"На мнение людей наплевать". Как РЖД разрушает старинные вокзалы

В Токсово под Петербургом, несмотря на протесты местных жителей, снесли исторический вокзал 1916 года постройки. В соседней Финляндии старинные деревянные вокзалы хранят как зеницу ока, в России же они стремительно исчезают. Усилиями РЖД за последние годы в стране снесено множество таких зданий. Жители Токсово вышли на "траурный" сход, чтобы помянуть вокзал, который видел многие перипетии российской истории и на котором бывали в свое время Анна Ахматова, Александр Грин и Даниил Хармс.

– Они все бульдозерами разнесли, только стеклопакеты выломали и унесли – это для них единственная ценность, – сокрушается один из самых активных защитников Токсовского вокзала Дмитрий Сергеев. – Я с прорабом поговорил – может, он потом печные дверцы найдет и нам отдаст, там они были подлинные. Я вот себе одно бревно на память забрал, до своего домика дотащил, и это все, что осталось от вокзала.

В воскресенье, местные жители, много сил потратившие на защиту вокзала, собрались на "траурный" сход, чтобы помянуть вокзал, который они так любили и который все-таки не смогли защитить. Настроение у всех было подавленное. Сергей принес с собой большую садовую свечу, купленную в Финляндии и рассчитанную на 8–10 часов горения, ее зажгли и поставили у того места, где только что был старинный вокзал. Люди долго не могли успокоиться – все вспоминали подробности проигранной битвы.

– Когда крышу сломали, вместе со стропилами, обшивку отодрали – и стало видно, что там прекрасные здоровые бревна. Можно, конечно, было их забрать и сохранить, чтобы потом собрать вокзал заново, да кто ж нам даст? Они в таком состоянии, что их еще кому-нибудь на баньку продадут, – говорит Сергеев. – Ничего нам не удалось, накануне схода некоторым из наших активистов из полиции звонили, предупреждали, чтобы мы не проводили несанкционированных мероприятий. Надписи на заборе "Позор РЖД!" ночью кто-то замазал. А ведь этот вокзал помнил не только известных литераторов, во время Великой Отечественной войны здесь было 10 госпиталей, здесь формировались запасные полки – солдаты с этого вокзала уезжали на фронт. И Гражданскую войну этот вокзал помнил.

– Полиция приехала, когда мы уже разошлись, еще человек из администрации местной на минуту к забежал, внимательно посмотрел на "несогласных" и умчался по своим делам, – возмущается другая защитница погибшего вокзала Наталия Сорокина. – Раньше, сколько мы их ни приглашали, они никогда к нам не приходили, ни на что не отзывались – им вообще все равно, на мнение людей наплевать. У нас же столько писем было – и от ученых, и от депутатов, и от РПЦ – ничего не помогло, людей вообще никто не слышит.

6 мая должен состояться очередной суд по поводу включения Токсовского вокзала в список вновь выявленных памятников. Теперь, когда включать уже нечего, защитники погибшего вокзала намерены добиваться, чтобы на его месте было построено точно такое же здание.

"Это похоже на гражданскую войну. Самое страшное, что может быть в стране", – написали под фотографией разрушаемого вокзала участники группы во "ВКонтакте" "Токсовские озера". Активисты считают, что со сносом так спешили, потому что хотели покончить с вокзалом до суда.

Токсовский вокзал был построен в 1916 году в стиле северный модерн по проекту архитекторов Урхо Пяллия и Николая Потехина. Сейчас в стране сохранился такой же вокзал в Грузино. Кроме того, Токсовский вокзал составляет единый архитектурный ансамбль со станционной водонапорной башней, признанной объектом культурного наследия регионального значения. 13 лет назад вокзал уже изуродовали сайдингом, но Наталья Сорокина уверена – его исторический облик можно было восстановить.

– Нам страшно подумать, что вместо нашего вокзала поставят каркасную коробку, мы никогда на это не согласимся, – говорит она.

В декабре 2020-го активисты подали иск в Калининский районный суд Петербурга, но тот отказался его рассматривать. Тогда защитники вокзала направили частную жалобу в Петербургский городской суд. В марте 2021 года отказал и он.

