Госдума собирается принять еще один закон, направленный на "обеспечение правовой защиты исторической правды, значения подвига народа при защите Отечества". Теперь предлагается запретить "отождествлять цели, решения и действия" руководства, а также командования и рядовых военнослужащих, СССР и нацистской Германии. Как еще один запрет скажется на развитии исторической науки, российские историки рассказали корреспондентам Север.Реалии.
Очередная охранительная новелла от депутатов-единороссов Елены Ямпольской и Александра Жукова в соавторстве с сенатором Алексеем Пушковым должна дополнить федеральный закон 1995 года "Об увековечивании Победы советского народа в Великой Отечественной войне 1941-1945 годов". Этим законом определены основные черты мемориализации победы – праздничный день 9 мая с ежегодным военным парадом, постоянный пост почетного караула у Вечного огня на Красной площади, памятники войны, международные договоры и поддержка ветеранов.
6-я статья закона посвящается борьбе с проявлениями фашизма. А рядом с ней теперь появится статья 61 – "Запрет публичного отождествления целей, решений и действий руководства СССР, командования и военнослужащих СССР с целями, решениями и действиями руководства нацистской Германии, командования и военнослужащих нацистской Германии и стран оси в ходе Второй мировой войны, отрицания решающей роли советского народа в разгроме нацистской Германии и гуманитарной миссии Союза ССР при освобождении стран Европы".
Такой запрет, по утверждению авторов законопроекта, потребовался сегодня, поскольку в СМИ, "в том числе, к сожалению, российских, регулярно публикуются и передаются в эфир бездоказательные обобщающие уничижительные высказывания". Примеров ни таких высказываний, ни СМИ, их публикующих, не приводится.
"Наша принципиальная позиция – поставить законодательный заслон явным оскорблениям в адрес наших дедов и прадедов, омерзительным спекуляциям на нашей Победе, не дать заработать политического капитала на охаивании наших предков, сохранив при этом пространство для исторических изысканий, научных дискуссий, в том числе в части обсуждения конкретных действий и поступков конкретных лиц", – заявляют Ямпольская, Жуков и Пушков в тексте пояснительной записки.
– Я думаю это один из тех репрессивных законов, которые призваны максимально ограничить свободу слова, в том числе, в соцсетях, – комментирует историк и литературовед Борис Соколов, член Русского ПЕН-центра. – По всей видимости, его, как и другие подобного рода законы, будут применять избирательно по отношению именно к оппозиционерам. Точно так же, как закон об иностранных агентах, который имеет крайне расширительное толкование.
Нельзя "уравнивать" – но никто, в общем-то, никогда и не уравнивал эти режимы
Законопроект этот вызван еще тем, что история Великой Отечественной войны в России превратилась в род обязательной гражданской религии и объективное ее изучение сведено до минимума. Там, кстати, не сказано, что нельзя "сравнивать" гитлеровский и сталинский режим, Гитлера и Сталина, потому что сравнивать можно любых двух людей в мире, любых двух политиков и так далее. Нельзя "уравнивать" – но никто, в общем-то, никогда и не уравнивал эти режимы. В рамках теории тоталитаризма оба относятся к одному роду тоталитарных режимов, но каждый имеет свои большие особенности. Точно так же как режим Гитлера нельзя уравнивать с режимом Муссолини: во многом разные режимы с разной идеологией, разной историей, разным опытом правления. В частности, очень важно, что для фашистской Италии антисемитизм не играл большой роли, а для нацистской Германии антисемитизм был одним из краеугольных камней политики и идеологии. То есть сравнивать режимы, наверное, все-таки можно, а что понимать под уравниванием – это вопрос толкования.
В законопроекте еще говорится о недопустимости отрицания "решающей роли советского народа в разгроме нацистской Германии и гуманитарной миссии Союза ССР при освобождении стран Европы", но опять-таки, как к этому подходить. Понятно, что без Советского Союза Германия не то, чтобы не была окончательно сокрушена, но она, наверное, не была бы сокрушена в такие сроки с такими относительно небольшими потерями западных союзников.
