Станислав Лаурушонис почти 30 лет живет в немецком форте XIX века рядом с Калининградом. Сначала он спасал его от разрушения временем, а теперь – от чиновников, которые стремление сохранять немецкое наследие объясняют тягой к "декадансу, тлену и разрушению".
Форт №1 "Штайн" – всего в пяти километрах от Калининграда. По его галереям могли бы гулять толпы туристов – это одно из неплохо сохранившихся после войны немецких фортификационных сооружений. Но толп здесь нет.
– У нас сейчас очень мало экскурсий. Их было бы больше, если бы не было такого давления чиновников, – объясняет Станислав Лаурушонис.
Кенигсберг (сегодня Калининград) окружало оборонительное кольцо из полутора десятков немецких фортов, и после штурма города в 1945 году сохранились не все. Тех, что не были разрушены войной, добивают время и вандалы. Но "Штайну" повезло: в 90-х сюда вселилась семья Лаурушониса.
Станислав называет себя "хранителем форта". Идем с ним по темным немецким галереям, мимо каменных казематов, поднимаемся по лестницам. В бывших казармах расположены импровизированные музейные экспозиции – собранные со всей области немецкие кирпичи и камни с клеймами производителей, фрагменты оружия, каски, старинные предметы. Все это организовал Станислав, и музей вызывает интерес у туристов.
На прогулке нас сопровождает стая местных собак, которых хозяин зовет "ангелами форта". Живут они на территории вполне вольготно.
– А вы в каком статусе сегодня в форте? – интересуюсь у хозяина.
– А вы спросите у Кнопы, какой у нее статус, – кивает Лаурушонис на собаку. – У нас у всех одинаковый статус. Никаких юридических прав быть здесь у меня нет.
За хрустальную вазу
Семья Лаурушониса живет в форте с 1991 года. В советские годы и в 90-х в холодных казематах хранили овощи. Станислав тогда организовал кооператив и искал склад для своей продукции.
– Мы занимались ремонтно-строительными работами, потом торговлей, – вспоминает Лаурушонис. – Нужен был склад. Здесь был "Горплодовощторг". Как только мы сюда зашли – о, берем! Пришли, договорились, руководителю хрустальную вазу в подарок. Пять тысяч рублей в год аренда стоила.
Но позже на бизнес Лаурушониса начал давить криминал. Квартиру пришлось продать. Идти было некуда, и тогда Станислав с женой и четырьмя детьми (старшему на тот момент было одиннадцать, а младшей – шесть) въехал в форт. Въехал без документов – договор аренды уже не действовал: на тот момент государственный "Горплодовощторг", как и многие другие "торги", больше не существовал.
Территория форта была завалена брошенной техникой. В казематах гнили остатки овощей и тары. Здесь были электричество и телефон, но ни воды, ни канализации. Холод в казематах пробирал до костей.
– Туалет на улице, воду надо носить. Чтобы согреться – нужно набрать дров. А где их взять? Форт был полон гнилых ящиков от овощей, мы три года топили ими, – говорит "хранитель".
Двое взрослых и четверо детей расчищали форт вручную, без техники. "Как муравьи", – смеется Лаурушонис. Вынесли тонны грязи и мусора.
Впрочем, за 28 лет условия жизни здесь сильно лучше не стали, и даже наоборот. Электричество и телефонную линию от форта отрезали, свет теперь – от генератора, вода – из колодца. Хозяин своими руками латает крышу, ремонтирует дренажную систему – форт постоянно затапливает.
Станислав показывает жилые комнаты: небольшая кухня с печью, мебель, книги – и вид из окна на живописный ров. В комнаты ведут холодные коридоры. За прошедшие годы дети разъехались, жена Светлана сейчас живет с дочерью в Калининграде, помогает ей с детьми. В форте, помимо Станислава, остается его сын с супругой. Причиной разъезда семьи, по словам хозяина форта, стали не бытовые условия, а давление властей.
Один мужик на двух генералов
Если в 90-х форт был вынужденным убежищем, то за 28 лет стал родным домом. Поначалу Лаурушонисы мало задумывались о сохранении объекта и ничего не знали о фортификации. Станислав родом из Сибири и тогда был далек от немецкой истории, но за эти годы проштудировал тысячи книг и документов. Семья латала в форте дыры, крышу, расчистила территорию от мусора и зарослей, а в итоге создала здесь музей. Форт стал популярен у туристов.
