"Потому что за нами правда". За что судят и преследуют защитников Шиеса

Три года лишения свободы потребовала прокуратура Архангельска для активиста Андрея Боровикова, который выступал против строительства мусорного полигона на станции Шиес. В сентябре суд признал его виновным по так называемой "дадинской" статье (ст. 212.1​ УК РФ, "Неоднократное нарушение порядка проведения публичных мероприятий". – СР) и приговорил к 400 часам обязательных работ. Боровиков считает приговор незаконным и несправедливым, прокуратура возмутилась слишком мягким наказанием, обе стороны обратились в апелляцию. 25 ноября дело Боровикова, первого из защитников Шиеса, осужденного по уголовной статье, будет слушаться в Архангельском областном суде.

Впрочем, каким бы ни был новый приговор Боровикову, активисты считают, что ни силой, ни штрафами, ни административными и уголовными делами власти не смогут остановить жителей Севера в борьбе против строительства полигона.

Первый после Дадина

Андрей Боровиков – один из организаторов несанкционированного митинга против строительства мусорного полигона на станции Шиес в центре Архангельска 7 апреля. Впрочем, началось все гораздо раньше: свой первый протокол он получил за демонстрацию фильма "Он вам не Димон" 5 мая 2018 года. За акцию против пенсионной реформы, которая была 9 сентября прошлого года, было аж два протокола – один за митинг и второй за шествие.

Митинг против строительства свалки на станции Шиес власти не согласовали, но 7 апреля на него все равно вышли около 10 тысяч жителей Архангельска. Бюджетники, студенты, пенсионеры, коммунисты и анархисты вышли на улицы после фразы архангельского губернатора Игоря Орлова, который назвал всех недовольных появлением помойки на Шиесе "шелупонью". Прокуратура посчитала, что организатором незаконного митинга был Андрей Боровиков.

30 апреля дома у Боровикова, а также у его брата и в штабе движения "Поморье – не помойка" прошел обыск. Активиста задержали по уголовному делу и поместили в изолятор временного содержания, но 2 мая отпустили домой: ему запретили участвовать в митингах, общаться с участниками и организаторами митинга протеста (формально получается – ​даже с собственной женой), пользоваться телефоном и интернетом для организации мероприятий.

27 сентября 2019 года Андрей Боровиков стал первым активистом, выступающим против полигона, которого осудили по "дадинской" уголовной статье – "Неоднократное нарушение порядка проведения публичных мероприятий".

– Если бы я сказал, что я не боюсь [тюремного заключения], – я бы вам наврал. Естественно, я боюсь. Но в то же время я осознаю: а кто, если не я?! Проблема нашего народа, русского народа, даже не русского, а вообще россиян в целом, потому что у нас многонациональная страна, в том, что мы все ждем, что прилетит кто-то и все за кого-то решит. Вот я и решил, что я никого ждать не буду, что я буду решать. И так решили многие наши активисты. Поэтому, если мне суждено пойти за идею в тюрьму, я готов, – сказал Боровиков в интервью Радио Свобода.

"Я горжусь тем, что был на всех этих мероприятиях, на всех этих митингах. Как согласованных, так и несогласованных. И если бы я мог обернуть время вспять, я бы на эти митинги все равно вышел и провел бы их так, как я их провел", – заявил он позже "Новой".

"От меча и погибнет"​

В дом сыктывкарского активиста и защитника Шиеса Михаила Габова люди в масках ворвались утром. Сотрудники отряда быстрого реагирования дождались, когда он уедет на работу, а во время обыска его жене запретили ему звонить. Обыск провели по делу, где он выступает свидетелем, объяснили ему позже. "Обыск был по другому делу. 9 августа партизаны в селе Мадмас прокололи колеса бензовозу, который пытался проехать на Шиес. И они считают, что среди этих партизанов был и я", – рассказал Габов. Ему надели на ногу электронный браслет и по решению суда запретили приближаться минимум на один километр к лагерю на станции Шиес.

