Вдова погибшего в Украине – женам мобилизованных: "Спасайте их сейчас!"

Мария Ишкова из Петербурга записала ролик, где говорит о бессмысленной гибели людей и своем запоздалом прозрении во взгляде на российскую власть, призывает остальных к немедленной борьбе за своих, пока еще живых мужей. Корреспондент Север.Реалии пообщался с женами мобилизованных.

Мужа Марии Ишковой мобилизовали осенью 2022 года и отправили воевать на участок Сватово-Кременная. Там его ранили, отправили в госпиталь, а потом, в апреле, он вернулся на фронт. С августа 2023 года в составе ВДВ находился в Запорожье, где проходило контрнаступление ВСУ. С апреля связи с мужем у Марии не было по месяцу. В конце декабря Ишкова поехала из Петербурга в Бердянск, чтобы провести Новый год вместе с супругом, но, приехав туда, узнала, что встречать праздник ей больше не с кем. Шокирующую новость сообщили сослуживцы.

– За все это время мой муж был в отпуске всего один раз. Но это теперь не важно, потому что сегодня я узнала, что моего мужа не стало, – говорит Мария. – Важно то, что я хочу сказать всем людям, кто борется за своих любимых мужчин. За свою любовь, за свое сердце, за свою жизнь, за свою судьбу. Я хочу сказать, что времени у вас нет, времени не осталось совсем, потому что абсолютно каждый день может стать роковым. И, скорее всего, неизбежно станет. Боритесь за них сейчас, сегодня. Делайте все возможное!

Из возможностей выжить, по мнению Марии, у мобилизованных осталась только одна – СОЧ (самовольное оставление части. – СР). Женам, мужья которых вернулись домой в отпуск, вдова советует бежать вместе с ними, поскольку другого пути просто нет.

– Я тот человек, который не успел, – еле сдерживаясь от подступающих слез, повторяет Мария. – На счету каждый божий день. Один день – и вы не успеваете. А потом уже ничего нельзя сделать, потом его уже нет. Вашего близкого человека!

"Мы сами во всем виноваты"

Видео Марии широко разошлось по чатам жен мобилизованных, воюющих в Украине. Ишкова, побывав в Запорожской области, говорит, что мобилизованные "гибнут просто так, ни за что".

"Мое сознание сегодня, когда я узнала об этом, разделилось на две части. Одна часть горюет и хочет плакать, а вторая часть отслоилась и смотрит на все это сверху и пытается понять, как мироустройство допускает такие вещи. И, вы знаете, я считаю, что мы сами, наверное, во всем виноваты. Что мы допустили это своей минимальной гражданской позицией, когда каждый из нас говорит: я не касаюсь политики, мне это неинтересно, меня это не волнует. Каждый из нас жил в этом мирке, где все было не важно, политика решалась сама по себе и все происходило само по себе. Мы оказались в той ситуации, когда в принципе, пожинаем плоды своего мировоззрения, своего мировосприятия. Мы были безразличны к этим вещам, и эти вещи нас поглотили", – считает она.

Мария признается, что, как и миллионы россиян, не интересовалась тем, что происходит в государстве и какие принимаются законы. Жила, как и большинство, в замкнутом цикле работа – дом – работа. Но теперь "проснулась".

"Дальше … будет только хуже. Поэтому прошу вас, ребята, девчата, подумайте о своей жизни! О жизни своих близких. Подумайте о том, какую таблетку вы выбираете в преддверии марта. Хотя, это и так не очень важно. Давайте будем более осознанными. Будем делать свой выбор и не закрывать глаза на то, что сегодня гибнут сотни тысяч людей. Вам об этом не говорят по телевизору, но они гибнут", – продолжает она.

Мария говорит, что ей непонятно, почему до сих пор молчат те, у кого уже кто-то погиб на войне.

Под этим видео участницы популярного среди жен мобилизованных тг-канала "Путь домой” выразили соболезнования вдове и упомянули Путина.

– Надеемся на то, что Владимир Владимирович и виновные в тысячах сломанных судеб на Новый год не захлебнутся в крови наших ребят, которой наполнены до краев их изящные бокалы! Горите в аду.

