Роману – 36 лет, и несколько лет назад он жил в одном из регионов российского Северо-Запада. Свою фамилию и название родного города он просит не указывать – чтобы не навредить оставшимся там родственникам. Сейчас Роман живет в Киеве и помогает одиноким старикам, пережившим российскую оккупацию, – возит в деревни продукты, собирает деньги на ремонт разрушенных домов. Об этом он пишет в своем блоге, и теперь к помощи подключились сотни людей по всему миру.
Интервью с Романом пришлось переносить несколько раз – в середине декабря Киев бомбили российские военные. Были проблемы с электричеством и связью. Когда наконец удалось созвониться, Роман рассказал, что, как и все в городе, сейчас сидит без света.
– Недавно ночью прилетели 35 дронов, 30 из них сбили, пять куда-то попали. Все, света нет почти целый день. Вчера включили свет в час ночи, а утром в начале одиннадцатого уже выключили. Света нет больше семи часов, и когда его включат, непонятно. А когда нет света, у нас нет отопления, воды, не работают лифты, сидишь в бетонной коробке, – рассказывает Роман.
Роман, его жена Мария и дочка Полина, которой всего полтора месяца, живут в квартире на 24-м этаже в центре Киева. Когда покупали ее, очень радовались панорамному виду. Но сейчас это скорее минус: лишний раз на улицу не выйти, страшно с ребенком застрять в лифте, если пропадет свет.
– При массированной атаке нужно спускаться в подвал, но это если свет есть. Если нет – то ты даже физически не сможешь оперативно спуститься. Поэтому во время воздушной тревоги мы стараемся выходить в общий коридор к лифтам, там более-менее безопасно, – говорит Роман.
Полина родилась 7 ноября. За первые две недели родители смогли искупать ее всего дважды – не было возможности набрать ванну горячей воды. Водяной насос работает от электричества, как и отопление. Сейчас, когда на несколько часов в сутки свет дают, Роман на полную включает кондиционер и теплые полы, чтобы прогреть квартиру. Для готовки он купил походную газовую горелку с запасом баллонов. Одного баллона хватает, чтобы пару раз сварить пельмени. Интернет-роутер и другие приборы работают от аккумулятора.
– Дома горит торшер, периодически мы включаем маленький телевизор – чтобы что-то бормотало. Просто так в темноте сидеть не очень, – говорит он. – Сейчас все стараются как-то выживать. Кто-то сидит в темноте со свечками, кто-то ходит в пункты помощи в шаговой доступности, где можно согреться, набрать кипятка. Кто-то уезжает в села. У меня тесть с тещей живут в частном секторе. И если света нет больше 24 часов, мы едем к ним – у них есть газ и печное отопление.
Украинское слово "лють"
В Киев Роман приехал в 2013 году по приглашению украинской туристической компании. Тут познакомился со своей будущей женой. И через пару лет перебрался в Украину насовсем.
О жизни в Киеве во время войны Роман пишет в своем блоге в телеграме. Вот уже десять месяцев его блог – окно в жизнь военного города для тысяч человек со всего мира.
"На вокзале Киева ёлку установили. Чтобы не тратить электричество на гирлянды, запитали их от динамо-машины. Хочешь селфи с ёлкой – крути педали", – рассказывает Роман.
"Такая обстановка на районе. Света нет с 9:30. Поход в магазин превращается в целую экспедицию. На улице сыро и пахнет ненавистью к России", – пишет он.
– Я, вообще, белорус, но долгое время жил в России, – говорит Роман. – Какое сейчас отношение к русским в Украине? Есть такое украинское слово – лють, больше похоже на ярость, когда ты, сжав зубы, провожаешь взглядом ракету, пережидаешь опасность и дальше делаешь то, что нужно, для себя, семьи, победы. Вот оно больше подходит. Сегодня многие, не стесняясь, говорят, что нужно обстреливать территорию России. И иногда приходится проводить политинформацию, объяснять: чем мы тогда будем отличаться от тех, кто стреляет по нам?