Михаилу Габову 37 лет, он – мастер в строительно-монтажной компании в Сыктывкаре, лидер ветеранской организации ВМФ в Республике Коми, а последний год – экоактивист, защитник Шиеса. Михаил стал активно выступать против строительства мусорного полигона на станции Шиес в сентябре 2018 года: многие из активистов считают его одним из лучших организаторов в лагере, где с декабря прошлого года несут круглосуточную вахту противники полигона. В июне 2019 года против Габова возбудили уголовное дело: по версии следствия, он якобы распылил перцовый баллончик в сторону сотрудника охранного предприятия, который охранял свалку во время стычки с защитниками Шиеса. 23 октября в доме Габова прошел первый обыск: активиста задержали на 48 часов в изоляторе и запретили на время следствия приближаться на километр к полигону. 12 ноября следователи с сотрудниками СОБРа снова пришли к активисту: на этот раз они решили проверить жилье Габовых по другому делу: в деле о проколотых шинах бензовозу, который вез топливо на полигон, активист выступает свидетелем.

– Я живу в частном доме, поэтому у меня территорию охраняет немецкая овчарка и установлена камера наружного наблюдения. С ее помощью я и восстановил события. 12 ноября они дождались, когда я уеду на работу, а потом ворвались. Это было утром, в 7 часов 40 минут. Одна группа – следователи, их помощники и понятые – стояла у первой калитки, а ко второй калитке подъехал СОБР. Выскочили три человека в масках, но моя собака не давала им зайти. Они пытались дотянуться до нее электрошокером, но не смогли. В общем, эффекта неожиданности у них не получилось. Моя жена вышла во двор и, после их грубых требований, заперла собаку в вольере. Сначала собровцы переворошили весь чердак. Потом зашла вторая группа и начался обыск, который длился около 2,5 часов. Моим первым делом занималось УМВД, а тут – Следственный комитет. Они иначе себя ведут – более грубо, пытаются напугать, требуют, чтобы никто не звонил по телефону. Жена воспользовалась моментом, когда ее отпустили почистить зубы, и передала: "Миша, дома шмон, опять пришли, звони адвокату".

– Что у вас искали?

– Усиленно искали берцы, видимо, в подобной обуви был кто-то из активистов. Искали пистолет, потому что нашли у меня шлейку, которая держит кобуру. Я занимаюсь патриотической работой, и у меня в офисе куча макетов автоматов и много чего еще. Видимо, возвращаясь с какого-то урока, кто-то оставил эту шлейку дома. Перерыли все флешки, диски, документы жены, залезали под пол и на чердак, забрали нож, который я хотел подарить коллеге. Он без царапин и микроповреждений, совершенно новый, им не могли проколоть колеса. Меня обвиняют в том, что я распылил баллончик в лицо охранника на Шиесе, надели мне на ногу браслет электронный. Но мне кажется, браслет нужен, чтобы отслеживать все мои перемещения, а не только появлюсь ли я на Шиесе. Суд запретил мне подходить туда ближе чем на километр.

Меня также спрашивали, знаю ли я других активистов, например Виктора Вишневецкого из Сыктывкара. Особенно много вопросов задавали про Максима Лодыгина. Когда я сказал, что мы не знакомы, меня начали спрашивать, угрожал ли я ему и снимал ли при нем маску, когда мы вместе ехали в автомобиле УАЗ. Я понял, что у них есть определенная хронология и что этот Максим дает показания против меня.

– Кто такой Максим Лодыгин?

– В конце допроса мне сказали, что это сотрудник компании "Технопарк" (компания, которая строит мусорный полигон на станции Шиес. – СР). Я его потом загуглил и тогда вспомнил нашу с ним встречу в начале августа. Мы приехали в информационный центр компании в Сыктывкаре, где я послушал их презентацию. После этого у нас состоялся довольно резкий разговор. Думаю, главный их интерес – деньги. Я хотел, чтобы люди узнали об этой компании: где она находится и какую информацию они льют в уши простому народу, проще говоря, врут.

Думаю, полиция может работать в связке с бандитами, которые строят полигон. На допросе мне показывали фотографии, где я на Шиесе. Я так понимаю, что их же показывали Лодыгину, прежде чем выбрать, на кого повесить дело. Интересно получается: я до 37 лет дожил без приводов в полицию, воспитав сына, нигде не запятнав себя. И тут вдруг в моей биографии появляются два уголовных дела: за побои и причинение ущерба. По последнему делу я пока иду как свидетель, но когда СОБР вламывается ко мне домой, возникает мысль, что они на меня хотят что-то повесить. Это выглядит так, как будто полиция "крышует" компанию "Технопарк".

– Почему именно вас выбрали в качестве подозреваемого?