Планы РЖД реконструировать вокзал стали известны два года назад. Ровно столько длилась борьба жителей Токсово с областным Комитетом по сохранению культурного наследия за то, чтобы вокзал признали памятником архитектуры – это спасло бы его от сноса. Местные жители собрали исторические материалы, привлекли экспертов и в декабре 2019 года подали в комитет обоснованную заявку на выявление вокзала в качестве объекта культурного наследия. Рассмотрение заявки затянули – по мнению активистов, намеренно. Решение вынесли лишь в конце лета, и то только после вмешательства прокуратуры и огласки в средствах массовой информации. Вокзалу, помнящему Анну Ахматову, Александра Грина и Даниила Хармса, было отказано в статусе памятника, а в качестве одного из аргументов чиновники привели тот факт, что в здании нет туалета для пассажиров. При этом отказ, подписанный председателем комитета Владимиром Цоем, жители целых полтора месяца не могли получить, а без этого его невозможно было оспорить в суде.

Сохранение Токсовского вокзала поддержал своим письмом комитет Госдумы по культуре и даже РПЦ – оказывается, с этим вокзалом была связана деятельность многих известных священников, бывавших там, в том числе, во время Великой Отечественной войны. С письмом к председателю правления ОАО "РЖД" Олегу Белозёрову, а также к губернатору Ленинградской области Александру Дрозденко обратился и председатель "Яблока" Николай Рыбаков: "Историческую ценность здания вокзала в Токсово трудно переоценить. Вокзал и станция сыграли важную роль в периоды трёх войн (Гражданская, Зимняя советско-финляндская, Великая Отечественная), они упоминаются в десятках художественных произведений... Сюда приезжали такие выдающиеся люди, как Александр Грин, Самуил Маршак, Анна Ахматова, Андрей Битов, Евгений Мравинский, Агриппина Ваганова, Даниил Хармс, Бруно Фрейндлих, Евгений Шварц, Мариэтта Шагинян, Аркадий Райкин, Дмитрий Лихачёв, Игорь Курчатов и другие. Отсюда производилась незаконная депортация коренного населения Токсовского района (массовые репрессии ингерманландских финнов в 1930-е – начале 1940-х)", – говорится в письме, которое заканчивается просьбой сохранить вокзал и указанием на то, как бережно относятся к таким зданиям в соседней Финляндии.

Минувшим летом после многих акций протеста РЖД заявил о расторжении договора на реконструкцию, который предполагал снос исторического здания вокзала. Но, видимо, это было только тактическим ходом, способом успокоить активистов: в начале апреля у вокзала появились рабочие, бытовки и щит с сообщением о грядущем сносе.

– Чиновники областного Комитета по сохранению культурного наследия врали, что вокзал горел, что у него заменены бревна, но мы документально доказали, что это ложь. Опытные реставраторы обследовали здание и нашли, что бревна в нем совершенно целые, но эта экспертиза в заключении Комитета даже не упоминается. РЖД говорит о реконструкции, но на самом деле это снос, а то, что будет построено, даже не напоминает историческое здание, – возмущается Дмитрий Сергеев.

Последний ответ от РЖД за подписью первого замначальника дирекции Кирилюка активисты получили 15 апреля 2021 года, в нем говорится: "Перепланировка и изменение инженерных систем... фактически изменили планировку первоначального здания до неузнаваемости... деревянные конструкции стен и прочих элементов не являются историческими". В то же время в ответе подтверждается намерение воссоздать исторический облик вокзала. Глядя на уничтоженное здание, защитники вокзала воспринимают такие ответы как откровенную ложь.

– Мы так и не смогли добиться от суда запретительных мер – запрета на демонтаж до решения суда, – объясняет Наталия Сорокина. – То, что там нет подлинных деревянных элементов, – откровенная ложь, не подтвержденная исследованием: эксперты, наоборот, установили, что под сайдингом – все подлинное, и сруб, и обшивка.

Зампредседателя петербургского отделения ИКОМОС (Международный совет по сохранению памятников и достопримечательных мест. – СР) Елизавета Алехина говорит, что организация сделала для сохранения вокзала все, что могла.

