"Это большая катастрофа". Как пандемия убивает антибиотики

В конце декабря российский Минздрав обновил для врачей по профилактике, диагностике и лечению COVID-19. Это уже четырнадцатая версия, и она разительно отличается от первой. В частности, теперь антибиотики рекомендуется назначать только "при наличии убедительных признаков присоединения бактериальной инфекции", тогда как раньше они входили в стандартную схему лечения (в частности, широко применялся азитромицин).

Проблему устойчивости бактерий к лекарственным препаратам ВОЗ считает одной из десяти глобальных угроз здоровью человечества. Американские ученые в результате исследования установили, что устойчивость к антибиотикам стала основной причиной смерти в мире. Результаты исследования были опубликованы в январе медицинский журнал "Ланцет". Более 1,27 млн человек умерли в 2019 году от бактериальных инфекций, устойчивым к антибиотикам, еще почти 5 млн смертей опосредованно связана с устойчивостью к противомикробным препаратам.

Корреспондент Север.Реалии поговорил с врачами о том, как на эту проблему повлияла пандемия коронавируса, какой вклад вносит Россия и как вести себя заболевшему ковидом.

Человек vs бактерии

Если применять антибиотики неправильно – хаотично и когда нет показаний – то велик риск, что бактерии, которые препарат должен был уничтожить, станут только сильнее. Устойчивость к противомикробным препаратам сводит на нет возможности системы здравоохранения: для лечения, казалось бы, простых инфекций требуются все более сложные и дорогие лекарства.

– Проблема весьма серьезная, – говорит кандидат медицинских наук, доцент Первого Московского государственного медицинского университета им. И.М. Сеченова Антон Родионов. – Первые антибиотики появились в середине 20-го века – пенициллин, изобретенный в 1928 году, стали активно использовать во время Второй мировой войны. В первые годы им лечили практически любые инфекции, вплоть до сепсиса при перитоните. Очень скоро бактерии стали "приспосабливаться" к своим "киллерам", на медицинском языке это называют феноменом "антибиотикорезистентности". Приходится изобретать всё новые и новые антибиотики, проходит десяток лет – и к ним формируется устойчивость.

"Частота случаев устойчивости к антибиотику ципрофлоксацину, обычно применяемому для лечения инфекций мочевыводящих путей, варьируется в диапазоне от 8,4% до 92,9% для Escherichia coli (кишечная палочка. – СР) и от 4,1% до 79,4% для Klebsiella pneumoniae (клебсиелла пневмонии. – СР)", – приводит примеры ВОЗ.

– Из тех препаратов, которым меня 25 лет назад учили на фармакологии, в практическом применении остались единицы. Конечно, кое-кто из "старичков" до сих пор в строю, но по очень узким показаниям. Например, классическим пенициллином можно до сих пор лечить стрептококковые инфекции – ангину, рожу, бисептолом лечат пневмоцистную пневмонию при ВИЧ-инфекции, стрептомицином – туберкулёз, – поясняет Родионов. – Но проблема в другом. Мы получаем новые версии старых болезней, которые уже не поддаются лечению классическими препаратами. Очень хорошо это видно на примере туберкулёза. Его и раньше приходилось длительно лечить комбинацией трех-четырех препаратов, а сейчас классические схемы помогают всё реже. Проблема мультирезистентного туберкулёза, или туберкулёза с широкой лекарственной устойчивостью, необычайно актуальна во многих странах мира, в том числе и в России.

Война между бактериями и человеком идет постоянно, и силы наращивают обе стороны. Бактерии постепенно вырабатывают резистентность, стремясь превратиться в "супербактерии", которые не берут никакие известные препараты. Проще всего им это удается в больницах, где есть хорошая "тренировочная база", поэтому внутрибольничные инфекции – самые тяжелые. Человек, в свою очередь, изобретает все новые и новые антибиотики. Чтобы из строя не вышли все известные препараты сразу, врачебные ассоциации договорились применять антибиотики не хаотично, а "от простого к сложному" и с учетом чувствительности к предполагаемым возбудителям. Так родился раздел клинической фармакологии под названием "рациональная антибиотикотерапия".

– В моей медицинской молодости был такой препарат – линезолид, название которого произносили с придыханием, – рассказывает Родионов. – Для того чтобы его назначить, нужно было созвать нечеловеческий консилиум с участием Самого Главного Профессора… Прошло 20 лет, и уже масса случаев, когда патогенные микроорганизмы вполне устойчивы к линезолиду, а сам этот препарат стал вполне заурядным назначением. Страшный сон любого врача – получить антибиотикограмму, в которой напротив каждого антибиотика будет стоять буква R (resistant, устойчивый). Увы, такие случаи уже бывают.

