Санкт-Петербургской епархии Русской православной церкви передают семь квартир в двух домах на Октябрьской набережной – пока это квартиры, принадлежащие городу. Но жильцы обеспокоены предстоящим переездом – они не знают, получат ли они равноценное жилье. Корреспондент сайта Север.Реалии выяснил, что собственники квартир в этих домах не сомневаются, что очередь на выселение дойдет и до них.
В декабре митрополит Санкт-Петербургский и Ладожский Варсонофий обратился в городской Комитет имущественных отношений с просьбой передать епархии семь квартир из домов 16 и 20. На просьбу откликнулся губернатор Петербурга Александр Беглов, по его распоряжению Комитет имущественных отношений (КИО) подготовил проект постановления Правительства Петербурга "Об утверждении Плана передачи религиозной организации "Санкт-Петербургская Епархия Русской Православной Церкви…" жилых помещений, сейчас постановление проходит антикоррупционную экспертизу.
Эти дома – небольшие и уютные, они были построены в 1845–1847 годах для нужд киновии (монастырь общежитского устава) Александро-Невской лавры. В доме 16 был Настоятельский келейный корпус с домовой церковью Архангела Михаила, в доме 20 – Братский келейный корпус. Теперь это Архиерейское подворье храма Святой Троицы на Октябрьской набережной. Слева за длинным бетонным забором – камнеобрабатывающий завод, с которым соседствует дом 16, сзади и справа – кладбище, почти вплотную подходящее к дому 20. Вдоль кладбища – несколько служебных церковных строений, желто-белых, одноэтажных, недавно отремонтированных. Посреди широкого подворья – нарядная Троицкая церковь, тоже недавно восстановленная, вокруг идеальная чистота.
Первая, с кем удается поговорить о грядущей передаче квартир, молодая свечница Дарья, которая заходит в темный храм, видимо, приготовиться к вечерне. Она считает, что передать епархии должны не отдельные квартиры, а дома целиком.
– Отдадут их или нет, мы не знаем. Со временем, может, и будет так, как раньше, когда эти два дома принадлежали мужскому монастырю и там были кельи. Сейчас все это только восстанавливается, мы на ремонте до 2021 года, – рассказывает Дарья. – Храм наш восстановлен благодаря нашим меценатам всего за 4–5 лет.
Тут же на мраморной доске – внушительный список меценатов, в основном из "Газпрома", среди них Алексей Миллер, Вячеслав Тюрин, Павел Николаев, Вадим Краснов, Александр Дюков и другие. Дарья довольна восстановлением киновии.
Если что-то и произойдет, я надеюсь, что государство их не обидит
– Я считаю, что как оно было раньше, так и должно быть. Люди все время приходят к нам и спрашивают, когда же тут будут кельи, когда же дома снова отдадут монахам. Жильцы дома заходят, наоборот, редко. Но они же собственники, они спокойны – если что-то и произойдет, я надеюсь, что государство их не обидит, – рассуждает свечница.
Узнать, действительно ли жильцы спокойны, непросто. Железная дверь в парадную дома 16 открыта, но на звонки никто не отвечает. Женщина, вышедшая из дома 20, на вопрос, тут ли она живет, подозрительно кивает: "Да, а что?", смотрит неприветливо. Поняв, что интересуются грядущим переездом, дает понять, что да, переезжать придется, и в сердцах бросает: "А разве нам кто-нибудь что-нибудь предлагал? Не было такого!" – и быстро уходит. В этом доме входная дверь на замке, приходится стучать в окна, в которых горит свет. В первом окне отгибается занавеска, но подошедшая женщина мотает головой – не хочет общаться. Во втором окне хозяйка объясняет, что не может поговорить: у нее собаки – и ее голос тут же заглушается лаем, слышно, что собак много и гостей они не любят.
Вторая попытка проникнуть в дом 16 более удачна – загорелось окошко на первом этаже: кухня, газовая колонка, на плите обед. Хозяйка, подошедшая на стук, колеблется, но все же накидывает куртку и выходит в коридор к железной двери. Она – собственница двухкомнатной квартиры. В панику не впадает, но и не сомневается, что после передачи государственных квартир придет ее очередь переезжать.
Мне здесь нравится. Тогда здесь и храма никакого не было, сарай какой-то стоял
– Сначала будут переселять тех, кто живет по найму, – рассуждает женщина. – Но никаких вариантов еще не предлагали – ни им, ни мне. Я эту квартиру всего пять лет назад купила, мне здесь нравится. Тогда здесь и храма никакого не было, сарай какой-то стоял. Я не специально это место выбирала, взяла то, что мне удобно и на что денег хватило. Но если мне предложат что-то достойное, я с удовольствием соглашусь. Тут есть люди, которые квартиру два года назад купили, даже год назад, так что я тут не единственная – тут большинство собственники. Но вообще, конечно, я ко всему готова – и к тому, что на нас может быть давление оказано. Другие жильцы тоже так думают.
– А как вы относитесь к возвращению Церкви ее бывшего имущества?
– Так если возвращать, пусть всем возвращают – почему только Церкви? Ведь в той же Эстонии, если люди доказывали, что до 1939 года им какие-то земли, дома, дворцы принадлежали, то им их возвращали. Почему же у нас только Церкви все возвращают? Церковь у нас от государства отделена, они налогов не платят. Так что же, давайте тогда Зимний вернем Романовым.
На вопрос корреспондента Север.Реалии, как будут передавать квартиры, КИО ответил следующее: "Жилые квартиры, расположенные в этих домах и находящиеся в государственной собственности Санкт-Петербурга, должны быть переданы религиозной организации после предоставления проживающим в них гражданам других жилых помещений взамен, в соответствии с планом передачи религиозным организациям имущества религиозного назначения, формируемым в соответствии с постановлением Правительства Санкт-Петербурга от 01.03.2013 №132".