"Выйдете на митинг – будет хуже"

Ирина, муж которой воюет в Украине, живет в Волжске. Ее мужа Евгения мобилизовали в октябре 2022 года. Домой с тех пор он приезжал лишь однажды, на две недели, за которые "только успел глаза открыть и очухаться". Разговоры о том, что нужно выходить на протестные акции, жены мобилизованных, по словам Ирины, вели между собой не раз. Но так ни на что и не решились.

– Я когда была на приеме у нашего главы города, спросила у него чисто по-человечески, что будет, если мы выйдем на митинг, – рассказывает Ирина. – Он ответил: сделаете только хуже и себе, и пацанам своим. Я понимаю, что он ничего другого ответить и не мог, наверное. Так что все просто – не выходим, потому что боимся, что мужей убьют.

Праздновать наступающий Новый год у Ирина и ее 12-летнего сына нет никакого настроения. И в прошлом году не было тоже. Когда Евгений был дома, ставили елку и отмечали все вместе. Ирина говорит, что теперь елка появится в доме только после возвращения мужа. После того как Евгений ушел на войну, она оказалась в той реальности, где нет праздников. Есть только нескончаемый стресс и постоянные ожидания звонка от любимого человека, смешанные с ужасом от мысли, что позвонить может не он, а кто-то вместо него.

– Мы, те у кого мужья там, живем в своем мире, а все остальные в своем, где все другое, – говорит Ирина. – Идешь по магазинам, смотришь, как люди подарки выбирают, улыбаются, смеются, а ты вся серая. У меня было три подруги, пока все это не началось, сейчас ни с одной не общаюсь. Одна мне, у которой муж на войне, начала рассказывать о том, что ей теперь недвижимость в Крыму не продать. Другую попросила письма помочь написать, она сказала, "ну ты же и сама можешь справиться". А третья просто ответила: у тебя муж на войне, а у меня там никого нет. Вот и все.

До войны Евгений работал на складе и получал по меркам республики Марий Эл неплохие деньги, около ста тысяч рублей. Семье хватало на все. Во дворе перед домом уже больше года стоит на приколе семейный автомобиль. Ирина говорит, что, если бы ездила за рулем, тоже бы наклеила на заднее стекло надпись “Vерните мужа! Я Zа*балась”.

О том, скоро ли вернется домой папа, все чаще и настойчивее спрашивает и сын Ирины и Евгения. Иногда у подростка, по словам его мамы, случаются истерики.

Вены себе вскрыла

То, что Путина не волнуют судьба мобилизованных, их жены, по словам Ирины, поняли давно, "Прямая линия" лишь подтвердила это.

– Мы рыдали от бессилия и злости. А парни наши, которые все слушали по радио, в шоке были, – рассказывает Ирина. –Говорили, что наши мужики идут профессиональной армии помогать, а оказалось, что никакой профессиональной армии и нет. И еще цели этой СВО, демилитаризация, денацификация. Сидит в телевизоре и говорит это… Ты кому это говоришь-то? Цели должны быть достигнуты какие-то. Какие цели-то, чего мы достигаем? Территорию забрали, которую хотели забрать. Чего вам еще-то надо?

Эмоциональное состояние у женщин настолько тяжелое, что многие не выдерживают. Среди участниц движения "Путь домой" были даже попытки суицида.

– Одна девчонка у нас вены порезала, – говорит Ирина. – Вызвали скорую, попала в больницу. Сейчас в психушке, насколько я знаю. Психика у людей не выдерживает. Даже у нас, которые не видят всего этого ужаса. Представьте, каково ребятам, которые там? У меня муж ездил на эвакуации. Держится, конечно, но сказал, что, когда вернется, пить вообще не будет.

Проблема с объединением жен мобилизованных для открытого уличного протеста, по словам Ирины, состоит еще и в том, что многие из женщин предпочитают просто следить за происходящим, рассчитывая на активность других. А кто-то из жен и вовсе не торопятся, чтобы муж возвращался, потому что получают за него деньги, которых не видели на гражданке.

