Следственный комитет Мурманска просит федеральные ведомства помочь с подъемом рыболовецкого судна "Онега", которое затонуло в конце 2020 года в Баренцевом море. Тогда из 19 человек команды спастись удалось только двоим рыбакам, тела остальных 17 погибших до сих пор не достали из моря, как и само судно, без детального обследования которого невозможно установить и истинные причины катастрофы. Родственники погибших тем временем добиваются от чиновников хотя бы установки мемориала, который власти обещали в первые дни после трагедии. Корреспонденты Север.Реалии узнали, почему власть не слышит просьб ни следователей, ни матерей и жен погибших рыбаков.
Конец июня 2021 года. Мурманск. Родители, жены, друзья и дети 17 погибших моряков из разных городов России садятся в небольшое круизное судно, которое идет к краю залива на панихиду. Спустя полгода после трагедии на рыболовецком судне "Онега" они впервые могут почтить память родных на месте их гибели. Судно недолго идет от берега вдоль зеленых сопок. Родственники, стоя на палубе, зачитывают имена погибших моряков и спускают на воду огромные букеты цветов, обернутые в черные, траурные ленты.
Рыболовецкое судно "Онега" затонуло в акватории Баренцева моря вблизи Новой Земли Архангельской области утром 28 декабря. Причинами трагедии на траулере "Онега" комиссия Федеральной службы по надзору в сфере транспорта (Росморречфлот) назвала обледенение и "непрофессиональные действия" капитана "Онеги" Александра Баранова.
"Все упирается в деньги"
Сразу после крушения "Онеги" Следственный комитет возбудил уголовное дело по статье "Нарушение правил безопасности движения и эксплуатации водного транспорта" (ч. 3 ст. 263 УК РФ).
Спустя фактически два месяца после крушения комиссия Федеральной службы по надзору в сфере транспорта (Росморречфлот) назвала причины трагедии: обледенение и "непрофессиональные действия" капитана "Онеги" Александра Баранова. При этом траулер до сих пор не обследовали: с момента крушения он находится в районе Новой Земли на глубине около 130 метров. Водолазы не могут его осмотреть, так как "Онега" лежит слишком глубоко. Как ведомство сделало заключение о причинах аварии без исследования судна, неизвестно.
Если специальная техника и обученный персонал для подобных работ у гражданского флота есть, то денег на такие работы нет
Родственники погибших моряков не согласны с выводами Росморречфлота и настаивают на детальной экспертизе. Провести ее можно двумя способами: либо осмотреть "Онегу" на дне при помощи спецоборудования, либо поднять корабль. На все это нужны деньги, оборудование и люди. И если специальная техника и обученный персонал для подобных работ у гражданского флота есть, то денег на такие работы нет.
– Пока они не поднимут судно, никто не сможет достоверно сделать ни техническую, ни судоводительскую экспертизу и не выяснят, конечно, причину, почему оно затонуло. Мы писали [главе СК России Александру] Бастрыкину, [зампреду правительства РФ Виктории] Абрамченко, [министру обороны РФ Сергею] Шойгу с просьбами поднять судно. Ездили на прием в Москву, в администрацию президента, но там все спускали в Мурманск. Везде одни отписки, – рассказывает Людмила Тимербаева, мать погибшего матроса Владимира Тимербаева.
Владимир Тимербаев родился в день рыбака. Первый раз он пошел в море в 19 лет и с того момента практически не расставался с работой. Последнее время он работал в Норвегии, "на большом, нашем незаходном корабле", получал благодарности и премии. Людмила рассказывает, что сыну очень нравилась работа и на просьбу невесты уволиться он отвечал: "Не будет ни одной причины, чтобы я бросил море". На "Онегу" Тимербаев попал почти случайно: после болезни он восстанавливался дома в Мурманске и хотел вернуться в Норвегию, но из-за коронавируса границы закрыли. "Он говорит: "Мам, схожу я на месяц-два". Попал в Калинина (рыболовецкий колхоз имени Калинина, которому принадлежало затонувшее судно. – СР). И вот – сходил", – говорит Людмила. Владимир так и не успел сыграть свою свадьбу, а командир родного судна "плакал, когда узнал о его смерти".