Реалии 2020 года – новая коронавирусная инфекция и массовое самолечение – еще больше усугубляют проблему.

"Пневмония пневмонии рознь"

В регионах России и до пандемии коронавируса не все было просто с медициной, теперь же и вовсе скорую приходится ждать часами, а врача на дом – неделями. Так что, определив у себя симптомы популярной болезни (подробно описанные в интернете), заболевший просто идет в аптеку и покупает препараты по списку. Благо схемы лечения тоже есть в сети.

И в каждой такой схеме присутствуют антибиотики, чаще других – азитромицин.

– Когда-то, еще в феврале, китайские специалисты посчитали, что азитромицин может помогать пациентам, – вспоминает историю появления в коронавирусных схемах этого антибиотика Алексей Эрлих, заведующий отделением кардиореанимации московской Городской клинической больницы №29 им. Баумана, доктор медицинских наук. – Потом выяснилось, что не очень-то помогает, и у пациентов с нарушением сердечного ритма он может приводить к нарушениям проводимости сердца, жизнеугрожающим аритмиям. Рутинное использование азитромицина небезопасно, и я бы призывал людей не бросаться его пить без особых показаний, без специальных назначений врача. И то, что он до сих пор остался как лекарство первого ряда для лечения коронавируса – это большая неприятность для российских пациентов.

Азитромицин пытались использовать как противовоспалительный препарат в дополнение к гидроксихлорохину, напоминает Родионов: "Однако клинические исследования показали несостоятельность этой идеи". В целом широкое применение антибиотиков при коронавирусе он называет "чудовищным заблуждением".

– Отчасти это связано с классическим представлением, что пневмонию (воспаление легких) нужно лечить антибиотиками. Традиционную бактериальную пневмонию – нужно, но ведь при COVID-19 поражение легких носит вирусный характер, а на вирусы антибиотики не действуют. Многие коллеги рассуждают так: "Но ведь вирусное заболевание может осложниться присоединением бактериальной инфекции, поэтому мы назначаем антибиотики для профилактики вторичной инфекции". И это утверждение неверно. К сожалению, раннее назначение антибиотиков не препятствует присоединению бактериальной инфекции; более того, если инфекция и присоединится, то она будет более тяжелой и потребует использования более мощных препаратов 2–3-й линии, – говорит Родионов.

– Это большая катастрофа, – соглашается Эрлих. – Во-первых, антибиотики имеют побочные действия. Если их использовать слишком широко, мы не добиваемся цели и получаем больше побочных действий, чем пользы. Во-вторых, использование антибиотиков при лечение вирусных – не бактериальных! – инфекций приводит к тому, что мы встречаемся потом с устойчивым штаммами, которые не поддаются лечению. И третье – это приводит к провалам в фармбизнесе, антибиотики пропадают из аптек, и когда они на самом деле нужны, их нет. Поэтому сейчас, когда есть коронавирусная эпидемия, нужно еще раз сказать, что вирусная инфекция сама по себе не лечится антибиотиками. Антибиотики нужно использовать тогда, когда есть несомненные признаки сопутствующей бактериальной инфекции. И даже наличие пневмонии, изменений на КТ, связанных с коронавирусом, не является показанием к использованию антибиотиков. Пневмония пневмонии рознь. Есть пневмония обычная, воспаление легких, которая чаще всего вызывается бактериями, и тогда лечится антибиотиками. Вирусная пневмония, которую вызывает коронавирус, сама по себе антибиотиками не лечится. Так же как грипп – антибиотиками лечатся только бактериальные осложнения, которые связаны с гриппом, то же самое с коронавирусом. Большинство современных схем в странах развитой медицины отказываются от массированной антибактериальной терапии в пользу симптоматической терапии, особенно для амбулаторных пациентов, то есть тех, кого не госпитализировали.

– Может быть, люди просто боятся пропустить начало тех самых осложнений и пьют антибиотики превентивно?

– Антибактериальное лечение не является профилактикой. Почти никогда антибиотик не используется для профилактики. Когда мы принимаем антибиотик, он специфически ищет в организме микробы, которые размножились и вызвали болезнь, тогда он полезен. Когда мы только предполагаем, что будут микробы, пускаем вперед антибиотик – он не действует, ему не на что действовать, нет точки приложения. Он вызывает только побочное действие или просто вымывается из организма. Поэтому применение антибактериальных препаратов из опасения осложнений также нерационально.

