Балтийск – самый западный город России, расположенный в Калининградской области, анклаве среди стран ЕС.
Германский город Пиллау отошел СССР после Второй мировой войны и был превращен в закрытую базу советского военного флота. Немецкое население покинуло город, а старые дома заполнили приезжие, громадные квартиры превратились в коммуналки. Спустя десятилетия, после распада СССР, город открылся для всех – граждан и России, и Запада. Калининградская область оказалась связана торговлей, туризмом с соседними странами – Литвой и Польшей.
Многие из старых немецких домов со временем пришли в негодность, признаны аварийными, в них нет отопления и вентиляции, текут трубы, всюду плесень. Люди ждут переселения в новостройки годами, но оно все откладывается и откладывается. Кто-то живет в этих домах больше полувека, кто-то относительно недавно. Санитарка и кондуктор, водитель -– ликвидатор Чернобыльской аварии, сироты, которым государство выдало по комнате в коммунальной квартире – туалет на этаже и общая кухня. Они жалуются на большие счета за коммунальные услуги, на невнимательность властей, на отсутствие в городе нормальной работы.
Сейчас жизнь стала еще сложнее – после нападения России на Украину границы с Западом вновь закрылись, область оказалась в изоляции, импорта не стало, цены выросли. Кого-то вовсе мобилизовали на войну в Украине. У привыкших к доступности Европы жителей области эти изменения вызывают сложные чувства.
Обитатели старых немецких домов Балтийска – в фильме "На границе с Западом" документального проекта "Признаки жизни".
Монологи жильцов
– Покупаю две тонны угля за 29 200. Раньше у нас был угольный склад в Балтийске, мы выписывали, а сейчас в Калининграде.
Уже 64 года я живу здесь, в этом доме, в этой квартире. Я работала кондуктором, когда приехала, пять лет работала санитаркой в госпитале. Вышла замуж, муж работал шофером на автобусе. 7 лет, как он умер, я осталась одна. Детей не было.
У меня отслоение сетчатки, я плохо вижу, я не могу уже ничего прочитать. И плохо слышу, в ухе дырка. Какая жизнь есть, такая есть, только чтобы было мирное небо на Земле. Сейчас так неспокойно, а мы дети войны, я помню войну, и бомбежки, и похоронки как приносили. Отец погиб на фронте 24 февраля 1945 года, похоронен в Польше, город Черск, мы ездили с мужем на братскую могилу. Я не хочу, чтобы это повторилось на старости лет. Муж был с Украины, у него там остались брат, племянники, сестра. Связи никакой нет. У его брата было четыре сына, как они там, что там?
– Я родилась в Балтийске. Жилье мне дали, так как мать была лишена родительских прав, нас семерых детей забрали и распределили, кого в детский дом, а кто оставался с тетей, дядей. Мне дали эту комнату, старшая сестра рядом живет. Когда нас заселили, тут вообще был кошмар, голые стены, в потолке – трещины. Все, что здесь есть, я сама делала. Лет 12–13 я здесь живу. Дом признали аварийным в 2013-м, до сих пор мы ждем жилье.
Тут сырость, ничего не отапливается. За электроэнергию неплохие деньги платим – за то, что это все отапливаем. У меня комната угловая, самая холодная, не спасает даже обогреватель, на полную катушку работает, я его вообще не выключаю. Я отдаю по 4–5 тысяч рублей только за свет, плюс еще коммуналка, вода, мусор с каждой квартиры. За комнату отдаю 8–9 тысяч рублей. Каждая комната платит 1300 за воду. У нас один кран, столько воды мы не тратим, но счетчики здесь ставить нельзя – аварийное жилье, мы здесь не имеем права ничего делать. Табличка висит, что мы должны уже быть расселены, нас уже не должно быть здесь.
Мужа забрали на Украину. Мобилизовали, деньги не платят три месяца, от министерства обороны еще ни разу не получала, получала только губернаторские, сто тысяч положены. Я – в декрете с двумя детьми, мне за все платить – и коммуналка, и кушать, и одевать, извините, кредиты у людей, все остальное. Что могу, то коплю и плачу. Я подрабатываю. Справляемся, а что делать. У мужа вообще трое детей. Двое от первого брака, и у нас совместный один (старший у меня в школу ходит, уже большой мальчик). Комиссия призывная – я все документы сдала – должна отправить его домой по закону.