Обследование судна специальной техникой обойдется в 25 млн рублей. Северо-Западное управление СК на транспорте, которое расследует дело, просит у разных федеральных ведомств предоставить технику и специалистов, способных осмотреть "Онегу".
Росморречфлот в одном из ответов написал, что "район гибели" "Онеги" можно обследовать необитаемым подводным аппаратом, но эта территория слишком большая: зафиксированные координаты места, где затонуло судно, не точны", говорится в документе. В федеральном ведомстве считают, что обследование аппаратом "имеет крайне низкие шансы на успех".
Мать погибшего рыбака Елена Шевцова проводит собственное расследование крушения "Онеги". Елена считает, что владельцу судна невыгодно его поднимать. Возможности СК ограниченны в этом вопросе, но следователи пытаются добиться хотя бы обследования "Онеги": "Может быть, подводное обследование укажет на те технические неисправности, о которых говорят свидетели. Для нас это очень важно. Без обследования невозможно сделать выводы".
Все полгода после катастрофы Следственный комитет на транспорте настаивает на подъеме судна, но ответственные организации, такие как Минтранс, Морречфлот, говорят, что это нецелесообразно, добавляет Бондаренко. Мурманские власти "этот вопрос даже не обсуждают".
Следователи уже провели все возможные работы, которые можно было сделать при отсутствии судна. Об этом корреспонденту Север.Реалии рассказали в пресс-службе Северо-Западного управления Следственного комитета на транспорте.
– Решается вопрос с осмотром судна. Мы обратились в различные инстанции с просьбой оказать содействие, потому что это очень дорогостоящее мероприятие. Нам не выделяют непосредственно деньги. Нам выделяют специалистов, технику. Это будет та организация, которая сможет технически оказать содействие. Мы уже обращались в Морспасслужбу, подведомственную Министерству транспорта. Они обладают всем необходимым оборудованием, техникой, судном. Но, пока предварительно, мы получили от них отказ. Продолжаем решать вопрос на уровне министерства транспорта. Поскольку здесь речь идет о гражданском судне, то мы начали с тех, кто непосредственно за это отвечает и кому все эти вопросы подведомственны, – сообщили корреспонденту Север.Реалии в пресс-службе СК на транспорте.
Владелец "Онеги" Андрей Заика согласен с выводами комиссии Росморречфлота и не видит причин, по которым надо поднимать судно.
Обследование судна не может дать каких-то новых фактов, на основании которых можно делать какие-то выводы
– Я считаю, что обследование судна абсолютно ничего не даст. Что вы там увидите? Обследование судна не может дать каких-то новых фактов, на основании которых можно делать какие-то выводы. Я не могу комментировать действия СК (о подъеме судна со дна Баренцева моря). У них такое мнение. Я не понимаю, что там можно увидеть, чтобы хоть какие-то выводы противоречили заключениям Росморречфлота, – сказал Заика корреспонденту Север.Реалии.
Ответ на вопрос "Почему "Онега" утонула?", кажется, пока есть только у комиссии Росморречфлота. Они винят во всем действия командира "Онеги" и погодные условия. Родственники погибших не знают настоящих причин крушения судна, но чиновникам верить не хотят.
"По документам судно идеальное"
На форумах моряков "Онегу" называют "маленькая старая иномарка бортового траления". Судно построили в 1979 году на верфи в Норвегии. Архангельский колхоз имени Калинина, которым руководит Заика, купил судно в Норвегии, 12 лет назад продал его мурманской рыбопромысловой фирме "Вариант", которой с ноября 2020 года руководит Сергей Жгулёв.
