"Самый большой страх". Почему в семьи не берут детей с особенностями

В 2020 году в семьи попали более 33 тысяч сирот, говорится в отчете Минпросвещения. Это по 77 детей на каждых 100 нуждающихся в семье, выявленных за год. По данным "Важных историй", это худший показатель с 2012 года. Больше всего пострадали при этом дети с инвалидностью: только 864 были устроены в семьи.

Доля детей с инвалидностью в сиротских учреждениях с 2012 года, когда был принял "Закон Димы Яковлева", запретивший усыновление российских детей американцами, выросла с 12 до 21 процента. Хотя отдельной статистики о том, какие именно диагнозы стоят у не устроенных в семьи детей, не ведется, больше всего российские усыновители боятся ментальных расстройств.

– Детей с физическими особенностями берут чаще, чем с ментальными. Я не могу об этом говорить прямо достоверно, у меня нет статистики. Но в целом психиатрия – один из самых больших страхов будущих родителей, – говорит внешний эксперт благотворительного фонда "В ответе за будущее" Дина Магнат.

По ее словам, проследить эти опасения можно во время занятий в школе приемных родителей, которую семьи посещают до того, как возьмут ребенка из детского дома. "Если взять случайно собранную группу кандидатов в школе приемных родителей и начать с ними разговор о том, чего они боятся, то страх психиатрических заболеваний будет одним из самых распространенных ответов. Люди боятся, что не угадают, что с ними это случится", – добавляет эксперт.

Член Экспертного совета Минпросвещения по вопросам опеки и попечительства в отношении несовершеннолетних Армен Попов уверен: родители берут из детских домов сирот с ментальными особенностями, либо если у них уже есть собственный ребенок с таким диагнозом, либо если, забирая ребенка, они не знают точно о его заболевании. Есть ряд ментальных особенностей, которые диагностируются довольно поздно, например, расстройство аутистического спектра (РАС). По данным ВОЗ, отдельные симптомы заболевания проявляются только к пяти годам.

Таким образом, забирая маленького ребенка в семью, родители могут даже не подозревать наличия у него расстройства. Дополнительная проблема связана с тем, что симптомы РАС, по словам Магнат, во многом очень похожи на стандартное поведение детей, живущих в детских домах. "Проявление психологической травмы, связанной с жизнью в сиротском учреждении, может напоминать РАС, но не означает, что у ребенка именно такой диагноз. Все еще сильно зависит от возраста. У маленьких детей могут быть заметны проявления психиатрии. Понять, какое именно расстройство, в условиях детского дома довольно сложно, если вообще возможно", – уточняет Попов.

Когда родители забирают такого ребенка, единственное, что они знают, – у него могут быть какие-то ментальные особенности. Иногда даже стоит самый распространенный для детдомов диагноз – "умственная отсталость". Родители же сами принимают решение, насколько этот диагноз соответствует действительности, после общения с ребенком.

– Ребенок в детском доме – это ребенок, адаптированный к ненормальным обстоятельствам жизни. Соответственно, и поведение у него может отличаться от того, что мы привыкли считать за норму, – поясняет Магнат. – Говоря о сиротах с ментальными расстройствами, я бы говорила в первую очередь об этом.

Какой-то специализированной помощи для родителей, которые берут ребенка с ментальным расстройством из детского дома, в России нет. Жительница Петербурга Наталья усыновила дочь, когда той было 11 месяцев. До определенного момента ребенок нормально развивался. Единственное, о чем предупреждали в детском доме: девочка родилась недоношенной.

– Когда я ее брала, это был маленький розовощекий пупс с некоторыми проблемами по здоровью, которые никак не были связаны с психиатрией, – рассказывает Наталья. Первые звоночки начали появляться, когда дочке исполнилось два с половиной года. – Сначала появилась гиперчувствительность, потом избирательность в еде. В три с половиной года она стала не со всеми разговаривать. Потом мы пошли в школу, и проблемы стали только нарастать. Сейчас ей восемь лет, и она уже не может выйти за пределы привычного маршрута и не разговаривает ни с кем, кроме меня, ее брата и бабушки.

Как только у ребенка появились первые отклонения, она отвела ее к врачам. "Я видела какие-то аутичные моменты, но сомневалась. Вроде бы поведение вписывается в рамки нормы, а вроде и нет. Везде нам говорили: у вас неврозоподобное состояние, попейте таблетки, и все пройдет. Психологи списывали все на особенности депривации", – вспоминает Наталья.

Дочери, однако, лучше не становилось. Окончательно вопрос о том, что поведение ребенка не вписывается в формат нормы, встал, когда девочка пошла в 1-й класс, после месяца в школе она совсем замкнулась в себе.

Официально психиатрический диагноз ее дочери не поставили. "Я бы не хотела его пока озвучивать, но он связан с дисфункцией головного мозга", – отмечает Наталья. Сама она уверена, что у дочери РАС, просто девочкам в России его поздно диагностируют. Наталья несколько лет работала в центре помощи взрослым с аутизмом, поэтому хорошо знает симптомы заболевания и основные особенности поведения людей с таким диагнозом.

Никакого дополнительного пособия их семья не получает, потому что формально справки об инвалидности у ребенка нет. При этом дочь уже давно не может ездить на общественном транспорте, к врачам или к психологу они едут на такси.

Центров, которые бы помогали живущим в семьях сиротам с ментальными особенностями или их приемным родителям, которые оказались в такой ситуации, в России до сих пор нет.

– Помощь минимальная. Таким родителям можно только посочувствовать. Есть один центр, который помогает детям с речью, еще один работает с аутистами, но вот так, чтобы было понятно, что приемным детям с ментальными особенностями нужно обращаться в определенный центр – такого, к сожалению, нет. Все это ложится на плечи родителей без какой-либо системной поддержки, – подчеркивает Магнат.

Но если устроенные в семьи дети с ментальными особенностями могут хотя бы рассчитывать на поддержку семьи, в которой они оказались, то тех, кто остается в детских домах, просто помещают в психоневрологические интернаты. В Москве некоторые из них позже смогут устроиться в квартире сопровождаемого проживания, где получат необходимые навыки для самостоятельной жизни.

Точное количество сирот, которым требуется особая поддержка, неизвестно, поскольку такой статистики в России не ведется. Исходя из информации ВОЗ, в мире психическими расстройствами страдает каждый четвертый-пятый человек, а каждый второй рискует ими заболеть. При этом, считают эксперты, в случае с сиротами помимо основного психиатрического диагноза, если он есть, обязательно будет присутствовать еще и травма, связанная с жизнью в детском доме.