Педиатр ругается, что дети болеют, – дом сырой, когда уже переселят вас? Она в шоке, что мы до сих пор здесь живем. У детей вечно кашель, лекарство денег стоит бешеных. Взорвалась труба на кухне, вода затопила пол, аж проводки мокрые были. Ночью муж встал, его долбануло током. Хорошо, что ребенок ночью не пошел на кухню воды попить. Аварийщики, которые приезжают, ругаются: трубы просто рушатся на глазах, достал дом этот уже ваш. Я молчу про туалет, сколько раз у нас поднимался, все стены в говне. Мы убирали, меняли за свой счет.
Самое главное, чтобы вернулся муж. Будем или снимать квартиру, или уезжать в Калининград, потому что в Балтийске мало перспектив, тут и работы нет нормальной. У меня муж ездит на работу в Гурьевск, возит молочную продукцию, в час ночи встает. В Балтийске нет работы. На корабле за работу получают 20 тысяч, 24, у кого-то 18. Естественно, семью содержать – это нереально.
– Здесь живут воспитанники детского дома. Нам дали это жилье, тут пять комнат, отопления нет, газа нет, вообще ничего нет.
Дом 1904 года постройки. Приезжала немка с мужем в 2014 году, показывала фотографию 1938 года, этот дом стоял. Такая красотища была – сады, огородов не было. Я им чай сделал, они мне говорят: данке. 20 евро положили и пошли. Сосед живой еще был, побежал, мешочек янтаря достал, пошел им продавать.
Я здесь родился в Балтийске, у меня была однокомнатная квартира, бабушка, мама, мы там жили. Потом бабушка с мамой умерли от алкоголя, такие года были, 90-е, работы не было, все пили. Нас с братом забрали в детский дом. Прошло время, мы отучились, сюда нас вернули. Я пошел посмотреть на свое жилье – там все заброшено, деревья растут в доме, дом одноэтажный был. Они мне предложили пожить в детском саду три месяца – пока дети находились там днем, я где-то гулял, как детей забирали, приходил туда ночевать. В 2012 году мне дали эту комнату. В 2013-м нам сказали, что в 2016-м переселят, в 2016-м сказали – уже в 2020-м, в 2020 году сказали – в 2022-м. Уже 2023 год.
Когда были открыты границы, продукты были дешевле, потому что они конкурировали с польской продукцией, она была и качественнее, и дешевле. Одежда дешевая там была, тоже качественная, машины, запчасти, да в принципе, технику всю дешевле можно было там купить. Работаю на рейдовом буксире в Балтийске, они большие корабли заводят, выводят в море. Еще сейчас хочу устроиться на вторую работу. Мне нравится готовить, хочу пиццу научиться делать.
Я не служил, даже не знаю, как это вообще все. Если попаду под мобилизацию, то там уже будет понятно. Знакомые, друзья, которых забрали, пишут, что там очень все страшно. Не как в фильмах показывают, намного страшнее все, когда пули, снаряды взрываются рядом. Поскорее бы это все закончилось уже, жили бы нормальной мирной жизнью, ездили бы так же в Польшу за продуктами.
Русские, белорусы, немцы, украинцы, эстонцы, литовцы – тут кого только не было, все жили дружно, все было хорошо. Столько было и немецких, и литовских кафешек, ресторанов. Столько было немцев, они сюда просто толпами ездили. Из детского дома, когда я там был, много детей позабирали немцы в семьи к себе. Я бы очень хотел, чтобы Балтийск был таким курортным городом, красивым, туристическим, чтобы туристы сюда ехали не только смотреть развалины, аварийные дома и катакомбы немецкие, а просто отдохнуть. Красивый городок.
– Наша Россия состоит из Калининградской области – дальше уже идет Европа, с другой стороны – море. А большая Россия, там из дома вышел, захотел – в Москву поехал, захотел – в Питер, захотел – хоть в Новосибирск, хоть на Дальний Восток, и никаких препятствий тебе в этом нет. А у нас сейчас, куда ни сунься, кругом одни препятствия.