В марте, чтобы не сойти с ума от войны и сидения в бомбоубежище, семья занялась волонтерством. Роман с друзьями готовили обеды для машинистов поездов, эвакуирующих население. А Маша с коллегами из турбизнеса вывозила из Киева женщин и детей. Тогда же выяснилось, что у них будет ребенок.
– Это был настоящий квест – не работали аптеки, больницы, невозможно было сделать тест, я бегал по всему району, искал хоть какую-то рабочую аптеку, – вспоминает Роман. – В марте недалеко от Киева бабахала артиллерия. Было страшно. Мы родителям долгое время не говорили, чтобы они не переживали, – время было такое. Мы тогда сразу обсудили все варианты. Конечно, мне было бы спокойней, чтобы Маша с тещей и Полиной уехали, но Маша категорически отказывается уезжать без меня. А я уехать не могу – я считаю, это будет предательством. Думаю, я и тут пригожусь.
В апреле украинская армия освободила несколько деревень в пригороде Киева, среди которых – Гребельки и Бервица. Многие местные жители поспешили выехать. В селах остались старики и инвалиды, которым некуда деваться. Роман с друзьями отправились по селам, чтобы узнать, кому здесь нужна реальная помощь.
"Ехали без предварительных договоренностей. Просто искали людей в полупустом разрушенном селе. Первый дом – пожилая пара, на заборе у которых россияне оставили надпись "Спасибо за гостеприимство". Двор разрушен БТРом, часть окон в доме выбиты взрывной волной и наспех заколочены пленкой, забор посечен осколками. Настроение у дедушки подавленное, но держится. Дальше был дом дедушки, который полностью обокрали россияне… Встретили на улице бабушку в горчичном платочке. Ее сына расстреляли в тот же день, когда россияне зашли в село. Соседи похоронили его во дворе, а мать смогла перезахоронить сына по-человечески только 40 дней спустя. Разрытая могила до сих пор видна с дороги… Бабушка с палочкой на скамейке, рассказавшая, что оккупанты выпили все вино, которое было в погребе, мужчина, в красках описавший, как хоронил убитого соседа во дворе, когда вокруг все грохотало, старенький дедушка с обветренным лицом рассказал, что похоронил зятя, а его дом спас растущий у забора орех, от которого отрекошетил снаряд. Тихонько спросил нас: "Хлопцы, война ведь скоро закончится?" – так описал Роман свои первые поездки в села.
После каждой такой поездки он долго приходил в себя – слишком много горя.
– Это был полный коллапс – дома полуразрушенные, окон нет нигде, люди ходят как зомби. Бабушки практически все контуженные – во дворах стреляли танки, – вспоминает Роман. – Люди рассказывали страшные вещи – во время оккупации в хатах жили по 20–30 человек без возможности выехать. Там происходило примерно то же, что в Буче и Ирпене, – людей расстреливали, мучили, держали по 40–50 человек в подвале, давали литр воды на всех, не кормили. У нас несколько бабушек, которые помнят еще немецкую оккупацию, – так вот, по их словам, немцы были почеловечней, детям и конфет могли дать, и хлеба. А русские, хорошо, что хоть стариков не трогали.
По словам местных, россияне заняли все приличные дома. У населения забирали все, что можно – еду, одежду, обувь. "Как бабушка одна сказала – даже чеснокодавку забрали".
У жительницы села Бервица Надежды Ивановны во время оккупации российские солдаты убили сына – на ее глазах. Она похоронила его за домом.
– Первый раз, когда мы приехали, еще могилу было видно. Она перезахоронила его только после деоккупации. Второго сына ранили в шею. Сейчас он трудоспособный, ситуация стабильная. Но им нужна помощь. В том числе психологическая, – говорит Роман.