Можно вырывать любые фразы и предложения из контекста и инкриминировать
Но с другой стороны, она все равно была бы сокрушена американскими атомными бомбами, никуда бы не делась. Тем более, что на "Проект Манхэттен" (кодовое название программы США по разработке ядерного оружия. – СР) советско-германский фронт влияния не оказывал. Но что понимать под отрицанием "решающей роли"? Это снова оставлено на усмотрение правоприменителя. Тут можно вырывать любые фразы и предложения из контекста и инкриминировать. Я боюсь, что после принятия этого закона многие интернет-издания и издательства вообще побоятся публиковать какие-то книги о Второй мировой войне, которые хоть чем-то отличаются от официально одобренных властями.
– Складывается впечатление, что запрет на "отождествление" режимов имеет целью защитить, обелить Сталина, которого действительно часто сравнивают с Гитлером по силе сокрушительного воздействия на народы СССР. Это так?
– Не знаю, мне не кажется, что здесь защита Сталина играет главную роль. Здесь, скорее, Советский Союз в целом пытаются обелить и в частности его имперскую политику. То есть, если мы скажем, что оккупация Дании нацистской Германией и такая же оккупация трех стран Балтии Советским Союзом в 1940 году – это одно и то же, то наверное, теперь это будут считать приравниванием или нацизма к коммунизму, или Сталина к Гитлеру.
– Но вряд ли это повлияет на позиции самих стран Балтии в этом вопросе.
– Да нет, конечно, а как он может повлиять? Да он вообще ни на что не повлияет за границами России. Как он может повлиять на какую-нибудь Украину или Казахстан, или Узбекистан, или Грузию, или западные европейские страны? Может быть, каким-то западным политикам, историкам из стран бывшего СССР за какие-то высказывания закроют въезд в Россию – вот максимум возможного влияния этого закона.
– Как новый закон отразится на истории как науке в России?
Архивы еще больше закроются, но и сейчас уже по максимуму стараются закрывать архивы
– Конечно, он принесет ущерб развитию исторической науки. Архивы еще больше закроются, но и сейчас уже по максимуму стараются закрывать архивы. Какие-то независимые исследования, не одобренные официальными структурами, типа Российского исторического общества, Российского военно-исторического общества, Минобороны и так далее, вообще будут появляться по минимуму. Больше, видимо, будут издавать, в том числе, и на русском языке, за пределами России. Конечно, этот закон повлияет самым негативным образом. Теперь и просветительская деятельность цензурируется, я боюсь, что даже на лекциях в учебном заведении будет сложно говорить что-то, что могут интерпретировать в свете нового закона, а он крайне неопределенный и допускает широкие толкования.
– Может быть, проще тогда вообще перестать заниматься историей Второй мировой войны в России на какое-то время, оставить ее историкам будущего?
– А куда денутся исследователи, которые этим занимаются? Они другими темами не владеют, чтобы ими заниматься практически с нуля. Потом, они начали какие-то свои исследования – что же, они не будут их завершать? Наверное, будут. Другое дело, что теперь гораздо сложнее будет публиковать результаты. А что касается официальных структур, типа институтов истории в системе РАН, да собственно всех государственных университетов, так они если и занимаются историей Второй мировой войны, то главным образом в русле официальной истории. Если они и берутся за независимые исследования, то не на магистральных темах, типа сравнения советского и нацистского режима, или ведения боевых действий Красной Армией, или преступлений советской стороны. Это же все официально не изучается, а если изучается, то очень поверхностно, куцо и в рамках спущенных сверху установок. Поэтому здесь серьезных исследований все равно не проводится.
"Громыхание миром"
Историк, руководитель центра "Возвращенные времена" при Российской национальной библиотеке Петербурга Анатолий Разумов считает, что новый законопроект – это лишь продолжение той риторики государства, которая продолжается уже не одно десятилетие.