Родился, вырос, женился, родители умерли. Работал в морской инженерной службе, которая заведовала квартирами и домами в Балтийске. Так как я работал там и так как я ликвидатор Чернобыльской АЭС, мне выделили эту квартиру. [На чернобыльскую аварию], как это принято сейчас говорить, мобилизовали. Получил дозу радиации, все прочее. Мне выдали удостоверение, как положено, куча льгот, но эти льготы только на бумаге существуют.
С женой я развелся еще в 2015 году, вернее, она со мной развелась, у нее давным-давно другой муж, живет она в большой России. Когда она уехала, у меня уже со зрением очень сильные проблемы были, но еще чуть-чуть видел. Денежек подкопил, ремонт сделал, частников нанял, обои поклеили, потолок.
Печки в доме поубирали, стали отапливаться электричеством. Сейчас электричество дорогое, я утром включу на полчаса, на час обогреватель. У меня, правда, постоянно работает телевизор, он нагревается, а комнатка небольшая, от телевизора идет тепло, мне хватает, я не мерзну.
Обогревателем пользоваться – у меня столько денег нет, чтобы оплачивать электричество. Под окном такая трещина, если ветер дует западный с моря, спичку зажигаешь и подносишь – тушит сразу. Телевизор, не знаю, как еще стоит, не провалился под пол, потому что там все сгнившее. Когда в абсолютной тишине сидишь, ничего не работает и не гудит, если на улице ветер дует, то слышно, как дом трещит. Ходуном ходит.
Цены здесь на все – самый дорогой город в Калининградской области. Наверное, считают, что здесь живут в основном семьи военных, а военные получают большую зарплату, поэтому здесь можно делать такие цены.
У слепого человека какая может быть жизнь? В нашем государстве если ты без ноги, без руки или без глаз, то либо ежегодно, либо – мне давали инвалидность на два года – должен опять идти и доказывать, что у тебя вдруг не выросла рука, нога и не появились глаза. Срок истек, сам я пройти комиссию не могу, некому мне помочь, чтобы по-новой оформить.
На основании того, что я был ликвидатором, мне положена отдельная благоустроенная квартира. Уже прошло почти 37 лет. Они мне начали говорить: вам надо пойти в суд и доказать, что вы имеете право на получение жилья. Я нашел адвоката бесплатного, позвонил. У вас есть, говорит, документ, на основании которого вам отказывают в получении жилья? Я говорю: "Нет". – "А как мы с вами пойдем в суд доказывать, что незаконно вам отказали в жилье?" Я звоню в жилищный отдел: "Как так?" Мы, говорят, таких документов не даем. Понимают, что я не могу прийти, а по телефону мне можно сказать все что угодно. Если я даже туда приду и какой-либо документ они мне даже покажут, я все равно его не увижу. Они, естественно, этим пользуются.
Я работал на международных перевозках Калининград – Москва, Калининград – Петербург, потом Польша началась, потом Германия, потом Дания, а потом вся Западня Европа. Мы возили с Москвы сантехнику в Польшу, и директор фирмы предлагал: мне, говорит, нужны русские водители, я так сделаю, чтобы вам получить двойное гражданство. Чувство патриотизма, наверное, мне не позволило этого сделать. А в Европе мне нравилось. В Европе намного проще. Я туда приезжал, чувствовал как дома.
Жизнью назвать нельзя никак, так, существую. Я один раз пытался выйти на улицу Солдатскую: туда метнулся, сюда метнулся и заблудился. Еле-еле попал, чтобы зайти во двор. Тяжеловато, конечно. Нет – тяжело. Стараюсь не выходить. По телефону позвонишь, привезут продуктов, хлеба, чего надо. Помощи ждать не от кого, тем более от государства. Слушаю телевизор, у меня возникает впечатление, что мы в этом городе живем в какой-то другой России. Послушаешь НТВ, Первый канал: все хорошо. Сидишь и думаешь: у них там так, а тут почему-то все совсем по-другому. По телевизору получается, что мы живем в каком-то другом мире.