Роман понял, что помощь нужна именно здесь, в этих крошечных селах, где осталось по несколько десятков стариков и где теперь так много горя. Вместе с друзьями и женой он начал привозить сюда продукты и вещи первой необходимости. В блоге он вспоминает, как "раздавали пакеты оглохшим от стрельбы и взрывов бабушкам, одинокому мужчине после инсульта, старушке, на вид лет под сто, в огороде которой россияне нарыли окопов, а она теперь граблями пытается их закопать".
– Мы начали привозить семьям какие-то продукты, и первые несколько месяцев все старики были очень закрытыми, брали наши пакеты – и домой. А сейчас все совсем по-другому. Наши поездки к ним это как терапия. И тут даже не в продуктах дело – они нас ждут. Надежда Ивановна нам пирожки печет, чем-то занимается. У нее есть какой-то стимул жить. И дальше заниматься огородом – ведь надо Роме передать кабачков…
Дом для бабушки
Теперь каждое воскресенье у Романа и его друзей проходит одинаково. Они берут продуктовые пакеты и отправляются в отдаленные украинские деревеньки. Здесь их ждут в 40 домах – в основном старики и несколько многодетных семей.
За последние месяцы они привезли им больше тысячи пакетов – с крупами, тушенкой, макаронами, маслом, сладостями. Ассортимент варьируется: в "мясном пакете" – колбаса и сосиски, в "рыбном" – баночка селедки и консервы. За лето жителей деревень обеспечили такими запасами продуктов, что они могут автономно зимовать, если дорогу сильно заметет или размоет, а осенью такие случаи уже были. По словам Романа, цель – сэкономить деньги стариков, чтобы хотя бы на продукты им тратиться не приходилось.
Но главное для одиноких людей – общение. По воскресеньям ребят здесь ждут как родных. В ноябре Роман пропустил одну поездку к "своим" старикам. Но на него никто не обиделся – о причине в деревне, конечно, уже знали: на свет появилась Полина. В следующее воскресенье из сел Рома возвращался "как с ярмарки", нагруженный пирогами, грибами, яблоками, домашним коньяком.
– Они всегда стараются отблагодарить. Летом они прямо расцветали, тащили все – ягоды, овощи, осенью картошку – в каждом доме предлагают, уже не знаешь, куда девать эту картошку, – смеется Роман. – И не взять нельзя, некрасиво! Для нас они уже как родственники. И мы для них уже родные.
Неожиданно оказалось, что внести свою лепту в помощь старикам хотят многие. Киевлянка Ольга сообщила, что хочет печь для них – и теперь в каждый пакет, отправленный в деревню, старается добавлять по кусочку домашнего пирога. А соседские мальчишки, узнав от Романа про детей из многодетной семьи, оставшихся без игрушек, тут же провели ревизию своих запасов, чтобы поделиться.
Благодаря блогу Романа его частная волонтерская инициатива обрела масштаб – десятки людей со всего мира начали активно отправлять донаты. Суммы приходят самые разные – от нескольких долларов до нескольких тысяч. Что очень кстати – одиноким старикам нужна не только еда – на нее Роман с друзьями всегда скидывались сами – но и дрова, ремонты крыш, новые окна.
Роман вспоминает, как в одном из сел местный житель показал осколки, которые продырявили его хату – он насчитал 72 дыры. Его соседка такие дырки в стенах просто заклеила скотчем. Стены, говорит, это не так страшно. Хуже всего с крышей, которая снизу пестрит отверстиями и больше похожа на дуршлаг.
"На видео – бабушка Катя. Она живет в селе Бервица, ей 76 лет. Во время битвы за село она пряталась в подвале с картошкой. В какой-то момент снаряд прилетел в 15 метрах от входа в подвал и разнес сарай, дровянку и летнюю кухню. Осколки посекли крышу, выбили окна и наделали дыр в стенах старенького дома. После деоккупации Бервицы крышу ей перекрыли, окна забили пленкой, а дырки в стенах она сама замазала глиной. Так и собиралась зимовать", – написал Роман в блоге и сразу же получил отклик.
