Зачем из Сандармоха делают кладбище пленных красноармейцев? Сегодня Сандармох – уникальный мемориал жертв политических репрессий не только для Северо-Запада, но и для всей России. Благодаря работе исследователя Юрия Дмитриева известны имена всех расстрелянных там в годы сталинского террора людей – более семи тысяч человек. Последние три года некоторые карельские историки при поддержке РВИО (Российское военно-историческое общество) пытаются изменить трактовку драматической истории этого места.
В 2017 году карельские историки Сергей Веригин и Юрий Килин заявили, что финны во время оккупации 1941–1944 годов могли расстреливать в Сандармохе советских красноармейцев, в 2018-м и 2019 годах в Сандармох приезжали поисковики из Российского военно-исторического общества и проводили раскопки в поисках подтверждениях высказанной теории.
Летом в Финляндии вышла книга Сергея Веригина и Армаса Машина "Загадка Сандармоха". В научном сообществе эта публикация, как и сама гипотеза, вызвала много критики. Один из главных экспертов по теме финских лагерей военнопленных ученый Антти Куяла назвал издание ненаучной "брошюрой", а её авторов – второсортными учеными (буквально – "третьесортными историками"). Он привел аргументированные доказательства того, почему "гипотеза" карельских историков не может считаться научной. Следовательно, и все, что сопутствует "доказыванию" этой гипотезы – в первую очередь, раскопки РВИО, – является не процессом получения новых научных знаний, а процессом политизации истории, считает он. С необычной для финского ученого прямотой Куяла призвал отказаться от дальнейших поисков врагов и вернуться к конструктивному научному сотрудничеству для решения действительно важных вопросов.
Специально для сайта Север.Реалии Антти Куяла подготовил публицистическую рецензию на псевдонаучные попытки извратить историю Сандармоха. Мы публикуем текст этой рецензии (в переводе с финского):
Килин и другие против "Мемориала"
По версии Веригина и Килина, финская армия обнаружила места захоронений в Сандармохе и использовала их для погребения советских военнопленных, отправленных на расстрел. Обоснованию гипотезы посвящена недавно изданная брошюра Веригина и Армаса Машина "Загадки Сандармоха" (Sandarmohin arvoitus).
Публикация подготовлена при содействии финна Йохана Бекмана, участника неоднозначных "информационных кампаний", и [в том числе по этой причине] не вызывает доверия у целевой финской аудитории. В целом, эту работу нельзя назвать заметной или популярной среди финских читателей. В ней Веригин рассказывает о происхождении и содержании своей "гипотезы", опровержение которой можно найти ниже. Машин вообще не историк, а журналист, и его вклад заключается в нападках на нынешних и бывших сотрудников "Мемориала" [и людей,] которые когда-либо работали с темой сталинского террора конца 1930-х годов. Эта брошюра – не научная работа, а памфлет. Она – подоплека раскопок, которые проводятся Российским военно-историческим обществом в Сандармохе, цель которых – найти доказательства, подтверждающие "гипотезу" Веригина и Килина. Очевидно, в современной России есть люди, которые считают нежелательным напоминание о сталинcком терроре, изучением которого занимается "Мемориал".
Факты вместо политики
В Медвежьегорском районе [Карелии] действительно находились финские лагеря военнопленных, примерно в десяти километрах к западу от Сандармоха, который, в свою очередь, находился в непосредственной близости от линии фронта. В соответствии с международными конвенциями, военнопленные, содержащиеся в плену у Финляндии, находились под пристальным наблюдением финского Красного Креста. У каждого военнопленного была карточка Красного Креста, где были зафиксированы дата и причина его смерти, а также место захоронения. В 2008 году Национальный архив Финляндии создал онлайн-базу данных с именами всех 19 000 советских военнопленных, погибших в финском плену. Эта база открыта и доступна в том числе и для россиян, но Веригин и Килин не работали с ней. Почему? Ведь эта база должна быть отправной точкой любого значимого исследования о военнопленных.
В Медвежьегорске лагерные захоронения были зафиксированы [финнами во время войны], но в Сандармохе, где не было лагерей военнопленных, о таких захоронениях данных нет. В соответствии с установленной процедурой, погибших [вне зависимости от причины гибели] военнопленных хоронили в непосредственной близости от лагеря. Обстоятельства, связанные со смертью и захоронением военнопленных, отслеживались Красным Крестом. Таким образом, идея тайного захоронения [в Сандармохе] абсурдна. Нельзя полностью исключить вероятность захоронения в Сандармохе нескольких советских солдат, погибших при боевых действиях, но это весьма маловероятно.
Есть и другие аргументы против "гипотезы" Килина и Веригина. Договор о прекращении военных действий в сентябре 1944 года обязывал Финляндию привлекать к судебной ответственности граждан, совершивших военные преступления.
