по врачам, и выяснилось, что у мальчика серьезное заболевание – аутоиммунный гепатит.
– Если по-простому, то его же иммунитет по какой-то причине атакует клетки печени. Может, там какой-то патоген или вирус спрятался, а потому иммунная система сошла с ума и в попытке достать этот вирус начала атаковать собственные ткани. Это серьёзная проблема, особенно если вовлечена печень, – говорит Наталья.
Болезнь оказалась наследственной, у мамы Егора тоже есть аутоиммунное заболевание, только другого органа.
– Родители так долго лежали с Егором по всяким больницам в попытках понять, что происходит с ребёнком, что в его жизни практически ничего и не осталось, кроме обследований. У него даже была инвалидность, которую потом сняли, – вспоминает Наталья. – Нужно было что-то делать, чтобы он в 10 лет не начал считать себя инвалидом. Поэтому его и отдали на киокусинкай, это такой вид японского каратэ.
Егору повезло с тренерами, он очень увлекся этим трудным и жестким видом каратэ, участвовал в соревнованиях и часто побеждал, весь дом уставлен кубками и наградами, связанным с боевыми искусствами. Егор стал чемпионом региональных соревнований, а после своей победы уже сам судил детские соревнования.
Но Егору пришлось оставить профессиональный спорт из-за учебы в новой школе и ЕГЭ. Болезнь со временем перешла в стойкую ремиссию, но он все равно должен посещать гепатолога каждые три месяца, полностью обследоваться раз в год и постоянно принимать жизненно важные препараты.
С переходом в новую школу нагрузка серьезно увеличилась: учиться становилось все тяжелее, да еще каждый день приходилось тратить несколько часов на дорогу до гимназии. Тогда родители сняли комнату прямо напротив школы. Лишних денег на это не было: Татьяна работала учителем английского, и ей пришлось стать самозанятым репетитором, хотя уроков немного, в основном, с детьми друзей и знакомых. Главный доход семьи – зарплата Даниэля, который работает электриком.
– Ребёнок умирал от усталости, от огромной нагрузки, но учеба была очень для него важна. Он мог, приехав домой, не раздеваясь, заснуть в прихожей. Можете себе представить, как он уставал? Егор оставался ночевать в этой комнате, когда понимал, что не доберётся домой после школы. Все выходные – дома. В СМИ написали, что мать бросила своего сына жить одного, но это ложь. Он очень хорошо учился в новой школе. Хотя было сложно, но у него были отличные результаты. Он подумывал о нескольких направлениях. Долгое время мечтал стать дипломатом, начал углубленно изучать английский, но потом остановился на изучении истории, права и экономики, – говорит Наталья.
По словам новых одноклассников Егора, он очень добрый и смышленый мальчик. Постоянно посещал все экскурсии, факультативы и лекции и всегда не только имел четкую позицию по любому историческому вопросу, но и умел ее хорошо аргументировать.
– Егор не очень разговорчивый, он мало с кем общался достаточно близко, но всегда производил впечатление порядочного и хорошего человека. Очень жаль, что он сейчас находится в такой ситуации, – рассказала корреспонденту Север.Реалии его одноклассница.
Хорошо отозвались о Егоре и учителя, и родители его одноклассников.
– Мой сын очень положительно отзывался о Егоре. Мальчик очень хороший, было бы жаль угробить жизнь парня, – говорит один из родителей.
По словам близких Егора, в семье всегда уважали его право на собственное мнение, на свою позицию, всегда давали ему возможность выбора. И при поддержке родителей он рос человеком, который интересовался историей своей страны.
Когда началась война в Украине, жизнь в семье Балазейкиных сильно изменилась. Между родителями и подростком сначала не было никаких разногласий: они всецело поддерживали решения Владимира Путина.
– Для меня это было странно, но мы никогда не ругались по этому поводу, потому что мы взрослые люди, которые могут разделить собственные мнения от дружбы и дать право другому человеку быть другим. Егор сначала был, как все в его семье, как мама, папа, бабушка и, тем более, брат отца, его дядя, профессиональный военный. Но дядя Дима погиб практически в самом начале СВО. И вот после смерти дяди позиция Егора начала меняться, – вспоминает Наталья Крылова.
Это было начало апреля. Дмитрий Балазейкин, дядя Егора, отправился в Украину добровольцем в составе отряда БАРС. Он был уже не призывного возраста, но зато с огромным опытом. Бывал в горячих точках, близкие называют его "настоящим офицером".
– Он никому ничего не сказал и просто ушел на фронт. И почти сразу же погиб под Изюмом, где в прошлом марте-апреле шли страшные бои и были большие потери, – рассказывает Наталья. – Погиб достойно – как рассказывала мне Таня, он был командиром взвода и защищал своих бойцов. Но как-то так вышло, что это было начало СВО, когда ещё всё не было организовано, а он был добровольцем. И очень сложно дались его похороны. В том числе финансово. Нужно было получить его тело, написать заявление, оформить всё. Таня этим занималась, а мама Димы была совершенно не в состоянии, к тому же она находилась в Казахстане. Две бывшие жены Димы с детьми на руках тоже не могли этим заниматься.
Так вышло, что именно родители Егора взяли на себя основные хлопоты, связанные с похоронами Дмитрия, и Егор наблюдал весь этот тяжелый процесс.