В середине 2000-х власти стали разбираться с областным имуществом. Форт передали сначала в собственность области, потом – Российской Федерации.
– Сначала мы оформили договор аренды с областью, а в 2002 году уже Росимущество предъявило нам счет за аренду. Сумма была около трех миллионов рублей, просто абсурд, – вспоминает Лаурушонис. – Но мы тогда отказались платить и зарегистрировали благотворительную общественную организацию – фонд "Форт №1 Штайн", чтобы получить объект в безвозмездное пользование.
Семье удалось остаться в форте. Однако в 2009 году власти вдруг нашли нового арендатора и попросили семью на выход, расторгнув договор с фондом. Правда, новый арендатор исчез через три месяца, не заплатив даже охране. Лаурушонисы продолжили жить в форте, но уже без договора аренды.
В 2013 году Лаурушонис попытался получить в аренду соседние с фортом шесть соток земли. Там находился заброшенный военный городок со старым зданием пакгаузов – памятником истории. Этот участок попадал в охранную зону форта "Штайн". Лаурушонис хотел обустроить там реставрационные мастерские для форта. Но оказалось, что эта земля уже продана предпринимателю, близкому к тогдашнему губернатору Николаю Цуканову. Бизнесмен планировал построить там рынок.
Лаурушонис рассказал об этом в СМИ, конфликт вышел в общественную плоскость. Выяснилось, что участок был передан незаконно, суд отменил сделку, и земля вернулась в собственность области. Но мастерские Лаурушонис так и не получил. Рядом с фортом появился супермаркет, а здание пакгаузов разобрали.
Одна рука запрещает, другая разрешает
Сейчас форт находится в ведении федерального Агентства по управлению и использованию памятников истории и культуры (АУИПИК). В 2017 году ведомство запретило здесь экскурсии – якобы из-за аварийного состояния объекта. Но полгода назад, в годовщину штурма Кенигсберга 9 апреля, на экскурсию сюда захотели попасть ветераны разведки Балтфлота.
– Я сказал, что не имею права их пустить, а они обиделись и написали какие-то письма в агентство, – рассказал Лаурушонис. – И тогда уже новое руководство сказало: значит, надо проводить экскурсии. Это выглядело немного странно – одна рука запрещает, другая разрешает.
Однако двухлетний запрет на посещение сделал свое дело – сегодня туристов здесь почти нет.
Что делать с фортом, чиновники до сих пор так и не придумали. Пока Станислав работает здесь в качестве субподрядчика: АУИПИК нанял клининговую компанию, которая в свою очередь наняла его для уборки. Сегодня это основной источник его дохода.
Культура людей такая: все, что стоит бесхозным, подлежит полному разграблению
– Я выполняю всю работу, а они за это получают свои незаработанные деньги. Один мужик двух генералов кормит. И это коррумпированная система: государство выделяет средства из бюджета для сохранения объектов, а доходят – крохи.
Из форта он уходить не собирается – если объект останется без хозяина, то будет потерян, говорит "хранитель":
– Тогда все откатится. Культура людей такая: все, что стоит бесхозным, подлежит полному разграблению, вплоть до бессмысленного вандализма – ломать, крушить, поджигать. Такое дважды происходило на форте №2. У нас такого не было – мы никогда не уходили отсюда, ни при каких обстоятельствах. Я залез сюда и отстреливаюсь. И буду здесь, пока могу.
"Око Мордора"
У немецкого наследия в Калининградской области судьба непростая. Повезло тем объектам, у кого есть собственник – форту №11 "Денхоф", форту №3 "Король Фридрих III". Или Пятому форту, который стал музеем. В туристических целях используется только треть фортификационных сооружений. Остальным власти пытаются искать собственников и арендаторов. Одна из федеральных программ, которую Калининград реализует как пилот – "Аренда за рубль". В 2017 году в программу был включен форт "Штайн". Но инвесторов до сих пор найти не удалось.
Вся система охраны памятников у нас как "Око Мордора"
– "Аренда за рубль" – это обман. Вот конфетка – берите за рубль, на 49 лет. А открываешь – надо вложить миллиарды. И принцип такой: вы берите, приводите в порядок, а мы потом отнимем, – рассуждает Лаурушонис. – Вся система охраны памятников у нас как "Око Мордора". Чиновники сначала отвернутся равнодушно, а потом вдруг начинают обращать внимание. Это "Око" циркулирует по кругу – на кого упало, того и долбит.