Ошибки и подтасовки бывают, но они редки
Я изучил судебные дела 500 советских военнопленных, которые были расстреляны финнами, большинство – незаконно. Личности 332 из них установлены. По данным карточек Красного Креста, девять из них умерли от болезни, хотя я знаю на основании материалов послевоенных судов, что они были застрелены. Таким образом, ошибки и подтасовки бывают, но они редки. В небольших лагерях причину смерти часто устанавливал человек, не имевший медицинского образования, но лишь в очень немногих случаях было указано, что военнопленный с огнестрельными ранениями умер от болезни, то есть от чего-то иного, нежели от насилия с летальным исходом. Любая крупномасштабная подделка карточек военнопленных с целью снижения уровня насилия с применением огнестрельного оружия исключена.
Согласно карточкам Красного Креста и записям военных госпиталей, в 1941–1944 гг. 1019 зарегистрированных и опознанных советских военнопленных были расстреляны в плену в Финляндии. На основании изученных мной 500 дел военнопленных, из которых около 100 были не зарегистрированы, примерно 200 должны быть добавлены к цифре 1019. Они были застрелены до того, как были зарегистрированы в качестве военнопленных. Таким образом, 1200 или очень близко к этому – это итоговая цифра расстрелов финскими военными советских военнопленных.
Выдуманные оценки и установленные факты
В брошюре Веригина и Машина не приводятся оценки [численности расстрелянных финнами советских военнопленных], но в прессе Веригин и Килин говорят о гораздо большем количестве убийств военнопленных [в лагерях Медвежьегорского района], например, до 500 или даже 1000 или 2000.
Большинство были убиты незаконно, как правило, в целях поддержания дисциплины
В публикации The Washington Post, по словам Веригина, "до тысячи человек могли умереть", что, вероятно, означает, что они были расстреляны. Эти обвинения беспочвенны. В лагерях для заключенных не было массовых убийств. В основном имели место либо одиночные расстрелы, либо расстрелы до десяти или двенадцати военнопленных одновременно. Некоторые из них были застрелены на законных основаниях при попытке бегства или нападении на работников лагеря, но большинство из них были убиты незаконно, как правило, в целях поддержания дисциплины.
В лагерях одного армейского корпуса Карельского перешейка (т. е. не в Советской Карелии) с конца 1941 года до лета 1942 года было убито более 100 человек. Генеральный штаб расследовал убийства уже во время войны и, конечно же, закрыл дело вместо того, чтобы передать его в суд (во время войны обвинения в расстреле военнопленного выдвигались очень редко), но с самого начала расследования количество убийств сократилось в армейском корпусе. Если бы подобные случаи были и в других частях или лагерях армии, то они бы также привлекли внимание штаба вооруженных сил, или мы бы знали о них на основании карточек Красного Креста.
Много смертей
Как говорилось выше, число советских военнопленных, погибших в финских лагерях для военнопленных, составляло 19 000 человек, но, по моим оценкам, до регистрации было еще 3000 [погибших], чьих имен мы не знаем. Оценка основывается на данных о численности военнопленных, представленных армейскими дивизиями во время войны. В этих цифрах много путаницы, но к официальным послевоенным цифрам (64 000 военнопленных) должно быть добавлено не менее 3000 человек. Расстрелянные 1200 военнопленных составляли 5,5% от 22 000 погибших в плену у финнов. Большинство из незарегистрированных 3000 умерли от болезней, связанных с недоеданием (скорее всего, у 19 000 зарегистрированных военнопленных причина смерти была той же самой). Представить себе, что все или большая часть незарегистрированных 3000 были расстреляны, – это нонсенс. Следует подчеркнуть, что большинство советских военнопленных были отправлены на территорию Финляндии, чтобы свести к минимуму шансы на успешный побег. Представление, будто большинство из них были в Медвежьегорске или где-то в Советской Карелии, – нелепая фантазия, не говоря уже о бессмысленной гипотезе о том, что Сандармох – это тайная финская Катынь.
Треть военнопленных погибли в финских лагерях. Хотя в Финляндии не проводилась политика уничтожения (т. е. преднамеренного систематического убийства или голодания), смертность в лагерях военнопленных во время Второй мировой войны была выше только в нацистской Германии (в отношении советских военнопленных) и Советском Союзе. Как вы видите, я не пытаюсь обелить деяния финской армии, но хотелось бы придерживаться установленных фактов, а именно, правильно использовать приведенные мной цифры вместо искажения общей картины.
Почему Сандармох – не "финская Катынь"
Ответ на вопрос, знала ли финская армия о захоронениях в Сандармохе во время войны, можно получить только из финских материалов, хранящихся в финских архивах. Я или кто-либо из финских исследователей никогда не видели ничего даже отдаленно похожего на это. Насколько известно, Веригин и Килин никогда не работали в финских архивах с данными о советских военнопленных (в прессе писали, что Национальный архив Финляндии приглашает их ознакомиться с материалами, ведь все материалы военного времени доступны для ознакомления). А Веригин даже не знает финского языка. Почему же они решили, что знают [вопрос о судьбе советских военнопленных] лучше нас, финнов?
Если бы финская армия обнаружила могилы в Сандармохе, она бы вела антисоветскую пропаганду так же, как и немцы в отношении Катыни. Такие выводы делает Ирина Такала, авторитетный петрозаводский историк, работающий с тематикой Большого террора, и они вполне обоснованны. Кроме того, не имело никакого смысла возить тела военнопленных из Медвежьегорска в Сандармох, когда возле лагерей в Медвежьегорске были созданы кладбища для погибших военнопленных.