– Это очень давняя тенденция: постоянное педалирование на особом понимании победы в войне. То есть вместо понимания, что это была победа над бедой, ужасом, как это воспринималось даже в Советском Союзе, постепенно начал разрастаться этот вызов внешнему миру. Но если поначалу это носило характер такого "громыхания миром", как в советском анекдоте: "Третьей мировой войны не будет, будет только только такая борьба за мир, что камня на камне не останется", но это была именно риторика мира, что мы за мир и т.д., то в последние годы появился еще подспудный вызов: только мы, победа была только наша. И с каждым годом этого выпяченного, предъявленного с каким-то вызовом, становится все больше. Поэтому ничего нового для себя я не вижу. Наверное, это просто какой-то пик, выше того, что творится в этом вопросе уже не придумать, – считает Разумов.
По его мнению, если законопроект будет принят, это вряд ли отразится на общем понимании истории страны, так как при нынешнем доступе к информации невозможно заставить людей думать по принципам, прописанным в законах. Разумов уверен, что люди будут и дальше пытаться разобраться в исторических фактах.
– Разве можно попытаться в головы людей вбить, что об этом можно говорить только так, а об этом только эдак? Я думаю, что люди будут свободно рассуждать. Что значит, нельзя уравнивать и считать одинаковыми коммунистический Советский Союз и нацистскую Германию в развязывании Второй мировой войны? Дело же не в этом! Люди будут просто задавать вопросы и изучать факты. Вот СССР с Германией заключили "Договор о дружбе и границе" осенью 1939 года после того, как радостно поделили Польшу и упразднили ее как государство. Было это? Было! Так это, оказывается, было замечательно! И до 22 июня 1941 года пунктуальнейшим образом соблюдали этот договор о дружбе. Но что произошло после этого договора в 1939 году? Советский Союз, друживший с Германией, напал на другое соседнее государство – Финляндию и заявил об образовании некой мифической Финляндской демократической республики во главе с Отто Куусиненом и т.д. За что был немедленно исключен из Лиги наций в декабре 1939 года. Можно об этом не упоминать? Можно это выбросить из истории? Никак нельзя! Значит, мы будем разбирать дальше: а зачем дружили с нацистской Германией, а зачем нападали на Финляндию? В каком все же положении был СССР в первый период Второй мировой войны, с 1939 по 1941 год? До того, как Германия напала на своего друга и до того, как нас приняли в антигитлеровскую коалицию, и совместно множество государств бились против другого множества государств и одолели войну, и все это разрешилось миром. Я уверен, что это все никогда не забудется: и то, что мы с союзниками были вместе, и то, что люди бились против войны, – говорит Анатолий Разумов.
Те, кто это все придумывает и вводит в жизнь, хотят какого-то цементирования единства. Но это не сработает
Историк уверен, что законопроект неслучайно обсуждают накануне празднования 76-й годовщины победы в Великой Отечественной войне. По его мнению, это выглядит как очередная попытка законодателей выслужиться перед главнокомандующим.
– Я так понимаю, что те, кто это все придумывает и вводит в жизнь, они хотят какого-то цементирования единства. Но это не сработает. Положение в стране сейчас тяжелое. И жить с пониманием победы над кем-то, а не над бедой и над войной – это невозможно. Его не примут ни школьники, ни молодежь, ни среднее поколение, ни пожилое – в том виде, как это преподносится. Особенно это чуждо оставшимся в живых ветеранам Великой Отечественной войны. А для внешнего мира этот закон вообще мало что значит: все живут и свободно обсуждают то, каков был Советский Союз и какова была его роль в том или другом случае. И то, что он кричал и говорил о мире, а на самом деле думал о другом – это тоже обсуждают и будут обсуждать. Я думаю, что не только для меня, но и для множества российских граждан настольными книгами будут "Архипелаг ГУЛАГ" Солженицына, "Проклятые и убитые" Астафьева, "Воспоминания о войне" Никулина. И никакими попытками испугать, заткнуть, заставить говорить только одно и не говорить другое, думать только так, а не иначе, – этот номер не пройдет.