Недавно "Око" посмотрело на бастион "Грольман", куда арендаторы вложили немалые средства, рассказывает Станислав:
– Власти сказали, что там будет отель. Арендаторы месяцами ходят и думают, как получить все техусловия: электричество, газ, водопровод, канализацию. Им сказали: канализации нет, якобы надо строить новый коллектор, но если вы как-то профинансируете, то проблему решим. С разных сторон как пираньи куски выдирают у бедного инвестора.
Официальную позицию относительно немецких памятников архитектуры летом озвучил губернатор Антон Алиханов:
"За прихоти бойцов сохранения наследия я платить не хочу из регионального бюджета. Ведь на самом деле охи и вздохи по поводу наследия, почему оно нам нравится – из-за декаданса. Из-за любви к декадансу, гниению и разрушению".
Это не декаданс, как говорят некоторые, это история
– Надо иногда помягче, что ли… – недоуменно комментирует это заявление Лаурушонис. Сам он свою работу в форте считает "миссией", а не "тягой к гниению". Говорит, что готов и дальше за свои средства поддерживать порядок в форте, только бы власти перестали предлагать заведомо "бредовые" идеи, типа спа-центра или отеля.
– Здесь ничего не надо трогать. Подметать, убирать, положить старый кирпичик на свое место, а не новый купить. Минимальное вторжение современных материалов и технологий. Это не декаданс, как говорят некоторые, это история, – утверждает Станислав. – И такой подход не очень дорогой. Крыша течет, еще и дренаж разрушен. Но я без копейки денег один раз уже осушил полностью помещения, очистил дренаж, откопал колодцы.
Болото с оружием
Недавно семья Лаурушониса взяла в аренду еще один объект – "Форт 1а "Гребен" 1876 года постройки, в четырех километрах от форта "Штайн".. Арендатором как физлицо выступила дочь Станислава, Анастасия. "Гребен" – межфортовое укрепление, которое состоит из пяти отдельных зданий и 21 сооружения по периметру. В последние годы здесь была воинская часть.
Есть там и немецкое оружие – каждая железяка стоит десятки тысяч рублей
Где во рву годами утилизировалось оружие.
– Мы боролись с конкурентами за право аренды, с полукриминальными структурами. Им оружие было нужно. Там болото использовалось для утилизации барахла – от немецкого до современного. При мне "Грады" таскали трехметровой длины, – рассказывает Лаурушонис. – Есть там и немецкое оружие – каждая железяка стоит десятки тысяч рублей. Это же какой бизнес. Нафиг им музей – получаем договор аренды, залезаем в болото, достаем все, а потом бросаем. Точно такая же история была с фортом №3 – взяли форт, весь перевернули с ног на голову, а потом бросили.
По словам Станислава, конкуренты и угрожали ему, и предлагали деньги за отказ от участия в торгах. Но он все же взял "Гребен" в аренду. Теперь, согласно техзаданию, он должен будет открыть здесь музейный комплекс истории войн, рекреационную зону с кафе в стиле СССР и хостелом в стиле армейской советской казармы.
Пока же здесь – ни одной целой крыши.
Единственная моя просьба – не мешайте!
– Музей – это не так уж сложно. Но вы представляете – 15 га территории, которая чуть ли не сто лет была заброшена? Мы уже провели часть работ, откачали часть воды, поняли, что надо вывезти до 20 тысяч кубометров сапропеля, ила, грязи. Это нереально дорого, миллиарды, – отмечает Лаурушонис.
Аренда комплекса будет стоить 480 тысяч рублей в год. И в отличие от сохранившегося форта "Штайн", сюда потребуются огромные вложения. Откуда их возьмет семья Лаурушонисов, Станислав так и не признался. В интервью он ушел от прямых вопросов: говорит, что "связи решают многое", а часть работ делается по бартеру. Часть территории сдается в субаренду, под конюшню, стоянку грузовой техники. Вырученные средства идут на вывоз мусора и подведение электричества.
В будущем Лаурушонис намерен открыть здесь несколько мастерских, керамическую студию, установить мельницу. И соединить форт "Штайн" с "Гребеном" в единый туристический маршрут.
– Я ни у кого не прошу помощи. Тем более, у чиновников. Единственная моя просьба – не мешайте! Тогда мы все сможем, – говорит Станислав. – В противном случае ничего не получится.