"Вариант" "значительно модернизировал и перестроил" судно. Колхоз имени Калинина выкупил "Онегу" обратно и планировал использовать его до 2022 года, а потом "сдать в металлолом". Андрей Заика говорит, что судно после покупки было "в рабочем состоянии". Ремонт "Онеги" вскоре после покупки у "Варианта" он называет обычным, который проходят все корабли ежегодно: "Любое судно ремонтируется каждый год. Ремонт был произведен в соответствии с требованиями. То, что он проводился долго, – ну, сейчас ковид и все ремонты в два раза дольше идут".
Требования регистра жесткие и дряхлые суда в море не пускают
Председатель Ассоциации прибрежных рыбопромышленников и фермерских хозяйств Мурмана Анатолий Евенко говорит, что "Онега" – старое судно, но безопасность зависит больше от обслуживания, чем от возраста. Председатель правления Союза рыбопромышленников Севера Владимир Григорьев считает, что "Онега" была в хорошем техническом состоянии, а требования регистра жесткие и "дряхлые суда в море не пускают".
Близкие рыбаков рассказали Север.Реалии, что "Онега" была не в лучшем состоянии: судно перестраивали несколько раз, а осенью 2020 года "Онега" была в судоремонтном доке на капитальном ремонте. "Оно очень ржавое", – вспоминала слова капитана "Онеги" Александра Баранова его знакомая после трагедии. Бывший механик "Онеги" Юрий Забегалин рассказывал, что траулер мог затонуть еще в 2018 году, когда у судна вышел из строя главный двигатель: "Онега" потеряла управление и ход. Но по документам "Онега" была идеальным судном, говорит Елена Шевцова, мать матроса Юрия Шевцова.
– По документам судно идеальное. Просто идеальное. Но не может быть судно идеальным и с техническими неисправностями. Это чушь, когда говорят: обледенение – причина потопления. Да, обледенение – это один из факторов. Понимаете, мы живем на севере у Баренцева моря и у нас обледенение – это нормальный фактор, – говорит Шевцова.
Муж Алены Бондаренко Игорь пошел на "Онеге" второй раз в жизни. Первый раз он ходил на этом судне в море пять лет назад и после этого отказался на нем работать.
– Он тогда уже сказал, что на этом судне ходить нельзя. Его уговаривали остаться, он ответил: "Спасибо, но за такие деньги ходить не буду, и условия труда ужасные". Судно 1979 года постройки. А в 2020 году мужа подвинули с другого судна, и его попросили сходить здесь. И вот так сходил… – рассказывает Алена.
Нам непонятно, почему опытный капитан принял такое решение
Андрей Заика в случившемся видит вину капитана "Онеги". По его мнению, обледенение сыграло в трагедии не столь важную роль, как действия экипажа.
– Вся ситуация по "Онеге" произошла не потому, что было обледенение. Если бы судно продолжало бы штормоваться и окалываться (убирать излишки льда. – СР), то ничего бы этого не произошло. Проблема в том, что было принято решение возобновить работу.
– Почему опытный капитан принял такое решение?
– Вот это и составляет основную проблему. Нам непонятно, почему опытный капитан принял такое решение.
Флот изношен
О проблемах в рыбопромысловом флоте российские власти говорят не первый год. Десять лет назад износ рыбопромысловых судов в Мурманске превысил 70%, говорил генеральный директор ЗАО "Мурмансельдь-2" Юрий Задворный. Сейчас, по словам Анатолия Евенко, флот изношен на 80%.
На новые суда денег всегда не хватает
– Срок эксплуатации [некоторых судов компаний, входящих в ассоциацию] свыше 30 лет. На 80% изношен флот. Самым старым судам больше 30 лет, самое молодое судно – 2004 года постройки. В 2020 году было под инвестквоты построено одно судно, первое прибрежное, в Рыбинске. На новые суда денег всегда не хватает. Только пара крупных предприятий обладают средствами на это. Сейчас для малотоннажного флота субсидия федеральная под 30%. Но все осторожны, не спешат строить, – прокомментировал Север.Реалии ситуацию с флотом председатель Ассоциации прибрежных рыбопромышленников и фермерских хозяйств Мурмана Анатолий Евенко.
Впрочем, владелец затонувшей "Онеги" Андрей Заика считает, что состояние промыслового флота на Севере России удовлетворительное.
