Когда в декабре нет снега, мигающие лампочки, елочки и ангелы, жмущиеся к стенам, выглядят особенно сиротливо. Так сказать, напоминают о тщете всего сущего, о которой так любил размышлять философ Ондатр в кругу семейства Муми-троллей. И это, я вам скажу, лучшие из возможных размышлений, потому что вспоминать уходящий год как-то не хочется – и не только из-за ковида. А если пофантазировать о будущем…
Ну, вот, значит, так это будет: посетуешь ты, допустим, у себя во “ВКонтакте”, что слишком много солдатиков положили зря подо Ржевом, или напишешь, что тот же Берлин можно было бы и не брать обязательно к 1 мая, сотни тысяч жизней бы сберегли – и тут же на тебя из кустов выскочит товарищ майор: а-а, – закричит, – вражина, искажаешь исторические факты о причинах и итогах Второй мировой войны! А не говорил ли ты еще, часом, что-нибудь про пакт Молотова – Риббентропа? Так и есть, говорил – значит, возлагал на СССР ответственность за развязывание Второй мировой войны, отрицал решения Нюрнбергского трибунала – все, в кутузку! Или, например, перепостил ты статейку о том, что подвиг 28 панфиловцев – это чистый и беспримесный миф, включая торжественные монументы и целый художественный фильм, забыл о завете скрепоносного Мединского блюсти и беречь мифы – и опять же налетел на искажение истории.
А если не во “ВКонтакте”, а если профессиональный историк проклятых вопросов коснется? Страшно подумать. То есть с историей разобрались. Хотя – может, и не только с историей. Представим – хоть это и трудно, – что появляется на литературном горизонте новый Астафьев и пишет что-нибудь вроде “Прокляты и убиты” – вот уж точно не позавидуем мы такому дарованию. А если этот историк или писатель сколько-то лет назад по неосторожности еще и лекцию прочел где-нибудь в Америке (Франции, Польше – нужное подчеркнуть), то есть получил иностранное финансирование, – тогда однозначно на цугундер! Отныне он физическое лицо – иностранный агент. Ибо что это, как не политическая деятельность вкупе с получением вражеских печенек?
А поскольку суть политической деятельности, несмотря на возмущенные крики правозащитников и юристов, до сих пор так и не определена, то теперь, если даже гражданин просто чихнет, это сотрясение воздуха ничего не стоит объявить злостным политическим чихом. То есть с 2012 года пачками превращали в иноагентов неугодные НКО – а нечего, в самом деле, ВИЧ-инфицированным помогать или заключенным. Прошло 8 лет – и вот теперь взялись за отдельных граждан – пусть-ка они у нас побудут врагами, не привыкать стать. Потому что иностранный агент – кто он, как не враг? Это в методичках разных и по телевизору можно с важностью доказывать, что в таком термине ничего зазорного нет – но язык не обманешь, а озноб, чутко дремлющий в позвоночнике, тем более: иностранный агент – он враг и есть. Точнее – враг народа. Короче, настала пора опять разживаться врагами. Внешних-то у нас – сколько влезет, а вот с внутренними как-то слабовато.
А то совсем распоясались, в самом деле, – вот, например, дети реабилитированных политзэков хотят в Москву вернуться, откуда их родителей когда-то в одночасье выкинули за полярный круг. Ну, пытали, ну, в лагерях морили, но потом выдали же бумажку, что все это зря? Чего еще надо-то? Ну, сказано в законе “О реабилитации жертв политических репрессий”, что дети их право имеют вернуться, ну, Конституционный суд, прости Господи, это подтвердил и разъяснил – да, имеют, ну и что? Чтобы теперь этих пожилых теток возвращать и квартиры им давать? Так это же если каждый захочет… В общем, Госдума подсуетилась, приняла в первом чтении нужный законопроектик, вернее, поправки к закону, разработанные, заметим, Минстроем, и там сказано, что возвращение в те города, где люди жили бы, если бы их родителей не арестовали и не выбросили из квартир, отдается на усмотрение местных властей. А те, конечно, отправляют их в общую очередь – сейчас им по 75, так пусть до 100 лет постоят.
