"Конгресс интеллигенции" выступил с заявлением в поддержку общества "Мемориал" (включенный Минюстом в список иностранных агентов. – С.Р.) в связи с планами Генпрокуратуры ликвидировать организацию. Заявление подписали многие известные общественные деятели, писатели, журналисты. С подобными же обращениями в поддержку "Мемориала" в эти дни выступают и другие общественные организации.
О заявлении "Конгресса интеллигенции" сообщил на свой странице в фейсбуке публицист, критик, медиаэксперт Николай Подосокорский. "На наших глазах и с нашим участием разворачивается последняя схватка за Национальную Историю и память поколений. Снова власть, наследуя традиции палачей и вертухаев, пытается вычистить правду из постсоветских учебников истории, – говорится в заявлении. – Исчезновение "Мемориала" в России станет признаком глубокого нравственного падения и окончательным символическим отрывом российского человека от цивилизации 21-го века". Авторы заявления выразили надежду, что российское гражданское общество не даст "Мемориалу" исчезнуть, что, даже если его закроют, оно останется в виде массового движения, существование которого – это "нравственный долг народа перед невинно пострадавшими нашими согражданами".
Среди подписавших заявление "Конгресса интеллигенции" – писатель Виктор Шендерович. По его мнению, надо прилагать максимальные усилия для противодействия намерению российских властей ликвидировать "Мемориал".
– Те люди, которые по ту сторону баррикад, они негодяи, но они негодяи рациональные, и они все время смотрят на затратность своего негодяйства, – говорит Виктор Шендерович. – Если мы промолчим, значит, это прохиляет быстро и легко, если сопротивление будет дружным, и цена за то, чтобы ломать "Мемориал" о колено, окажется для них запредельной, они могут отступить, так бывало не раз. Надо, по крайней мере, чтобы у них не было возможности сослаться на наше молчание как на разновидность поддержки. Они вообще любят ссылаться на молчание как на поддержку. "Добродетель нашего народа заключается в том, что он не шевелится"– говорил публицист XIX века Александр Башуцкий. Когда мы не шевелимся, то автоматически засчитывается в поддержку режима – надо шевелиться. И, конечно, "Мемориал" – это та точка, на которой неплохо бы сконцентрировать наши усилия.
– Но вот сколько ни подписывали петиций против закона об иностранных агентах, пока ничего не сдвинулось...
– Речь ведь не идет о том, что мы можем прекратить власть негодяев и воров – речь о степени нашего сопротивления. В гораздо более тяжелые времена люди это сопротивление оказывали – в гораздо более рискованные, затратные времена, когда за то платили лагерями. Сегодня есть возможность у десятков, сотен тысяч людей проявить свою гражданскую позицию – как ни банально это звучит.
– Так ли уж широка поддержка "Мемориала" в обществе?
Закрытие "Мемориала" воспринимается как пощечина всем нормальным людям
– Для людей он значит много, для населения все, что с ним происходит, довольно безразлично. Население, воспитанное этой властью, конечно, гораздо больше интересуют глянцевые новости и светская хроника. А для людей это сегодня самая важная тема. Среди отзывов последних дней очень много таких – мне "Мемориал" помог найти дату смерти, место захоронения моего деда, мне помог найти документы, я узнал о судьбе своих близких – это не вообще, это очень важная вещь. И я могу сказать, что благодаря "Мемориалу" я тоже узнал очень много подробностей о своих близких. Это вещь абсолютно личная, поэтому закрытие "Мемориала" воспринимается как пощечина всем нормальным людям.
– Попытка закрыть "Мемориал" – это знак того, что мы уже находимся в обществе совершенно иного качества?
– Сейчас этого сказать нельзя, это выяснится в конце сюжета, когда мы заглянем в конец задачника и будем знать правильный ответ. Вне зависимости от этого надо, как нам велели древние римляне, делать что должно, – говорит Виктор Шендерович.