– Учитывая, что к врачу не попасть, как человек сам может понять, есть у него бактериальные осложнения или нет?

– Если речь идет о коронавирусе, то самому это понимать не надо. Есть простое правило, которое используют почти во всех странах с цивилизованной медициной. Люди амбулаторно лечатся симптоматически. Каждый взрослый человек прекрасно знает, что надо делать при простуде: сбивать температуру, если она высокая и ты ее плохо переносишь, пить много жидкости, потому что организм по время высокой температуры теряет жидкость, полноценно питаться, чтобы поддерживать свой организм. Если есть какие-то лекарства, которые нужно принимать от других болезней, продолжать их принимать. И если появляется одышка, нехватка воздуха, невозможность полноценно, до конца, без одышки договорить фразу, тогда надо обратиться в стационар, вызвать скорую помощь или самому поехать в больницу. Просто так принимать антибиотики не нужно из опасения, что может быть инфекция.

– Однако на практике заболевший находит схему в интернете и начинает принимать все лекарства, которые там указаны…

– Очень важно сказать людям, что эти схемы не для них написаны, они написаны для врачей. Этими схемами могут рулить люди, которые в этом что-то понимают. Просто так взять, открыть рекомендации Минздрава и прочитать, как лечить коронавирус, это катастрофа, это скорее приведет к большему вреду, чем к пользе.

Я надеюсь, что все-таки люди будут более рациональны, не будут принимать антибиотики так часто, как они сейчас это делают. Я очень надеюсь, что промышленность справится и антибиотиков будет достаточно для тех людей, которым они правда нужны. Я надеюсь, что больницы не окажутся в условиях дефицита важных препаратов и коронавирусный ажиотаж не помешает нам нормально работать. И я очень надеюсь, что не будет выработанных устойчивых, в том числе к азитромицину, штаммов разных бактерий, потому что не хотелось бы, чтобы обычное бактериальное воспаление легких или любые другие банальные инфекции, которые лечатся антибиотиками, оказались к ним устойчивы.

– Но такое возможно?

– Теоретически это возможно. Просто при естественном течении жизни на это могут уйти десятилетия, а в спровоцированной ситуации – пара лет.

"Препараты перестанут работать"

– Бум неоправданной антибиотикотерапии в 2020 году несомненно приведет к развитию антибиотикорезистентности (устойчивости), а это значит, что в ближайшем будущем некоторые препараты работать перестанут, – уверен Антон Родионов. – Например, у меня есть большие сомнения, что мы и дальше сможем использовать привычный азитромицин, скажем, при инфекциях ЛОР-органов, где он всегда был препаратом первого выбора. Самолечение антибиотиками неразумно примерно в 99% случаев. Чаще всего пытаются лечить ОРВИ во всех его проявлениях, забывая о том, что ОРВИ, как следует из определения, – это вирусные заболевания. Есть такая поговорка: "Температура – не признак недостатка антибиотика в крови". Да, честно говоря, тут нельзя ругать только пациентов, мы и сами хороши. В начале 2000-х легендарный специалист по антибиотикам профессор Л.Б. Страчунский показал, что даже врачами в амбулаторной педиатрической практике антибиотики неоправданно назначены в 90% случаев.

В России многие антибиотики можно купить без рецепта. И опыт пандемии, с массовым самолечением антибиотиками, вряд ли заставит власти принять решение о запрете их безрецептурного отпуска, сожалеет Алексей Эрлих.

– В России вообще не способны принимать радикальные решения, которые вызовут недовольство у людей, – считает он. – А это решение вызовет несомненное недовольство. На самом деле подавляющее большинство серьезных лекарств должны выдаваться только при наличии рецепта от врача. Но рецептурный отпуск лекарств сам по себе не единственное решение. Чтобы это работало, должна быть нормальная система амбулаторных врачей, чтобы люди могли легко получить рецепт, а не стоять в очереди к врачу. Должна быть система, облегчающая людям выписку рецептов, особенно если это рецепт часто повторяющийся, чтобы не нужно было раз в полгода или раз в три месяца возобновлять свой рецепт для получения лекарств. Сейчас амбулаторная система в России не способна легко себя перестроить. А чтобы серьезно сломать, нужны радикальные решения. А радикальных решений никто принимать не будет.