То есть ответ чиновников касается только квартир, находящихся в государственной собственности, что и понятно: сама формулировка Федерального закона №327 "О передаче религиозным организациям имущества религиозного назначения, находящегося в государственной или муниципальной собственности" ничего не говорит о передаче имущества, находящегося в частной собственности.
Митрополит Варсонофий, который попросил у города эти квартиры, получил Петербургскую кафедру в апреле 2014 года. Уже через год он закрыл уникальный книжный дом и культурный центр "Глаголъ", находившийся возле самой Лавры. В нем был кинолекторий, изостудия для детей, читались лекции, причем одним из лекторов был известный публицист, историк и кинокритик протоиерей Георгий (Митрофанов), это место любили и воцерковленные, и светские люди. Бывший арт-директор "Глагола" Михаил Медведев до сих пор жалеет о его утрате.
Все мы помним на примере Исаакия, что полноценная церковная жизнь – это одно, а желание получить здание – совсем другое
– В принципе, реституция – вещь хоть и суровая, но во многих отношениях заслуживающая уважения. А вот то, что она у нас избирательная – и не реституция, а непонятно что, это уже другой вопрос. Происходящее показывает, что церковная и культурная жизнь Петербурга – это чуть ли не два противоположных полюса. Люди должны быть счастливы, что у них рядом Музей городской скульптуры, развивать сотрудничество – как можно это доводить до противостояния, до выхватывания помещений? И никакое это не попечение над святыней, все мы помним на примере Исаакия, что полноценная церковная жизнь – это одно, а желание получить здание – совсем другое. А переселение людей – это вообще вещь лютая. Государство должно всерьез компенсировать людям потери. Но в споре сил маленький частник всегда рискует оказаться крайним.
По мнению Медведева, благодаря таким примерам остается очень мало веры в то, что епархия способна внимательно отнестись к людям при их вынужденном переселении и соблюсти справедливость. О справедливости при возвращении недвижимости Церкви говорит и адвокат Борис Грузд.
– У нас после революции все собственники были лишены своего имущества, не только Церковь, но и крестьяне, и мещане, и мелкие ремесленники, все было национализировано. В бывших советских республиках Прибалтики этот вопрос был решен кардинальным образом: полная реституция, все возвращается всем. И все собственники, в том числе и недвижимости, вступали в свои права. Там была предусмотрена и защита прав людей, к тому моменту проживавших в этом жилье, такие механизмы существуют. Но если вспомнить, что в царской России Церковь была одним из крупнейших землевладельцев, и применять этот принцип последовательно, то и сейчас Церковь станет крупнейшим собственником. А ведь нельзя сказать, что она в лице своих высших иерархов сегодня бедствует – в отличие от всяких небольших и сельских приходов.
Позитивное законодательство и право не всегда совпадают
Но это вопрос внутрицерковный – как они между собой распределяют доходы: насколько я знаю, там потоки идут как раз снизу вверх, а не наоборот. Поэтому процесс возвращения недвижимости Церкви, в том числе этих квартир на Октябрьской набережной, не кажется мне ни справедливым, ни правовым. Позитивное законодательство и право не всегда совпадают, а в нашей многострадальной стране зачастую бывало прямо противоположное.
Хотя в законе о передаче религиозным организациям когда-то отнятого церковного имущества четко сказано, что передаются помещения, находящиеся в государственной или муниципальной собственности, адвокат Евгений Баклагин считает, что и с нанимателями передаваемого жилья не все так просто.
– Тут тоже существует коллизия, конкуренция права. Дело в том, что наниматели имеют право на приватизацию – и что будет, если они сейчас о своем праве заявят? То есть пока они свои квартиры не приватизировали, формально это государственная собственность, но при этом их право на приватизацию тоже должно сохраняться, – объясняет он.
Что касается частичной реституции – передачи церковным организациям некогда национализированного церковного имущества, то Церковь владела далеко не всеми храмами и строениями при них, тот же Исаакиевский собор был в собственности у государства.
Суд постановил, что расселить можно, но нельзя заставить людей выехать принудительно
– Если дома, о которых идет речь, полностью принадлежат государству, оно вправе их расселить и передать епархии. А если какие-то квартиры находятся в частной собственности, то передать дома целиком не удастся, – замечает Баклагин. – Но государство может принять решение и выкупить квартиры у собственников. У меня в практике был подобный казус, когда государство собиралось построить дома для судей Конституционного суда на Крестовском острове, и было решено расселить дом на улице Эсперова, 7. Когда дело дошло до суда, суд постановил, что расселить можно, но нельзя заставить людей выехать принудительно. Люди не хотели продавать квартиры, и тогда дом довели до аварийности – забивали рядом с ним сваи, а потом их вытаскивали, но это было давно, все об этом забыли. Главное, что круг оснований, по которым у собственника можно изъять жилье, ограничен – это можно сделать только для государственных нужд – таких как строительств дорог, метро и прочего. Ну, и еще можно расселить аварийный дом, так как государство отвечает за безопасность граждан. А здесь никакой государственной нужды нет, и закон о реституции касается только государственной или муниципальной собственности. Но реституция у нас касается только того, что изъято после революции. Современная Россия – правопреемница Советского Союза, а не царской России. Поэтому Романовы ничего получить не могут, только для Церкви сделали исключение.
Будут ли соблюдены все права людей при передаче их квартир Петербургской епархии, сказать сложно. На вопрос, где и какое жилье получат переселяемые люди, петербургский Жилищный комитет не ответил.
