Приказ НКВД о ликвидации "шпионов", выявленных среди вернувшихся на родину русских работников Китайско-Восточной железной дороги, вышел 20 сентября 1937 года. В течение года к расстрелам приговорили более 21 тысячи человек, еще 10 тысяч получили сроки в лагерях. Корреспондент Север.Реалии пообщался с 74-летней Маргаритой Шкарлат, которая в память о расстрелянных родственниках почти 30 лет восстанавливает в Ухте мемориальное кладбище.
Дедушка Маргариты Шкарлат служил в Харбине – китайском городе, основанном русскими работниками Китайско-Восточной железной дороги (КВЖД) в конце 19-го века. Здесь активно селились не только строители, но и так называемая белая эмиграция – интеллигенция, военные, дворяне, предприниматели, покидавшие страну после падения Российской империи.
Магистраль проходила по территории Маньчжурии и связывала Читу с Владивостоком и китайским Порт-Артуром. В 1929 году дорога стала предметом военного конфликта между СССР и Китаем, и в регионе стало неспокойно. После японской оккупации Маньчжурии в 1932 году советские власти решили продать КВЖД Японии и начать эвакуацию своих граждан из Харбина. Для вчерашних эмигрантов ввели упрощенный порядок получения гражданства.
Массовая чистка прибывших харбинцев началась в СССР в 1937 году. Их признали агентурой японской разведки и террористами, призванными устраивать диверсии на транспорте и в промышленности союза.
Согласно рассекреченному в 2011 году закрытому письму главы НКВД Николая Ежова, советскими властями учтено до 25 тыс. харбинцев – бывших служащих КВЖД и реэмигрантов из оккупированной части Маньчжурии. Репрессии коснулись и их детей, родившихся в Китае. По данным исследователя Сергея Пудовского, изучившего протоколы наркома внутренних дел и прокурора СССР с 1937 по 1938 годы, к высшей мере наказания приговорены более 21 тысячи человек, к исправительно-трудовым лагерям – 10 тысяч, ссылкой и надзором "отделались" менее тысячи.
– Мой дедушка родился под Полтавой, бабушка – в Киеве. Его послали служить в Харбин еще при Николае II, у них там родилось пятеро детей, в том числе моя мама. Когда КВЖД продали японцам, там было неспокойно, у кого были родственники – уехали, потому что была такая пропаганда, что ваша родина – Советский Союз. Дедушка умер еще в 1931 году в Харбине, а бабушка с детьми вернулись, – рассказывает Маргарита Шкарлат.
Родственников распределили в разные города: Ашхабад, Свердловск и Саратов. Из пятерых детей к расстрелам приговорили троих, самая младшая – 20-летняя Лидия Шкарлат – отсидела 10 лет в исправительной колонии в Коми. Оставшимся в живых не сообщали о настоящих причинах смерти родственников вплоть до распада СССР.
Я сидела за столом, и напротив сидел чекист, чтоб я там какую-то страницу не увидела
– В 1963 году бабушке прислали три липовых справки: ваша дочь такая-то умерла от воспаления легких, дата смерти с потолка. Ваш сын такой-то, дата смерти – с потолка, причина смерти – с потолка. Когда началась перестройка, гласность, я обратилась в управление КГБ в три разных города: в Ашхабад, Свердловск и Саратов. Попросила выслать следственные дела в Ухту для ознакомления. И мне спецпочтой прислали их. Потом ухтинский КГБ меня приглашал. Тогда давали на ознакомление с делом только один час. Специально ограничили во времени, чтобы не успели имена (сотрудников НКВД. – СР) узнать. Я сидела за столом, и напротив сидел чекист, чтоб я там какую-то страницу не увидела. И, только прочитав их дела, я узнала настоящие причины смерти – расстрел. Им не было и 30 лет. Расстреляли только за то, что они в Харбине родились, – вспоминает Маргарита Шкарлат.
Харбинцы в Ухте
На мемориальном кладбище в Ухте на севере Коми похоронены деятели культуры, ученые, почетные работники предприятий города. Среди них главный геолог СССР Андрей Кремс, актриса московского театра Станиславского Сусанна Геликонская. Почти в 80% из двух тысяч могил покоятся репрессированные.
В начале 1990-х кладбище охранялось. Но 26 лет назад сторож умер, за это время многие захоронения пострадали от вандалов и лишились именных табличек, какие-то фамилии стерлись, не пережив сурового северного климата. Без надгробий осталась каждая пятая могила, несмотря на надпись "охраняется государством" на воротах кладбища.
На сохранившихся надгробиях можно встретить ламинированные в типографии таблички с именами, на некоторых – коммюнике к посетителям и местным властям. Маргарита Шкарлат развешивает их за свой счет. Она приходит сюда каждый день как на работу почти три десятилетия: убирает надгробия, ведет списки имен, чьи могилы были утеряны, чтобы найти родственников заброшенных могил.