– Мы все уверены на 99,9%, что там был подлинный сруб. Объем и силуэт здания сохранился, как и три ряда обшивки – то есть первую обшивку можно увидеть, обмерить и воссоздать. Но РЖД на это не идет – им нужна эта территория. У нас недавно прошла конференция – "Кому помешал Токсовский вокзал", и выяснилось, что токсовские силовые структуры хотят здесь что-то строить, не нужна им охранная зона вокруг памятника. Они хотят застроить эту площадь, на которую у них виды, поэтому ценность старого вокзала игнорируется, все время идет обман в прессе, чиновники нагло врут о каком-то пожаре, который был в этом здании в начале 2000-х – никакого пожара тут не было, это документально установлено. И то, что вокзал не включают в список выявленных памятников – мы это объясняем результатом подтасовки фактов областным департаментом, видимо, им было дано указание от губернатора, что вокзал надо снести.

Защищал вокзал и заместитель председателя петербургского отделения ВООПиК Михаил Мильчик:

– Это был единственный памятник из исчезнувшего пласта деревянных вокзалов, и водонапорная башня рядом с вокзалом – раньше это всегда так было, а сегодня такого сочетания почти нигде не встретишь, это обязательно надо сохранить. Когда рядовые постройки становятся единственными, они приобретают уникальность. Лет 40–50 назад таких вокзалов было довольно много, а теперь они исчезли, и когда погибнет этот вокзал – все, мы больше не сможем представить, как они выглядели. Это не шедевр архитектуры, но это память о целом пласте нашего быта, очень важная часть нашего культурного наследия. Финляндия нам показывает наглядно, что при всей современной железнодорожной архитектуре можно сохранять старые вокзалы – там люди относятся к ним с любовью, понимают, что такие постройки помогают понять историю места. Не надо никаких книг и специальных исследований – вы просто каждый день ее видите, она входит в вашу повседневную жизнь. У нас такое историческое сознание исчезает буквально на глазах: люди искренне – и это самое печальное – не понимают, что такие здания связывают их с прошлым, а нас самих такой объект, даже самый непритязательный, связывает с будущим, – говорит Мильчик.

Компания РЖД разрушила уже десятки исторических вокзалов в Ленинградской области и по стране в целом. Искусствовед, член-корреспондент Академии архитектурного наследия Нина Петухова сотрудничает с железнодорожниками в качестве эксперта. Она с грустью отмечает, что как раз в этом году реставраторы были выведены из штата РЖД.

– Видимо, содержать их слишком дорого. Разрушается очень многое – из того, что не поставлено под охрану. Возьмем Вологодско-Архангельскую железную дорогу, там в конце XIX века известный меценат и промышленник Савва Мамонтов построил единый ансамбль длиной в 600 километров по проекту первого архитектора модерна в России Льва Кекушева. По сути, это первые здания деревянного модерна в России. Дорога строилась в лесу, и каждая станция создавалась как поселок – с жилыми домами для служащих, и все делалось очень хорошо. Ничего не было взято под охрану, и все разрушается, а вместо старинных зданий строится что-то безликое из дешевого силикатного кирпича.

Уничтожение старинных вокзалов происходит по всей России.

Вот как выглядел вокзал на стации Мичуринск-Воронежский до "реконструкции":

И вот что с ним стало после:

Таким было здание вокзала на станции Милославское (1871 года постройки) до реконструкции:

И вот во что оно превратилось после "улучшений", предпринятых РЖД:

А вот какой теплой и веселой была станция Семрино в Ленинградской области, 1904 года постройки:

И вот каким "воссозданным" сараем пользуются пассажиры сегодня:

Финляндия: под охраной государства

В Финляндии старые железнодорожные станции продают в частную собственность. При этом по закону здания вокзалов с прилегающими постройками нельзя менять внешне, но внутри хозяева могут делать перепланировку по своему усмотрению. Кто-то решает открыть в помещениях музей, кто-то – магазин, а кто-то просто обустраивает под жилой дом.

Уймахарью – поселок в регионе Северная Карелия Финляндии, здесь находится большой целлюлозный завод, принимающий древесину из России, а живет всего 1300 человек. Здание вокзала на станции Уймахарью открылось в 1910 году, спроектировал его архитектор Туре Хелльстрем по чертежам железнодорожной станции Контиолахти, находящейся в 30 км от Уймахарью: только меньшего размера и в зеркальном отражении. Территория вокзала и прилегающий парк включены в список объектов железнодорожного вокзала национального значения музейного агентства Финляндии, а станция с 2009 года является одной из национально значимых культурных сред страны.