Нельзя проводить прямую зависимость между возрастом флота и его аварийностью
– Я не говорю за Дальний Восток, но большинство судов на Севере находится в абсолютно хорошем состоянии. На Севере у судовладельцев в основном очень хорошие суда: мощные, норвежско-европейской постройки. Кроме того, есть статистические данные мировые: аварийность флота никак не связана с его возрастом. Все зависит от эксплуатации и как это судно содержится, подготовки экипажа и так далее. Проблема у флота старого действительно имеет место, особенно на Дальнем Востоке. Я говорю о других вещах: нельзя проводить прямую зависимость между возрастом флота и его аварийностью, – говорит Заика.
Федеральное агентство по рыболовству уже несколько раз утверждало проект о развитии рыбохозяйственного комплекса по всей стране. Сначала проект рассчитывали до 2020 года. Стратегия, расписанная почти на ста листах, рассказывала о проблемах отрасли по всей стране: финансовое состояние сложное, рабочие уходят, "резервы экономического роста и возможности материально-технической базы, заложенной еще в 70–80-е годы" практически исчерпаны. В 2019 году появилась новая стратегия развития рыбохозяйственного комплекса уже до 2030 года. Формулировки о состоянии хозяйства звучат в документах мягче, но суть остается примерно той же: "высокая степень износа" и низкая производительность хозяйства. Например, только 1% судов рыбопромыслового флота моложе 5 лет, старше 25 лет – 7%.
Аварийность флота никак не связана с его возрастом
За 18 лет с 2000 года число российских судов рыбопромыслового флота сократилось на четверть. Правительственная стратегия-2030 заканчивается обещаниями чиновников обновить рыбопромысловый флот: более 140 кораблей должны построить до 2026 года, еще 8 судов для вылова криля должны создать к 2030 году. Но "для удовлетворения потребностей внутреннего рынка" за 15 лет надо построить 1640 судов рыбопромыслового флота, говорится в другой стратегии развития судостроительной промышленности до 2035 года.
"У нас ничего нет"
Спустя месяц после крушения "Онеги" власти Мурманской области обещали установить в Мурманске мемориал памяти погибших. Губернатор региона Андрей Чибис поручил заняться вопросом городским чиновникам, но спустя время те заявили, что памятного места с поименным перечислением экипажа "Онеги" не будет.
– Чибис в январе на встрече сказал, что памятнику "Онеге" в городе быть. Но [глава муниципального образования город Мурманск Андрей] Сысоев позже заявил, что господин Чибис и господин Никора [глава администрации Мурманска Евгений Никора] не мурманчане и не знают, что такое город рыбаков. Говорит, он в море ходил, а они не имеют представления, и не надо заявлять, – вспоминает слова Сысоева Алена Бондаренко.
В официальном ответе родным погибших рыбаков (копия есть в редакции Север.Реалии) Сысоев перечисляет те памятные знаки, которые уже поставлены морякам в Мурманске: "Ансамбль-мемориал в память о погибших в мирное время моряках", храм Спаса-на-Водах, якорь – как символ братской могилы, башня-маяк, в которой есть книга с именами всех погибших в мирное время моряков всех флотов в Мурманской области. В книге 760 имен, в том числе и имена рыбаков "Онеги". По словам родственников, они 3,5 месяца добивались, чтобы имена погибших близких оказались в этой книге.
Родные погибших моряков говорят, что власть их как будто просто не слышит.
– Была неделю назад на еще одной встрече с Сысоевым. Сказали, что разработали проект памятника: 4 памятника на ступенях – летчикам, морякам, нефтяникам, рыбакам. Но опять загвоздка с именами: никак не хотят увековечивать погибших на "Онеге", – сетует Ксения Безгузова – вдова старшего механика Сергея Безгузова.
Сергей Безгузов работал на "Онеге" с 2019 года, когда судном владела рыбопромысловая фирма "Вариант". Ксении и самой удалось побывать на судне. Она говорит, что поломки на "Онеге" были, "но ничего критичного".