Если российские ученые не знают, где находятся кладбища военнопленных в Республике Карелия, то это на их профессиональной совести. Как бы, к примеру, отреагировали "органы", если бы финляндские власти попытались контролировать захоронения (и содержать их в надлежащем состоянии) по ту сторону границы в послевоенное время? Веригин и Килин "забыли", что Советский Союз времен сталинской эпохи был заинтересован лишь в самом факте нахождения в плену советских военнопленных, другими словами, в их измене СССР и наказании за это, но не в каких-либо потенциальных преступлениях, совершенных против этих людей во время нахождения их в плену. Клеймо предательства сопровождало бывших военнопленных долгое время до и после смерти Сталина, и до сих пор отражается в забвении по отношению к бывшим лагерям заключенных и их кладбищам в российской Карелии.
Результаты исследований РВИО: доказательства не найдены
В сентябре 2018 года в ходе раскопок [в Сандармохе] Российское военно-историческое общество обнаружило кусочки зеленой ткани. Вопреки мнению сотрудников РВИО, цвет находок не служит доказательством расстрелов советских военнопленных: следует напомнить, что британские шинели, переданные военнопленным [в финские лагеря], были коричневыми, а не зелеными. Кроме того, по сложившейся практике, в ходе законных казней на основании смертного приговора военного трибунала, осужденные и члены расстрельной команды смотрели друг другу в глаза.
Впрочем, лишь немногие военнопленные были действительно приговорены к смертной казни. В большинстве случаев это были незаконные убийства, когда жертве было сказано идти впереди охранника, который стрелял ему в спину. Затем охранник сообщал, что военнопленный якобы пытался бежать, так как убийство при попытке побега было законным. Законным было убийство военнопленного в порядке самообороны, что иногда использовалось для сокрытия незаконного расстрела.
Пуля в шею с завязанными за спиной руками жертвы напоминает именно казнь НКВД
Таким образом, если у жертвы были огнестрельные ранения только в голову, как сообщалось в некоторых случаях, то очевидным объяснением является незаконное убийство. Никто не целится в голову сбегающего заключенного, чтобы помешать ему это сделать. Кроме того, я не помню, чтобы руки советских военнопленных были связаны за спиной [как было установлено раскопками РВИО в Сандармохе]. Был один случай в 1941 году, но жертвами были как раз финские военнопленные, расстрелянные советскими органами. Пуля в шею с завязанными за спиной руками жертвы напоминает именно казнь НКВД.
Относительно находок РВИО в Сандармохе следует напомнить: если существо ходит как утка и крякает как утка, то, вероятнее всего, это утка.
Как третьесортные ученые оскверняют историю
Я не знаю, что происходит в современной России, лишь наблюдаю со стороны. Однако мне кажется, что "гипотеза" Веригина и Килина, раскопки в Сандармохе и аресты людей, связанных с изучением репрессий (с 2016 года идет суд над Юрием Дмитриевым, который арестован по обвинению в насильственных действиях над несовершеннолетней. – СР) – это попытка принизить и уменьшить значение сталинских репрессий, вызвать подозрения в работе "Мемориала", организации, фиксирующей тоталитарное прошлое Советского Союза и осуществляющей мониторинг соблюдения прав человека в современной России, а также запугать и заставить замолчать людей, активно участвующих в ее работе. Так, общеизвестно, что до 2016 года представители правительства Республики Карелия участвовали в ежегодных траурных мероприятиях в Сандармохе, посвященных памяти жертв сталинского террора, наряду с "Мемориалом". Однако в последние годы на ежегодной гражданской панихиде 5 августа правительство никак не представлено.
Что касается советских военнопленных, то репутация финской армии небезупречна, но попытка переложить на финнов ответственность за сталинские преступления – это вопиющее искажение фактов. Каждая нация должна взглянуть в лицо темным сторонам своей истории, не пытаясь обелить их. Утверждения политиков о том, что "ведь другие тоже согрешили", похожи на аргументы пятилетнего ребенка.
В наших взаимоотношениях слишком много политизации и "поиска врага"
Хочется надеяться, что люди, ответственные за вопросы, связанные с Сандармохом, достаточно разумны, чтобы понять абсурдность "научной гипотезы" петрозаводских историков. Печально, но Веригин и его коллеги – третьесортные историки, которые, очевидно, верят в правильность своих идей. Они, очевидно, живут в сталинской реальности, где иностранные государства и иностранцы постоянно угрожают России. Их выводы основаны на этом предположении. Я искренне надеюсь, что настоящее научное российско-финское сотрудничество в вопросах, связанных с большим террором и Второй мировой войной, все еще возможно, но в этом случае должна отсутствовать любая политическая повестка. В наших взаимоотношениях слишком много политизации и "поиска врага". Русские и финны заслуживают лучшего.
Антти Куяла, Хельсинкский университет, специально для сайта Север.Реалии