– Они же разных людей забирали. Кто-то из деревень, где работы нет, кто-то пьющий, и от него жена рада была избавиться, – говорит Ирина. – Реальность такова. Поэтому сложно сказать, сколько нас действительно готово к какой-то борьбе. Я вот в чате сейчас общаюсь, на одном парне родители вообще крест поставили. Сказали, что тебя там убьют, наверное. Он им говорит: так вы сделайте что-нибудь, чтобы не убили. А они пенсионеры, и им страшно, что, если они делать начнут что-то, им перестанут пенсию платить. И это родители!

У меня ребенок, кому он будет нужен?

Инна из Воронежа неготовность жен мобилизованных выйти протестовать против войны тоже объясняет страхом. Но если бы можно было выразить свой протест, не боясь репрессий со стороны властей, она бы это сделала. Потому что, как и остальные, невероятно устала быть одна. Ее мужа Дмитрия, проходившего срочную службу связистом в ракетных войсках, мобилизовали в октябре 2022 года. Повестку прислали на работу.

– Наверное, не дошли еще люди до такого, чтобы взять и вступиться за своих мужей, – рассуждает Инна. – Ну, и когда находишься в этом состоянии, ты же можешь что-то неправильно сделать или сказать что-то, и за это могут наказать. Я не готова, у меня ребенок. Мне, конечно, страшно за мужа, но он взрослый человек, а дочка маленькая совсем, кому она будет нужна?

Инна говорит, что два месяца после отъезда Дмитрия не могла жить дома – был какой-то необъяснимый страх и панические атаки. Уехала жить к маме с сестрой, потом какое-то время пожила в семье брата мужа, потом с его родителями.

– А потом я пошла к психиатру и полгода жила на антидепрессантах. Только недавно прекратила их пить. Эмоциональное состояние немного восстановилось вроде бы, но успокаивающие все равно пью. Засыпаешь в слезах, просыпаешься в слезах. Особенно если нет с ним связи, – говорит Инна. – Я не знаю, правильно или неправильно у нас вся эта ситуация сложилась (речь идет о вооруженном вторжении в Украину. – СР). Может, правильно, а может, нет. А вдруг, если бы Путин так не сделал, и правда бы сейчас России не было? Я же не знаю. Я не против, что моего мужа мобилизовали. Но он уже там год пробыл. И почему тогда один процент защищает страну, а чем остальные 99% лучше?

"Все открещиваются от нас"

После мобилизации мужа Инна, как и Ирина, не общается ни с кем, кроме близких родственников, по той же самой причине: знакомым и друзьям нет дела до проблем женщин, у которых российское государство отобрало их мужчин.

– Они за своих мужей и близких боятся, а что там с чужими, им все равно. Бывают какие-то ситуации, когда нужна мужская помощь. Вот я одна, например, с ребенком, – говорит Инна. – Звонишь в управляющую компанию, просишь, помогите, пожалуйста. А они отвечают: решайте свои проблемы сами. Или окружающих просишь о чем-то – и в ответ то же самое. Все как-то открещиваются от нас, обидно.

За год и два месяца, прошедшие с момента мобилизации, Дмитрия отпустили в семью всего на 12 дней, которые, по словам Инны, пролетели как один. Мысль уйти в самоволку была, но ее, как и у большинства, перевесил страх попасть в тюрьму. Дмитрий работал бульдозеристом на стройке и зарабатывал, по словам жены, неплохо. Супруги не шиковали, но и не нуждались. Денег хватало на жизнь, выплату ипотеки и еще одного кредита.

На войне Дмитрию исполнилось 35 лет.

– У нас пять лет не было детей, и вот дочка родилась, наконец. В январе три года будет, – говорит Инна. – А он ее понянчил только год и восемь месяцев и ушел. Теперь дочка папы не видит, а папа ее. Я сама с трех лет без отца росла, и я знаю, как это плохо. Я хочу, чтобы у моего ребенка папа был.

Новогоднего настроения у Инны нет. Когда во "ВКонтакте" кто-то выкладывает фотографии с праздников, на которых женщины сидят за столом со своими мужьями и детьми, она просто плачет.