В память о моих расстрелянных родственниках я решила привести это кладбище в порядок
– Я лесотехникум заканчивала, я не исследователь, не историк, просто наша семья была большая очень, но всех уничтожили, кроме мамы, тети и бабушки. И в память о моих расстрелянных родственниках я решила привести это кладбище в порядок. У них же могилы не было, – объясняет Маргарита.
У входа на кладбище вместе с информацией о похороненных здесь людях она вывешивает архивы уже исчезнувших могил. Иван Паращук – артист самодеятельности, Миколина Рочева – парикмахер, Прокопий Паникаровский – участник советско-финской войны. Отдельным списком висят харбинцы и дальневосточники: Владимир Чжи Ли-Синь скончался в Ухте в 1951 году, Тен Цунан в 1973-м, Анисья Ким – в 1963-м. Всего 25 имен.
– Приходил парень два месяца назад. Говорит "я никаких жертв политических репрессий не вижу – человек умер в 60-м году, своей смертью". Я говорю, репрессированный – это не только тот, кого расстреляли. Радоваться надо, что он уцелел, но он был выслан, у него судьба вся сломана. Плюс они же не ходили с табличками, что их выслали. Один из них ходил к нам на хор, я только спустя 30 лет узнала, что он харбинец, – объясняет хранительница кладбища.
Останки принадлежат жертвам политических репрессий, всего было расстреляно около 170 человек
Весной 2017 год на месте тюрьмы НКВД в местечке Заболотное в Ухте ковш экскаватора вскрыл траншею с останками людей. При проведении судмедэкспертизы в найденных черепах обнаружили пулевые ранения. По мнению председателя мемориального общества "Покаяние" Михаила Рогачева, нет сомнений, что останки принадлежат жертвам политических репрессий, всего в Заболотном было расстреляно около 170 человек. Останки погибших – два мужских скелета и один женский – предали земле на мемориальном кладбище Ухты в декабре 2017 года.
– Табличка на кресте написана с ошибкой. У входа поместили щит – слово репрессии с одной "с". У меня даже плохо с сердцем было. И до сих пор висит, всем по барабану, – расстраивается Маргарита Шкарлат.
По ее мнению , женский скелет, найденный в Заболотном, принадлежит харбинской балерине Валентине Ратушенко. Известно, что ее расстреляли в здешних местах, но захоронения у балерины нет. Маргарита Шкарлат за свой счет заказала гранитную табличку в память об артистке.
Инженеры человеческих душ
В 2006 году на имя меццо-сопрано Большого театра народной артистки РФ Татьяны Ерастовой в Москву пришло заказное письмо. Отправила его Маргарита Шкарлат, когда нашла могилу ее матери.
– Наткнулась много лет назад, широкая могила, рядом ржавая пирамидка, написано Адель Ерастова. Я спросила у женщины, которая пришла на соседнюю могилу, кто здесь похоронен. Как кто!? Это сестра солистки Большого театра, рядом могила ее матери. А в газетах как раз писали, что она приезжала на встречу с одноклассниками в Ухту. Я три дня не могла прийти в себя. Потом решила на нее выйти, послала письмо с обратным уведомлением. Жду ответа месяц, два, четыре. Потом раздался звонок – мужчина, это брат Татьяны Ерастовой. Я его спрашиваю: вы собираетесь приводить памятник в порядок? Он: да-да. На следующий год поставил памятник, – рассказывает Маргарита.
Дирижер Владимир Каплун-Владимирский отбывал в Ухте срок после возвращения из Харбина. Его тюремный срок закончился в 40-х годах, но эмигранта оставили в лагере, где он организовал первый в Коми симфонический оркестр. С исследовательскими целями Маргарита Шкарлат выезжала на могилу дирижера в Сыктывкар.
Сеяли доброе и вечное, а стоит человеку умереть – все, на могиле будет куча мусора
– У него детей не было, могила в заброшенном состоянии. Я удивилась: он столько сделал для республики! Театр, где он работал, мог бы раз в год прийти могилу почистить. Казалось бы, такие люди – инженеры человеческих душ! Сеяли доброе и вечное, а стоит человеку умереть – все, на могиле будет куча мусора, никому дела нет, так что получается одно лицемерие и вранье, – возмущается активистка.
Несколько лет назад Маргарита Шкарлат записалась на компьютерные курсы в библиотеке, чтобы перенести архив кладбища в электронный вид, но не осилила, поэтому пока все архивы ведет только на ограде кладбища. И переживает, кто продолжит ее дело, когда она не сможет этим заниматься: договориться пока не получилось ни с властями, ни с церковью, замечает хранительница.
