Муниципальный депутат от партии "Яблоко" в муниципальном совете Литейного округа Сергей Трошин совершил каминг-аут – открыто признался, что он гей. До него ни один муниципальный депутат не делал такого шага. Корреспондент Север.Реалии выяснил, почему он это сделал именно сейчас и какое это имеет значение для всего ЛГБТ-сообщества.
ЛГБТ-сообщество Петербурга всегда отличалось активностью и креативностью. Оно не ограничивалось собственной повесткой и участвовало практически во всех акциях оппозиции – будь то борьба за честные выборы, протесты против передачи Исаакиевского собора Церкви, митинги за сохранение городских памятников, пикеты за свободу политзаключенным, марши в поддержку Навального или антивоенные акции. С 2014 года петербургское ЛГБТ-сообщество выступало против аннексии Крыма, а потом военных действий в Украине.
Сергей Трошин, победивший на муниципальных выборах в 2019 году, с 2012 года был участником одной из самых заметных городских ЛГБТ-организаций – Альянса гетеросексуалов и ЛГБТ за равноправие и регулярно выступал публично против дискриминации ЛГБТ, но на каминг-аут решился только сейчас. Впрочем, это не первый его демарш такого рода – 30 сентября 2019 года, на первом же заседании муниципального совета Литейного округа, он демонстративно поставил у себя на столе радужный флажок – тогда по этому поводу немедленно разразился скандал.
– Действительно, прямо в начале заседания я поставил радужный флажок в знак поддержки солидарности с ЛГБТ-людьми в России, – подтверждает Сергей Трошин. – Это важно, потому что, к сожалению, в России пока очень высокий уровень гомофобии и очень большая дискриминация по признаку сексуальной ориентации, гендерной идентичности. Скандал определенный был, это правда. В кругах петербургских провластных политиков это было воспринято как что-то странное, но в рядах либеральной общественности к моему поступку отнеслись хорошо, и я считаю, что я тогда сделал абсолютно правильно.
– Честно говоря, реакция разная была. Мы же помним, какая была борьба за эти муниципальные места, как трудно было не только победить, даже документы сдать. И многие удивились: неужели после такой тяжелой победы, когда открылись горизонты – сколько еще предстоит сделать, самое главное было поставить этот флажок, подразнить людей.
– Может, у кого-то и была такая позиция. Но для меня это было важно. Я считаю, что людям, даже из рядов либеральной и демократической общественности, которые почему-то со страхом или с пренебрежением к этому относятся, надо поработать над собственными установками и убеждениями, может быть, даже над своей внутренней гомофобией.
– Тут речь шла только об уместности…
– Я посчитал, что для этого был самый подходящий момент.
– Вам 39 лет, вы еще можете теоретически загреметь под ружье, в Украину. Не боитесь?
– Я все-таки думаю, что не будет всеобщей мобилизации. Я уверен, что я не загремлю, по крайней мере, я буду делать все возможное, чтобы не загреметь. Когда все началось, 5 марта были масштабные обыски, была акция запугивания со стороны силовиков, придумали какие-то уголовные дела о телефонном терроризме, пришли ко многим оппозиционным политикам, ко мне тоже приходили с обысками, правда, меня не было дома, двери не стали выламывать. А потом соседи рассказали, что приходила полиция с автоматами. Конечно, первая мысль была: ой, а может быть, все-таки уехать. Потом подумал – нет. У меня даже загранпаспорта не было, я его сегодня получил. Но я не собираюсь уезжать из России.
– Все-таки сейчас у нас трагическое время, в Украине гибнут люди, через Петербург проходят беженцы, раненые, им помогают добровольцы. Правильное ли время выбрано для каминг-аута сегодня? Наверное, вам могут сказать, и не без оснований, что когда столько людей страдает и даже погибает, когда наша страна ведет агрессию против другой страны, может быть, сейчас не время для своих личных демонстраций?
– Это не только личное – это политическое. Очень много российских ЛГБТ-людей сейчас мне пишут в личных сообщениях, благодарят за этот поступок. Потому что, к сожалению, сегодня в нашей стране уровень гомофобии высокий, может быть, даже на этом этапе он еще увеличился, когда пошел тренд на все антизападное. Очень многие чувствуют себя потерянными и одинокими, находятся в достаточно сложной психологической ситуации, многие не знают, как жить дальше. Поэтому такие публичные высказывания крайне важны и для уменьшения гомофобии, и для поддержки ЛГБТ-людей в нашей стране. Я думаю, честно говоря, что такие заявления важны даже для того, чтобы наша страна приблизилась к тому, чтобы в итоге встать на европейский путь развития.
– Это вы говорите в то время, когда наша страна, как динозавр, отползает куда-то в пещеру доисторическую?
– Этот этап пройдет, и чтобы он прошел быстрее, я считаю, что такие заявления очень важны.
– Трудно было победить в 2019 году?