– Для него это были первые похороны в семье. За некоторое время до этого от ковида умер его дедушка по отцовской линии. Но Егор тогда не был задействован ни в каких мероприятиях, связанных с похоронами, ещё действовали ковидные ограничения, и на похороны летал только его отец. Похороны погибшего дяди не могли не оставить эмоциональный след, – рассказывает Наталья. – Первое время острота эмоций зашкаливала. Мне кажется, что он себя чувствовал достаточно непросто. Погиб дядя – заходишь в интернет, там шум. Из телевизора – одно и то же. В школе Егор, кажется, начал проходить Первую мировую. Я бы не выдержала, правда. В 16 лет – это очень много стресса. Я помню, когда мы разговаривали с Таней о происходящем в наших семьях, она очень подробно рассказала о том, насколько сложно Егор переживает происходящее, что он против того, чтобы люди гибли с обеих сторон. Мне показалось, что было бы правильным посоветовать ей отвести Егора к психотерапевту, потому что немного странно, что ребёнок в его возрасте не интересуется девчонками, друзьями, а весь – как напряжённая пружина. Ведь практически все разговоры он сводил к одной теме, к тому, как Россия неправильно поступает. Я думаю, все так ужасно совпало, и эта война, и его внутренние переживания, – вздыхает Наталья.
Вечером 28 февраля маме Егора позвонили из полиции и рассказали о его задержании. По версии сотрудников Росгвардии, именно он бросил в здание военкомата в Кировске "коктейль Молотова". Бутылка "разбилась, но возгорания не произошло".
– В тот день я получила сообщение от Тани. Оно начиналось со слов "наша семья умерла". Уже позже она мне сказала, что Егор спокойно отнёсся к задержанию. Возможно, он этого ожидал. Он никуда не пытался бежать, не вырывался. До сих пор он ведёт себя, насколько я знаю, абсолютно спокойно. Это очень странно. Я этого понять не могу. По-видимому, он продумал все варианты, включая этот. Человек, который решился на такую акцию протеста, как-то должен на это настроиться, чтобы быть готовым к такому исходу, – говорит Наталья.
До запрета на разглашение материалов дела Татьяна Балазейкина успела рассказать, что сразу после задержания ей удалось коротко поговорить с сыном, и он сказал: "Если бы я этого не сделал, я бы тогда, наверное, повесился, потому что я с этой тяжестью в душе ходить не могу, видя, сколько людей гибнет". Егору сначала вменяли статью о поджоге, но потом предъявили обвинение в покушении на теракт. По словам матери задержанного, на допросе "следователи очень четко подвели" подростка к нужным формулировкам. Как писали в телеграм-канале в поддержку Егора, сотрудники ФСБ угрожали ему изнасилованием в СИЗО и психушкой, на что Егор сказал: "Делайте со мной что хотите, я своей позиции не изменю".
Сейчас Егор находится в СИЗО №5. Со всех родных и участников процесса взята подписка о неразглашении материалов дела. Маме удалось передать ему необходимые лекарства, учебники и теплые вещи, потому что в изоляторе холодно. По словам Натальи, Егор старается в свободное время заниматься спортом и очень много думает о том, что происходит в стране.
– Никто не учитывает возраст правонарушителя. Разные обстоятельства, разный жизненный опыт, разные мотивы, разные люди. Почему его нельзя посадить под домашний арест? Он же еще совсем ребенок! Единственная моя надежда и все мои молитвы, чтобы ему изменили статью. Изначально при задержании он шёл по совсем другой статье. Сейчас его посадят на 10–15 лет – в его-то 16. Это ни образования, ни социальной адаптации, это травма, очень глубокая, столько лет изоляции. Наше государство не так ценит человеческую жизнь, как своё собственное спокойствие, – возмущается Наталья. – Несмотря на разногласия в позиции по поводу войны, папа Егора поддержал сына. Случившиеся очень сильно сплотило семью. Такие трагедии либо разваливают семью, либо, наоборот, люди становятся ещё более близкими друг другу. В их случае произошло второе. Я думаю, что отец Егора винит себя в том, что произошло, не меньше его матери. Таня говорила: "Мы что, неправильно его воспитали? Но как? Ведь я хотела, чтобы он был хорошим человеком…" Я могу сказать, что он и есть хороший человек. Ведь плохие поступки не всегда делают тебя плохим человеком. Каждый может ошибаться, это жизненный опыт, за который ты будешь нести ответственность.
Сейчас в поддержку Егора его близкие и правозащитники запустили телеграм-канал, где сообщают о его состоянии. По словам Натальи, он очень просил ему писать.
Петербургский адвокат Леонид Крикун, известный делами по защите ряда активистов и общественников, уверен, что приговор будет обвинительный и размер назначенного наказания будет напрямую зависеть от позиции подсудимого в суде относительно признания или непризнания вины.
– При полном признании размер наказания может быть ниже, при непризнании – близок к максимальному в рамках санкции статьи. Действующая власть осознает недовольство населения страны мобилизацией и делает всё для пресечения попыток ей в этом помешать. Если за неодобрительные посты о мобилизации в соцсетях возбуждают уголовные дела, то за физические действия, направленные на срыв мобилизации, расстреливали бы, если бы могли, – считает Крикун. – За покушения на "святое" власть наказывает по всей строгости закона, который в любой момент изменяет по своему усмотрению.
Не располагая достоверной информацией о целях поджигателя, следственные органы вольны возбуждать уголовные дела по факту поджога по разным статьям УК, а вот после получения показаний от подозреваемого в поджоге, статья, по которой его привлекают к уголовной ответственности, может меняться.
Для "неугодных" обычно избирают самую строгую меру пресечения в виде заключения под стражу и запрещают разглашение данных предварительного расследования, замечает Крикун, чтобы у широкой общественности не было информации о допускаемых в ходе следствия нарушениях прав граждан. При этом силовики даже не смотрят на то, кто стоит перед ними: подросток, девушка или пожилая женщина.
Так власти запугивают заключенных по этим делам – чтобы склонить их к полному признанию вины и раскаянию и предъявить их обществу не как оппозиционеров, а как заблудших овец, осознавших ошибочность своего поведения, – считает адвокат.