Близкие погибших отказываются от установки мемориала на кладбище, так как хоронить им некого: все 17 тел рыбаков ушли на дно Баренцева моря и во время спасательных операций не удалось найти ни одного погибшего.
– У нас ничего нет, – продолжает Елена Шевцова, мать матроса Юрия Шевцова. – Что мы похороним на кладбище? Что мы положим в могилу? Нам нечего туда положить. У нас ничего нет: у нас нет ни тел, ни мемориала, ни даже маленькой таблички с именами. Мы хотим, чтобы люди, смотря на мемориал, задумывались. Особенно судовладельцы. Чтобы люди думали о безопасности всего экипажа, что флот весь разваливается.
Юрий Шевцов – старший сын в семье Елены. В школе, набрав наибольший балл по математике, без труда поступил в мореходку, хотя конкурс был высокий. За полгода до трагедии Юрий женился и хотел уходить из моря: обещал родителям, что после рейса на "Онеге" переедет поближе к ним, в Петербург, найдет работу механика. Когда судно затонуло, Юрий и еще четверо рыбаков оказались на спасательном круге, но только двое – Владислав Буторин и Руслан Катюхин – были в гидрокостюмах. Двое рыбаков, которые были в ледяной воде без костюмов, начали прощаться с друзьями и уходить на дно. "Юра наш в ледяной воде продержался больше 40 минут. Когда трое оставшихся на кругу увидели корабль "Войково", Юра сказал: "Ура, я так хочу домой, так хочу жить". Он просил ребят держать его, так как уже не чувствовал ни рук, ни ног", – пересказывает Елена Шевцова разговор с одним из выживших с "Онеги". Когда подошло судно "Войково" и Шевцова начали поднимать, он сорвался и ушел на дно.
Алена Бондаренко говорит, что каждое обсуждение мемориала с властью "просто убивает": "Чужая боль никому не нужна. Чиновникам точно. Люди простые откликаются. Собирали подписи за памятник – больше тысячи собрали. Люди на кладбище ходят к родным, нам некуда. Мне ребенок в 15 лет говорит: "Ты где живешь, в какой стране? Ты ничего не добьешься. Мне просто тебя жалко".
Мы такое пережили, что никаких денег не надо
– Выплаты мы получили в полном объеме, но, понимаете, нам не нужны эти деньги. Они нам не нужны. Многие, конечно, думают, что мы озолотились на этом. Мы здоровье свое так подорвали. У нас среди родственников погибших попытка суицида была, дети спали на ковриках возле дверей, все буквально сидели на психотропах… Мы такое пережили, что никаких денег не надо. Мы говорили: верните наших мужчин, и у вас проблемы закончатся. Мы вам деньги все вернем, только верните наших мужчин, – говорит Людмила Тимербаева.
Второй помощник капитана "Онеги" и один из двух выживших рыбаков Владислав Буторин на вопрос корреспондента Север.Реалии о том, нужен ли памятник с поименным перечислением погибших, ответил: "Если бы ваш сын погиб на "Онеге", уверен, у вас бы не возникло такого вопроса. Решать за родственников я не имею права. Но считаю, что препятствовать им в установке мемориала по "Онеге" просто бесчеловечно".
Директор рыболовецкого колхоза имени Калинина, за которым числилась "Онега", Андрей Заика сказал корреспонденту Север.Реалии, что его предприятие заплатит за "установку и создание" мемориала, но решать, какой делать мемориал и где его ставить, должны только родственники и близкие погибших рыбаков.
Глава администрации Мурманска Андрей Сысоев на вопрос Север.Реалии ответил, что "сейчас идет предпроектная проработка с архитектором, обсуждать пока нечего".
"В настоящее время совместно с представителями семей погибших членов экипажа траулера "Онега" ведется разработка концепции увековечивания памяти рыбаков, в том числе с указанием их фамилий. В связи с тем, что окончательного решения по обозначенному вопросу не принято, дополнительная информация отсутствует", – ответил Андрей Сысоев на запрос редакции.