Из-за небольшого пассажиропотока с 2005 года на вокзале прекратили продавать билеты, а само здание закрыли для пассажиров. В 2015 году дом купил машинист поезда, который переехал с семьей работать в Уймахарью из Хельсинки. За пять лет он провел частичную реновацию: снял серые панели со стен и линолеум с пола, установил современную технику, обновил водопровод и электричество. Каждый год он ремонтировал комнату за комнатой, но в 2020 году планы изменились и семья выставила дом на продажу. На одном из сайтов недвижимости его и увидел канадец Пол Фрайер, который прожил и проработал в Финляндии 23 года.

– Летом 2020 года я были в гостях у подруги в Липери, она живет в деревянном доме. Это был дом 1930-х годов постройки, здание бывшего местного карельского общества. Я был впечатлен. И через полчаса после возвращения домой я зашел в интернет и нашел этот дом. И подумал: а это интересно, – вспоминает Пол.

Через три дня Пол приехал посмотреть на дом первый и единственный раз. Он сразу влюбился в "его характер", который чувствуется во всем: от таблички "Езда на велосипеде по платформе запрещена" при входе и сохранившихся скамеек из зала ожидания до старых рекламных плакатов, хранящихся на чердаке.

–​ Я смотрел другие деревянные дома недалеко от Йоэнсуу, они также были большие, было много пространства. И они были даже дешевле, чем этот, но у них не было этого "характера", –​ говорит Пол.

Дом Пола находится всего в пяти метрах от железнодорожных путей. Ежедневно мимо его окон проезжают десятки поездов, в основном грузовые –​ везут лес из России на местный завод, несколько раз в день на станции останавливается пассажирский поезд. Пол работает в Университете Восточной Финляндии в Йоенсуу, поэтому расписание поездов, на которых он добирается на работу и обратно, называет почти идеальным: утром он уезжает в город в 8 утра, а возвращается домой на 18-часовом поезде.

–​ К поездам быстро привыкаешь. Да, иногда шумно, а иногда дом трясется, но ничего особенного. Я не люблю водить машину, я плохой водитель. Поэтому поезд, который останавливается у твоей входной двери, –​ это очень приятный бонус, – говорит Пол.

Вместе с главным зданием в собственности у Пола и другие постройки на территории вокзала: несколько хозяйственных сараев, здание, в котором ранее жили сотрудники железной дороги, а также водонапорная башня 1908 года постройки – единственная во всей Финляндии сохранившаяся деревянная башня на привокзальной территории.

Весь архитектурный ансамбль находится под охраной Национального музея страны. Поэтому любые изменения должны быть согласованы с государством. Например, менять цвет зданий строго запрещено.

–​ Есть пункты, по которым необходимо договариваться. Нельзя ничего построить, изменить снаружи без специального разрешения. Нельзя менять цвет, например. Но это все касается только внешних изменений. При этом также есть возможность подать заявку на финансирование каких-то работ, –​ рассказывает Пол.

По словам Пола, только в регионе Северная Карелия, он знает около 10 собственников зданий бывших вокзалов: они состоят в закрытой группе, делятся фотографиями, обсуждают общие для хозяев старых вокзалов проблемы. Кто-то из новых собственников полностью модернизирует интерьер, кто-то оставляет историческую часть. Во всех случаях, считает Пол, продажа здания означает продление жизни: ведь если здание больше не нужно пассажирам и железной дороге, это вовсе не означает, что оно не нужно кому-то еще.

–​ Если эти здания не использует железная дорога и государство, то они просто разрушаются, – говорит Пол Фрайер. – И тогда жить в них уже невозможно. Поэтому, я думаю, это очень умная идея государства по защите национального наследия. Да, жить на вокзале – это звучит странно, многие мои друзья по всему миру до сих пор не могут поверить в это. Но, с другой стороны, это логично, и это очень прагматичный подход: если нам это не надо, то, может, кому-то другому надо?