Бабушка Катя с марта сидела в тёмной хате, с оборванными проводами и пробитым осколками столбом. Ей помогла Армина из Мексики, которая перевела тысячу долларов. На эти деньги в бабушкин дом поставили новые окна, все починили, и теперь Новый год она встретит со светом, дровами и новыми окнами, говорит Роман. Армина Вольперт, которая помогла бабушке Кате, – бывший почетный консул РФ в штате Кинтана-Роо (Мексика), она занимала эту должность с августа 2016 года. 24 февраля 2022 года она заявила, что больше не может представлять Россию, поскольку не разделяет принципы и ценности правительства страны.
Дом еще одной деревенской жительницы был разрушен снарядом, от него остались лишь стены. Подписчики блога собрали деньги на утепление пристройки, в которой сейчас живет бабушка Рая.
– Бабушка категорически не хочет уезжать из села. Ее дети своими силами на последние деньги летом построили ей какие-то бытовки, из подручных материалов, из стекол от теплицы. И бабушка жила в этих условиях. Нам о ней рассказали в одном из наших сел. Мы заехали, увидели, что нужно хотя бы утеплить дом, чтоб она зиму пережила, – говорит Роман. – Собрали ей деньги, закупили материалы.
Половина читателей блога – из Европы и США. Остальные – украинцы. Среди тех, кто хочет помочь, есть и довольно много россиян.
– То, что помогают россияне, как раз для меня не странно. Практически каждый день они пишут мне в блог слова благодарности, что можно хоть как-то помочь – потому что сейчас безопасно помочь Украине из России невозможно. А люди ищут такую возможность. Как они сами пишут – они чистят карму таким образом, совесть свою, – говорит Роман. – Они пишут мне огромные тексты, с объяснениями, извинениями. Люди изливают душу, не надеясь получить обратную связь. Но я всегда всем отвечаю, благодарю, общаемся. Когда случаются обстрелы – ситуация обостряется. Обстреляли Киев, люди вечером прочитали новости и пишут о своих чувствах и переживаниях. Кто-то пишет о своих "партизанских делах" – как на остановках и в лифтах по ночам пишет "Слава Украине!". Люди делают, что могут.
Сейчас важно отремонтировать еще несколько крыш. И множество окон – старые рамы в деревенских домах вылетают от первого же хлопка, и люди в холода остаются без стекол . Есть и проблема с дровами – пенсий стариков не хватает на их покупку. И тут-то важна помощь волонтеров.
– Это вообще большая проблема – раньше старики заказали дров, и им привезли из соседнего леса. А сейчас туда не пускают военные – где стояли российские войска, там осталась куча растяжек и всяких сюрпризов. И теперь дрова везут из других лесов, они сильно подорожали из-за логистики, – говорит Роман. Он не перестает поражаться украинскому духу солидарности. – У меня до сих пор вышибает слезу от этого феномена волонтерства. Вот, старики попросили парацетамол. Я написал знакомому, который просто айтишник, он дал мне контакт девочки. Она говорит: вот адрес, приезжайте, берите, сколько надо. Мы приехали, там склад. Набрали этого парацетамола, раздали всем старикам. Или случай с маск-халатами – у меня знакомые переквалифицировались из сферы туризма в производство защитных сеток для фронта. Нужна была мешковина. Я написал в своем канале, и меня просто завалили этими мешками – каждый день я ходил на почту и получал посылки со всей Украины. Благодаря волонтером найти в Украине можно все что угодно. Народ танки закупает, машины – все! Невероятные суммы люди собирают. И каждый обстрел – это стимул задонатить армии. Когда сидишь без света, без воды, слышишь, как работает ПВО, и понимаешь: ты жив благодаря этим ребятам.