– 4 июня на Шиесе была ситуация, когда я пытался противостоять тому, что там снова устанавливают забор вокруг стройки. Тогда за мной встали люди. Когда ОМОН выдернул меня, я призвал людей стоять дальше. Они тогда выдернули человек девять, которые казались им лидерами. Но люди не расходились, и у силовиков просто сломалась картина мира, когда они это увидели. Они поняли, что тут каждый лидер, у них просто материнская плата закипела. После этого и осталась злость на меня, наверное. Видео со мной с того дня появилось на канале YouТube, и, к сожалению, я стал медийным. Наверное, они посчитали, что мои последующие призывы будут собирать больше людей, а когда я выступаю на митингах в Сыктывкаре, люди говорят, что готовы ехать со мной на Шиес.

– Насколько для людей важно, что вы член ветеранской организации ВМФ в республике?

– В начале 2000-х я проходил срочную службу в ВМФ. Это были сложные годы для флота, денег не было, корабли долго стояли на ремонте. Но там были офицеры еще советской школы, которые научили меня любить свою родину и бороться до конца за жизнь экипажа. Я всю жизнь придерживаюсь этих правил – никогда не бросать своих и если уж спрыгивать с корабля, то только на абордаж, потому что с тонущего судна бегут только крысы. Я познакомился с основателем в Коми ветеранской организации ВМФ, и он предложил мне вступить, потому что разглядел во мне организаторские способности. Я привлекал молодежь, мы ходили по школам, интернатам, детским лагерям с уроками мужества, проводили игры "Зарница" в детских лагерях, показывали видеоролики про историю флота в России, готовили призывников и получали награды от правительства республики.

– Летом 2019 года против вас возбудили уголовное дело по статье "Побои". На какой стадии оно сейчас?

– В конце июня ко мне на работу пришли полицейские, якобы по административному делу. На тот момент у "Технопарка" даже договор аренды на этот участок земли истек. Тогда снова начали давить активистов, прикрываясь ЧОПом "Гарант безопасности". Один из охранников написал заявление, что я брызнул ему из баллончика в лицо. Экспертиза показала, что на его одежде нет следов газа. Так что у них совсем не сходятся пазлы. Вскоре мне передадут обвинительный акт, суд по этому делу будет, скорее всего, в конце ноября.

– Власти требовали убрать лагерь до 18 ноября, но он до сих пор стоит. Что будет дальше?

– Лагерь не разгонят. Как можно прогнать человека, который в декабре пришел в этот лагерь и стоял там в 40-градусный мороз? Это были первые вахты. Протест начался с одного костра и одного термоса. Там и сейчас непростые условия: уличный умывальник, туалет, обтирания снегом, готовка на костре. Если людей будут разгонять, они просто рассредоточатся по лесу. И там есть люди, которые могут затаить обиду и не оставить это просто так, мирный протест может перейти в другое русло. Люди знают, что они стоят за свою землю, никто оттуда не уйдет.

– Что самое важное в этом протесте?

– Каждому гражданину в Коми надо понять, что мы в большой опасности, нас хотят лишить статуса республики, лишить нашей национальности и вообще, чтобы мы пропали целиком. В ряды защитников Шиеса нужно вступать, потому что мы должны числом показать, что боремся за правду и готовы свою землю отстоять.

Даже если будут сотни административных и уголовных дел, в итоге все будут амнистированы, потому что впереди столетие Республики Коми (в 2021 году) и потому что за нами правда. Ты защищаешь свою мать, честь и память предков. 28 миллионов человек погибло во время Великой Отечественной войны для чего? Для того, чтобы мы сейчас просто отдали свою землю каким-то бандитам? Даже если они на сегодняшний день под защитой продажной власти и под "крышей" полицейских, не надо бояться, нужно быть настойчивее и смелее. Сегодня нам показали зубы бандиты. Они говорят в открытую: мы заберем у тебя все, что осталось, – землю, свободу слова и надежду на будущее для новых поколений. Мы за последние 20 лет потеряли право на нормальную жизнь, учитывая налоги, условия, в которые нас загнало государство. А теперь хотят отобрать надежду, что твой род продолжит жить на твоей земле.

– Люди отстоят Шиес?

– Безусловно. Северян просто еще не видели в деле. Они видели только добрых женщин, молодых людей, мужчин в возрасте, которые апеллировали к Конституции России. Но тем, кто пойдет на нас с дубинками и щитами, хочется напомнить слова Александра Невского: "Кто на нас с мечом пойдет, тот от меча и погибнет".