– Побеждать всегда трудно. Я ходил по квартирам, общался с людьми, раздавал листовки. В центре города довольно хорошо поддерживают либеральных политиков, у нас избиралось 11 человек из "Яблока", 11 из 20, то есть большинство. По уставу мы могли избрать главу муниципального совета и полностью изменить нашу политику, направлять больше денег на благоустройство. Но когда наши конкуренты из "Единой России" увидели, что проиграли, они задним числом поменяли устав, и теперь глава избирается не 11 голосами, а 14. В итоге у нас до сих пор действует предыдущий глава-единоросс. Он почти не собирает собраний, боится. Мы в прошлом году 11 голосами "яблочников" приняли бюджет, который очень много денег забрал с административных расходов на благоустройство. Но муниципальная администрация отменила его через суд. Они не дают нам нормально работать, мы там на положении общественников, без какой-либо власти.
– А куда идут муниципальные деньги?
– На зарплаты администрации, председателя, депутатов муниципального образования хватает. Например, председателю избирательной комиссии платят по сто тысяч рублей в месяц даже в год, когда нет выборов, платят за лояльность. Разбираться, куда идут деньги, крайне сложно. Идя на выборы, мы говорили, что хотим сделать прозрачный муниципалитет, чтобы люди видели, куда каждая копейка потрачена. А сейчас это мутная вода. Повлиять на муниципальную деятельность можно, только будучи председателем, зампредседателя, контролируя администрацию.
– А какой же тогда смысл идти в депутаты?
– Я направляю много обращений по благоустройству, по пешеходным переходам, иногда что-то удается сделать, иногда нет. И все-таки депутат, хотя бы муниципальный, имеет некий политический вес. Я пишу поручительства по политзаключенным, Борис Романов, который сейчас сидит по делу о фейках про российскую армию, Мария Пономаренко, Александра Скочиленко, Виктория Петрова, Ольга Смирнова – за них за всех я пишу поручительства. Я же еще член Правозащитного совета Петербурга, мы выезжали в Тихвин, к беженцам, проверяли, как они живут, дарили детям ноутбуки, планшеты – от тех спонсоров, которые помогли эти ноутбуки купить. Кстати, даже мой каминг-аут – это тоже важно. Все-таки его делает не просто российский гражданин, а публичное лицо, депутат. И публичное лицо ставит в знак поддержки ЛГБТ-сообщества радужный флажок. То есть важно, когда именно публичные люди поддерживают ЛГБТ – это способствует уменьшению гомофобии в стране.
– В 2019 году на "яблочных" губернаторских праймериз вы обещали, что будет прайд-неделя и над Смольным будет реять радужный флаг, – вы в это все еще верите?
– Это были хорошие, правильные заявления, я могу их повторить, я убежден, что так и будет. Абсолютно очевидно, что прогресс не обойдет Россию, не обойдет Петербург. В любом городе мира, в цивилизованной стране, где проходит неделя прайда, там действительно поднимают над зданиями правительства, города или даже страны радужные флаги. Я уверен, такое и в Петербурге будет. Над Смольным будет реять радужный флаг во время недели, когда по Невскому проспекту будет проходить гей-парад, – это на сто процентов так будет.
– А вы не боитесь, что такие заявления, наоборот, вызовут агрессию? Булатовы, Исаевы (Тимур Булатов и Дмитрий Исаев, одиозные борцы с людьми нетрадиционной сексуальной ориентации. – СР) у нас не перевелись, как известно.
– Невозможно постоянно оглядываться на каких-то противников. Как говорится, делай что должно, и будь что будет.
– Вы не боитесь, что ваш каминг-аут будет мешать вашей работе?
– Нет, не боюсь, не чувствую, что это как-то будет вредить. Конечно, неприятно читать негативные комментарии, хотя и вполне ожидаемо, я к этому психологически готов. Просто это значит, что уровень гомофобии по-прежнему высокий в России, но по поводу себя я не переживаю.
– Почему все-таки вы выбрали именно этот момент? Вы депутатом стали в 2019 году, уже три года прошло, почему именно сейчас этот шаг созрел?
– Не знаю почему. Оказался внутренне, морально и психологически готов именно сейчас. Понятно, что одной из моих основных тем будет оставаться борьба за права человека, за права ЛГБТ, а с какой интенсивностью, в какой форме – это пока неизвестно. Мое будущее непонятно. Мы видим, что происходит в Москве, когда муниципальных оппозиционных политиков под разными предлогами задерживают – Илью Яшина, Николая Кавказского, против Марины Литвинович возбудили какие-то административки, чтобы просто не дать им подать даже документы на муниципальные выборы. Уже на таких дальних подступах, посадив на несколько суток по какой-то статье, их выключают из политической деятельности. У нас выборы года через два по плану, посмотрим, что будет. Сам я хотел бы избраться депутатом Законодательного собрания Петербурга. Следующий этап – избраться депутатом Государственной думы России, а потом – президентом Российской Федерации. Но как это все будет, говорить невозможно, в России сейчас совершенно непонятная ситуация.
– И все же вы говорите, что не собираетесь уезжать, – почему?