12 ноября писательница Людмила Петрушевская написала на своей странице в фейсбуке: "У меня сейчас отбирают Мемориал, память об осужденных и расстрелянных, о брошенных под грузовик и умерших голодной смертью, о замороженных в грузовиках по пути от лагеря к лагерю, о замученных пытками на Лубянке и на Колыме, о забитых недавно на улицах, в вагонзаках и в мили-полиции. О сидящих в заключении по сфабрикованным, фальшивым делам. О тысячах таких заключенных, опасных для властей. Пусть на меня снова заводят дело об оскорблении президента. Я отказываюсь от звания лауреата Государственной премии. Потому что мне вручал значок, коробку и букет президент путин. За пьесу, посвященную тем, кто не вернулся из лагерей. За память о них".
И сейчас мне люди пишут со всех сторон – старые, молодые, все пишут, и я понимаю, что я выразила их чувства, что я – и их голос
– Это – просто тот вопль, который во мне есть всегда, – говорит Людмила Петрушевская. – Потому что у меня предок декабрист, а другие предки большевики, и все сели, и многих расстреляли. Я родилась в 1938-м, а в 1937-м у меня было расстреляно трое в семье, в 1938-м была посажена на 15 лет бабушкина сестра. А мы голодали, мы были враги народа. Голодали страшно. И сейчас мне люди пишут со всех сторон – старые, молодые, все пишут, и я понимаю, что я выразила их чувства, что я – и их голос. Очень многих – тех, у кого родственники погибли.
– Нельзя, конечно сравнивать те времена и эти. Но как вы думаете, выскочим мы из нынешнего нового витка репрессий?
– Сейчас в силу вошел народ, воспитанный советской властью, те, кому 60 и за 60, вот они – избиратели. Избирательницы. Еще 20 лет надо потерпеть – они очень жизнеспособные. Ну, как и я.
– А не поздно будет через 20 лет что-то делать, на что-то надеяться?
– Ну, мне поздно, меня уже не будет, не знаю, кто там следующий выскочит. Это Россия. Но, тем не менее, я ни за что не променяю ее ни на что другое. Ни на другой город, ни на другую страну – никогда.
– Какой просвет есть среди этого всего?
– А как вы думаете, просвет – это твоя жизнь. Ты живешь, ты не в тюрьме. Надо это ценить.
Это дало возможность очень глубоко вздохнуть за них за всех и ровно, глубоко дышать
Известная российская актриса Елена Коренева написала в ФБ такой пост:
"Мемориал" сделал моих репрессированных бабушку и дедушку, маму – "дочку врагов народа", всех родственников, воспитавших маму с 7 лет в своей семье, нас с сестрой, с детства слушающих бабушкины реплики: "когда свои – это страшнее фашистов" и "главное – реабилитировать Андрея" – их судьбу и их путь, нашу детскую память – объективной реальностью, а не частной историей конкретной семьи, имеющую смысл и цену, понятную не только мне с сестрой. Это дало возможность очень глубоко вздохнуть за них за всех и ровно, глубоко дышать", – пишет Елена Коренева.
На вопрос: "Могут ли частные или коллективные письма и выступления помочь сохранить "Мемориал" – актриса отвечает: "Не знаю".
– Это одностороннее действие – делай что должно, а какой будет результат – неизвестно.
Журналист, телеведущий Владимир Познер также подписал письмо в поддержку "Мемориала".
– Очень близкие мне люди были жертвами сталинских репрессий. В частности, это Иосиф Давыдович Гордон, он был мне как второй отец и довольно долго отсидел в сталинских лагерях, – говорит Владимир Познер. – Он был эмигрантом, который покинул Советскую Россию в 1925 году и эмигрировал во Францию, чтобы лечиться от туберкулеза. Там он познакомился с моим отцом, который был таким же эмигрантом, и работал в кино, так же как мой отец. И поэтому они подружились. Потом Иосиф Давыдович вернулся в Советский Союз в 1936 году – не самый удачный для этого год, и в 1937-м он был арестован. Он работал в кино, на студии Горького, был совершенно замечательным монтажером, но он не был какой-то политической фигурой. Его репрессировали просто из-за биографических этих вещей – все-таки к эмигрантам относились в те годы, мягко говоря, настороженно. Ну и плюс еврей, это тоже не приветствовалось.