"По указке Орлова"

Владимир Когут ‒ моряк из Архангельска: 15 лет он отработал старшим механиком на флоте, затем ‒ на судоремонтном заводе "Красная кузница", последнее годы трудился на теплоходе "Беломорье". Последние месяцы он судится с администрацией города за право на земельный участок, который он купил в начале 2019 года. Когут считает, что проблемы у него начались из-за его активной позиции против строительства полигона в Шиесе.

В марте 2019 года Владимир отправился в лагерь активистов на станцию Шиес, и в ночь с 14 на 15 марта, по его словам, чуть не погиб под ковшом экскаватора. Техника выезжала со строительной площадки и наткнулась на вагончик активистов, стоявший на дороге. Водитель экскаватора Алексей Козлов, по рассказам очевидцев, прижал ковшом Владимира Когута к стенке вагончика, а затем разрушил вагончик. Когута увезли с ушибами в больницу, но он отказался от госпитализации, а 20 марта подал заявление в полицию.

‒ После того, как меня пытались убить на станции Шиес, я пишу во все инстанции, чтобы возбудили уголовное дело по этому поводу, и до сих пор в отношении того человека, который меня пытался убить, оно не возбуждено. У меня было сломано шесть ребер – это тяжкие телесные. Я жалуюсь и на судей, и на сотрудников полиции. Закон не соблюдается. Большинство ответов на мои обращения вообще не приходят либо где-то теряются, ‒ говорит Владимир Когут.

Несмотря на его многочисленные жалобы, следователи отказались возбуждать уголовное дело на водителя экскаватора, поскольку не нашли в его поведении состава преступления.

‒ 4 августа было вынесено такое решение, а я узнал об этом совсем недавно. Возбуждение уголовного дела им невыгодно, потому что тогда у них рассыпятся все сфабрикованные дела в отношении активистов, ‒ считает Когут.

Зато с проблемами столкнулась семья активиста. У Владимира Когута четверо детей, по закону им с женой полагался бесплатный участок для строительства дома. Предлагаемые властями варианты его не устраивали: он сам нашел землю, взял ее в аренду, построил дом, оформил его в собственность и решил выкупить участок. В июле 2019 года Когут получил иск от администрации Архангельска. В нем говорилось, что при составлении договора купли-продажи земли была допущена ошибка: участок находится в водоохранной зоне, и по закону его нельзя было покупать в собственность.

‒ В телевизоре у нас гарант говорил выдавать участки с развитой инфраструктурой: школами, садиками, больницами и так далее. По всем участкам, которые выдаются в Архангельске, я проехался. Везде болото. Раз господдержки не дождаться, то решил взять землю в аренду с последующим выкупом у горадминистрации. Получил все разрешительные документы, построил дом, зарегистрировал его в собственность в Росреестре, все как положено. Подал документы в администрацию, что готов купить землю. Договор купли-продажи со мной заключал Шапошников (заместитель главы Архангельска по вопросам экономического развития и финансам. – СР). Ни у кого вопросов не возникало о законности приобретения этого участка, ‒ рассказывает Владимир.

13 сентября 2019 года Соломбальский районный суд признал сделку о покупке земельного участка недействительной, Когут теперь оспаривает это решение.

‒ Прямо на суде представитель администрации мне сказал: "Вы не переживайте, мы у вас не отнимаем землю, пусть она у вас будет в аренде". Ага, пусть многодетная семья платит 200 тысяч в год, ‒ говорит он. ‒ Если была допущена ошибка, почему не наказали людей, которые ее допустили. Если проводилась какая-то проверка, бумаг о ней не предоставлено. Самое интересное, что почти весь поселок, в котором находится наш дом, попадает под те же самые условия, что и у меня, но иск выдвинут только ко мне. На мой вопрос, почему другим не предъявлены такие же иски, отвечают, что там пока нарушений не выявлено.

В администрации Архангельска корреспонденту сайта Север.Реалии рассказали, что земельный участок Владимира Когута расположен "в границах второго пояса зоны санитарной охраны источника питьевого водоснабжения", поэтому "является ограниченным в обороте и не подлежит отчуждению". По данным чиновников, этот земельный участок ‒ единственный, расположенный в указанной зоне, поэтому в суд они обратились только по вопросу договора купли-продажи с Когутом.

Сейчас Владимир делает ремонт в доме и готовится к новым судам с администрацией города. Он уверен, что с ним лично пытается расправиться губернатор Архангельской области Игорь Орлов и все делается по его "указке". Но ни свой дом, ни Шиес активист так просто отдавать не намерен.