То есть государство… нет-нет, это неправильное слово. В нем все-таки есть что-то величественное и примиряющее с неудобствами жизни. А на самом деле государство – аппарат управления страной – состоит ровненько из людей, точно так же, как и управление жилищным кооперативом, рынком или баней. И как у жилищного кооператива, рынка или бани есть совершенно конкретные маленькие и большие начальники с именами, отчествами и фамилиями, так они есть везде, в каждой точке, где конкретный гражданин Н. от них зависит. И именно это собрание, точнее, множество собраний разных чиновников и делает жизнь конкретного гражданина Н. унизительной и невыносимой.
Особенно унизительной и невыносимой оно делает ее тогда, когда является гордым наследником таких организаций, как КПСС и ЧК-НКВД-КГБ, так и не названных преступными. И пока они таковыми не названы, мне кажется – и не мне одной, – что революция в России так и не закончилась, и по одну сторону незримой черты все еще стоит победивший хам, помнящий радость уничтожения крестьян и рабочих, в отличие от него, умевших и любивших трудиться, а особенно интеллигентов, назойливо твердящих о каких-то правах, какой-то свободе и какой-то совести.
Сегодня эти разговоры тоже, судя по всему, больше всего бесят власть. И это закономерно – ни одно злодейство никогда не объявляло себя злодейством, вот и отправление детей репрессированных в общую очередь на жилье называется заботой о них. А запрет на свободную мысль и высказывание – борьбой с фальсификациями истории. Конечно, гораздо интереснее следить, хихикая, за битвой гигантов-историков – расчленителя Соколова и его заклятого врага Панасенкова, чем назвать бандитов и убийц, раскрошивших в пыль генофонд страны, бандитами и убийцами.
Действительно, зачем разговоры о свободе и совести, если учителям предлагается неприкрыто стучать на учеников – мониторить их страницы в соцстях и, найдя подозрительные высказывания, делать скриншоты и нести к директору? Пусть он сам отправит их в Центр “Э”, а там уж решат, не экстремизм ли это. А детям что мешает настучать на учителя, заикнувшегося на уроке о пакте Молотова – Риббентропа? – Правильно, ничего не мешает. Представляю, какие прекрасные доверительные отношения будут у детей и учителей в такой школе.
Между прочим, на перспективу обязательного стука ругаются не только учителя – не так давно у меня был разговор с полицейским: оказывается, пресловутый Центр “Э” и его достал: “Звонят мне оттуда и говорят: ты куда смотришь, у тебя такой-то во “ВКонтакте” песню запрещенную повесил. А я и не знаю, что у них какие-то списки песен составлены, мне на эти песни… – тут последовало нецензурное, – неужели я должен сидеть и песни изучать, когда у меня то поджог, то кража? Это им делать нечего – подумаешь, в сетях покопался, дело себе нашел…”
Вот это, между прочим, и есть разврат, причем разврат государственный, то есть самая опасная его разновидность. Государство, сознательно развращающее собственных граждан, конечно, обречено. Жаль только, что пока эта обреченность дойдет до точки, не одно поколение может сгнить, прийти в отчаяние, задохнуться в безвоздушном пространстве.
Вот и снега нам опять не обещают на Новый год – хоть плачь. Не иначе, метеорологи тоже враги и иностранные агенты, работающие за печеньки. Зато в сетях уходящий год провожают залпами шуток и анекдотов – а что еще остается? Мне лично больше всего нравится вот этот, простенький: “Ну, и что ты хочешь попросить у Деда Мороза?" – "Пощады”.
Софья Рогачева – журналист
Высказанные в рубрике "Мнения" точки зрения могут не совпадать с позицией редакции