– В этом смысле у меня такая же внутренняя позиция, как у Ильи Яшина, что оппозиционный политик, который хочет развиваться в России и развивать Россию, улучшать ее, чтобы она двигалась в сторону демократии, европейского, либерального пути, такой политик должен быть в России и изнутри менять ее к лучшему.
– Вы думаете, это возможно в ближайшей перспективе?
– Насчет ближайшей это сложно сказать, но то, что это возможно, и то, что так будет, в этом я уверен. Есть же Илья Яшин, Максим Резник, Борис Вишневский, Григорий Явлинский, Лев Шлосберг, Николай Рыбаков. Они остаются в России, не отступают от своих принципиальных позиций. И среди уехавших достойных людей тоже много, Максим Кац, например. Всегда важно говорить о том, чтобы все политзаключенные были на свободе, и Алексей Навальный, и Владимир Кара-Мурза, которые сейчас сидят. В прошлом году в программе "Яблока" на выборы в Законодательное собрание был пункт о разработке законопроекта против дискриминации, где будет прописана борьба с дискриминацией и по признаку сексуальной ориентации, гендерной идентичности. Я думаю, что в конце года мы постараемся этот законопроект разработать и внести на рассмотрение Законодательного собрания. Понятно, что его не примут, но мы по крайней мере будем его разрабатывать и вносить.
– Какой же смысл вносить, если все равно не примут?
– Любое такое обсуждение помогает бороться с дискриминацией по признаку сексуальной ориентации и гендерной идентичности, а это крайне важно. Там должны быть пункты – чтобы не было дискриминации на рабочем месте, в образовательных учреждениях, чтобы были, наконец, узаконены однополые браки.
Еще недавно ЛГБТ-сообщество Петербурга не просто присоединялось к большинству протестных акций – почти всегда они готовили яркие плакаты, придумывали оригинальные перформансы, их присутствие придавало акциям дополнительную живость. Сейчас вся уличная активность, разогнанная дубинками ОМОНа, сошла на нет. Что стало с ЛГБТ-людьми?
Алексей Сергеев, один из самых активных участников Альянса гетеросексуалов и ЛГБТ за равноправие, говорит, что многие действительно уехали, а многие находятся в растерянности и одиночестве.
– Организация "Выход", ставшая "иностранным агентом", практически вся уехала. Они активно работают, но это либо информационная кампания, либо онлайн-поддержка. В России остался центр "Действие". Но сейчас всем сложно, многих поддерживали иностранные фонды, а теперь никакие денежные переводы оттуда не проходят. У кого-то организации были зарегистрированы в других странах, сейчас же большие проблемы даже с выездом.
К тому же в Госдуму внесен законопроект, предлагающий заменить статью о запрете "пропаганды нетрадиционных сексуальных отношений" среди детей, статьей о запрете этой пропаганды среди всех граждан, что фактически поставит всякое публичное упоминание ЛГБТ-людей вне закона. Законопроект предусматривает наказание в виде штрафов в полмиллиона рублей для физических лиц и до 10 миллионов для юридических, он был внесен Заксобранием Севастополя 6 июня, 25 июня его вернули на доработку.
– Думаю, к осени этот законопроект может вернуться – если "специальная военная операция", а также экономика забуксует, понадобится какой-то враг, – предполагает Алексей Сергеев. – Люди растеряны, кто-то просто не может уехать, страх растет. Я тут только что был в Москве на слете федерации ЛГБТ-спорта, это был выезд в лес, на базу, у кого палатки, у кого домики, 120 человек – в России это вообще довольно редкое явление. Таких мероприятий теперь не хватает. Раньше был фестиваль "Бок о бок", теперь его нет, его же в последние годы срывали, даже блокировали его сайт, когда он проходил онлайн, и они уехали в другую страну. Я думаю, сейчас активизм должен быть направлен на сохранение сообщества, иначе люди чувствуют себя покинутыми и одинокими. У многих россиян сейчас сложности с работой, но ЛГБТ-люди еще более уязвимы в этом плане.
– Сегодня пространство уличной активности сжалось по всей России. Когда ты смотришь на издержки и сравниваешь с результатами… Я сейчас ищу другие креативные форматы, не связанные с улицей, которую сейчас жестко давят. Я трижды выходил на антивоенные акции, но быстро стало понятно, что надо искать что-то другое. Сейчас очень много антивоенных граффити, и в Москве, и в Питере. Антивоенное сопротивление не сбавляет обороты. Оно, конечно, не достигает цели – прекращения военных действий, но помогают людям не чувствовать себя атомизированными. Даже когда я просто пишу в фейсбуке, мне часто пишут украинцы, и ни один из моих украинских друзей от меня не отвернулся. Хотя я бы понял, если бы они сказали: да идите вы нафиг, россияне.
По мнению Сергеева, режим в России дошел до той стадии, когда проводить акции в надежде повлиять на него практически не имеет смысла.
– Мы поняли, что на власть мы повлиять не можем, а на общество можем, и мы стали изобретать креативные форматы, и часто они были веселыми. Когда ты смеешься, тебе не так страшно, не так одиноко, – говорит Сергеев.