Думаю, что меня бы тоже забрали – мне уже шел девятнадцатый год, я был взрослым мальчиком
Мой отец, который был очень просоветским и по убеждениям был коммунистом, и уже будучи в Америке, а может, и еще во Франции, сотрудничал с советской разведкой, тоже вернулся в Советский Союз, привез свою семью – свою жену-француженку, меня и моего младшего брата – в декабре 1952 года, за два месяца до смерти Сталина. Отец проработал четыре года в госучреждении в советской части Берлина – в "Совэкспортфильме", но когда он приехал в Советский Союз, то работы для него не оказалось, и он практически год был совершенно безработным. И было понятно, что не сегодня – завтра что-то случится. Мы приехали в декабре, а Сталин умер 5 марта, и конечно, тогда очень быстро изменилась ситуация. Если бы не это, то, отца бы арестовали, я в этом абсолютно уверен. Думаю, что меня бы тоже забрали – мне уже шел девятнадцатый год, я был взрослым мальчиком. Не знаю, что бы сделали с моей мамой… Ну а брата бы отправили в интернат для детей врагов народа. Так что нам очень сильно повезло, очень... А Иосифа Гордона полностью реабилитировали в 1954 году. Он вернулся в Москву с женой, ему негде было жить, и совершенно случайно он встретился с моим отцом. А поскольку в 1955 году отца снова отправили работать за рубеж, то папа ему предложил жить у нас. Тогда-то я с ним и познакомился, и он стал для меня необыкновенно близким человеком.
И поэтому вся эта история мне близка, и то, чем занимался и занимается "Мемориал", я считаю очень важным. Я считаю, что важно помнить о том, что было, и ни в коем случае этого не забывать, потому что забытье – это почти наверняка гарантия возможного повтора. Такая организация, как "Мемориал", совершенно необходима. Запрет "Мемориала" я считаю очень серьезной ошибкой.
– На это прокуратура вам возразит, что "Мемориал" уже нарушал закон об иноагентах…
– Ну, если нарушал, то напрасно. Надо находить какие-то иные способы. Понимаете, закон может не нравиться. Вы можете с ним бороться, требовать его отмены (как, кстати, сейчас очень многие требуют если не отмены, то по крайней мере серьезного изменения закона об иностранных агентах), но пока закон существует, его игнорировать – ну лично я не сторонник этого. Но сейчас нужно все сделать, чтобы сохранить "Мемориал".
Ссылка на существование подобного закона в Соединенных Штатах убедительна только для тех, кто не в курсе, как на самом деле этот закон там работает
– Может, лучше было просто снять с "Мемориала" этот ярлык иноагента?
– Видите ли, есть и другие организации, которые тоже имеют этот статус, причем их немало. Как я понимаю, в тех письмах, которые написаны, и в протестах, которые выражены, речь идет о том, чтобы как раз снять этот статус со многих, и в этом случае вообще не было бы такой проблемы. Очень большой надежды, что прислушаются к этим требованиям и просьбам в отношении этого закона, у меня, к сожалению, нет. Понимаете, ссылка на существование подобного закона в Соединенных Штатах убедительна только для тех, кто не в курсе, как на самом деле этот закон там работает. Там он носит иной характер и, на мой взгляд, вполне оправдан. Скажем, лоббистская фирма, которая лоббирует интересы другого государства, вполне заслуживает вот этот статус. Но применять такой ярлык нужно очень четко и ясно. А у нас он применяется, на мой взгляд, довольно обширным образом. Поэтому я остаюсь при своем мнении: да, хорошо было бы изменить этот закон, освободить от него целый ряд организаций. А возвращаясь к изначальной теме, я считаю, что запрет "Мемориала" – это ошибка. Это хуже, чем глупость, это настоящая ошибка.
– Как вы считаете, письмо с таким количеством и качеством подписей будет иметь эффект?
– Я, на самом деле, не знаю. Конечно, я надеюсь, что да, но у меня нет оснований уверенно отвечать вам, что да, я полагаю, что возымеет. Но тут ничего не поделаешь. Я полагаю, что нужно высказываться и надеяться, что высказывание дойдет до лиц, принимающих решения, и возможно, до первого лица и это как-то повлияет.
В поддержку "Мемориала" выступил и Ельцин Центр. Его заявление цитирует на своей странице в фейсбуке Людмила Телень. "В эти тяжелые для "Мемориала" дни хотим выразить надежду, что суд сумеет быть объективным, и "Мемориал" продолжит самоотверженную работу по разоблачению сталинских преступлений", – говорится в заявлении Ельцин Центра.
